Концепция личности в русской литературе первой трети XIX века в свете христианской аксиологии

Начало XIX столетия по праву характеризуется как время глубокого общественного разлада, острого идейного кризиса, когда действительность неожиданно предстала перед человеком в сложном клубке противоречий, оставшихся в наследство от «века Просвещения». Не только в европейском, но и в русском сознании, также испытавшем на себе влияние скептической философии конца XVIII века, были поколеблены сами основы представлений о мире и человеке, сохранявшиеся устойчивыми на протяжении долгого времени. Просветительская вера в неизменность и доброту природы человека, после петровских реформ потеснившая в русском мировоззрении христианскую антропологическую модель, подверглась разрушению, поселив сомнение в незыблемости истин и выдвинув на первый план проблему личности, занявшую центральное место в русском литературном сознании на несколько последующих десятилетий. Русская литература, воспринявшая от Западной Европы новые художественные возможности проникновения во внутренний мир человека и освоившая новые поэтические средства его раскрытия, не утратила в то же время своей главной основы, в соответствии с которой в русском сознании еще в древние времена были сформированы главные ценностные понятия и представления. Однако только кардинальные общественные перемены, произошедшие в конце минувшего столетия в нашейне, открыли возможности для глубокого исследования этой взаимосвязи.

В современном общественном сознании все больше утверждается мысль о том, что любая национальная культура в своих истоках религиозна и ее характер и своеобразие обусловлены в первую очередь влиянием той религии, которая стала основой мировоззрения, системы ценностей, нравственности и всего уклада жизни народа. Таким образом, тип любой национальной культуры определяется содержанием той религии, которая лежит в ее основании и представляет доминанту культурного развития. Для русской истории и культуры такую первооснову составила восточная ветвь христианства, или греческое" вероисповедание (Slavia Ortodoxa), то есть православие. Истоком и основой нашего национально-исторического и культурного развития стало крещение Руси в 988 году равноапостольным князем Владимиром. С этого времени христианство становится важнейшим источником всех форм жизни и, следовательно, национальной культуры, одной из главных составляющих которой является словесность. В статье 1822 года «Заметки по русской истории XVIII века» A.C. Пушкин просто и точно выразил эту мысль: «.греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер. <.> Мы обязаны монахам нашей историею, следственно, и просвещением"1.

При изучении художественного творчества в разные эпохи на первый план выдвигались и различные аспекты, в зависимости от духовных или идеологических потребностей общества. Проблема авторской позиции в художественном мире произведения, авторской оценки всего изображаемого всегда была одной из значимых, но при анализе текста исследователи не всегда учитывали, что «оценка в произведении обусловлена теми ценностями и идеалами, которые выражает и отстаивает писатель. Внутренний мир произведения неизбежно ориентирован на ту или иную систему ценностей, строится на определенной шкале авторских оценок"2. В последние годы в отечественном литературоведении утверждается и набирает силу новое научное направление, в основе которого лежит аксиологический подход к художественному произведению. Нельзя не вспомнить, что такой подход еще со времен В. Г. Белинского является традиционным. В свое время М. М. Бахтин, говоря об «основной задаче» исследователя, формулировал ее так: «прежде всего определить художественное задание и его действительный контекст, то есть тот ценностный мир, где оно ставится и осуществляется». Ученый при этом добавлял, что «художественный стиль работает не словами, а моментами.

1 Пушкин, А. С. Поли. собр. соч.: в 10 т. — М.: Изд-во АН СССР, 1957. — Т. 8. — С. 130. (Далее все цитаты приводятся по этому изданию с указанием в квадратных скобках номера тома и страницы.).

2 Свителъский, В. А. Личность в мире ценностей: (Аксиология русской психологической прозы 1860−70-х годов). — Воронеж: Воронежский гос. ун-т, 2005. — С. 8. мира, ценностями мира и жизни,. и этот стиль определяет собою и отношение к материалу, слову, природу которого, конечно, нужно знать, чтобы понять это отношение"3. Выделяя «два подхода к пониманию художественного произведения», «историко-литературный и мифопоэтический», И. А. Есаулов предлагает и «третий подход, вытекающий из постулата существования различных типов культур, типов ментальностей, которые оказывают глубинное воздействие на создание и функционирование того или иного произведения искусства. <.> Однако само выделение „третьего измерения“ и его адекватное научное описание возможны лишь при определенном аксиологическом подходе исследователя к предмету своего изучения: русской культуре». Прежде всего, — считает ученый, — необходимо учитывать «систему аксиологических координат, оказавшую воздействие, в частности, на поэтику русской литературы, а возможно, и определившую эту поэтику"4.

