Проблема моделирования лингвокультурологического контекста при переводе научного текста: На материалах русского, немецкого и английского языков

Данное исследование касается двух наиболее актуальных аспектов современной теории перевода: моделирования различных коммуникативных ситуаций и преодоления этнолингвистического барьера в коммуникации.

Л. С. Бархударов в своей книге «Язык и перевод» отмечает, что базой теории перевода должны служить, во-первых, лингвистика текста, во-вторых, макролингвистическое описание языка с учетом функционирования его системы во взаимодействии с экстралингвистическими явлениями, определяющими предмет, построение и условия существования объекта перевода — речевого произведения [Бархударов, 1975, с. 173].

Подобное «.макролингвистическое описание языка с учетом функционирования его системы во взаимодействии с экстралингвистическими явлениями.» представляет собой не что иное, как классификацию типичных коммуникативных переводческих ситуаций, ибо структура коммуникативной ситуации позволяет привлечь для анализа экстралингвистические факторы, влияющие на функционирование языка. В результате мы получаем то самое макролингвистическое описание, о котором ведет речь Л. С. Бархударов.

Данное диссертационное исследование представляет собой попытку разработки макролингвистической концепции анализа текста оригинала и генерации текста перевода на основе интерпретации коммуникативной ситуации, представляющей собой комплекс материального объекта, пространства, времени и действия.

Лингвистические явления должны анализироваться как с точки зрения собственно лингвистики, так и с точки зрения широкого контекста социального поведения человека. В формальном анализе языка объектом внимания служит определенное количество лингвистических данных, абстрагированных от окружения, в котором они существуют. При динамическом анализе объектом внимания служит взаимосвязь между применением определенных языковых единиц и структурой коммуникативной ситуации. Грамматические правила определяют границы лингвистически допустимого. Но речь не регулируется только правилами грамматики. Выбор говорящего из возможных альтернатив в конкретном речевом акте определяется и экстралингвистическими факторами ситуации, куда входят социокультурные, психологические, когнитивные, физиологические аспекты.

Приведем пример высказываний, в которых индикатором иллокутивной силы является контекст. Это, к примеру, высказывания типа: «В помещении душно». В них не содержится указывания на конкретное действие. Тем не менее, контекстная пресуппозиция, безусловно, содержит интенцию или поменять место нахождения, или открыть окно или дверь, или проветрить помещение. При внимательном рассмотрении языка скрытый иллокутивный контекст сопровождает огромное количество высказываний реальной коммуникации. Это требует изучения и учета. В частности, при переводе рецепторы перевода, не обладающие фоновыми знаниями или детальными понятиями о культурно-социальных нормах языкового коллектива оригинала или отдельных его групп, не всегда в состоянии безошибочно определить иллокутивный контекст. Но следует учесть, что «прямое» значение не есть (во всяком случае, не всегда) значение, свободное от контекста.

Г. В. Колшанский указывает на полисемичность высказывания (плюрализм интерпретации) в условиях коммуникативного акта. Так предложение «У меня болит голова» в разных ситуациях может быть истолковано по-разному: «Я не пойду на работу», «Я в плохом настроении», «Оставьте меня». Поэтому он предлагает различать субстанциональное значение высказывания (отражение какого-либо фрагмента действительности) и его реляционный смысл (вступая в отношения со смыслами окружающих высказываний и с ситуацией, высказывание получает свою реляционную характеристику) [Колшанский, 1980, с. 30−31].

Таким образом, исследователи, представляющие разные школы и страны, разрабатывающие различные направления в лингвистике, хотя и с оговорками, но сходятся во мнении, что смысл высказывания зависит как от интра — так и от экстралингвистических факторов коммуникативного акта. И те, и другие, в конечном счете, выражаются в контексте.

Теории коммуникативного контекста, реляционного смысла, иллокутивных высказываний и смысловых выводов, рассмотренные выше, дополняют друг друга и, в определенной степени, демонстрируют эволюцию идей в коммуникативной лингвистике, предложенных впервые теорией информации: контекст —"• избыточность сообщения —¦ смысл.

По мере распространения в теории перевода коммуникативной парадигмы была разработана и соответствующая модель процесса перевода. Коммуникативная модель разрабатывалась рядом ученых, среди которых следует особо отметить авторов, чьи работы заложили фундамент этой теории: Найда [№с!а 1964], Каде [Кас1е 1968], Нойберт [ЫеиЬеН- 1968].

В основе коммуникативной модели лежит положение о том, что языкэто код. Структура языка как кода была подробно описана в работе Фурке |Тоигцие1, 1972]. Он же указал и на значение кодовой теории языка для исследований перевода. При обычной коммуникации её участники владеют тождественным кодом, с помощью которого отправитель кодирует определенное информационное содержание в форме текста. Получатель декодирует текст и извлекает из него информационное содержание [Каде, 1978, с. 70].

Тождественность кодов отправителя и получателя является элементарным условием успешной коммуникации. При этом нельзя не видеть, что коды участников коммуникации в действительности никогда не бывают полностью идентичными. Тождественность кодов следует понимать относительно.

