Владение как институт гражданского права России

Актуальность диссертационного исследования связана с выдвинутыми на первый план в современном гражданском правопорядке России требованиями корректного законодательного оформления прав, которые раньше длительный период игнорировались, а в современных условиях приобрели легитимный статус. Речь идет о вещных владельческих отношениях, которые в сложившейся на сегодня ситуации приобретают все большую общественную значимость.

Вряд ли можно оспорить мнение, что владение является не только естественным правом человека, но и сердцевиной всех вещных прав в целом, без которого не будет чистоты других имущественных отношений.

Владение как институт имеет глубокие корни, берущие начало в нормах римского права и сочинениях римских классиков, где были сформулированы основные постулаты понятия «владение» и его защиты, воспринятые последующими правовыми системами, в том числе и правовой системой дореволюционной России. Проблема владения привлекала к себе умы множества видных отечественных цивилистов."Раздел о владении проекта книги третьей Гражданского Уложения Российской Империи, признающий самостоятельность института владения, вызвал активную полемику в отечественном юридическом сообществе. Обратившись к работам юристов XIX века, автор был удивлен глубиной и ясностью излагаемых мыслей, их обоснованностью, высоким теоретическим уровнем. Многие труды того периода представляли собой фундаментальные исследования, актуальность которых сохраняется и в наше время.

К сожалению накопленный в России за полуторавековой период разработки теории и практики опыт после Октябрьской революции 1917 года был признан неприемлемым. Поэтому в период с 20-х по 90-е годы XX века тема владения в советской литературе почти не обсуждалась и теория владения была практически утрачена российской наукой гражданского права.

Противоречивость ситуации в наше время заключается в том, что Гражданский Кодекс Российской Федерации не содержит норм, регулирующих отношения владения и его защиты, что объясняется очевидной преемственностью его с Гражданским Кодексом РСФСР 1964 года. Тем не менее, в последнее десятилетие в нашем государстве произошли перемены, которые делают невозможным применение к новому механизму регулирования гражданского оборота старых принципов, провозглашающих собственность основанием вещного права и владение ее элементом.

Между тем, законодатель, не давая легального определения владению, активно употребляет этот термин за рамками русской цивилистической «триады» правомочий собственника. Это свидетельствует не только о внутреннем законодательном противоречии, где, с одной стороны, владение понимается как институт гражданского права, а, с другой стороны, ограничено до простого полномочия собственника, но и о понимании независимости этой категории и попытки оттолкнуть эту мысль под давлением общего направления традиционной теории.

Более того, обращает на себя внимание наличие в Гражданском кодексе Российской Федерации нормы о приобретательной давности, как необходимой возможности применительно к ряду способов приобретения права собственности, где владение выполняет самостоятельную роль по отношению к праву собственности, поскольку до превращения в наивысшее вещное право обладает собственными признаками, а в ряде случаев и защищается.

Еще одним важным моментом является тот факт, что только посредством признания права владения как самостоятельного института гражданского права России можно считать конституционный принцип о защите права каждого гражданина действующим.

Так, трудно согласиться с тем, что защита права владения в статьях 301 305 Гражданского Кодекса Российской Федерации выступает полноценной системой охраны прав каждого человека. Это подтверждает и судебно-арбитражная практика, которая отмечает, что суды, не учитывая естественноправового статуса владельца, не предоставляют ему защиту даже от самоуправных и насильственных действий собственника. В результате при разрешении споров на основе действующего законодательства чаша весов часто перевешивается на сторону наиболее защищенного лица, тем самым в корне нарушая принцип справедливости.

Единственное решение поставленной проблемы видится в восстановлении защиты владельца, тем более, что только с ее помощью можно сконструировать более эффективную защиту и права собственности.

До недавнего времени непреодолимой преградой для возрождения защиты владельца в российском законодательстве был принцип объективной истины, но он перестал считаться одним из краеугольных камней познавательной деятельности в процессе доказывания и заменен на состязательность сторон в доказательстве прав. Взамен идеи «суд-следователь» введена идея «суд-арбитр», отвечающий за правильное применение материальной нормы и оценку представленных сторонами доказательств. Поэтому в современный период времени введению посессорной защиты, свидетельствующей о наличии владения как самостоятельного института гражданского права, ничего не препятствует.

Опираясь на вышеизложенное, можно признать справедливым мнение отечественного исследователя С. Н. Медведева о том, что конструкция владения в Гражданском кодексе Российской Федерации находится в жалком состоянии.1.

Провозглашение Конституцией Российской Федерации новых общественных имущественных отношений требует восстановления норм гражданского законодательства, то есть реформирования существующего. Перед отечественной цивилистикой стоит задача на новом теоретическом уровне осмыслить проблему владения как самостоятельного института гражданского права, без которого в современных условиях невозможно обойтись.

