Императивные конструкции в андийских языках: на материале андийского, ахвахского и чамалинского языков

Объектом исследования являются представленные средства выражения волеизъявления в андийских (андийском, чамалинском и ахвахском) языках в сравнительносопоставительном плане.

Актуальность темы

Сравнительное исследование средств выражения волеизъявления близкородственных языков позволяет более наглядно прослеживать структурные особенности каждого из них. Разные языки используют различные средства для выражения волеизъявления. Центральное место среди всех средств волеизъявления занимает императив. Ни в одном из андийских языков императив до сих пор не стал объектом специального монографического исследования, не говоря уже об исследовании в сравнительном плане. Даже у исследователей близкородственного, более изученного, литературного аварского языка на сегодняшний день нет единого мнения ни в вопросах образования, ни в вопросах функционирования данной глагольной категории. Таким образом, на данном этапе императив в андийских языках является неисследованным. Актуальным представляется и сопоставление материала именно трех близкородственных языков, чтобы проследить формирование и развитие исследуемых глагольных форм в современных андийских языках. Полученные результаты могут способствовать освещению некоторых спорных вопросов аваро-андо-цезских языков и заложить основу более глубокого их сопоставительного изучения.

Актуальность данной темы не вызывает сомнения еще и постольку, поскольку имеющиеся в современной научной и учебной литературе сведения об императиве неоднозначны. В дагестанском языкознании существуют разногласия о составе и строении императивной парадигмы.

Важность темы исследования обусловлена также семантическим многообразием частных значений императивных форм. В дагестановедении не полностью учтена также возможность реализации значения побуждения с помощью различных глагольных форм и конструкций.

Цель данной работы заключается в комплексном исследовании императива собственно андийского, чамалинского и ахвахского языков в сравнительно-сопоставительном плане, включая анализ семантики, построения парадигмы форм, выявления функциональных особенностей императивных форм, проявляющихся в коммуникативном акте, выявлении общего и специфичного ввыражении побудительной модальности в андийских языках. Этим и обусловлена постановка ряда конкретных задач, а именно: определить семантическую сущность императива в сравниваемых языкахописать состав парадигмы императива в собственно андийском, ча-малинском и ахвахском языкахвыявить и описать категориальные и некатегориальные значения императива в сравниваемых языкахдать классификацию частных семантических значений императивных формописать транспозиционное употребление императивных формвыявить в императивных конструкциях андийских языков сходства и расхождения.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые средства выражения побуждения в андийских языках подвергаются специальному системно-комплексному исследованию. В сравниваемых языках императив рассматривается как целостная система, определяется его парадигма, дается исследование транспозиционного употребления императивных значений, а также семантическая классификация частных императивных значений. Получили освещение и синтаксические особенности императивных конструкций исследуемых языков.

Методологическую основу диссертации составили работы известных ученых-лингвистов В. В. Виноградова, А. В. Бондарко, B.C. Храковского, А. П. Володина, Е. А. Бокарева, Т. И. Дешериевой, А. С. Чикобава и другие.

Методы и приемы исследования определили обозначенные выше цель и задачи. Основными методами являются синхронно-описательный, сравнительно-сопоставительный и статический.

Теоретическая и практическая значимость диссертации определена ее актуальностью и новизной.

Результаты проведенного исследования могут послужить материалом для дальнейших исследований грамматического строя малоизученных андийских языков. Основные теоретические положения диссертации могут быть использованы при сравнительно-историческом изучении дагестанских языков.

Практическая значимость исследования заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы при написании исторических, сравнительных и сопоставительных грамматик по андийскому, чамалинскому и ахвахскому языкам.

Материал исследования. В диссертации, в первую очередь, использо ваны текстовой и фольклорный материалы, собранные автором в полевых условиях в Ботлихском, Цумадинском и Ахвахском районах Республики Дагестан. Кроме того, обработаны данные чамалинскорусского, рукописного ахвахско-русского словарей, использованы краткие грамматические очерки по чамалинскому, ахвахскому и собственно андийскому языкам.