Во-первых, абсолютная тождественность противоречит природе языка, представляющего собой гибкую систему, знаки которой в определенных пределах имеют способность к варьированию.

Во-вторых, против тождественности кодов действуют диалектальные, региональные, социальные явления, которым в рамках языкового сообщества подвержены группы говорящих.

Наконец, абсолютной идентичности кодов препятствуют различия в индивидуальном опыте, варьирующиеся от индивидуума к индивидууму и ведущие к возникновению идиолектов у отдельных представителей языкового сообщества.

Можно считать эмпирически доказанным, что отсутствие абсолютного тождества между кодами отправителя и получателя не является препятствием для взаимопонимания между участниками коммуникации.

Объяснение данного феномена ученые усматривают в том, что определенное множество языковых средств, которые в определенных границах могут варьироваться и являются индивидуально-дифференцированными, выступает в качестве инварианта. В равной мере, определенное множество данных опыта (общих, по меньшей мере, для определенных групп говорящих) является инвариантом. Поэтому в целом взаимопонимание обеспечивается, несмотря на относительность тождества кодов [Каде, 1978, с. 72].

Тем не менее, погрешности как при кодировании информации отправителем, так и при декодировании сообщения получателем являются вполне вероятными явлениями коммуникации. Они могут вести к недопониманию, а иногда и к непониманию, что отрицательно сказывается на коммуникации и при определенных условиях может нарушать её. Как правило, однако, коммуникативные погрешности в рамках общения компенсируются ситуативным контекстом, историческим контекстом и соответствующими реакциями участников коммуникации. В обычном случае относительного тождества кодов достаточно для того, чтобы в случае необходимости договориться о самом коде, то есть модусе использования отдельных единиц кода.

В результате того, что тождество кодов отправителя и получателя лишь относительно, информационное содержание языкового высказывания всегда является величиной потенциальной, индивидуально реализуемой в конкретном акте коммуникации. Поэтому один и тот же текст может оказывать различное воздействие на различных получателей, так же как в основе одного и того же текста могут лежать различные коммуникативные намерения отправителей.

Природа языковой коммуникации такова, что намерение отправителя никогда не оказывается полностью тождественным воздействию на получателя, и эффекты воздействия, оказываемые на различных получателей, никогда не могут быть полностью тождественными. Это тривиальное положение необходимо подчеркнуть потому, что в связи с вопросами перевода неоднократно выдвигались постулаты, находившиеся в очевидном противоречии с этим фактом. Частично это может быть результатом того, что перевод не рассматривался как составная часть коммуникативного акта.

В двуязычной коммуникации Отправитель («О») и Получатель («П») не владеют одинаковым кодом. Взаимопонимание между ними возможно лишь при условии превращения текста на языке «Я1» в текст на языке «Я2», способный оказывать коммуникативное воздействие сообщения «О» на получателя «П». Именно в этом заключается функция перевода. Она требует:

— декодирования текста на «Я1» с целью перекодирования;

— перекодирования, т. е. мены кода в узком смысле (подстановка знаков «Я2» вместо знаков «ЯГ);

— реализации текста на «Я2» .

Эти задачи решает переводчик — «Т» (Translator). Поскольку объектом нашего исследования является перевод, осуществляемый человеком, переводчик неизбежно становится участником двуязычной коммуникации, и на него, как и на других участников коммуникации, оказывают воздействия факторы, обычно имеющие место при коммуникации.

Т" (Translator) выступает как промежуточное звено между «О» и «П» в двуязычной коммуникации. По отношению к «О», «Т» является получателем, а по отношению к адресату, которому, в конечном счете, предназначено сообщение, он выступает как косвенный отправитель «О' Собственно получатель сообщения, сформулированного «О», превращается в акте двуязычной коммуникации во вторичного получателя «П' «.

Предпосылкой для функционирования «Т» в качестве «О' «является его функционирование в качестве перекодирующего звена — «ПЗ». Выполнение функции «ПЗ» переводчиком «Т» зависит от его действий в качестве «П» .

Двуязычная коммуникация включает в себя, таким образом, три фазы, каждая из которых предполагает успешное завершение предыдущих. Этими фазами являются:

1. Коммуникация между «О» (отправителем) и «Т» (транлятором), выступающим в качестве «П» (получателя);

2. Замена кода «Я1» на «Я2», осуществляемая «Т», теперь выступающим в качестве переводящего звена «ПЗ» ;

3. Коммуникация между «Т», выступающим в качестве «О' «(вторичного Отправителя) и собственно Получателем «П' «(в действительности являющимся вторичным Получателем).

Актуальность диссертации определяется расширением в последнее время понятия перевода и переходом перевода в плоскость межъязыковой коммуникации. Такая ситуация рассматривает перевод не как простое взаимодействие двух языков, а как взаимодействие контекстов, включающих лингвистические и экстралингвистические параметры коммуникации.