Следует признать, что аксиология как область науки, как «философское учение и общая теория о природе социально-эстетических ценностей жизни и культуры"5, в нашем обществе не отвергалась и в XX веке, в советское время в нее включалось теоретическое осмысление идеалов, целей, нормативных начал, ведущих тенденций бытия. Однако действительно широко и разносторонне ценностный подход при исследовании русской литературы заявил о себе лишь в конце минувшего столетия. Ученые, наконец, заметили, что история русской литературы, как она была написана в 1960;е годы, собственно, представляет собой историю общественной мысли, иллюстрированную художественными текстами, и от этого не может избавить даже пристальное внимание к поэтике того или иного писателя.

3 Бахтин, М. М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1979. — С. 169.

4 Есаулов, И. А. Литературоведческая аксиология: опыт обоснования понятия // Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ веков: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: Сб. научных трудов. — Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского ун-та, 1994. — С. 3793 81 .(Курсив автора — Н.Ж.).

5 Краткий словарь современных понятий и терминов. — М.: Республика, 2000. — С. 21.

Советское литературоведение основывалось на идее, что новая литература (в отличие от древнерусской) принадлежит внерелигиозной культуре, и только в 1990;е годы ученые всерьез заговорили о христианской основе русской классики. В 1994 году в Петрозаводске вышел первый сборник научных трудов «Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ веков: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр» по материалам проведенной в 1993 году конференции с тем же названием. В открывающей первый сборник статье под названием «Русская литература и христианство» ее редактор В. Н. Захаров прямо указывает на то, что характерной особенностью «написанной истории русской литературы» является «непонимание ее духовной сущности. За последнее столетие, — пишет ученый, — много сказано о национальном своеобразии русской литературы, но не сказано убедительно главное: русская литература была христианской. Это утверждение можно было бы принять за аксиому, но, к сожалению, приходится доказывать очевидное. <.> Если верить школьным и университетским учебникам, то русская литература всех веков была озабочена государственными деяниями, а последние два века только и делала, что готовила и осуществляла революцию. <.> Со всей определенностью необходимо заявить: нужна новая концетцш русской литературы, которая учитывала бы ее подлинные национальные и духовные истоки и традиции"6. Разработка этой новой концепции осуществляется в публикуемых статьях пяти сборников, авторы которых рассматривают русскую литературу как христианскую словесность. Практически одновременно с петрозаводским сборником в 1994 году в Санкт-Петербурге вышел сборник статей «Христианство и русская литература» под редакцией В. А. Котельникова. С тех пор выпущено 5 сборников под этим же названием. Во вступительной статье ко второму сборнику (1996) ее редактор прямо говорит о христианском характере русской классики. Следы христианской традиции, — утверждает ученый, — есть «во всяком сколько-нибудь серьезном и значительном явлении.

6 Захаров, В. Н. Русская литература и христианство // Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ веков: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: сб. науч. тр-Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского ун-та, 1994. — С. 5. (Курсив автора — Н. Ж) русской литературы. — и в смыслах, и в форме художественного высказывания", поэтому для изучения русской классики не могут быть органичными антропоцентрические воззрения, ставшие философской базой современного литературоведения. Нужна иная точка зрения — «религиозно-онтологическое обоснование творчества», и нужны серьезные исследовательские усилия для научной реконструкции христианского контекста русской литературы7. Эту же мысль высказывает и Б. Н. Тарасов: «Становится все более очевидным, что христианское содержание русской религиозной философии и художественной классики не улавливается позитивистским или атеистическим взором. Порой чтение даже самых блестящих послереволюционных работ о русской классической литературе, основной ствол которой питается христианскими корнями, вызывает чувство какой-то неполноты и усеченной истинности. Думается, объяснить это можно только тем, что даже при высокой текстологической культуре. и доброй воле на уровне истолкования художественного творчества не избежать самых разнородных „перекосов“, которые обусловлены „зазорами“ между личностью, мировоззрением, опытом изучаемого автора и его исследователя», — пишет ученый8. Таким образом, ученые, чьи труды легли в основание нового литературоведческого направления, обнаружили безусловное единство мнений: невозможно адекватное прочтение литературного произведения при несовпадении «системы аксиологических координат» исследователя и автора анализируемого текста.