Результаты исследования позволяют сформулировать следующие основные положения, которые выносятся на защиту:

1. Андийские языки располагают целым рядом грамматических, лексико-грамматических и экстралингвистических средств для выражения адресованного волеизъявления, направленного на побуждение адресата к совершению или не совершению действия;

2. В андийских языках императивные формы обнаруживают ряд частных побудительных значений, которые представлены тремя основными типами: категорическим, нейтральным и смягченным.

3. При транспозиции императивные формы теряют свое категориальное значение и приобретают различные переносные значения.

4. Употребление императивных форм в сфере побудительной модальности благоприятствует выражению в речи всех ее оттенков.

Апробация работы. Работа выполнялась на кафедре дагестанских языков Дагестанского государственного педагогического университета. Основные положения предлагаемой работы были апробированы на заседании кафедры дагестанского языкознания ДГПУ, в докладах научных конференций различных уровней. Рукопись диссертации обсуждена на расширенном заседании кафедры дагестанских языков. По теме диссертации опубликовано.статей.

История изучения вопроса. Императив является достаточно продуктивно употребляемой формой, но, тем не менее, он относится к мало исследованной области в общем и дагестанском языкознании. Некоторые теоретические проблемы императива исследуются в современном языкознании [Володин, Хра-ковский 1986; Бондарко 1991; Храковский 1992; Штеллинг 1993].

Изучение повелительного наклонения и других форм побуждения в дагестанском языкознании связано, в первую очередь, с работами П. К. Услара (1889), У .А. Мейлановой (1954), Л. И. Жиркова (1955), Ш. И. Микаилова (1964), Г. Б. Муркелинского (1971), М-С.М. Мусаева (1983), Д. С. Самедова (1981), Г. И. Мадиевой (1981), Г. И. Дешериевой (1988), К. К. Курбанова (1988), Р.Г. Эльдаро-вой (2000), З. М. Маллаевой (2002), Асхабалиевой (2006) и др.

Основное внимание исследователей по андийским языкам было сосредоточено на структурном анализе, без внимания оставалась семантическая сущность категории побуждения.

В дагестановедении вопрос о выражении побудительной модальности нельзя рассматривать отдельно от исследования категории наклонения.

Структура и объем диссертации

Исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной научной литературы. Объем работы составляет 158 страниц.

Заключение

.

В современном языкознании нет единого подхода к определению места императива в языковой системе. Некоторые исследователи исключают императив из языковой модальности. Тем не менее, традиционно императив рассматривается в числе косвенных наклонений. Глагольное действие в императиве, выражая прямое волеизъявление говорящего, направлено на будущее, т. е. на побуждение адресата к выполнению или невыполнению действия.

Для императива характерно отсутствие оппозиционной системы морфологической категории времени как таковой. В структуре императивных конструкций может отсутствовать местоименное подлежащее, поскольку в центре повелительных предложений — не подлежащее, а сказуемое, содержащее волеизъявление, грамматически оформленное в виде обобщенного значения побуждения к совершению действия.

Все оттенки значений побудительной модальности оформляются соответствующей интонацией. Интонация обязательна для выражения различных оттенков значения побуждения.

В андийских языках глагол не различает грамматическую категорию лица, поэтому не выделяется и личная парадигма императива. В чамалинском, андийском и ахвахском языках, как и в других языках аваро-андийской группы, формы императива употребляются в сочетании с местоимениями второго и третьего лица единственного и множественного числа.

В чамалинском языке повелительное наклонение образуется от формы прошедшего времени утвердительного наклонения присоединением суффиксовабе (илиаме) иа (-ан). Выбор суффикса зависит от типа основы и семантики переходности. От переходных глаголов образуется посредствомабе (илиаме). Повелительное наклонение от глаголов переходной семантики при помощи суффиксаа (-ан). Форма повелительного наклонения некоторых переходных глаголов совпадает с формой прошедшего времени, отличаясь только месттом ударения (ударение в повелительном наклонении падает обычно на последний слог).

В андийском языке формы повелительного наклонения переходного глагола образуются от чистой основы спрягаемого глагола без каких либо наращений (-о в глаголах 1 спр., -онв глагола 2 спр.). Повелительное наклонение непереходного глагола не имеет специальных форм, оно использует форму причастия прошедшего времени с суффиксомб.