Рабочая гипотеза исследования состоит в предположении существования взаимосвязи между компонентами семантико-смысловой структуры сообщения и факторами коммуникативной ситуации. Данная взаимосвязь определяет качество и характер смысловых выводов, которые делает переводчик в процесс восприятия сообщения. Более того, подобная взаимосвязь позволяет переводчику осуществлять прогнозирование смысловых и языковых аспектов сообщения на ИЯ и определяет способ выражения на ПЛ. Совокупность всех воздействий на личность переводчика от соответствующей обстановки (ситуации) подталкивает переводчика к выбору действия, которое наиболее полно соответствует наличной в данный момент мотивации. Таким образом, коммуникативная модель ситуации определяет стратегию переводческой деятельности. С другой стороны, если коммуникативная ситуация типична, переводчик применяет уже имеющуюся в наличии модель. Если ситуация нетипична, то переводчик модифицирует модель контекста сложившихся событий, приводя эту модель в соответствие с требованиями данной ситуации. Этим определяется необходимость разработки модели контекста в широком смысле, которая дала бы возможность интерпретировать коммуникативную ситуацию.

Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые:

— вырабатываются критерии для моделирования коммуникативных ситуаций в переводе с учетом различных аспектов перевода в различных сферах деятельности;

— на основе данных критериев создается собственно модель коммуникативной ситуации;

— выделяются типы моделей коммуникативных ситуаций в переводе.

Теоретическая значимость диссертации заключается в разработке научно обоснованных критериев для моделирования коммуникативных ситуаций и создании на их основе принципов интерпретации основных категорий — материального объекта, пространства, времени и действиякоммуникативных ситуаций в переводе. Рассматриваются типичные коммуникативные переводческие ситуации, что дает возможность комплексного анализа переводческой деятельности, обеспечивая учет не только интра-, но и экстралингвистических (психологических, когнитивных, социологических, прагматических, ситуативных) факторов.

Практическая ценность диссертации определяется возможностью использовать способы моделирования коммуникативных ситуаций при обучении переводу в качестве основы для поэтапного моделирования различных по сложности коммуникативных ситуаций и отработки соответствующих переводческих навыков и умений от более простых ситуаций до более сложных, возможностью использовать модель коммуникативной ситуации для изучения мотивации переводческих решений при оценке качества перевода, возможностью включить материал о моделировании коммуникативных ситуаций в курсы теории и практики перевода, преподаваемых в лингвистических ВУЗах. В общепереводческой практике информация о параметрах коммуникативной ситуации, согласно разработанной в диссертации методике, может найти отражение в трудовом соглашении между переводчиком и заказчиком.

Цель данного исследования — изучение влияния культурологического контекста на формулирование (в каждом языке) факторов коммуникативной ситуации в процессе перевода, разработка критериев оценки и учета особенностей контекста коммуникативной ситуации и системное описание разнообразных переводческих ситуаций в отношении таких категорий, как материальный объект, пространство, время и действие.

В связи с избранной целью перед исследованием ставятся следующие задачи:

— изучение роли коммуникативной ситуации в языковой коммуникации, -изучение структуры контекста в переводческой коммуникативной ситуации,.

— изучение влияния контекстуальных факторов коммуникативной ситуации на процесс перевода,.

— описание моделей переводческих ситуаций в различных сферах переводческой деятельности и выделение типов ситуаций.

Диссертационное исследование осуществлено на материалах научно-технических текстов на немецком и английском языках и их переводов на русский язык.

В работе используется дедуктивно-индуктивный метод исследования, а также метод сопоставительного анализа.

Теоретической базой для проведенного исследования послужили труды основоположников отечественной лингвистики в области коммуникации, текстологии и контекстологии.

В этом плане нами изучены, в частности, такие проблемы, как:

— сущность и роль контекста в коммуникации;

— смысл коммуникативных единиц;

— роль экстралингвистических факторов (коммуникативной ситуации);

— способы моделирования дискурса и его контекста.

Объектом исследования в данной работе являются структуры коммуникативных ситуаций в их связи с категориями коммуникативных ситуаций и контекстуальные зависимости перехода из одного плана выражения в другой в переводческой парадигме в ее полном или частичном виде.

Поначалу эти исследования велись преимущественно в рамках теории контекста. Как пишет Г. В. Колшанский, идея о реализации семантики предложения в контексте действия, не речевого окружения, а материального, так сказать в материальной ситуации, есть в некотором роде трансформация идеи контекста [Колшанский, 1984, с. 130]. Поэтому ситуация, в которой происходит коммуникация, определялась многими исследователями как «экстралингвистический контекст» в противоположность собственно «лингвистическому контексту». Одной из первых в советском языкознании на роль экстралингвистических факторов указала [Слюсарева, 1976]. При этом возможна двоякая трактовка оппозиции «лингвистический"/ «экстралингвистический» контекст.

С одной стороны, речь идет о разных способах снятия полисемии. В лингвистическом, вербальном контексте моносемантизация происходит обычно в пределах двучленного сочетания, например, белый гриб/белый стих. Случается, что вербальный контекст выходит за рамки предложения, в связи с чем различают контекст первой степени и контекст второй степени, микроконтекст и макроконтекст. В экстралингвистическом контексте моносемантизация может быть осуществлена и вне словесного сочетания, например, «защитник» в футболе и «защитник» в суде [Мыркин, 1978, с. 95]. Такая трактовка противопоставления «лингвистический"/ «экстралингвистический» контекст является достаточно популярной, но различие между данными двумя типами контекстов в таком случае носит чисто внешний характер. Это лишь различные способы снятия полисемии.