Мысль о том, что современное литературоведение не должно обходить вниманием вопрос о влиянии христианской духовной традиции на процесс формирования художественного мышления русских писателей различных эпох, постепенно утверждает себя в отечественной науке. Между тем современная история русской литературы в значительной степени базируется на наследии.

7 Котельников, В. А. От редактора // Христианство и русская литература: сб. статей. — СПб.: Наука, 1996. —С. 5.

8 Тарасов, Б. Н. Непрочитанный Чаадаев, неуслышанный Достоевский (христианская мысль и современное сознание). — М.: Academia, 1999. — С. 8. революционных демократов с их материалистической идеологией и аксиологией, а такой подход, естественно, не предполагает обращения к христианской основе отечественной культуры, то есть не дает возможности адекватного научного прочтения классического наследия. Можно с полным основанием утверждать, что произведения русской литературы классического периода нуждаются в концептуально новом прочтении в ракурсе доминантного для отечественной культуры типа христианской духовности — этим фактором определяется актуальность предлагаемого исследования.

Одну из возможностей для более точного и верного понимания системы ценностных ориентиров того или иного писателя представляет собой анализ художественной ткани его произведений в аксиологическом аспекте, при этом исследование должно вестись через анализ таких элементов поэтики, как сюжет, конфликт, мотивы, образы, реминисценции и др. Несомненна правота Ю. И. Минералова, который подчеркивает в одной из своих работ, что при анализе художественного произведения «. необходимо внимательно всматриваться в индивидуальную природу единичного объекта, в его особый и сложный «внутренний мир». Анализ внутренней формы, контекста, авторского стиля, образно-ассоциативных традиций данной национальной литературы суть способы достилсения филологической точности (курсив автора — Н.Ж.)"9. Именно этот путь дает выход на иной, более глубокий уровень понимания литературного текста, помогает проникнуть в его духовный пласт и, соответственно, постичь глубину мысли автора, а зачастую и приблизиться к раскрытию спорных его мест и предложить новую интерпретацию его произведений.

В настоящее время хорошо заметно продвижение литературоведения в изучении христианских основ русской литературы — можно назвать целый ряд работ, в которых дан анализ русской литературной классики в обозначенном аспекте: в первую очередь к ним относятся труды Б. Н. Тарасова, В. Н. Захарова,.

9 Минералов, Ю. И. Теория художественной словесности (поэтика и индивидуальность): учеб. для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений. — М.: Гуманит. издательский центр ВЛАДОС, 1999.— С. 27.

И.А. Есаулова, В. А. Котельникова, В. Е. Хализева, A.B. Моторина. Свой вклад в исследование русской классики в обозначенном аспекте внесло и многотомное исследование М. М. Дунаева «Православие и русская литература"10. В последнее время появилось значительное количество работ и других исследователей, в которых персоналии и различные процессы русской литературы XIX века рассматриваются в контексте православных традиций11. Ценностное изучение произведений русской литературы осуществлено во многих статьях сборников научных трудов12. Особо следует отметить тот поворот, который наметился в 1990;е годы в отношении к творчеству A.C. Пушкина. Важнейшую роль в нем сыграло возвращение к пушкиноведческим трудам представителей русской религиозной философии и духовенства, опубликованным в это время13. Большое значение имели также работы B.C.