В ахвахском языке формы императива образуются присоединением суффиксова, -е к чистой основе. В отличие от других андийских языков, в ахвахском языке образование императива переходных и непереходных глаголов не дифференцируется.

Разное морфологическое оформление императива переходных и непереходных глаголов характерно и для многих нахско-дагестанских языков, в том числе для аварского и других андийских языков: годоберинского, каратинско-го, багвалинского.

Следует заметить, что в ахвахском языке глаголы образуют форму повелительного наклонения двояко: как посредством форманта — а, так и посредством форманта — е. Наличие подобных параллельных форм императива объясняется тем, что формы са имеют значение повеления, приказа, а се -просьбы, мольбы. В односложных глагольных основах (также и в каузативных формах) перед суффиксом повелительного наклонения появляетсяй.

От указанных глаголов формы повелительного наклонения образуются присоединением форманта — й к основе глагола: гу-й-а! «делай!», г1а7й-а/ «плачь!», гьуй-а! «дуй!».

Повелительное наклонение в андийских языках представлено также формами, образованными присоединением различных суффиксов к инфинитиву или к форме будущего времени множественного числа. Эта форма предполагает включение в исполнение волеизъявления и говорящего, т. е. форму можно назвать «инклюзивный императив». Подобная форма императива призывает к совместному действию с говорящим. В андийском языке к форме инфинитива присоединяется суффиксрий:

Вогъобулей, моч1ил, гьоноб ригьила хучол ралидурий. «Давайте, дети, прочитаем произведения последних лет» В ахвахском языке к форме будущего времени для образования форм «инклюзивного императива» добавляется суффиксле: <

Бекъ1а, wilude гьубе иши ахилълъига бекь1овале. «Давайте мы доведем эту работу до конца».

Бекъ1ахъ1е, мик1ели, бицанк1ади т1онувале. «Давайте, дети, будем загадывать загадки».

В значении побуждения может быть употреблена и чисто инфинитивная форма в сочетании со словом в значении «давайте».

Вогъубул щела ссоругу Магъамадахо ц1елъирохъи волину.(анд.) «Давайте завтра пойдем в гости к Магомеду».

Бал1вби ц1ала йикван, бехъбагьве гьас1ала батва, вохунлъа бал1ви кеч1 бехъи бак! вла. (чам.) «Давайте разведем костер, сядем вокруг, будем петь и танцевать».

Бекъ1а хада чорултЛа инххега мунулъ1а. (ахв.) «Давайте завтра пойдем на речку купаться».

Бекъ1а кагьи рухъорулъ1а. (ахв.) «Давайте играть в карты». Формой, к которой присоединяются суффиксырий (анд.), -ле (ахв.), служит как форма инфинитива, так и форма будущего времени. Формы императива, образованные присоединением данных суффиксов к форме будущего времени, выражают семантику побуждения, исходящую от говорящего, и предполагают совместное действие с теми, кому обращена речь. '.

Во многих дагестанских языках желательная форма (оптатив) рассматривается в рамках повелительно-желательного наклонения.

Как выражающее волеизъявление говорящего, наряду с повелительным наклонением, в ряду средств выражения побуждения находится желательное наклонение. Данная форма побуждения встречается в выражениях пожеланий, угроз, проклятий и т. д.

Пумилълъеда хъ1ахъ1адаре вуххакьа мене, (ахв.) «Чтоб твоя жизнь прошла в нищете (букв.чтоб остался попрощайничая)» Гьарк1обил буххуду воккудо мин. (анд. «Чтоб ты остался с выколотыми глазами».

Г1урмил1 йак1ва иххидалълъи веххвмекьа ми. (чам.) «Пусть не возрадуется твое сердце за всю твою жизнь». < Желательное наклонение в андийском языке образуется с помощью суффиксадо, присоединяемого к форме аориста. Модальная форма со значением «намеревается, собирается» (сделать что-нибудь" образуется от инфинитива присоединением суффиксахъи.

В чамалинском и ахвахском языках формы желательного наклонения, выражающие просьбу или повеление, обращенное к 3-му лицу, но передаваемое через посредство 2-го лица, образуются путем присоединения к форме повелительного наклонения аффиксакьа. Этот аффикс в обоих языках восходит к глаголу «говорить» экьурулъГа (ахв.), икьла (чам.). Икьа-кьа «пусть скажет" — бета-кьа «пусть оставит" — вич1абе-кьа ми «чтоб ты сдох» (чам.). Гьаригва-кьа «пусть видит" — кь1окъ! а-кьа «пусть исчезнет" — вач1акъ1а-кьа «пусть опоздает» (ахв.).

