Функциональная специфика аллюзивных текстов

Настоящая работа посвящена функциональной специфике аллюзивных текстов. Выбор предмета исследования объясняется тем, что аллюзивный текст представляет значительный интерес в силу его своеобразия и очевидного отличия от прочих видов текста. Между тем, до настоящего момента данная проблема оказывалась практически вне поля зрения исследователей.

Изучение аллюзивного текста и особенностей его функционирования неизбежно связано с рассмотрением проблемы определения аллюзии. Активное изучение аллюзии началось в 20 веке, после распространения учения М. Бахтина о чужом слове в тексте, работ Ю. Кристевой о диалоге между текстами как предметами культуры, а также благодаря появлению учения московско-тартуской школы, основанного на семиотике и структурализме. Затем была разработана теория интертекста и паратекстуальности, в своих крайних формах представленная в основном у зарубежных исследователей. В свете новых направлений каждый текст при анализе стали рассматривать как мозаику цитат. При этом понятия цитаты, интертекста, метатекста и паратекстуальности не получили четкого определения, которое устраивало бы всех исследователей, а проблема интертекстуальности и вовсе оказалась в сфере интереса разнообразных отраслей лингвистики и литературоведения, причем в основном последнего.

Границы цитаты, цитации, аллюзии и реминисценции не были четко определены ни в отечественной, ни в западной лингвистике, до сих пор не > существует классификации включений, нет четкого разграничения функций включений в тексте. Более того, сама терминология, относящаяся к данной области, не может быть названа единой, что затрудняет понимание точки зрения отдельных авторов на данную проблему, поскольку требует предварительного понимания того, что конкретно данный автор понимает под цитатой, цитацией или аллюзией. Причем наибольшее число споров и разногласий вызывает последняя, в связи с тем, что многие исследователи не разделяют собственно аллюзию и намек, или же считают, что понятие аллюзии уже или даже шире понятия намека, определение которого с помощью конкретных лингвистических методов представляется затруднительным.

При этом существует лишь незначительное число работ, в которых были бы представлены существующие точки зрения на проблему текстовых включений и чужой речи, с последующим их анализом, а также попытка выработки классификации, которая бы учитывала опыт предыдущих исследований и опиралась на различный литературный материал. В данной связи необходимо отметить, что материал для анализа разнообразных видов текстовых включений весьма обширен. Перекличка различных текстов и предполагаемый автором диалог с читателем возникает благодаря наличию и функционированию в дискурсе различных текстовых включений. Эти особенности характерны для значительного пласта литературы 20 века, относящейся в основном к постмодернизму, который строится на принципах открытости произведения и подразумевает диалог с читателем как неизбежное условие функционирования текста.

Необходимо отметить, что значительное число исследований и публикаций, посвященных проблеме интертекстуальности и текстовых включений, не может не говорить о научной значимости и востребованности проблемы текстовых включений и их интерпретации, однако единого подхода выработано не было.

Актуальность исследования функционирования аллюзивного текста обусловлена тем, что проблема текстовых включений тесно связана с определением понятия текста, с различными принципами и методами его интерпретации, с проблемой диалога автора литературного произведения и его читателя, с проблемой заимствования из других литературных источников. Таким образом, текстовые включения и их функционирование представляют несомненный интерес для целого ряда дисциплин в рамках лингвистики и должны рассматриваться с различных сторон.

Цель данного исследования — выявить и рассмотреть функциональную специфику аллюзивных текстов.

Задачи, решаемые в соответствии с поставленной целью, таковы:

• Дать определение аллюзивного текста.

• Рассмотреть соотношение аллюзии и прочих текстовых включений и дать максимально четкое лингвистическое определение аллюзии.

• Описать механизм действия текстовых включений в дискурсе.

• Выявить связь между экспрессивностью аллюзивного текста и функционированием в нем включений.