1 Медведев С. Н. Владение (к постановке вопроса) // Северо-Кавказский юридический вестник. -Ростов-на-Дону, 2000. -№ 1.

Цель диссертационной работы состоит в том, чтобы системно, полно и комплексно исследовать правовую природу права владения и его защитыпроанализировать его отношенияопределить место и значение права владения как самостоятельного института гражданского права, а также его соотношение с другими правовыми категориямиразработать научно обоснованные рекомендации для совершенствования российского законодательства в рассматриваемой сфере и устранения существующих пробелов.

Для достижения указанной цели в диссертации были поставлены следующие задачи:

— выявить тенденции процесса становления права владения и его защиты от истоков в римском праве до регламентации в отечественном законодательстве XXI века;

— подвергнуть анализу понятие и правовую природу права владения и его защиты как института гражданского права с учетом позиций, изложенных в существующих научных работах и теоретических положениях науки;

— выбрать теоретические подходы к классификации понятия «владение» в зависимости от наличия правового титула и доброй совести владельца;

— уяснить сущность и содержание права владения как научной категории и необходимость его защиты;

— исследовать систему защиты права владения;

— определить состояние и возможные направления совершенствования законодательства в области права владения и его защиты.

Таким образом, владение как самостоятельный институт гражданского права рассматривается в концептуальном, правовом, системно-функциональном, организационно-структурном аспектах, что обеспечивает полноту и всесторонность избранного подхода к решению поставленных проблем.

Объектом исследования являются общественные владельческие отношения.

Предметом исследования выступают правовые основы владения и его защиты как института гражданского права, а также содержание конкретных правовых норм, регулирующих отношения в данной сфере.

Степень разработанности темы исследования. При выборе темы диссертационного исследования учитывалась не только разработанность механизма правового регулирования права владения, но и необходимость развития данной категории в науке гражданского права.

Несмотря на то, что право владения является предметом исследования ряда авторов, многие проблемы в этом правовом институте еще не получили должного научного обоснования и развития, в частности, обоснование его как самостоятельного института гражданского права с обеспечением необходимыми мерами защиты, ф Отдельные аспекты правового регулирования права владения и его защиты рассматривались в трудах С. Н. Братуся, А. В. Бенедиктова, В.В. 1.

Витрянского, Ю. С. Гамбарова, В. П. Грибанова, Д. В. Дождева, С. А. Зинченко,.

A.В. Коновалова, С. Н. Медведева, И. Б. Новицкого, И. А. Покровского, В. А. Савельева, В. А. Сергеева, К. И. Скловского, Е. А. Суханова, Ю. К. Толстого,.

B.М. Хвостова, Г. Ф. Шершеневича и других ученых-юристов. Теоретической основой диссертации послужили научные труды общей теории права, конституционного, гражданского права таких видных ученых, как: М. М. Агаркова, Г. Н. Амфитеатрова, И. Барона, Е. В. Васьковского, Д. М. Генкина, Г. Дернбурга, Р. Ф. Иеринга, О. С. Иоффе, В. П. Камышаиского, О.А. ф Красавчикова, Д. И. Мейера, С. А. Муромцева, И. С. Перетерского, Л.И.

Петражицкого, К. П. Победоносцева, Г. Пухты, В. К. Райхера, В. А. Рахмиловича, А. А. Рубанова, В. А. Рясенцева, В. А. Тархова, P.O. Халфиной, Б. Б. Черепахина, З. М. Черниловского, JI.B. Щенниковой, Э. И. Энгельмана, JI. Эннекцеруса и многих других авторов.

Методологическая основа исследования. Характер рассматриваемых в диссертации проблем в конечном итоге обусловил методологическую основу исследования, стержнем которого явились диалектический и исторический методы, философская теория познания. Вся аналитическая работа в процессе исследования осуществлялась на основе программных документов Федерального Собрания Российской Федерации, указов Президента Российской Федерации, постановлений Правительства Российской Федерации. Методологическая база исследования существенным образом дополняется специальными юридическими методами: теоретико-правовым, формальнологическим, сравнительного правоведения, системно-функциональным. Исследованием охвачен значительный круг действующих нормативных правовых актов, изучена специальная юридическая литература, правоприменительная практика и разъяснения Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, Пленума и Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации и других.

Научная новизна состоит в том, что владение в работе рассматривается как самостоятельный институт гражданского права России, дается классификация права владения, выявляется содержание и необходимость его защиты, с новых позиций раскрывается система защиты права владения в современном гражданском праве, предлагаются перспективные варианты развития права владения как института гражданского права России.