Параллельно с желательной формой повелительного наклонения существует форма желательно-заклинательная. Подобная форма в андийском языке оформляется также как и желательное наклонение посредством суффиксадо, который присоединяется к форме аориста: Мугъул бихъиндо! «Тот, чья спина да сломается!».

В ахвахском языке желательно-заклинательная форма выражается и формой причастия:

Къумалълъа бихъвадабе! «Чтоб твое мясо пошло на жертвоприношение! (на упрямую скотину)».

Дубе кьич1ч1и бакъвеладаве! «Чтоб род твой сгнил (букв.высох)!».

Желательная форма причастия, употребляется обычно в простом предложении в роли сказуемого. В ахвахском языке конечный классный показатель такой формы причастия согласуется не с объектом, в случае переходного значения основы, как ожидалось, а с родом и числом того лица или вещи, к которому обращено желание.

Бесспорно, эти указанные выше формы гораздо ближе к повелительному наклонению. Они не имеют временных признаков, кроме того, посредством того же суффикса от запретительной формы можно образовать и повелительно-запретительную форму этого подтипа. Характерной особенностью таких форм является их способность субстантивироваться.

Особое место в парадигме функциональных форм глаголов андийских языков занимают аналитические императивные формы, выражающие побуждение другого лица к действию (побуждение посредством другого человека). Такие формы употребляются:

1) в сочетании повелительного наклонения смыслового глагола с императивом глагола «сказать» гьит1ину (анд.), икьла (чам.), экьурулъ1а (ахв.). Надо здесь отметить, что в чама-линском языке сочетания такого типа почти слились в одно целое и они чаще употребляются как синтетические формы. В ахвахском пока ещё сохраняется параллельное употребление таких форм.

2) В сочетании повелительного наклонения глаголов «оставить» (в побудительном значении «пусть») с инфинитифом смыслового глагола.

Присоединение суффиксов повелительного наклонения в чамалинском и андийском языках зависит от семантики переходности — непереходности. Для глагольных форм ахвахского языка такое явление не характерно. Все формы императива образуются при помощи суффиксаа /-е.

В ахвахском языке формы выражающие просьбу и формы масдара могу совпадать. Отличить обе формы друг от друга позволяет контекст.

Императив, выражающий косвенное побуждение, представляет собой гла гольную конструкцию, состоящую из двух форм императива, т. е. к императиву ос новного глагола присоединяется глагол «сказать» в повелительной форме: «скажи».

В чамалинском, андийском и ахвахском языках представлена также форма повелительного наклонения, выражающая побуждение к совместному действию. Эта форма обращена ко второму лицу единственного и множественного числа и выражает исходящий от говорящего призыв к совместному действию. Подобные формы включают в свой состав глаголы движения: «идти», «прийти», «пойти» в формах императива.

Особо выделяется превентивное значение, реализуемое аналитическими конструкциями, состоящими из деепричастия прошедшего времени и импера-. тивных форм глаголов «оставить», «оставаться» в сочетании с местоимением второго и третьего лица единственного и множественного числа в отрицательном аспекте: «смотри не уходи», «смотри, чтобы он не сказал» и др.

Семантика некоторых глаголов несовместима с грамматическим значением побуждения, что является препятствием для императива. Это глаголы, называющие действие, исходящее от неодушевленных предметов, безличные глаголы, глаголы постоянных свойств и отношений, глаголы чувственного восприятия («видеть», «слышать»). <

В императивном предложении семантика некоторых глаголов может ослабевать, утрачивая исходное содержание, такие глаголы переходят в разряд междометий или модальных слов, усиливающих значение побуждения.

В андийских языках императивное значение выражается также посредством целого ряда формально неимперативных форм, составляющих периферию функционально-семантической категории побудительности. Это глаголы в форме изъявительного и условного наклонений, инфинитива, а также безглагольные эллиптические конструкции. Все перечисленные формы выступают в качестве функциональных синонимов императива, которые наряду со своими основными функциями способны нести дополнительную семантическую нагрузку.