Научная новизна работы определяется в первую очередь самим объектом исследования. В настоящей работе впервые на материале английского языка выявляется и обосновывается механизм действия аллюзии в литературном тексте, а также описывается взаимодействие всех составляющих данного механизма. В настоящей работе был впервые разработан и применен метод покомпонентного анализа механизма действия текстовых включений в дискурсе. В работе впервые рассматривается влияние имеющихся в тексте включений на общую экспрессивность текста. Также впервые обосновывается связь между текстовыми включениями и вертикальным контекстом. Без вертикального контекста, неотъемлемой частью которого являются текстовые включения, невозможен обмен между культурами на синхроническом уровне, как невозможно и обогащение современной культуры и сознания читателя за счет текстов предшествующих эпох на диахроническом уровне.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, двух Глав, Заключения и Приложения, в котором представлен материал анализа. Глава 1 состоит из двух разделов, в ней рассматриваются проблемы выделения аллюзии как отдельного вида текстового включения, вводится понятие прототипной фразы, описывается механизм функционирования включений, а также вводится понятие аллюзивного текста и нарушения как признака экспрессивности текста. Глава II — исследование материала — состоит из нескольких разделов, в которых на конкретном материале рассматривается специфика аллюзивного механизма и выделяются функции аллюзии. В Заключении подводятся итоги всего исследования. Приложение содержит материал анализа. К работе прилагается библиография.

Выводы по главе II.

В настоящей главе мы показали на текстовом материале механизм функционирования включений в тексте. Проведенный анализ позволил доказать высказанное в главе I теоретическое предположение о том, что функционирование цитаты или аллюзии строится по следующей схеме: нарушение — сигнал — включение. Разработанная классификация нарушений и сигналов была проверена на текстовых фрагментах, при этом анализ показал, что как нарушение, так и сигнал могут быть не выражены лексическими средствами. Это позволило сделать вывод о том, что чем сложнее выражен сигнал и нарушение, тем больше становится усложнение смыслов текста. Кроме этого, было отмечено, что сложность выражения нарушения и сигнала, а также их несовпадение связано со сложностью включения: в прямой цитате сигнал равен включению и равен прототипной фразе, в то время как в случае с аллюзией возможны различные варианты взаимодействия нарушения, сигнала и самого включения.

В настоящей главе была также подтверждена на текстовом материале разработанная в главе I классификация текстовых включений. Текстовый материал подтвердил предположения о том, что непрямую цитату можно считать переходным типов включения.

Сложность (то есть многофазность) включения также влияет и на его функции. Если функции прямой цитаты достаточно ограничены, то функции аллюзии могут быть разнообразны. Интересно отметить, что если в случае прямой цитаты функцию в тексте определяет само включение, то в непрямой цитате чаще всего функция появляется за счет осложнения, что еще раз доказывает принципиальную разницу между прямыми и непрямыми цитатами.

Анализ материала позволил показать зависимость между функцией включения и общей экспрессивностью текста, а также зависимость фазовости экспрессивности от совпадения или несовпадения нарушения с сигналом. Было установлено, что чем сложнее включение, тем выше вероятность многофазовой экспрессивности. Таким образом, многофазовая экспрессивность характерна для непрямых цитат и аллюзий.

Анализ материала показал, что все функции можно разделить на две основные группы: текстообразующие и жанрообразующие. К текстообразующим были отнесены функции внесения нового смысла, авторской ремарки и введения рекуррентной темы. К жанрообразующим могут быть отнесены также функция внесения нового смысла, подкрепления своей мысли ссылкой на авторитетный источник, орнаментальная, и функция характеристики персонажа. Анализ материала позволил выделить основные функции и подфункции. Последние могут быть названы подфункциями, поскольку их самостоятельность в тексте ограничена: они могут действовать сами по себе, а могут способствовать созданию более крупных функций: например, созданию комического эффекта, что является основной жанрообразующей функцией, или структурной функции, которая является основной текстообразующей функцией. Например, функция внесения нового смысла может действовать сама по себе и привносить новый смысл в текст, а может давать комический эффект. Таким же образом функция введения рекуррентной темы может давать основную текстообразующую функцию — структурную.