В результате проведенного исследования на защиту выносятся следующие положения:

1. Определяется, что исторически право владения предшествовало праву собственности и институционализировалось как естественное право. В дальнейшем право владения было обеспечено квалифицированной защитой в соответствии с требованиями гражданского оборота и определялось как юридическое понятие, сохраняя самостоятельное значение и после того, как право собственности развилось и утвердилось. Последующее развитие права владения как самостоятельной категории было пресечено культурно-правовой традицией советского государства, что объясняет неразвитость юридического формата всей конструкции владения в гражданском законодательстве современной Российской Федерации и нарушение вследствие этого конституционных прав личности.

2. Обосновывается положение о том, что право владения является субъективным вещным правом в единстве фактического и правового аспектов, содержание которого выражается в фактическом господстве над вещыо, означающее для окружающих правовое осуществление лицом правомочий субъективного вещного права. В связи с чем необходимо ввести в Гражданский кодекс Российской Федерации положение следующего содержания «Владениеэто фактическое, независимое от правового титула, волевое обладание вещыо, означающее для окружающих правовое осуществление лицом правомочий субъективного вещного права».

3. Предлагается в гражданском праве выделить в качестве отдельного института совокупность юридических норм, регулирующих отношения фактического, независимого от правового титула, волевого обладания вещыо, что позволит объединить нормы, содержащиеся в нормативных правовых актах, неоднородных по своей юридической силе, регулирующих разнообразные виды общественных отношений, в единую систему на основании наличия у данных норм общего предмета регулирования.

4. Делается вывод, что теоретическое рассмотрение видов владения позволяет относить к законному владению все случаи, когда закон предусматривает существование фактической связи, сопряженной с осуществлением функций владения, что подразумевает необходимость обозначать владельческий статус лица, что не сделано в отношении возникновения права на находку, клад, безнадзорных животных, бесхозяйной движимой вещи или движимой вещи, от которой собственник отказался и иного фактического владения.

В связи с чем предложено пункт 2 статьи 226 Гражданского кодекса Российской Федерации дополнить следующими словами «До момента вынесения решения суда лицо, имеющее намерение обратить в собственность брошенную вещь, признается ее фактическим владельцем». Текст пункта 4 статьи 227 Гражданского кодекса Российской Федерации дополнить словами «Нашедший вещь признается ее фактическим владельцем до момента установления утерявшего вещь собственника или приобретения права собственности на находку». Текст пункта 2 статьи 230 Гражданского кодекса Российской Федерации дополнить словами «На время розыска собственника животных до истечения срока приобретения права собственности на них безнадзорные животные могут быть оставлены лицом, задержавшим их, в фактическом владении, либо переданы в фактическое владение другому лицу, имеющему необходимые условия для их содержания и пользования — с уведомлением, либо при участии милиции или органа местного самоуправления». Текст пункт 2 статьи 233 Гражданского Кодекса Российской Федерации предлагается дополнить следующими словами «Лицо, обнаружившее клад, содержащий вещи, предположительно относящиеся к памятникам истории и культуры, и собственник земельного участка или иного имущества, где клад был сокрыт, является фактическим владельцем найденного имущества до решения суда об отнесении найденных вещей к культурно-историческим ценностям на основании заключения соответствующей экспертизы».

5. Полагаем целесообразным в целях наделения права владения в рамках приобретательной давности активной исковой защитой пункт 1 статьи 234 Гражданского кодекса Российской Федерации изложить в следующей редакции: «Лицо — гражданин или юридическое лицо, не являющееся собственником имущества, но фактически владеющее им как своим собственным недвижимым имуществом в течении пятнадцати лет либо иным имуществом в течении пяти лет, приобретает право собственности на это имущество" — пункт 2 изложить в следующей редакции: «До приобретения на имущество права собственности в силу приобретательной давности лицо, владеющее им как своим собственным, имеет право на защиту своего владения против третьих лиц" — пункт 4 изложить в следующей редакции: «Течение срока приобретательной давности начинается с момента поступления вещи во владение лица, ссылающегося на приобретательную давность. Течение срока приобретательной давности прерывается при утрате вещи помимо воли владельца».

6. Устанавливается, что в целях сохранения имущества в гражданском обороте, необходимо дополнить Гражданский кодекс Российской Федерации положениями следующего содержания: «Презумпция собственности владельца: каждое лицо владеет как собственник, если не доказано, что владельцем является другое лицо. Добросовестность владения: добросовестность владения предполагается, если не доказано иное. Лицо ссылающееся на недобросовестность владения должно доказать ее наличие».