Между будущим временем индикатива и императивом существует семантическая связь, поскольку повелительное наклонение обозначает действие, которое должно осуществляться в будущем.

Для выражения значения побуждения может употребляться форма прошедшего законченного времени изъявительного наклонения, которая семантически близка к формам совместного действия.

Маркером императивного употребления индикативных форм является побудительная интонация и отсутствие местоименного подлежащего.

Для смягчения побуждения используется отрицательно-вопросительные формы второго лица единственного и множественного числа будущего некатегорического времени. В значении побуждения могут употребляться формы условного наклонения.

В рассмотренных языках представлены и безглагольные императивные конструкции, которые оформлены посредством эллипсиса глагольных форм. Эллиптические императивные конструкции могут быть субстантивными в дативной форме субстантива или наречными.

Синтаксические особенности императивных конструкций представлены следующими средствами для оформления императивной ситуации: выделительная функция местоименного подлежащего, наличие вокатива, повтор императивных форм и частиц. <

Вокатив — это одно из важных средств, оформляющих императивное высказывание. Его обязательной функцией является привлечение внимания и установление контакта. Кроме того, вокатив выполняет также эмоционально-оценочную функцию, которая заключается в оценке действия адресата со стороны говорящего. В андийских языках в императивных высказываниях вокатив употребляется в пре-, пости интерпозициях по отношению к глаголу-сказуемому.

Местоименное подлежащее в императивных высказываниях выполняет логическую, коммуникативную и эмоционально-экспрессивную функцию. В императивных конструкциях возможно как препозитивное, так и постпозитивное употребление местоименного подлежащего. Наиболее часто встречается препозитивное местоименное подлежащее, которое употребляется преимущественно для смягчения побуждения. Однако постпозитивное местоименное подлежащее встречается не часто и характеризуется эмоционально-экспрессивной маркированностью.

Одним из средств выражения степени интенсивности побуждения является повтор.

В разграничении вариантов побуждения участвуют не только глагольные формы, но и модальные частицы. Присоединяясь к формам повелительного наклонения, частицы выражают волеизъявление говорящего, различные модально-экспрессивные оттенки, подчеркивая категоричность побуждения или смягчая его.

В андийских языках встречается транспозиционное употребление императивных форм, которые, оказавшись в определенном контексте, теряют свое категориальное значение и приобретают различные переносные значения. При транспозиции императивные формы выражают долженствование, возможность, невозможность, передают оттенки восхищения, удивления, неудовольствия, угрозы, безразличия.

Частные семантические значения императива представлены как интерпретации основного императивного значения, которые отражают различные ситуации императивных высказываний.

Исследование и анализ семантики императивных словоформ в андийских языках позволяет нам выделить в них три типа императивных значений: категорическое, нейтральное и смягченное. Различные оттенки побуждения создаются интонацией, контекстом, ситуацией. Только в контексте могут проявляться дополнительные оттенки побуждения. Условиями контекста служат интонация, частицы, обращения, модальные слова, междометия, различные повторы императивных форм.

Категорическое побуждение представлено разными семантическими вариантами. К этим вариантам относятся приказ, требование, распоряжение, поручение, запрет, которые характеризуются обязательностью выполнения действия, определяемого статусной зависимостью адресата от говорящего. В предложении с семантикой категорического побуждения субъект-исполнитель зависит от субъекта-волеизъявителя.

К нейтральному типу побуждения относятся совет, рекомендация, предложение, приглашение, наставление, предупреждение, предостережение, разрешение, призыв и не предполагает обязательность исполнения действия собеседником.

Смягченному типу побуждения свойственна большая интенсивность побуждения и эмоциональность. Вариантами смягченного побуждения являются просьба, мольба, уговаривание, убеждение. Результат совершаемого исполнителем действия направлен в пользу говорящего, который заинтересован в осуществлении действий.

Изучение побудительной модальности позволило нам выявить парадигму императива в андийском, чамалинском и ахвахском языках, обнаружить сходства и расхождения, сравнить языковые средства и особенности их функционирования, а также описать взаимодействие средств различных уровней при передаче категориального значения побудительности.