Этнокультурная специфика зоонимической лексики, характеризующей человека: На материале русского и немецкого языков

В последние десятилетия XX века в лингвистической науке произошли значительные изменения, связанные с ее переходом к антропоцентрической парадигме. Язык начал изучаться в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением и духовно-практической деятельностью, что привело к быстрому развитию тех областей гуманитарных исследований, в основе которых лежит триединство «человек — язык — культура», — этнолингвистики и социолингвистики, лингвострановедения и лингвокульту-рологии [171]. Согласно теории выдающегося немецкого философа XX века М. Хайдеггера, человек выступает как сущее в мире, в свое*м бытии связанное с космосом, землей, а поиск истины бытия осуществляется через язык. «Путем описания формальных структур здесь-бытия как потока сознания человек через внутреннее бытие мира дает картину человеческого существования», — пишет ученый. Мир и человек, считает он, образуют единство. А в мире человек выделяется только потому, что его «человеческая сущность заключается в языке» [158, с.8].

Человек при таком подходе рассматривается не только как носитель языка, но и как представитель национальной культуры, обладающий определенным менталитетом, субъект познающий и оценивающий. В этом смысле можно говорить о «лингвистическом антропоцентризме», когда речь рассматривается как часть деятельности человека, в комплексе релевантных обстоятельств. Это означает, что первостепенное значение приобретает изучение проблемы языковых средств, их организации в речи и их интерпретации в процессе восприятия. Иными словами, все большее значение отводится лингвистике, направленной на взаимоотношения человека и окружающего его предметного мира, лингвистике коммуникативно-ориентированной.

Благодаря концепции В. фон Гумбольдта, который видел в языке воплощение и проявление духа народа, его миропонимания и менталитета.

44], приоритетным направлением современной лингвистики стало исследование культурных особенностей в языковой картине мира, где каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия мира, обязательный для всех носителей данного языка. Многие ученые [см. раб. Е. М. Верещагина, В. Г. Костомарова, Ю. Н. Караулова, Н. В. Уфимцевой, В. В. Воробьева, А. Вежбицкой и др.] подчеркивают, что языковые значения содержат не только информацию о внутренних свойствах объектов или ситуаций, которые они описывают, но обязательно включают также и то, как носители языка предпочитают думать об этих объектах или ситуациях и ментально отображать их. В связи с этим язык и лингвистические методы его исследования приобретают все большую значимость в научном изучении культуры и традиций того или иного народа.

Язык рассматривается учеными сегодня как путь, по которому человек проникает не только в современную ментальность нации, но и во взгляды древних людей на мир, общество и самих себя. Особую ценность в этом плане представляют пословицы, поговорки, фразеологизмы. Б. А. Ларин справедливо заметил, что «фразеологизмы всегда косвенно отражают воззрения народа, общественный строй, идеологию своей эпохи» [80, с.37]. «Именно в языке, в его лексическом и фразеологическом фонде, — по мнению Р. Х. Хайруллиной, — находят выражение национальный характер, психический склад народа, его история и культура» [160, с.5].

В настоящее время широко известна школа В. Н. Телия, занимающаяся лингвокультурологическим анализом фразеологизмов. В. Н. Телия и ее учениками исследуются языковые сущности с позиции рефлексии носителя живого языка. Данная концепция близка позиции А. Вежбицкой, которая разрабатывает направление ментальной лингвистики.

Для лингвокультурологических изысканий весьма актуальным представляется анализ устойчивых сочетаний, в составе которых имеются зоо-нимы. Человек, являясь неотъемлемой частью животного мира, с тех пор как он появился на свет, теснейшим образом взаимодействует с окружающей его фауной. В первых письменных источниках любого народа есть неоднократные упоминания о тех или иных представителях животного мира, метафорические сравнения героев этноса с различными животными. Названия животных часто связаны с народной и мифической символикой. Корни этого явления уходят далеко в глубь веков, когда племена поклонялись изображениям животных-тотемов. В могильниках племен, живших на берегах морей, находят фигурки черепахи, нырка, тюленя или дельфинаплемен степей — фигурки змеиу проживавших в лесных массивах — медведя, оленя или волка, считавшихся предками народа, его божествами. В более поздний период отдельные животные стали олицетворением качеств, которыми человек хотел бы обладать или от которых он стремился избавиться: змея — символ мудрости, но также олицетворение хитрости и коварствалев — олицетворение силы и благородствамедведь — символ силы и т. п.