10 Тарасов, Б. Н. Непрочитанный Чаадаев, неуслышанный Достоевский (христианская мысль и современное сознание). — М.: Academia, 1999; Есаулов, И. А. Категория соборности в русской литературе. — Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского ун-та, 1995; Есаулов, И. А. Пасхальность русской словесности. — М.: Кругъ, 2004; Котельников, В. А. Православные подвижники и русская литература: На пути к Оптиной. — М.: Прогресс-Плеяда, 2002. Хализев, В. Е. Ценностные ориентации русской классики. — М.: Гнозис, 2005; Моторин, A.B. Духовные направления в русской словесности первой половины XIX века. — Новгород: Б.и., 1998; Дунаев, М. М. Православие и русская литература: уч. пособие для ст-в духовных академий и семинарий: в б ч. — М.: Христианская литература, 1996.

11 См., например: Канунова, Ф.З., Айзикова, И.А. Нравственно-эстетические искания русского романтизма и религия (1820−1840-е гг.) — Новосибирск: Сибирский хронограф, 2001; Зверев, В. П. Федор Глинка — русский духовный писатель. — М.: Пашков дом, 2002; Шеншина В., A.A. Фет-Шеншин. Поэтическое миросозерцание. — М.: Добросвет, 2003; Кошемчук, Т. А. Русская поэзия в контексте православной культуры. — СПб.: Наука, 2006; Федосеева, Т. В. Теоретико-методологические основания литературы русского предромантизма. — М.: МГОУ, 2006; Нестерова, Т. П. Национальное самосознание в русской поэзии первой трети XIX века. — М.: Высшая школа, 2007; Косяков, Г. В. Художественная онтология бессмертия в русской романтической лирике. — Омск: Изд-во ОмГПУ, 2007; Воропаев, В. А. Николай Гоголь: Опыт духовной биографии. — М.: Православный паломник, 2008.

12 Христианство и русская литература. — Сб. 1−5. — СПб.: Наука, 199-—2006; Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.еков: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: сб. научных трудов. — Вып. 1−5. — Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского ун-та, 1994;2008; Русская литература XIX века и христианство. — М.: Изд-во МГУ, 1997; Духовные начала русского искусства и образования. — Вып. 1−8. — В. Новгород: НовГУ им. Я. Мудрого, 2000;2008; Духовный потенциал русской классической литературы. — М.: Русскш Mipb, 2007; Феномен русской духовности: словесность, история, культура. — Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2007.

13 Пушкин в русской философской критике: конец XIX — первая половина XX вв. — М.: Книга, 1990; A.C. Пушкин: путь к православию. — М.: Отчий дом, 1996.

Непомнящего, выдающегося современного пушкиниста, еще в советское время обратившегося к духовной проблематике творчества Пушкина, выдвинувшего ряд принципиально новых идей и сумевшего опровергнуть привычное, традиционное толкование многих произведений великого поэта. В 1999 году значительным событием не только в литературоведении, но и в отечественной культуре вообще стало появление книги B.C. Непомнящего «Пушкин. Русская картина мира"14 — по жанру сборник, по существу целостная концепция творчества Пушкина, данного на фоне духовной истории европейского человечества. Чрезвычайно плодотворно работают в этом же направлении и такие известные ученые, как И. Сурат и С. Бочаров, выпустившие целый ряд глубоких и содержательных трудов, а в соавторстве книгу о жизни и творчестве Пушкина15. Значительный вклад в современное пушкиноведение внесли книги И. Ю. Юрьевой, В. А. Кошелева, Г. Г. Красухина, Т. Г. Мальчуковой, М. Новиковой, Е. А. Трофимова. Интересный ракурс заявлен в книге A.A. Безрукова16, где проблема «возвращения к православности» как к специфической национальной форме христианского мировосприятия рассматривается автором на материале творчества A.C. Пушкина и Ф. М. Достоевского. Новые интерпретации отдельных произведений предложены и в работах других исследователей, применяющих при анализе аксиологический угол зрения. Однако русская литературная классика настолько значительна, а ее нравственная проблематика столь глубока и возрастающе актуальна, что.

14 Непомнящий, B.C. Пушкин. Русская картина мира // Непомнящий B.C. Пушкин: Избранные работы 1960;х — 1990;х гг. — Т. 2. — М.: Жизнь и мысль, 2001.