7. Отстаивается позиция, что в целях обеспечения всесторонней защиты прав и законных интересов фактических владельцев, как стороны гражданских правоотношений и необходимого восстановления в системе защиты законного владения интегрированного взаимодействия естественного, публичного и частного начал, необходимо дополнить Гражданский кодекс Российской Федерации положениями следующего содержания «Защита владения от насильственных и самоуправных действий: в случае насильственного или самоуправного захвата владения иными лицами, владелец вправе истребовать имущество у этих лиц, независимо от правового титула у владельца или лиц, захвативших имущество, в течении шести месяцев со дня захвата владения.

В случае невозможности возвратить имущество в натуре, лица, совершившие насильственный или самоуправный захват владения имуществом обязаны возместить его стоимость в деньгах".

Практическая значимость исследования заключается в том, что диссертация может послужить методологической основой для последующих научных исследований в области права владения, а ее отдельные положения развивают соответствующие разделы и институты теории гражданского права, в которых рассматривается владение и его защита.

Основные положения и выводы диссертанта могут быть использованы в процессе преподавания учебной дисциплины «гражданское право» в юридических вузах, на юридических факультетах, а также при подготовке лекций, учебных пособий, учебников, учебно-методической литературы по гражданскому праву.

Апробация результатов исследования осуществлялась путем внедрения основных положений диссертации в программное обеспечение учебного процесса. Основные направления работы изложены в опубликованных статьях, а также выступали предметом дискуссии на практических занятиях юридического факультета Московского государственного индустриального университета, выносились на обсуждение по реформированию курса гражданского права.

Структура исследования состоит из введения, двух глав, объединяющих шесть параграфов, заключения, списка литературы, нормативно-правовых актов, материалов судебной практики, использованных по теме исследования.

Заключение

.

Вопросы правового регулирования владения как самостоятельного института гражданского права России и его защиты достаточно дискуссионны и интересны со стороны цивилистов. Действующие законодательство содержит в себе ряд неточностей и пробелов, разрешение которых требует глубокий научный анализ и обоснование.

В первую очередь об этом свидетельствует проведенный в диссертационной работе историко-правовой анализ основных направлений развития правовых взглядов в определении природы владения от древнеримских конструкций до современных доктринальных взглядов, который показал, что право владения предшествовало праву собственности и институционализировалось как естественное право. В дальнейшем право владения было обеспечено квалифицированной защитой в соответствии с требованиями гражданского оборота и определялось как юридическое понятие, сохраняя самостоятельное значение и после того, как право собственности развилось и утвердилось. Последующее развитие права владения как самостоятельной категории было пресечено культурно-правовой традицией советского государства, что объясняет неразвитость юридического формата всей конструкции владения в гражданском законодательстве современной Российской Федерации и нарушение вследствие этого конституционных прав личности.

В работе подчеркивается, что институт владения зародился в нормах римского частного права и первоначально развивался независимо от права собственности. Обладание возможно было по отношению к вещам телесным и недвижимым, над которыми устанавливалось контактное господство, носящее характер непосредственного соприкосновения с вещью. Усиление власти способствовало расширению сферы владения, а появление частного интереса-расширению права собственности. Поэтому в классическую эпоху реальное фактическое обладание вещью свое чистое юридическое бытие получило благодаря защите от всякого нарушения в рамках интердиктпого производства, то есть продолжало относительно дистанцироваться от полного имущественного права. Но в то же время, служа средством приобретения права собственности, стало в определенную оппозицию по отношению к нему.

В диссертации отмечается, что именно естественное право владения и фактическое персональное обладание вещью, выступающие правовым и юридическим прототипом возникновения индивидуальной частной собственности, вокруг которых выстраивалось сложное здание римского права, через влияние византийского общества было воспринято феодальной Русью. В дальнейшем, идя по пути развития от общего к частному, его самостоятельность нашла четкое подкрепление в теоретических разработках юристов Российской Империи. Глубина и ясность излагаемых мыслей юристов XIX века, характеризующих время расцвета фундаментальной вещной категории владения, отражала взгляды о необходимости сохранения различий между владением в виде собственности и всяким иным владением, защищаемым посредством судебного иска и закрепляя его определение как обладание имуществом, приобретаемое юридически дозволенными способами. Произошедшее в 1917 году огосударствление привело к признанию всего частного публичным. В результате самостоятельное право владения стало считаться пережитком, а в последующий период вплоть до настоящего времени рассматривается всего лишь элементом права собственности, нарушая, тем самым, конституционные права личности.

Тем не менее, рассмотренные теоретические и практические аспекты права владения позволили найти доказательства того, что право владения является субъективным вещным правом в единстве фактического и правового аспектов, содержание которого выражается в фактическом господстве над вещью, означающее для окружающих правовое осуществление лицом правомочий субъективного вещного права.