Уступая животным в силе, ловкости и скорости, человек мог выжить только за счет своего интеллектуального преимущества. Ему необходимо было не только самому знать повадки диких животных, но и передавать эти знания последующим поколениям, поэтому лексические единицы, являющиеся названиями представителей фауны, относятся5 к одним из самых древних и распространенных, и, следовательно, именно в них более всего отражаются воззрения, традиции, обычаи того или иного народа. «Зоонимы являются особыми единицами дискурса и относятся к числу тех его составляющих, национально-культурная обусловленность семантики которых выражена особенно ярко» [Словари: 12, с.26−27].

Имена животных как объект исследования заслуживают особого внимания еще и потому, что, подчиняясь законам языка, они образуют специфическую подсистему, внутри которой возникают свои закономерности, требующие специального описания.

Вместе с тем изучение научной литературы показывает, что, несмотря на распространенность и определенную универсальность зоонимической лексики, характеризующей человека, во многих языках мира, исследования в этой области нередко носят частный и ограниченный характер. Объектом специального конфронтативного изучения данный языковой материал был лишь в единичных работах, а их комплексного контрастивного анализа в русском и немецком языках практически не проводилось.

Сопоставительное исследование зоонимов, употребляемых в переносном значении и в составе устойчивых сочетаний, представляет несомненный научный интерес — прежде всего для описания национальной языковой картины мира, поскольку любое сравнение языков приводит в результате к установлению трех основных свойств: всеобщих, сходных и отличительных. Как справедливо писал В. фон Гумбольдт, нельзя «. в достаточной мере познать характер одной нации, не изучив одновременно и другие, находящиеся с нею в тесной связи, контрастные отличия которых, с одной стороны, собственно и сформировали этот характер, а с другой стороны, единственно и позволяют полностью его понять.» [45, с.319].

Изучение лексической семантики в контрастивном плане позволяет выявить гораздо больше, чем сопоставительный анализ других сторон языка, поскольку словарный состав — это главное хранилище национально-языкового фонда народов, основной источник выражения их культуры и самосознания. «Контрастивный анализ лексики — это не что иное, как анализ одного языка в зеркале другого, анализ того, что в конечном счете удивляет в другой языковой культуре» [89, с.80].

Несмотря на то, что контрастивная лингвистика как самостоятельная область компаративистики стала складываться еще в 50-х годах прошлого столетия благодаря работам Р. Ладо, Ди Пьетро, Г. Никеля, Я. Фисяка, Л. Леже и постоянно активно развивалась [см. раб. 43- 78- 111- 123- 126- 160 и др.], далеко не все проблемы здесь можно считать решенными. Так, в частности, требуют выявления и осмысления различные социальные коннотации слов и устойчивых сочетаний в разных языковых культурах (к примеру, в сознании русского человека такое качество, как глупость, по ассоциации связано с обозначением осла: кто-л. осел в бархатной попонекто-л. ученый оселна ослов не стоит тратить слов и т. д., у немцев нередко эту функцию выполняет слово Ochse (вол): dumm wie ein Ochse (доел.: глупый как вол) — Ochsenkopf (доел.: воловья голова) — so ein Ochse! (доел.: ну и вол!) и т. д.), что даст возможность уточнить понятие национальной языковой личности, описать этническую фразеологию как фрагмент языковой картины мира в целом.

Кроме того, анализ фразеологических единиц с позиций языковой картины мира позволит решить ряд общетеоретических проблем, связанных с соотношением языка и культуры.

И, наконец, идеографическая классификация устойчивых сочетаний очертит круг человеческих качеств, свойств, знаний и представлений человека об окружающем мире.

Следует отметить, что зоонимы, используемые для характеристики человека, не раз становились предметом специального исследования. Так, только в последние годы появились работы Я. Л. Белицыной, В. Д. Девкина, В. И. Жельвиса, Н. А. Илюхиной, Э. А. Кацитадзе, А. А. Киприяновой, В. В. Морковкина, Ц. Ц. Огдоновой, и др., в которых специально рассматривается этот пласт лексики.

Однако до «настоящего времени у исследователей нет единства мнений даже по поводу используемой терминологии. По определению К. Леви-Строса, наименования животных могут быть отнесены к «мифимемам»: ученый понимал под этим термином «слова с двойным значением» [81, с.428]. Р. Барт говорит о знаках, которые принадлежат сразу двум семиоло-гическим системам: «Знак (т.е. результат ассоциации концепта и акустического образа) первой системы становится всего лишь означающим во второй системе» [11, с.78]. О. В. Пестова называет такие единицы словами с символическим значением, понимая под последним «тип конвенционально обусловленного значения, образовавшегося на основе механизмов метафо-ризации и метонимизации, в котором наименование конкретного предмета выступает в качестве означающего для абстрактного значения» [106, с.92].