15 Сурат, И., Бочаров, С. Пушкин: Краткий очерк жизни и творчества. — М.: Б.и., 2002.

16 Юрьева, И. Ю. Пушкин и христианство. — М.: Издательский дом «Муравей», 1998; Кошелев, В.А. «» Онегина" воздушная громада." — СПб.: Гуманит. агентство «Акад. проект», 1999; Красухин, Г. Г. Доверимся Пушкину: Анализ пушкинской поэзии, прозы и драматургии.— М.: Флинта: Наука, 1999; Малъчукова, Т. Г. Античные и христианские традиции в изображении человека и природы в творчестве A.C. Пушкина. — Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2007; Малъчукова, Т. Г. Лирика A.C. Пушкина: (Опыты интерпретации). — Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2006; Новикова, М. Пушкинский космос: Языческая и христианская традиции в творчестве Пушкина— М.: Наследие, 1995; Трофимов, Е. А. Метафизическая поэтика Пушкина. — Иваново: Ивановский госуниверситет, 1999; Безруков, А. А. Возвращение к православности и категория страдания в русской классике XIX века — М.: Издательство РГСУ, 2005. необходимость продолжения ее исследования в самых различных ракурсах остается насущной задачей современного литературоведения. Несмотря на то, что осмысление творчества русских писателей классического периода продолжается уже многие десятилетия, считать эту работу близкой к завершению невозможно. Отсутствие научных исследований, в которых был бы представлен анализ концепции личности, воплощенной в русском литературном сознании первой трети XIX века, в свете христианской аксиологии, предопределило выбор темы диссертации.

Объектом исследования является художественное творчество литераторов первой трети XIX века, реализованное в жанрах романтической поэмы, а также повести и романа. Учитывая, что главная роль в литературном процессе анализируемой эпохи принадлежит творчеству A.C. Пушкина, именно его произведения заняли в данной работе центральное место, став своеобразной «точкой отсчета» при анализе художественных текстов других, менее значительных писателей. В то же время при отборе материала автор руководствовался суждением видного отечественного исследователя, о том, что «культура — не собрание шедевров, а живой организм, в единой системе которого живут и противоборствуют разные по самостоятельному значению и ценности силы. <.> Отрывая шедевры от их реального исторического контекста, мы убиваем их. Забывая литературный «фон» начала XIX в., мы убиваем Пушкина"17. Именно этим фактором обусловлено обращение в данной работе к произведениям тех писателей изучаемой эпохи, чье творчество не оставило глубокого следа в истории литературы, но во многом определило ее своеобразие. В то же время осталось за пределами настоящей работы творчество М. Ю. Лермонтова, поскольку рассмотрение в обозначенном аспекте произведений этого крупнейшего художника потребовало бы отдельного специального исследования.

17 Лотман, Ю. М. Поэзия 1790−1810 годов // Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. — СПб: Искусство-СПБ, 1996. — С. 325.

Предметом исследования является проблема личности, которая рассматривается на материале романтической поэмы, повести и романа первой трети XIX века в свете христианской аксиологии.