Авторская позиция в исследуемом вопросе заключается в том, что отношение человека к вещи, каким оно является по праву собственности на эту вещь, может быть названо в юридическом смысле идеальным порядком, который вовсе не исключает других менее полных, но также установленных отношений, к каковым следует отнести владение, содержащее два основных элемента: волю и подчиненную ее вещь. Следовательно, в самом первом и обыденном приближении владение понимается как физическое обладание. Рассмотрение одной фактической стороны в данной категории приводит к ограниченному пониманию данной дефиниции, так как владение это не только реальное отношения к вещи, но и гарантированные и признанные законом отношения с прочими лицами, обеспеченные защитой. Поэтому в современных условиях владение является единством права и факта. Такая взаимосвязь трансформируется в субъективное право, которое может принадлежать как собственнику, так и иному титульному и беститулыюму владельцам в силу установленных законодательных норм. В процессе осуществления прав и обязанностей вышеуказанные лица становятся участниками определяющей вещной связи между лицом, имуществом и окружающими.

В связи с этим необходимо ввести в Гражданский кодекс Российской Федерации положение следующего содержания: «Владение — это фактическое, независимое от правового титула, волевое обладание вещью, означающее для окружающих правовое осуществление лицом правомочий субъективного вещного права».

Сопоставление владения как субъективного вещного права, его современного закрепления в нормативно правовой базе с основными теоретическими критериями института права позволило сделать вывод о том, что право владения является самостоятельным институтом гражданского права России. В связи с этим диссертантом формулируется авторское определение владения как института гражданского права, под которым следует понимать совокупность юридических норм, регулирующих отношения фактического, независимого от правового титула волевого обладания вещью. Свидетельствующее в свою очередь, что право собственности должно определяться через крайне широкую и предельную категорию, затрагивающую его сущность, а не через триаду правомочий.

Так, полный титульный владелец в отношении принадлежащих ему вещей по своему личному усмотрению имеет право выполнять любые непротиворечащие закону действия, в том числе и передавать свое имущество во владение другим лицам, оставаясь собственником. При такой передаче вещь выходит из сферы его владения и попадает в фактический состав имущества другого лица, которое становится владельцем. В связи с тем, что обладание представляет собой самостоятельное вещное право в единстве фактической и юридической стороны, то не может быть владения у двух лиц одновременно: у собственника и иного титульного владельца. В свою очередь право собственности, являясь качественным, а не количественным феноменом, не передается ни полностью, ни по частям, продолжая сохранять за собой полный титул и в силу отсутствия одного из трех полномочий.

Исследуя право владения как самостоятельный институт гражданского права России, правовую природу участников гражданского оборота, вступающих в отношения по распределению материальных благ, позволило по новому взглянуть на существующие виды владения, акцентировав внимание на отсутствии знака равенства между титульным владением и законным, беститульным и незаконным и относить к законному владению все случаи, когда закон предусматривает существование фактической связи, сопряженной с осуществлением функций владения, что подразумевает необходимость обозначать владельческий статус лица, что не сделано в отношении возникновения права на находку, клад, безнадзорных животных, бесхозяйной движимой вещи или движимой вещи, от которой собственник отказался и иного фактического владения.

Особо обращено внимание на признание несостоятельным деление владения на вещное и обязательственное. На основе анализа норм действующего гражданского законодательства и практики его применения подчеркивается невозможность проведения четкой линии между вещными и обязательственными характеристиками по причине отсутствия их в чистом виде. Это связано в первую очередь с тем, что владение представляет собой совокупность отношений: отношение лица, вытекающее из субъективного права собственности на конкретную вещь, отношение лица к вещи, основанное на ином вещном праве, то есть отношение к чужой вещи по праву либо по закону, отношение лица к вещному праву другого лица или отношение к чужой вещи, принадлежащей другому лицу на том или ином праве. Если первая и вторая группы отношений имеют непосредственную вещную связь между лицом и имуществом, являясь определяющими, то третья группа вытекает из обязанности уважать право, что свидетельствует только о присутствии некоторого обязательственного элемента в вещной владельческой категории.