Наиболее употребительным среди известных в литературе является термин «зооним». Отдельные ученые употребляют его, имея в виду слово, обозначающее животное, живое существо, относящееся к животному миру [46, с.42−60- Словари: 7- 12]. Другие считают, что вряд ли можно применять для наименования животных данный термин, так как его логичнее оставить для кличек животных: Барбос, Бобик, Мурка и под., которые по своей основной вокативной функции близки к личным именам и прозвищам людей [83, с.81−93- 91, с.317−322- 109, с.56−67- 134].

В.В.Морковкин полагает, что термин «зооним» является не вполне удачным: помимо неоднозначности, у него есть и другой недостаток. Присвоение некоторому слову квалификации «зооним», согласно позиции этого лингвиста, заслоняет то обстоятельство, что данное слово, наряду с собственно анимальным значением, может соотноситься и с денотатами, которые животными не являются. Кроме того, зооним может выступать в качестве исходного лексико-семантического варианта многозначного слова, а может быть одним из производных лексико-семантических вариантов такого слова. Именно по этой причине В. В. Морковкин предлагает такие термины, как «зоолексема» и «зоонимосодержащая» лексема. Зоолексемой он называет лексическую единицу, которая в исходном значении выступает в качестве названия определенного животного (напр. слон). При этом, считает ученый, если в толковых словарях зоолексема фигурирует как однозначное слово, то она одновременно является и зоонимом (напр. снегирь). Если же зоони-мом является не исходный, а один из производных лексико-семантических вариантов слова, то такую единицу можно называть зоонимосодержащей лексемой (ср., мухоловка — 'небольшая птица') [96, с.25].

Существуют и иные подходы к исследованию наименований животных. Их рассматривают и с позиций структурных, словообразовательных, и с позиций лингвокультурологических.

По мнению Ц. Ц. Огдоновой [101, сЛ90−191], мышление человека склонно отражать мир антропоморфно или зооморфно. Результаты этого отражения и фиксируются многими лексическими единицами, среди которых выделяются особого рода слова, которые она называет зооморфизмами, или зоохарактеристиками. Зооморфизмы (зоохарактеристики) основываются на реальных (объективных) или мнимых (субъективных) качествах животных, которые приписываются им фантазией и творческим мышлением народа. Эти зафиксированные в переносно-содержательной структуре лексических единиц признаки являются «семантической мотивированностью» (внутренней формой). Будучи мотивированными, морфизмы являются яркими и экспрессивными, что позволяет включить их в экспрессивный фонд языка. Зооморфизмы характеризуются как метафорические экспрессивы с диффузной семантикой, т. е. они представляют языковые-речевые формы с двойной корреляцией: они связывают сферы «Вселенная» (как функцию по происхождению) и «человек» (как функциональные средства создания характеристики). Зооморфизмы могут характеризовать человека через конно-тативные значения. Так, коннотативные содержания характеристик медведь, слон выделяют семы 'неуклюжий', 'большой' и 'мужчина', а курица, овца — 'глупость' и 'женщина'. Но в некоторых случаях идентифицирующие семы могут гаситься, а актуализироваться характеризующие семы: лиса характеризует хитрого, льстивого человека независимо от возраста и пола. Зооморфизмы могут выражать отношение говорящего к объекту. Поэтому в смысловом содержании зооморфизмов можно выделить также эмоционально-оценочный план, который проявляется в их аффективных значениях (в этом случае происходит десемантизация). Зооморфизмы с де-семантизированными характеристиками, не выполняя характеризующую функцию, выражают ласку, симпатию или же негодование, презрение к человеку.

Огдонова Ц.Ц. выделяет: а) окказиональные зоохарактеристики, где может быть употреблено любое наименование животного, его стилевое содержание детерминируется контекстом, который индуцирует определенные смыслы, слово приобретает тот или иной метафорический смысл (умного, доброго, ласкового человека можно назвать собакой)', б) устойчивые зооха-рактеристики, за которыми в сознании закреплены устойчивые метафоры, многие из них стали символами определенных человеческих качеств: волк, лиса, медведь, слон, заяц, осел и др. Устойчивые зоохарактеристики вступают в широкую словообразовательную сеть, регулируя семантику производных прилагательных, наречий, глаголов.