Другая трактовка лингвистического и экстралингвистического контекстов связана с разными уровнями значения. Текстуальное окружение («ко-текст» у [Мыркин, 1978, с. 95]) ведет к формальному значениюмоносеме. Формальное значение плюс релевантная ситуация (т.е. экстралингвистический контекст) имеют в исходе значение иного уровнясмысл. Смысл отличается от формального значения актуальным, личностным и творческим характером. Передаче и восприятию смысла способствует коммуникативный контекст.

Попробуем раскрыть значение этого термина. Как пишет В. Я. Мыркин, коммуникативный контекст — это организация контекстов и опора на контексты, вербальные и невербальные. Коммуникативный контекст обеспечивает выражение истинного смысла речевого акта (т.е. референцию, интенцию, модальность высказывания), что и составляет сущность коммуникации [Мыркин, 1978, с. 97].

Из чего же слагается коммуникативный контекст? Согласно Мыркину, коммуникативный контекст, служащий для выражения смысла высказывания (слова) в речи, образуется совокупностью подчиненных ему контекстов: а) лингвистического контекста, б) паралингвистического контекста, в) ситуативного контекста, г) контекста культуры, д) психологического контекста.

При детальном рассмотрении следует различать коммуникативный контекст говорящего и слушающего.

В зависимости от конкретной обстановки коммуникации могут доминировать те или иные типы названных контекстов.

Рассмотрим перечисленные выше виды контекстов подробнее.

Под лингвистическим контекстом следует понимать вербальный контекст в широком смысле слова. Он включает в себя помимо вокабуляра, т. е. лексического окружения, кодифицированную коммуникативно-дифференцированную интонацию (определение данного типа предложения, выделение данного и нового).

Паралингвистический контекст создается паралингвистическими средствами, т. е. смехом, шепотом и другой некодифицированной фонацией, также мимикой, жестами, телодвижениями. Хорошо известно, что невербальные средства коммуникации в гораздо большей степени, чем вербальные (лексические, грамматические) передают эмоциональную характеристику сообщения. Таким образом, между данными видами контекстов происходит распределение интеллектуальной и эмоциональной информации.

Термин ситуативный контекст требует уточнения. Дело в том, что ситуация часто понимается как сумма всей опознаваемой релевантной информации, включая физическое и социальное окружение, а также внутреннее состояние говорящего — душевное и физическое, плюс исторические данные (например, биографию), знания о сходных ситуациях I прошлом, прогнозирование явлений в будущем. Такое понимание ситуации мы находим в работах Г. В. Колшанского (см. далее).

Говоря о ситуативном контексте как составляющей коммуникативного контекста, В. Я. Мыркин имеет в виду ситуацию в узком смысле, как ориентацию в «здесь — теперь — ясистемессылаясь на термин К. Бюлера «г^еМ» [Мыркин, 1978, с. 98].

Другими составляющими коммуникативного контекста являются контекст культуры и психологический контекст. Под контекстом культуры понимается совокупность предварительных знаний как языкового, так и, в особенности, фактического характера, общих в большей или меньшей степени для всех индивидуумов данного языкового сообщества. Психологический контекст предполагает основанное на прошлом опыте, взаимное знание собеседниками реалий друг друга. Между контекстом культуры как всеобщим тезаурусом и психологическим контекстом как тезаурусом двух лиц существует множество промежуточных ступеней, например, тезаурусы групповые, семейные, профессиональные.

Итак, коммуникативный контекст образуется совокупностью контекстов: 1) лингвистическим и 2) разновидностями экстралингвистического: паралингвистическим, ситуативным, культурным, психологическим. Ситуативный контекст трактуется в этом случае узко, как «актуальная ситуация». Главное то, что коммуникативный контекст способствует передаче и восприятию смысла.

В работах Г. В. Колшанского мы также находим термин экстралингвистический контекст. Он пишет, что экстралингвистический контекст следует понимать как сумму окружений, ситуацию [Колшанский, 1980, с. 32]. Надо полагать, что речь здесь идет о широком понимании термина «ситуация» (см. выше). Поэтому в «ситуацию» можно включить все разновидности контекста, перечисленные в работе В. Я. Мыркина: паралингвистический, культурный, психологический и, конечно, сам ситуативный. Фактически оба исследователя говорят об одном и том же, используя разные термины: В. Я. Мыркин — «коммуникативный контекст», Г. В. Колшанский — «ситуация». Коммуникативному контексту противопоставляется операционный контекст. Операционный контекст — это контекст, с помощью которого исследователь анализирует семантические единицы какого-либо (как правило, письменного) речевого произведения. Операционный контекст имеет различный состав в зависимости от цели и методики исследования: от несложной процедуры моносемантизации слова в тексте, далее через декодирующую стилистику, открывающую смысл текста, исходя только из вербального контекста, до истолкования смысла произведения путем обращения к самому широкому внетекстовому контексту (как в филологической школе Ю. М. Лотмана).