Научная новизна исследования заключается в том, что художественные произведения литераторов первой трети XIX века впервые рассматриваются как составные элементы единой аксиологической картины, основой которой является христианское представление о человеческой личности. Впервые подвергнуты анализу в обозначенном аспекте тексты многих так называемых «второстепенных» и «третьестепенных» писателей этой эпохи, творивших в жанре романтической поэмы, а также повести и романа (П. Иноземцова, Н. Кобылина, П. Машкова, Н. Муравьева, П. Родивановского, Г. Розена, П. Рябинина, А. Подолинского, А. Шишкова, Е. Ган, М. Жуковой, Н. Павлова, А. Погорельского, Н. Полевого, О. Сомова, Н. Фомина). При анализе в аксиологическом аспекте произведений других авторов (Е. Баратынского, Н. Бестужева, А. Бестужева-Марлинского, А. Вельтмана, Ф. Глинки, М. Загоскина, И. Козлова, В. Кюхельбекера, В. Одоевского, К. Рылеева) были рассмотрены те элементы художественной системы, которым до сих пор не уделялось достаточного внимания. Изучение религиозного контекста дало возможность прояснить вопрос о наличии в мировоззрении этих писателей просветительских идей, а также разрешить проблему сочетания романтического и христианского идеалов в их художественном мире. При исследовании текстов романтических поэм, поэтика которых, по общему мнению, испытала на себе влияние Байрона, было выявлено существенное и принципиальное противостояние их авторов, включая Пушкина, идейным установкам английского поэта, главной из которых является богоборчество, в то время как художественный мир русской романтической поэмы, как удалось показать, строится на противоположных основаниях. Анализ ценностных ориентаций персонажей в произведениях указанных писателей привел к пониманию важнейших и до сих пор не раскрытых основ авторской позиции, воплощенной в художественной ткани произведений и базирующейся на христианском мировосприятии. Обращение к таким конкретным элементам поэтики, как сюжет, конфликт, мотивы, образы, реминисценции, показало, что религиозное начало имеет конкретные формы и способы проявления в художественных текстах. Детальный и подробный анализ ряда произведений позволил установить важнейшие черты идеальной личности и сделать вывод о ее непосредственной соотнесенности с христианским идеалом. Было определено, что такие важнейшие аксиологические понятия, как свобода, счастье, дом, любовь, в художественном мире всех исследуемых произведений теснейшим образом связаны с христианским мировосприятием.

Целью работы является исследование концепции личности, воплощенной в русской литературе первой трети XIX века, в свете христианской аксиологии. Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

1. Исследовать основные черты концепции личности, воплощенной в русской романтической поэме, через выявление аксиологических координат литературных героев;

2. Рассмотреть характер взаимоотношений личности и мира в прозаических произведениях различных писателей, установив иерархию ценностей персонажей и автора;

3. Определить основные черты идеальной личности, запечатленной в творчестве русских писателей анализируемой эпохи, в ее соотношении с христианским идеалом;

4. Установить конкретные формы и способы проявления религиозного начала в поэтике произведений (сюжет, конфликт, мотивы, образы, реминисценции);

5. Провести анализ ценностных ориентаций персонажей, который привел бы к пониманию важнейших основ авторской позиции, воплощенной в конкретных элементах поэтики;

6. При изучении аксиологического пространства произведений прояснить вопрос о сочетании в мировоззрении писателей просветительских и христианских идей;

7. Установить, каким образом важнейшие аксиологические понятия (свобода, счастье, дом, любовь) в художественном мире произведений обретают христианскую наполненность.

Методология определяется целями и задачами диссертационного исследования. В работе используются историко-литературный, структурно-семантический, сравнительно-типологический и аксиологический подходы к анализу литературных явлений. Теоретической основой послужили исследования отечественных ученых: М. М. Бахтина, В. В. Виноградова, В. М. Жирмунского, Ю. М. Лотмана, В. В. Зеньковского, И. А. Ильина, В. Н. Лосского, Б. Н. Тарасова, В. Н. Захарова, И. А. Есаулова, В. А. Котельникова, В. Е. Хализева, B.C. Непомнящего и др.