Что касается влияния включения на текст, то разделив функции на текстообразующие и жанрообразующие, мы выяснили, что первые чаще дают локальную экспрессивность, а вторые — общетекстовую, обеспечивая принадлежность текста к заявленному жанру. Необходимо оговориться, что в некоторых случаях экспрессивность обусловливается не функцией, а типом и характером отсылки — если отсылка происходит на весь текст, экспрессивность также может быть общетекстовой. Анализ материала не позволил выявить зависимость между фазовостью экспрессивности и влиянием включения на текст. Это позволяет сделать вывод о том, что экспрессивность может характеризоваться с двух различных точек зрения: с позиции авторского зашифровывания включения, поскольку несовпадение нарушения с сигналом усложняет задачу восприятия включения, и с позиции усиления смысла всего текста, которое обеспечивается функциями включения.

Заключение

.

Целью нашего исследования являлось рассмотреть функциональную специфику аллюзивного текста. Анализ материала показал, что аллюзивный текст можно считать особым типом текста из-за функционирования в нем разнообразных включений, которые способствуют созданию открытого произведения. Есть все основания полагать, что в случае аллюзивного текста мы в некотором смысле имеем дело с двумя не совсем одинаковыми текстами. Автор создает свой текст, значительным компонентом которого является вертикальный контекст и, следовательно, фоновое знание. При этом, естественно, у автора есть некоторое авторское намерение, реализуемое, в том числе, за счет текстовых включений и привносимых ими смыслов (очевидно, что текстовые включения являются неотъемлемой частью аллюзивного текста). Читатель получает созданный автором текст, но после прочтения и интерпретации такой текст перестает принадлежать автору и обогащается за счет смыслов, привносимых в него читателем. Функционируя в общем поле интертекстуальности, аллюзивный текст обеспечивает диалог прецедентных текстов, автора конечного текста и его получателя.

В рамках достижения поставленной цели был решен ряд задач. Анализ существующих точек зрения на виды чужой речи и текстовые включения позволил разработать свою классификацию текстовых включений и доказать ее жизнеспособность на проанализированном материале. Было доказано, что все включения характеризуются принадлежностью к двум текстовым планам, при этом в тексте должен присутствовать сигнал включения. Кардинальное отличие аллюзии в данном отношении заключается в наличии сигнала внутри самого включения. Аллюзия является единственным из текстовых включений, которое характеризуется наличием внутреннего сигнала, то есть сигнал присутствия в данном тексте иного, прецедентного текста, находится внутри самого текстового включения.

Следовательно, можно сделать вывод о том, что аллюзия не может в полной мере называться разновидностью чужой речи, так как она соединяет в себе новый текст и сигнал присутствия прецедентного текста в данном тексте. Соответственно, мы делаем вывод о том, что аллюзия является трехсторонней единицей: она одновременно часть нового текста, часть старого текста, и сигнал присутствия прецедентного текста. Следовательно, если вышерассмотренные текстовые включения являлись по нашей классификации двухфазными единицами, аллюзию можно назвать трехфазной единицей, с сигналом, находящимся внутри включения. Именно это позволяет выделить аллюзию в особый вид включения.

Было также установлено, что если самым простым, двухфазным, видом включения является цитата, а самым сложным можно назвать аллюзию за счет ее трехфазности, при этом непрямая цитата является переходной единицей между указанными двумя.

В рамках поставленной темы был разработан механизм функционирования включений в тексте с его поэтапным описанием. Было предложено и показано на текстовом материале конкретное лингвистическое определение и описание всех этапов механизма. Мы полагаем, что материал доказал жизнеспособность нашей классификации и предположений о функционировании аллюзивного механизма.

В рамках описания разработанного нами аллюзивного механизма было также предложено конкретное лингвистическое определение нарушения, а также была составлена классификация нарушений с точки зрения иерархии. Когда линейность текста нарушается вкраплением в такой текст неожиданных для читателя элементов, возникает эффект обманутого ожидания, а сами вкрапления и являются нарушениями. Автор текста кодирует свое сообщение, получатель — раскодирует.