Итак, исследования условий коммуникации первое время проходили в рамках теории контекста. С этим связано использование учеными таких терминов как «коммуникативный контекст», «экстралингвистический контекст». Результатом данных исследований стало то, что в лингвистике утвердилась оппозиция: значение — смысл.

На защиту выносятся следующие положения: 1. Проблема перевода — это проблема инвариантности способов языкового представления общих категорий. Содержательная общность оригинала и перевода есть результат того, что обязательным и исходным компонентом языкового информационного взаимодействия служит действительность как объект познания и отражения.

2. Наиболее существенными категориями, формирующими и определяющими контекст информации, являются материальный объект, время, пространство и действие. Объективность их существования и всеобщность очевидна и доказуема большим объемом языкового материала для пары или группы языков. Но эти категории могут существенно различаться в плане выражения. Различие интерпретации этих категорий обусловлено лингвоэтническими особенностями плана выражения информации. Понимание категорий материального объекта, пространства, времени и действия создают основу для интерпретации всеобщих свойств и отношений явлений действительности и познания, а, следовательно, поддаются моделированию по принципу всеобщности плана содержания при минимизации значимости плана выражения.

3. Инвариантность содержания в значительной части изоморфно структуре описываемого фрагмента действительности, который может быть представлен в виде обобщенной модели: «материальный объект = его действие по отношению к другому материальному объекту = в определенном пространстве = в определенное время». Эта модель является объединяющим началом (и утверждающим аксиому переводимости любых текстов) для достижения понимания в процессе межъязыковой коммуникации при любой контекстуальной насыщенности информации, поскольку такая модель фрагмента действительности в каждом языке и каждой культуре обретает свою конкретику, обращаясь в лингвокультурный контекстный вариант высказывания.

4. Набор языковых интерпретаций модели «материальный объект = его действие по отношению к другому материальному объекту = в определенном пространстве = в определенное время» следует рассматривать как переводческую парадигму высказывания. Переводческая парадигма позволяет рассматривать высказывание вертикально в лингвокультурном аспекте. Полная переводческая парадигма высказывания — это его варианты, описывающие один и тот же отрезок действительности на языках всего человечества.

5. За высказываниями относительно одного плана содержания, но представленных на различных языках, признается характер равноценных знаковых единиц. Каждая такая единица противопоставлена другой как вариант. Эти два (и более) варианта объединены структурой описываемого фрагмента действительности. В основе этого положения лежит аксиома переводимости любого высказывания с одного языка на другой (другие).

Структура исследования включает введение, две главы, заключение и библиографический список.

Во ВВЕДЕНИИ обосновывается целесообразность проведения данного исследования, намечается главная цель и ставятся основные задачи, раскрывается актуальность, научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, описываются методы и материалы, положенные в основу исследования.

В ПЕРВОЙ ГЛАВЕ рассмотриваются основные признаки контекстуальности коммуникативного акта и делается вывод об универсальности основных составляющих плана выражения заданной информации. При этом формируются общие категории и обобщения. Хотя эти категории могут существенно различаться в плане выражения, что обусловлено лингвоэтническими особенностями информации, объективность их существования и всеобщность очевидна и доказуема большим объемом языкового материала для пары или группы языков. Основные категории сформировались как результат обобщения исторического развития познания и общественной практики.

Рассматриваемые нами категории есть наиболее общие элементы действительности. Это находит выражение в принятом нами термине — «общие (универсальные) категории». Контекстуально эти категории могут быть различно представлены в текстах на разных языках.

В результате мы приходим к выводу о том, что оригинал и перевод составляют единую переводческую парадигму высказывания. Понятие переводческой парадигмы укладывается в понятие парадигмы в целом. За высказываниями относительно одного плана содержания, но представленных на различных языках, признается характер равноценных знаковых единиц. Каждая такая единица противопоставлена другой как вариант. Переводческая парадигма позволяет рассматривать высказывание вертикально в лингвокультурном аспекте. Полная переводческая парадигма высказывания — это его варианты, описывающие один и тот же отрезок действительности на языках всего человечества.

ВТОРАЯ ГЛАВА рассматривает практические аспекты проблемы понимания смысла. Необходимость воссоздания контекста при переводе в значительной степени усиливается различным пониманием деятельности. Практически установлена значительная и проблематичная для перевода асимметрия тема-рематических отношений немецкого или английского и русского аутентичных текстов. Моделирование контекста позволяет определить причину и следствие вне зависимости от отношений темы и ремы В ЗАКЛЮЧЕНИИ обобщаются результаты исследования. БИБЛИОГРАФИЯ включает в себя список использованной литературы В диссертации используется общепринятая лингвистическая терминология. Вводимое понятие «переводческой парадигмы» подробно рассматривается и объясняется в разделе 1.4 первой главы диссертации.

Основные положения и выводы проведенного диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

1. Онтогенез понимания контекста в современной отечественной лингвистике и переводческая парадигма высказывания //Филологические науки в МГИМО: Сб. науч. трудов № 14(29). — М.: МГИМО (У) МИД России, 2003. — С. 148−161.