Практическая значимость. Материалы и результаты исследования могут быть использованы (и используются автором) в преподавании общих и специальных курсов по истории литературы, в руководстве спецсеминарами, курсовыми и дипломными работами, в организации спецкурсов по творчеству того или иного из исследуемых писателей. Принципы и подходы, найденные в работе, могут быть применены в дальнейшем при изучении христианских традиций в русской литературе.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в ряде публикаций, в монографиях «Проблема личности в русской литературе XIX века в свете христианской аксиологии» (15 п. л.), «Творчество A.C. Пушкина в контексте христианской аксиологии: онтологический и антропологический аспекты» (19, 4 п.л.) и «Творчество A.C. Пушкина: христианский аспект прочтения» (8, 9 п.л. — в соавт. с Л. Г. Дорофеевой, О.Н. Павляк), а также в докладах, прочитанных на международных и всероссийских конференциях: «Александр Пушкин и славянство» (Ольштын, Польша, 1997), «Язык, слово, действительность» (Минск, 2000), «Имена и названия в пограничных культурах» (Белосток, Польша, 2000), «Кирилл и Мефодий: Духовное наследие» (Калининград, 2003; 2004; 2005), «Русская словесность и православие» (Москва, 2004), «Образы России в отечественной и мировой словесности, истории и культуре» (Калининград, 2006), «Феномен русской духовности: словесность, история, культура» (Калининград, 2006), «Духовный потенциал русской классической литературы» (Москва, 2006), «Масловские чтения» (Мурманск, 2007), «Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании» (Москва, 2007; 2008), «Русская, белорусская и мировая литература: история, современность, взаимосвязи» (Полоцк, Белоруссия, 2007), «Филологическая наука: история и современность, школы и методы, проблемы и перспективы» (Полоцк, Белоруссия, 2008), «Феномен заглавия» (Москва, 2008), «Ценности и оценки в современном научном познании» (Калининград, 2008), «Духовно-нравственное воспитание на материале русской словесности» (Калининград, 2008), «Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.еков: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр» (Петрозаводск, 2008), «Пушкинские чтения — 2008» (Санкт-Петербург, 2008), «Восток — Запад: пространство русской литературы и фольклора» (Волгоград, 2008), «Духовные начала русского искусства и образования» («Никитские чтения») (В. Новгород, 2007; 2008, 2009), «Модели современной науки: единство и многообразие» (Калининград, 2009), «Икона в русской словесности и культуре» (Москва, 2010).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, каждая из которых включает в себя несколько параграфов, заключения и библиографического списка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В русском литературном процессе первой трети XIX века главным объектом изображения становится внутренний мир человека, и на первый план выходит проблема личности, интерес к которой проявляется не только в лирике, но проникает и в другие жанры. Сюжетное пространство русской романтической поэмы, возникновение и развитие которой было самым тесным образом связано с именем Байрона, организуется вокруг центральной категории, которая в романтическом мировосприятии осознается как абсолютная ценность, — категории свободы, и в первую очередь свободы личностной. Однако уже в первой из пушкинских южных поэм, в «Кавказском пленнике», образ свободы представлен как бы одновременно с двух различных позиций (героя и автора) и заключает в себе своеобразную амбивалентность, а иная (по сравнению с байроновской) организация всей художественной структуры, приводит к тому, что аксиологические системы координат автора и героя не только не совпадают, но оказываются противоположными. В то время как для героя главным является достижение максимальной свободы, вне каких-либо моральных запретов, позиция автора имеет в своей основе традиционные принципы христианского мировосприятия. Эти установки были в полной мере воплощены и в произведениях других, менее значительных русских поэтов, обращавшихся к теме плена и с еще большей определенностью реализовавших христианские установки в образах своих героев, обладающих внутренней цельностью и совершенно лишенных какихлибо признаков отчуждения от мира. Нравственно-этическая позиция русских литераторов еще более явственно проявляется в изображении разбойничества как социально-психологического явления: собирательный портрет персонажей в таких поэмах рисуется нередко в одноплановом ключе, вся «деятельность» разбойников однозначно определяется повествователем как злодейство, а сами они как преступники. Весь художественный строй произведений, все их сюжетное развитие подводит к определенному итогу: разбойничество (даже как противодействие человека социальному злу и несправедливости) обрекает его на отступление от нравственного закона и в конечном итоге приводит к духовной гибели.

Проблема свободы в ее внешнем и внутреннем выражении выходит на первый план и в тех поэмах, где основную сюжетную нагрузку несет любовная линия. В центре внимания авторов здесь нередко оказывается феномен сакрализации любви: свойственное многим персонажам восприятие любовного чувства как высшей жизненной ценности вызывает аксиологическую переориентацию в их сознании, заставляя совершать самые крайние поступки ради любимого человека. Причиной этого нередко становится смешение двух понятий: герои принимают плотскую любовную страсть за высокую евангельскую любовь, духовную и беспристрастную. В изображении событий, происходящих с героями, можно увидеть своеобразное «разоблачение» человеческой любви: даже в самых высоких и благородных своих проявлениях она никогда не бывает без примеси эгоизма. Показывая психологию любовной страсти, русские поэты далеки от ее идеализации, они сосредоточивают внимание на ее страшной разрушительной силе, нередко приводящей к безумию и убийству. В художественной системе произведений обнаруживается со всей очевидностью, что чувство, которое изначально должно было быть прекрасным, в греховной человеческой душе претерпело серьезную трансформацию, превратившись в причину неизбежной трагедии. Разрушительное воздействие страстей на человеческую личность, стремящуюся к свободе, в романтических поэмах становится главным объектом внимания, а на первый план выходит проблема духовного плена, неизбежного при отдалении человека от Бога и сосредоточенности на своих желаниях, приводящей к проявлениям крайнего своеволия. При этом чрезвычайно важно, что свобода и своеволие воплощаются не безотносительно к их этическому содержанию, не в качестве абстрактных величин, а именно и прежде всего как категории христианской философии.