Л.А.Киприянова предлагает свой термин — «зоосемизм» [63, с.260−262]. Зоосемия, по ее мнению, — это родовидовая сверхобщность, в которой ощутим приоритет переносного значения входящих в нее лексем. Большинство единиц в прямом значении номенклатурны, тяготеют к сфере терминологии. Этим обусловлена ограниченность их употребления5 в обычной речив переносном «же значении, получая заряд эмоциональности и образности, они становятся широко употребительными как в повседневном. общении людей, так и в литературе, придавая языку идиоматичность.

Мы полагаем, что наиболее удобным при выявлении этнокультурной специфики зоонимической лексики, характеризующей человека, является традиционный термин «зооним», понимаемый нами как лексико-семантический вариант слова, выступающий в качестве родового названия животного, и как метафоричное именование при анализе лексики с точки зрения эмоционально-оценочнойхарактеристики человека, эталонным носителем которого для языкового сознания людей выступает определенный представитель фауны.

Целью исследования является комплексный сопоставительный анализ русских и немецких зоонимов, используемых в переносном значении, и фразеологизмов с зоокомпонентом как элементов этнокультурной фра-зеосистемы, а также их последующая научная систематизация.

Термин «фразеологизм» понимается нами в самом широком его толковании. Это не только фразеологические единицы в их традиционном значении, но также пословицы и поговорки. Вслед за В. В. Виноградовым, А. И. Смирницким, А. И. Молотковым и другими мы полагаем, что фразеологические единицы эквивалентны словам. Именно поэтому, принимая во внимание словообразовательные особенности немецкого языка, при составлении идеографической классификации учитывались и сложносостав-ные немецкие лексемы типа Affenliebe (слепая любовь) — Barengesundheit (богатырское здоровье) и т. д.

Поставленная цель обусловливает решение следующих задач:

1) выявить корпус зоонимической лексики в современном русском и немецком языках;

2) установить континуум зоонимов, употребляемых в переносном значении или в составе фразеологических единиц, в сопоставляемых языках;

3) классифицировать исследуемый материал по тематико-идеографическому принципу;

4) дать семантическую интерпретацию переносных значений зоонимов и фразеологических единиц с зоокомпонентом в современном русском и немецком языках;

5) провести сопоставительное количественное исследование анализируемых единиц.

Материалом исследования послужила авторская картотека русских и немецких зоонимов, насчитывающая около 4 тысяч единиц. Их алфавитный список представлен в приложениях № 1 и № 2. Анализу подвергались зоонимы, употребляемые в переносном значении или входящие в состав фразеологических единиц. Всего было изучено 1426 русских фразеологических единиц с 238 названиями животных и 987 немецких фразеологических единиц с 243 названиями животных, используемых для характеристики человека как существа биологического, разумного и общественного. Анализируемый материал извлечен методом сплошной выборки из толковых, энциклопедических, фразеологических словарей русского и немецкого языков, а также других справочников.

Источником лексического материала являются следующие словари: Словарь современного русского литературного языка (БАС) — Словарь русского языка (МЛС) — Ожегов С. И. Словарь русского языкаФразеологический словарь русского языка / Под ред.А. И. Молоткова. М.: Советская энциклопедия, 1967; Козлова Т. В. Идеографический словарь русских фразеологизмов с названиями животных. М.: «Дело и Сервис», 2001; Русское культурное пространство: Лингвокультурологический словарь. М.: Гнозис, 2004; Белявский С. Н. Фразеологизмы говорят о многом. Образная фразеология немецкого языка. Минск: Вышейшая школа, 1997; Большой немецко-русский словарь в трех томах. М.: Русский язык, 1977; Девкин В. Д. Немецко-русский словарь разговорной лексики. М.: Русский язык, 1996; Дубровин М. Д. Иллюстрированный сборник пословиц и поговорок на пяти языках. М.: Росмэн, 1998; Немецкие пословицы и поговорки / Сост.: В. К. Шалагина. М.: Изд-во Института межд. отношений, 1962; 400 немецких рифмованных пословиц и поговорок: Учебное пособие / Сост.: Петле-ванный Г. П., Малик О. С. — 4-е изд., испр. и доп. М.: Высшая школа, 1980; Deutsche Sprichworter und russische Aquivalente. С-Пб., 2000; Die sprichwortlichen Redensarten im deutschen Volksmund /Siebente Auflage neu bearbeitet von Dr. Alfred Schirmer. Leipzig, 1955. Duden, Deutsches Universalworterbuch. 4., neu bearbeitete und erweiterte Auflage. — MannheimLeipzigWienZurich: Dudenverl., 2001.