2. Культурологические проблемы перевода описания материального объекта//Актуальные проблемы современного международного публичного права: Международная научно-практическая конференция. Семинар «Преподавание иностранных языков и обучение переводу в контексте высшего профессионального образования». Материалы выступлений. — М.: Изд-во РУДН, 2003. — С.26−27.

3. К проблеме анализа исходного и переводного текстов при переводе // Филологические науки в МГИМО: Сб. науч. трудов № 12(27). — М.: МГИМО (У) МИД России, 2003. — С. 173−182.

4. Грамматические и лексико-семантические проблемы перевода (немецкий язык): Учебное пособие. — М.: МГИМО (У) МИД России, 2003.-90 с.

5. Курс лекций по теории перевода: Учебное пособие. — М.: МГИМО (У) МИД России, 2003. — 120 с.

6. К вопросу сопоставления исходного текста и переводного для оценки качества перевода // Оптимизация обучения иностранным языкам в специальном вузе: Сб. науч. трудов. — М.: МГИМО, 1992. — С.29−35.

7. Эквивалентность при сопоставительном изучении языков и при переводе // Вопросы языковых контактов и сопоставительное изучение языков: Сб. науч. трудов. — М.: МГИМО, 1992. — С.50−57.

8. Подход к решению проблемы оценки качества перевода // Актуальные проблемы теории и практики перевода: Тез. докл. XX науч. конф. — М.: Воен. ин-т, 1991. — С. 42−44.

9. К проблеме оценки качества перевода // Сб. статей № 25. — М.: Воен. ин-т, 1989.-С. 50−54.

Ю.Общественно-политический перевод. Учебное пособие. Немецкий язык. — М.: Воен. ин-т, 1990. — 259 с. (в соавторстве с Латышевым Л.К.).

11 .Особенности методики обучения и преподавания военного перевода // Проблемы романо-германской филологии и вопросы совершенствования методики преподавания иностранного языка и перевода: Тез. докл. V науч.-метод. конф. ф-та западн. яз. — М.: Воен. ин-т, 1986.-С. 41−43.

2.5. Выводы.

Перевод является лингвокультурным процессом вне зависимости от предметной направленности коммуникации. Коммуникация в области науки, техники, даже военного дела или здравоохранения, в той или иной мере процесс общения культур. С одной стороны перевод предполагает языковую деятельность, а с другой, служит целям межкультурной коммуникации, обеспечивающей взаимопонимание участников коммуникативного акта, принадлежащих к разным национальным культурам.

Перевод представляет собой вид деятельности по преобразованию одного лингвокультурного варианта высказывания в другой. В своем исследовании мы исходим из того, что язык есть не только часть культуры, но и сущность, обладающая собственными особенностями, которые придают творческому процессу перевода основное своеобразие. Перевод позволяет осуществить коммуникативный акт, там, где он был бы невозможен вследствие языковых и культурных барьеров. Признавая существование языковых и культурных барьеров для передачи информации, следует также признать существование общих объективных категорий в разных культурах. Проблема перевода — это проблема инвариантности способов языкового представления общих категорий.

Содержательная общность оригинала и перевода — есть результат того, что обязательным и исходным компонентом языкового информационного взаимодействия служит действительность как объект познания и отражения.

Мир материален: он представлен системой материальных объектов, распределяющихся или дублирующихся вне зависимости от распределения или перераспределения границ лингвокультурных сообществ.

Темой высказывания в процессе коммуникации чаще всего бывает материальный объект. Номинация конкретного материального объекта в меньшей степени определяется лингвокультурной асимметрией. Любые качественные и количественные характеристики свойств этого объекта будут в значительной степени проблематичны вследствие асимметрии предикативных интерпретация различными языками. При значительном совпадении семантических функций высказываний на различных языках вполне естественны значительные расхождения их синтаксических функций.

При коммуникации в смешанной среде двух достаточно близких культур (например, русской и немецкой или английской) наблюдается достаточно высокочастотное совпадение большинства качественных и количественных характеристик материального объекта. Но уточнительные характеристики почти всегда имеются и чаще всего бывают существенными. Поэтому мы вводим понятие «базового реального» признака и «отделяемого компонента» описания материального объекта, что объективно доказано философией языка в терминах базиса и надстройки. Структуру модели факта по Л. Витгенштейну могут составлять «базовые реальные» признаки. Компонентное наполнение структуры осуществляется из опыта переводчика (оперативная память) «отделяемыми компонентами». Вполне возможно, что отделяемые компоненты могут обретать доминантные свойства в различных языковых культурах.

Важные контекстуальные зависимости в описании материального объекта определяются пространственными характеристиками. Основная проблема происходит из несоответствия аморфных русских и многозначных немецких или английских предлогов. Контекст пространства создается, в основном, взаимным расположением материальных объектов или какого-либо материального объекта относительно известного ориентира, который, впрочем, в любом случае тоже является материальным объектов (мир во всей своей полноте материален и системен).

В ходе исследования мы убедились в необходимости сближения теоретических аспектов межъязыковой коммуникации на уровне перевода с философскими аспектами языка. Такие понятия как пространство и время в межъязыковой коммуникации мргут быть поставлены в соответствие лишь на основе философских концепций. Например, понятия «охватности» или «вместилищности» полностью происходят из отношения той или иной языковой общности к протяженности своей территории обитания, из отношения к фрагментарности или континуальности и др.