В диссертационной работе отмечается, что с практической точки зрения значимым является деление владения на законное и незаконное, титульное и беститульное. В связи с этим, следует разграничивать такие категории как «юридический титул» и «правооснование» владения. Юридический титул означает юридический факт, приводящий к установлению того или иного типа владения. Правооснование характеризует владение как состояние, к которому привело приобретение вещи, и заключается в том правовом ранге, которым с учетом иерархии вещных прав законодатель наделил владельца. В связи с этим не следует отождествлять титульное и законное владение, беститульное и незаконное владение. Владение титульное обозначено как обладание, которое строиться на одном из дозволенных или незапрещенных законом способов приобретения. Наличие правового титула, не имеющего в себе никаких изъянов, приводит к возникновению законного владения как правомочия в составе субъективного вещного права. Обладание, допускаемое правом, но имеющее в себе определенные недостатки, при добросовестности владельца также порождает законное владение. О законном характере последнего вида свидетельствует и то, что законодатель связывает с ним определенные правовые последствия, а также в той или иной форме защищает, тем самым, обозначая владельческий статус лица.

Владение, приобретенное титульным путем, но не добросовестно, а также посредством действий, которые вообще не могут считаться способом приобретения вещи по причине их запрещенное&trade-, следует считать незаконным, как не влекущим правовых последствий и не пользующимся в действующем праве защитой.

На основании вышеизложенного необходимо пункт 2 статьи 226 Гражданского кодекса Российской Федерации дополнить следующими словами «До момента вынесения решения суда лицо, имеющее намерение обратить в собственность брошенную вещь, признается ее фактическим владельцем». Текст пункта 4 статьи 227 Гражданского кодекса Российской Федерации дополнить словами «Нашедший вещь признается ее фактическим владельцем до момента установления утерявшего вещь собственника или приобретения права собственности на находку». Текст пункта 2 статьи 230 Гражданского кодекса Российской Федерации дополнить словами «На время розыска собственника животных до истечения срока приобретения права собственности на них безнадзорные животные могут быть оставлены лицом, задержавшим их, в фактическом владении, либо переданы в фактическое владение другому лицу, имеющему необходимые условия для их содержания и пользования — с уведомлением, либо при участии милиции или органа местного самоуправления». Текст пункт 2 статьи 233 Гражданского Кодекса Российской Федерации предлагается дополнить следующими словами «Лицо, обнаружившее клад, содержащий вещи, предположительно относящиеся к памятникам истории и культуры, и собственник земельного участка или иного имущества, где клад был сокрыт, является фактическим владельцем найденного имущества до решения суда об отнесении найденных вещей к культурно-историческим ценностям на основании заключения соответствующей экспертизы».

Владение также может быть добросовестным и недобросовестным. В связи с этим необходимо констатировать, что появление в законодательной теории подобных категорий носит весьма важное практическое значение, так как только посредством четкого разграничения данных дефиниций можно правильно применять законодательные нормы. Явным же недостатком действующего законодательства является отсутствие легальной дефиниции добросовестного владельца.

В связи с этим в работе подчеркивается, что под добросовестностью участников гражданских отношений следует понимать субъективную сторону их поведения, то есть когда они не знали, не могли знать о правах третьих лиц на соответствующее имущество и о своей неуправомоченности, взаимодействуя с открытостью и непрерывностью. Понятие же недобросовестности является составной категорий, включающей в себя оценку поведения участника правоотношения как с объективной, так и с субъективной стороны. То есть, недобросовестными могут быть признаны лишь те участники отношений, которые, совершая противоправные действия или бездействуя, знали или должны были знать о характере этих действий и их последствиях.

Владение, приобретенное титульным путем, по не добросовестно, а также посредством действий, которые вообще не могут считаться способом приобретения вещи по причине их запрещенное&trade-, следует считать незаконным, как невлекущим правовых последствий и непользующимся в действующем праве защитой.

Поэтому предоставляется необходимым ввести в Гражданский кодекс Российской Федерации новые статьи следующего содержания: «Презумпция собственности владельца: каждое лицо владеет как собственник, если не доказано, что владельцем является другое лицо. Добросовестность владения: добросовестность владения предполагается, если не доказано иное. Лицо ссылающееся на недобросовестность владения должно доказать ее наличие».

Представленный в работе институт права владения выражается в совокупности имущественных связей, опосредующих господство субъекта над вещью, обеспечивающих данному имуществу юридический статус «хозяйной» и сохранение ее в сфере гражданского оборота. Основания их возникновения, изменения и прекращения связываются с наступлением определенных единичных юридических фактов, порождающих фактический переход вещи во владение лица, права требования на нее и соблюдение ее неприкосновенности.

Другими словами, для возникновения владельческих отношений требуется неотъемлемая материальная связь с вещыо посредством скоординированных действий, утрата которой порождает изменение или прекращение данных отношений.

Выявленная в работе тенденция расширения гражданского оборота показывает, что для полноценного регулирования сложившихся имущественных отношений необходимо обратить внимание на защиту права владения, которое должно интегрирование сочетать необходимые начала естественного, частного и публичного права.