Между двумя такими отрезками имеются скважины или лакуны, и чем слабее смысловая связь между отрезками, тем глубже будет смысловая скважина. Если при прочтении интеграция двух идущих подряд отрезков не возникает, берется следующий отрезок, и так далее, пока не возникнет смысловая связь.

Скважины в том числе обусловливаются и наличием в тексте нарушений, которые, находясь в речевом канале, препятствуют выстраиванию смысла со стороны читателя. Появление в тексте какого-либо нарушения свидетельствует о повышении экспрессивности в тексте, а функцией нарушения можно считать деавтоматизацию (то есть вызываемую нарушением неравномерность текста). Неравномерность текста может быть отмечена читателем, если он уловил присутствие нарушения. Таким образом, в определенный момент текст, воспринимаемый и интерпретируемый читателем, перестает быть линейным. В тексте появляется лингвистическое нарушение, оно говорит о повышении экспрессивности на данном отрезке текста, и оно же вызывает неровность текста, то есть деавтоматизацию. Нарушение свидетельствует о появлении текстового включения, которое располагается в скважине.

Распознав нарушение, читатель, в идеале, должен, уловить сигнал включения. В работе было предложено свое определение сигнала и также была разработана и подтверждена на конкретном материале классификация сигналов в зависимости от выделенного нами характера отсылки.

Итак, механизм функционирования включения в тексте выглядит следующим образом: читатель распознает нарушение в тексте, нарушение вызывает деавтоматизацию, или неровность текста. Читатель воспринимает сигнал, который либо совпадает с нарушением, либо введен как самостоятельная единица. Этот сигнал отсылает читателя к фрагменту прецедентного текста. Таким образом, функция сигнала — указание на присутствие прецедентного текста в конечном тексте. И опознав сигнал, читатель опознает аллюзию или иное включение.

У включения в целом также есть своя функция в тексте, обеспечивающая целостность произведения или его принадлежность к заявленному жанру. Анализ материала позволил разработать свою классификацию функций текстовых включений и подтвердить ее на конкретном лингвистическом материале. Нельзя также не отметить, что чем сложнее включение, тем больше его вариативность на всех этапах аллюзивного механизма.

Разработка классификации видов экспрессивности позволила обосновать и доказать зависимость экспрессивности от отношений между нарушением и сигналом аллюзии. В данном случае возможны два пути: либо само нарушение и является сигналом, то есть совпадает с ним, и тогда экспрессивность в тексте мы считаем однофазовой, либо нарушение лишь свидетельствует о наличии в тексте собственно сигнала включения, и в таком случае экспрессивность является многофазовой. Цепочка отсылки к прецедентному тексту, таким образом, выглядит по-разному в зависимости от характера экспрессивности. В случае однофазовой экспрессивности цепочка состоит из двух компонентов: нарушение (оно же сигнал) — прецедентный текст. В случае многофазовой экспрессивности количество компонентов увеличивается до трех: нарушение — сигнал — прецедентный текст. Таким образом, активация прецедентного текста происходит либо напрямую от нарушения, либо посредством собственно сигнала.

С другой стороны, экспрессивность также определяется функцией, выполняемой включением. Разделив функции на текстообразующие и жанрообразующие, мы выяснили, что первые чаще дают локальную экспрессивность, а вторые — общетекстовую, обеспечивая принадлежность текста к заявленному жанру.

В целом можно сказать, что наличие включений в тексте обеспечивает функционирование аллюзивного текста в общем поле интертекстуальности, делая произведение открытым, в терминологии постмодернизма. Механизм функционирования включений в тексте, за счет взаимодействия и функционирования отдельных его этапов, в итоге приводит к повышению экспрессивности и усложнению смысла текста, обеспечивая таким образом диалог текста и автора с читателем и создавая многоуровневость смыслов. Аллюзия, будучи наиболее сложным и многофазовым видом включения, обеспечивает максимальное число точек соположения контекстов и максимальное усложнение текста за счет разнообразия привносимых функций.