Лингвоэтническая сущность коммуникации может рассматриваться через конкретность или расплывчатость воприятия пространства и времени. Для английской или немецкой языковой культуры во всех случаях коммуникации с русской языковой культурой будет характерным более строгое и более структурированное отношение к временным и пространственных характеристикам материального объекта.

Для английской или немецкой языковой культуры характерно давление лингвоэтнических обстоятельств понимания пространства. Вследствие этого в этих языках содержится больше уточнителей контекста. Для текстуального определения положения материального объекта в пространстве и времени используются не только предлоги и другие идентификаторы (артикли, наречия и др.), для которых в русском языке нет прямых эквивалентов. Но это не ослабляет аксиому переводимости любых текстов. Привлечение материала истории языка бывает полезным при анализе языковых фактов и их интерпретации в лингвокультурном аспекте.

Проблема понимания смысла и необходимость воссоздания контекста при переводе в значительной степени усиливается различным пониманием деятельность в разных языковых культурах. В русском языке менее развита семантика действия, чем в большинстве западноевропейских языковых культур. Это порождает значительную асимметрию тема-рематических отношений английского или немецкого и русского аутентичных текстов. Моделирование контекста позволяет определить причину и следствие вне зависимости от отношений темы и ремы. Аналогично решаются проблемы повышенной (более частотной) персонификации и анимизма англ о — и немецкоязычных текстов.

Контекстного моделирования, как правило, требует и проблема достаточно частотной безличности русского коммуникативного текста. И хотя в большинстве лингвокультур вполне возможны страдательные конструкции, там они распространены не в такой степени (более в немецком, чем в английском), как в русском языке.

Относительно частотное синтаксическое выражение отрицания в русском тексте объясняется динамикой русского высказывания, то есть стремлением представить в высказывании действие при сниженой семантике действия значимых компонентов. Построение модели контекста позволяет выделить единственно возможный значимый компонент в отрицательной форме, который будет использован в переводе.

Действие и результат выступают как два проявления одной глубинной структуры, которая в каждом языке находит то выражение, которое наиболее существенно для народа, пользующегося языком. Действие и результат связаны тем, что действие ведет к результату, а результат предполагает наличие предшествующего действия.

Однако в русском языке полюс результата остается неназванным, он подразумевается, эксплицируется лишь полюс действия. Это создает существенную проблему для перевода, решаемую переводчиком способом абстрактного представления модели события.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Данное исследование посвящено рассмотрению проблем понимания и трансформации контекста при переводе в плане учета лингвокультурной специфики. Единство языка и культуры, проявляющееся в наличии языкового пласта в культуре каждого народа, позволяет не ограничиваться анализом чисто языковых особенностей, а рассматривать языки и языковые особенности также с точки зрения культурологии. Наряду с собственно языковыми особенностями языковые единицы в своем содержании закрепляют элементы культурного опыта, и язык нации служит отражением ее культуры в целом, что, прежде всего, проявляется в соотношении контекстов при межъязыковой коммуникации. Кроме того, пользуясь словами В. фон Гумбольдта, можно сказать, что «в языке мы всегда находим сплав исконного языкового характера с тем, что воспринято языком от характера нации» [Гумбольдт, 1986, с.373].

Двуединство языка и культуры позволяет рассматривать основную единицу коммуникации — высказывание — как лингвокультурную сущность, сочетающую в себе текст и контекст. В этом плане оригинал и перевод можно рассматривать как лингвокультурный вариант одного фрагмента информации (события). В таком случае перевод представляет собой процесс преобразования одного лингвокультурного варианта в другой. Результатом этого процесса служит создание лингвокультурного варианта высказывания, тождественного исходному варианту. Понятие и термин «перевод» не исключаются, а дополняются тем, что предпринимается попытка сообщить им культурологическую основу, зачастую извлекаемую из контекста.

В исследовании использовалось понятие лакуны, которое может быть интерпретировано в широком смысле: с точки зрения переводящего языка и культуры иноязычный и, следовательно, инокультурный текст представляет собой лакуну, которую необходимо заполнить для адекватного восприятия текста реципиентом-носителем определенного языка и определенной культуры. Процесс заполнения такой лакуны есть постепенное преобразование (перевод) одного лингвокультурного варианта высказывания как части текста-лакуны в другой лингвокультурный вариант, преобразование (перевод) варианта высказывания исходного языка и исходной культуры в вариант высказывания целевого языка и целевой культуры. Исходным языком и исходной культурой в работе является немецкий язык и культура, целевым языком и культурой является русский язык и культура. Признание языка частью культуры позволяет использовать в работе понятие «язык» для указания принадлежности того или иного явления не только языку, но и, опосредованно, культуре.

Исследования лингвокультурного характера контекстных зависимостей возможно проводить, основываясь на сопоставлении переводов. При этом весьма плодотворно рассматривать различные лингвокультурные варианты высказывания в единстве, которое, в сущности, являет собой переводческую парадигму высказывания. Часть такой парадигмы может быть представлена несколькими или двумя лингвокультурными вариантами.