Контуры единой аксиологической системы, в основе которой лежит представление о высшем нравственном законе и неразрывно с ним связанное понятие греха, проступают достаточно четко не только в русской романтической поэме, но и в прозе этого периода. Не случайно в целом ряде произведений на первый план выходит проблема гордости, причем именно в ее религиозном преломлении, как главная причина и психологическая основа многих преступлений, совершенных героями, находящимися во власти ложных представлений о чести и достоинстве и стремящимися любой ценой утвердить собственную значимость. Аксиологический ракурс исследования дает возможность увидеть, что вне зависимости от событийной основы, метода и жанра в центре внимания каждого писателя оказываются прежде всего те системы ценностей, в соответствии с которыми его герои строят свое поведение и делают свой жизненный выбор. Все действующие лица оказываются рассмотренными через этическую призму: на одной стороне находятся персонажи, чье поведение соотнесено с нравственным эталоном, другую часть составляют те, кем правит лишь стремление любой ценой достигнуть собственного житейского благополучия и утвердить свою волю, возвысившись над окружающими.

Сюжетной основой художественных текстов нередко является оппозиция богатство — нравственный закон, поскольку богатство воспринимается героями как путь к независимости от окружающих и к власти над ними. Особенно ярко это проявляется в фантастических сюжетах, где важная роль отводится демонологическим персонажам, а душевное пространство героев становится своеобразным полем борьбы между светлыми и темными силами. В художественной структуре самых различных произведений понятие греха оказывается неразрывно связанным с представлением о добровольном предоставлении человеком своей души во власть темным потусторонним силам, избавление от которых возможно лишь при искреннем обращении к нравственному закону, установленному Богом.

Развитие психологического анализа в русской прозе этой эпохи способствует глубокому проникновению во внутренний мир литературных героев, в изображении которого явственно прослеживаются принципы христианской антропологии: именно как следствие поврежденности человеческой природы показывается писателями совмещение темных и светлых сторон в человеческой душе, борьба в ней доброго и злого начал. В характерах многих персонажей обнаруживаются как низкие, так и благородные черты, но главным критерием для автора всегда является наличие в душе героя достаточно четкой этической границы. И только те действующие лица получают однозначно негативную авторскую оценку, которые в полной мере исповедуют принципы своеволия и вседозволенности и в конечном итоге ставят себя «по ту сторону добра и зла».

Важное место в произведениях писателей этой эпохи занимает образ идеальной личности, в чертах которой, как показывает анализ, ясно видна соотнесенность с христианским идеалом. Герои такого типа появляются в повествованиях о далеком прошлом, где именно благодаря их нравственным качествам происходит открытие языческим сознанием христианской истины. В других произведениях черты идеальной личности могут неожиданно обнаружиться и в обычных, незаметных персонажах, обладающих простым и немудреным взглядом на мир, но точной и ясной системой ценностей, позволяющей им всегда соотносить свое поведение с высшим нравственным законом, установленным свыше. Носителем идеальных качеств может быть и человек «не от мира сего», юродивый, всем своим необычным поведением заставляющий окружающих задуматься о смысле жизни, об истинных и ложных ценностях, о мире дольнем и мире горнем.

Таким образом, в русском литературном сознании первой трети XIX века личность всегда находится в системе незыблемых нравственных ценностей, которые являются для автора неизменным и точным эталоном и имеют в своей корневой основе христианскую аксиологию.