Так, отношение лица к вещи имеет важное значение, но центр тяжести находится в восприятии этого отношения окружающими, так как только признание обеспечивает участие личности в жизни общества. С другой стороны, сочетание такого естественного фактического состояния по происхождению с современным правом по последствиям, приводит к необходимой защите лица, находящегося в таком тесном единении с вещыо, так как в случае нарушения прав владения игнорируется не только естественное положение человека, но и в первую очередь его частные интересы.

В то же время защита владения выполняет еще и общесоциальную сущность, так как охраняет интересы всех без исключения людей и устанавливается ради общественного порядка, где обеспечивает достижение двух важнейших взаимосвязанных целей публично-правовой природы: сохранение гражданского мира в обществе и соблюдение государством своей прерогативы разрешать имущественные споры, пресекать всякое самоуправство. Так как для государства и правопорядка недопустима передача отдельным личностям инициативы в авторитетном и подлежащем безоговорочному признанию урегулировании частноправовых споров.

В связи с этим, в работе устанавливается, что действующая система защиты законного владения — это ограниченная петиторная защита, осуществляемая по воле собственника, с нарушением естественного статуса лица. Посессориая защита, необходимая нашему законодательству в целях недопущения самоуправства, установления гражданского мира в обществе, шире, так как, прежде всего, защищает личность независимо от права на вещь.

Это подтверждает и исторический анализ законодательного становления защиты права владения, свидетельствующий о том, что упрощенная посессорная защита обеспечивала не только монолитность праву владения как институту гражданского права, способному быть изученным без оглядки на право собственности, но и стабильность гражданскому миру в обществе.

Авторская позиция заключается в том, что римские юристы абсолютно справедливо считали, что любой владелец уже тем, что он является владельцем, имеет больше прав, чем тот, кто не владеет, провозглашая таким образом обладание неким самостоятельным правом, нарушение которого рассматривалось, как угроза существовавшему публичному строю. Поэтому в целях поддержания владения и охраны общественного порядка претор и провозгласил особый судебный процесс с сокращенным сроком подачи жалобы или иска по восстановлению нарушенного владения, в котором решение о восстановлении владения принималось на основании исследования и установления исключительно фактов владения и его незаконного нарушения, без обращения к исследованию правового основания.

На всем протяжении существования российского государства защита права владения интерпретировалось в различных смыслах. И только дореволюционные юристы смогли по достоинству оценить ее силу, применяя ко всякому и даже незаконному владению, охраняемому от насилия и самоуправства. Впоследствии накопленный столетиями опыт законодательной и правоприменительной деятельности России должен был выразиться в долголетнем проекте Гражданского Уложения Российской Империи, по которому всякое, в том числе и незаконно, самовольно отнятое у владельца имущество, а также всякое самовольное действие, лишающее владельца возможности пользования имуществом или стесняющее его в таком пользовании, охраняется, пока это владение не будет прекращено надлежащим по закону распоряжением о передаче имущества.

С приходом советской власти модель владельческой защиты исчезла из гражданского права. При этом следует отметить, что речь шла не только об отрицании буржуазного института защиты владения, имеющего огромный потенциал для разрешения владельческих споров, но и об урезанной защите владения, основанной на определенном праве, так как советский закон отверг в полном смысле слова вещно-правовую защиту владения. Негативное отношение к институту защиты права владения сохранилось в гражданско-правовой доктрине СССР на протяжении всего существования советского государства, а также в постсоветской России, предоставляя полную защиту только титульному владельцу.

Углубленный анализ защиты права владения по законодательству Российской Федерации отражает продолжение советской традиции в игнорировании на практике естественно-правового статуса фактических владельцев. А также подчеркивает не только вездесущий приоритет собственника даже в случаях отсутствия добропорядочности на его стороне, но и несовершенную систему защиты прав владения, приводящую к нарушению как общечеловеческого принципа справедливости, так и конституционного принципа, гарантирующего защиту каждому гражданину, тем самым не обеспечивая защиту частных и публичных интересов всемерной охраной.

В работе отмечается, что право на защиту владения следует рассматривать в качестве конституционного принципа, сущность которого заключается в предоставлении каждому человеку средств по устранению препятствий в процессе осуществления своих интересов. Вышеуказанный принцип реализуется посредством закрепленной в статье 12 Гражданского кодекса Российской Федерации системы способов, считающейся полностью соответствующей современным требованиям гражданского оборота.

Между тем, рассматривая совокупность средств защиты права владения, установлено, что в соответствии с Гражданским кодексом Российской.