В ходе анализа материала и сопоставления тождественных лингвокультурных вариантов (немецкого, английского и русского) в рамках переводческой парадигмы высказывания выделен ряд особенностей в отношении языкового описания некоторых универсальных категорий, то есть таких признаков действительности, которые в обобщенном виде воплощают в себе представление человека об окружающем мире и порождают специфический контекст. Этими общими категориями являются материальный объект, пространство, время, действие. Выявленная в результате сопоставительного анализа специфика носит относительный характер.

Проведенное исследование контекстов показало, что немецкий и английский языки значительно свободнее, по сравнению с русским, оперируют категорией «материальный объект». В ряду особенностей представления материального объекта в немецком и английском языках могут быть названы: возможность «отсечения», «отделяемости» абстрактного признака и представление его в качестве независимого признака ситуациинаделение второстепенного конкретного признака функцией базового, «собирательность» в описании двух или нескольких материальных объектов или их характеристикдополнительная конкретизация размера материального объекта, неточность в описании малого числа материальных объектовпредваряющая оценка количества материальных объектов- «самоутверждающий» характер некоторых высказываний, представляющих одушевленный материальный объект.

Также было установлено, что в немецком и английском языках пространство описывается с большим вниманием. Пространство может осмысливаться как вместилище для помещения в него материального объекта. Вместилищность для немецкого и английского языков характерна в большей степени, чем для русского, и может приписываться таким признакам, которые в русском языке не осмысливаются в качестве места для помещения чего-либо. Локативные признаки могут часто уточняться в немецком и английском языках. Это уточнение на уровне синтаксиса выражается использованием предлогов.

Наличие дополнительных средств выражения пространственных отношений, дающих возможность пространственно упорядочить материальные объекты и их признаки, то внимание, с которым немецкий и английский языки относятся к категории пространства, позволяют сделать вывод, что оно имеет большое значение в культуре народов, использующих эти языки и проявляющих особую скрупулезность в своем отношении к пространству.

Резельтаты сопоставительного анализа позволяют отметить, что при описании времени английский язык проявляет тенденцию к представлению будущего момента через посредство прошлого или настоящего, что, вероятно, объясняется приверженностью английской культуры к прошлому, к своим традициям. Одним из проявлений данной особенности служит «нежелание» британского национального характера оперировать крупными величинами времени. С этой точки зрения более крупная величина представляется отстоящей в будущем по отношению к малой величине. Например, более крупный отрезок времени «неделя» находится в будущем по отношению к отрезку «день», «месяц» находится в будущем по отношению к «неделе» и т. д.

В немецком и английском языках проявляет выраженное стремление к использованию в своих высказываниях о действительности меньших величин времени по сравнению с величинами тождественных русских вариантов, большие признаки оказываются отстоящими в будущем по отношению к меньшим признакам. В этом общем ключе используется в английском языке имплицитное указание будущего. Кроме того, время может осмысливаться в английском языке в терминах категории пространства, что еще раз подчеркивает значимость пространства в английской культуре.

Различия в способах описания действия свидетельствует о различном к нему отношении представителей разных культур. Так, одной из основных особенностей немецкого и английского языков является анимизм — приписывание неодушевленному материальному объекту предикативного признака-выразителя, обычно выполняемого одушевленным материальным объектом. Переводческую проблему в этом случае разрешает анализ контекстологической модели. Персонификация, анимизм, может быть отнесена к проявлениям тех форм сознания, которые имели место в дорелигиозный период, когда было распространено представление об окружающих человека предметах как населенных духовными существами. Такие «пережитки сознания», получив психическое закрепление, являются весьма жизнеспособными, и встречаются в современном немецком языке как многочисленные примеры анимизма.

Производителем действия в реальной ситуации выступает действователь, который описывается, либо легко восстанавливается из структуры контекста английского или немецкого высказывания. В содержании русского высказывания действователь может не упоминаться. Действие может описываться в русском языке как производимое неопределенным действователем, что на синтаксическом уровне выражается широко распространенными неопределенно-личными и безличными структурами. Культурологической основой последних служит признание непознаваемости некоторых явлений действительности. Одной из разновидностей таких «этносинтаксических» (А.Вежбицка) структур выступают неопределенно-личные высказывания, в которых подчеркивается выполняемость действия обобщенным неопределенным действователем, то есть заведомо признается «неузнаваемость» действователя, выполняющего описываемое в высказывании действие. Неопределенно-личные структурыэто своего рода «отпечаток» безличных структур, в которых признаются ограниченные возможности человеческого разума.

Если в немецком и английском языках часто присутствует описание результата действия, то в русском относительно чаще присутствует описание непосредственно действия. Это позволяет высказать предположение об особой значимости данной категории для русской культуры. Все различия, однако, разрешаются анализом модели контекста.

Предпринятое исследование является попыткой углубить наше понимание диалектики языка в плане его культурологических особенностей, что, в свою очередь, способствует расширению границ познания. Проникновение в культуру народа может внести существенный вклад в процесс осмысления языковых явлений. С другой стороны, анализ языка часто позволяет оценить специфику культуры.