Федерации одним из наиболее упрощенных способов охраны прав владения является самозащита. Но, несмотря на возможность с помощью данной нормы оградить себя от неприятных последствий правонарушения, объективная необходимость ее применения отпадает. Это связано с тем, что законодатель, определяя данное право в общих чертах без какого-либо особенного статуса, указывает на присутствие огромного риска в квалификации таких действий противоправными. Намекая, что при своевременном неосуществлении самозащиты у владельца есть огромный шанс в виде спокойного и неагрессивного обращения в суд с иском. Для других лиц без правового титула, у которых это возможно единственный шанс по сохранению вещи в своем владении, осуществление такого права затруднительно, так как посессорной защиты в нашем праве нет.

Более того, в работе подчеркивается, что и существующая система юрисдикционных средств защиты права владения отнюдь не безупречна. Во-первых, один из распространенных и наиболее значимых способов защиты права титульных владельцев, закрепленных в гражданском законодательствевиндикационный иск — защищая интересы титульных владельцев, эффективен только против третьих лиц и не работает в исках против собственника.

Во-вторых, современная правоприменительная практика, отражающая стремление судов к наиболее полной защите интересов собственника в ущерб интересам добросовестного приобретателя, выражается в предоставлении собственнику права возбуждения иска о реституции в случае незаконного распоряжения имуществом при отсутствии перспективы у виндикации, обосновывая это тем, что право собственности имеет заведомое преимущество перед фактической позицией.

В-третьих, в соответствии со статьей 234 Гражданского кодекса Российской Федерации владение добросовестного приобретателя может быть защищено, но только от посягательств со стороны третьих лиц, а не со стороны собственника. Даже в случае, если приобретатель и предъявит иск об изъятии вещи из чужого незаконного владения, то при современной редакции нашего закона истцу придется доказывать свой титул владения, который не может противостоять всеобъемлющему титулу собственника. Поэтому суд будет вынужден разрешать спор о праве гражданском, а не о владении как таковом, отдавая естественно приоритет наиболее защищенному полному господствующему титульному владельцу, несмотря на его насильственное самоуправство.

Единственным способом, позволяющим оперативно восстановить нарушенное субъективное вещное право, обеспечивая возможность защиты каждому гражданину посредством интеграции в себе естественного, частного и публичного права, является внедрение в гражданский оборот наряду с существующей петиторной системой защиты прав посессорный процесс. Так как, только с его помощью возможно обеспечить всеобщую защиту имущественных интересов граждан в соответствии с общими принципами Конституции Российской Федерации.

Поэтому в целях обеспечения всесторонней защиты прав и законных интересов фактических владельцев, как стороны гражданских правоотношений и необходимого восстановления в системе защиты законного владения интегрированного взаимодействия естественного, публичного и частного начал, необходимо дополнить Гражданский кодекс Российской Федерации положениями следующего содержания: «Защита владения от насильственных и самоуправных действий: в случае насильственного или самоуправного захвата владения иными лицами, владелец вправе истребовать имущество у этих лиц, независимо от правового титула у владельца или лиц, захвативших имущество, в течении шести месяцев со дня захвата владения.

В случае невозможности возвратить имущество в натуре, лица, совершившие насильственный или самоуправный захват владения имуществом обязаны возместить его стоимость в деньгах".

А пункт 1 статьи 234 Гражданского кодекса Российской Федерации изложить в следующей редакции: «Лицо — гражданин или юридическое лицо, не являющееся собственником имущества, но фактически владеющее им как своим собственным недвижимым имуществом в течении пятнадцати лет либо иным имуществом в течении пяти лет, приобретает право собственности на это имущество" — пункт 2 изложить в следующей редакции: «До приобретения на имущество права собственности в силу приобретателыюй давности лицо, владеющее им как своим собственным, имеет право на защиту своего владения против третьих лиц" — пункт 4 изложить в следующей редакции: «Течение срока приобретательной давности начинается с момента поступления вещи во владение лица, ссылающегося на приобретательную давность. Течение срока приобретательной давности прерывается при утрате вещи помимо воли владельца».

Таким образом, анализ действующего гражданского законодательства в настоящем исследовании позволяет сделать вывод, что отсутствие в законодательстве Российской Федерации самостоятельного права владения с присущей ему защитой приводит к нарушению основного Конституционного принципа, гарантирующего защиту каждому гражданину, тем самым, не обеспечивая защиту частных и публичных интересов всемерной охраной. Между тем, признание права владения и установление его полноценной защиты служит не только упрощенным средством охраны каждого человека, но и способом воздействия, под влиянием которого участники гражданского оборота будут уважать наличное распределение вещей и имущественную сферу друг друга, ведь произвольное вторжение в последнюю может послужить основанием для восстановления нарушенного владения, даже, невзирая на правовой титул.