Характер языкового материала, а также поставленные в исследовании цели и задачи определили методы и приемы исследования. В ходе работы применялась комплексная методика: описательно-аналитический, классификационный, логико-семантический, сопоставительный методы, трансформационный и компонентный анализыприемы толкования (интерпретации), концептуального и культурологического анализаразличные методики лексикографического описания языковых фактовпереводы на русский и немецкий языкиэлементы статистической обработки материала.

Научная новизна работы определяется ее актуальностью и целью, материалом исследования, количеством аспектов его рассмотрения и состоит прежде всего в том, что в ней впервые осуществлен комплексный сопоставительный анализ зоонимов и фразеологизмов с зоокомпонентом как подсистем лексического состава русского и немецкого языковс помощью использованных методов и приемов описаны некоторые особенности менталитета русского и немецкого этносов, подтвержденные статистическими выкладкамисоставлен идеографический словарь русских и немецких зоонимов, который вносит определенный вклад в развитие лексикографии.

Теоретическая ценность работы связана с тем, что материалы диссертации, представленные в ней наблюдения и выводы, содержание и структура идеографического словаря вводят в научный обиход новую информацию о русской и немецкой фразеологии, которая будет интересна лексикологам, лексикографам, теоретикам языка, этнопсихолингвистам, культурологам и другим специалистам, занимающимся исследованиями по общим проблемам лексики и фразеологии, компаративистики и контрасти-вистики, антропологической лингвистики, психолингвистики и этнолингвистики и т. д.

Практическая значимость обусловлена возможностью использования результатов исследования в вузовских лекционных и практических курсах по русскому и немецкому языкам, элективных курсах по фразеологии, лингвокультурологии и страноведению, в разработке методик идеографического и лексикографического описания языкового материала. Опубликованный автором «Идеографический словарь русских и немецких зоонимов» содержит значительный лексический и фразеологический материал, который может быть использован в практике изучения языков и теории перевода.

Апробация исследования.

Диссертация обсуждалась на кафедре общего языкознания Башкирского государственного педагогического университета и кафедре специальной языковой подготовки Уфимского государственного института сервиса. Основные результаты исследования были доложены на международных (Уфа, 2001;2003; Волгоград, 2002, 2004; Москва, 2002, 2003), всероссийских (Пенза, 2000, 2001; Уфа, 2001, 2002, 2004), республиканских (Уфа, 2000, 2001) и межвузовских (Уфа, 2001;2004) научных и научно-практических конференциях.

Материалы исследования использовались в лекциях, на практических и семинарских занятиях по немецкому языку и страноведению на факультетах экономики и управленияэкономики, социально-культурного сервиса и коммуникаций Уфимского государственного института сервиса.

Содержание работы отражено более чем в 20 публикациях, включая «Идеографический словарь русских и немецких зоонимов» (объемом 20,75 уч.-изд. л.).

Структура работы определяется поставленными в ней задачами и логикой анализа лексического материала, включая введение, три главы, заключение, библиографию и три приложения.

Результаты исследования дают основание говорить, что не только собственно понятийные, но и эмоциональные явления получают свое языковое обозначение, которое осуществляется благодаря способности языка к эмотивной, т. е. экспрессивно-эмоционально-оценочной номинации. Это связано с тем, что эмоции являются одним из элементов культуры и наиболее ярких человеческих факторов, эксплицируемых в языке, участвуя в семантической интерпретации мира.

Ценностная картина мира в исследованных языках представляет собой проявление семантического закона, согласно которому наиболее важные предметы и явления жизни народа получают разнообразную и подробную номинацию. При межъязыковом сопоставлении ценностных картин мира обнаруживается, что различие между представлением тех или иных концептов выражается большей частью не в наличии или отсутствии определенных признаков, а в частотности этих признаков и их специфической комбинаторике.

Наше исследование подтвердило эффективность использования кон-трастивного анализа языкового материала при изучении специфики мента-литетов разных этносов. Сопоставление лексических единиц позволило, с одной стороны, выявить общность семасиологических явлений и процессов, а с другой — обнаружить ряд нюансов, градационных последовательностей, отличающих зоонимическую лексику, характеризующую человека, в русском и немецком языках, и определить ее этнокультурную специфику.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Этнокультурная специфика языковой картины мира является ее важнейшим свойством, в ней воплощается менталитет народа — носителя языка, находят отражение культура, традиции и обычаи того или иного этноса.

Для этнолингвистических изысканий особый интерес представляет описание зоонимической лексики. Это обусловлено тем, что зоонимы — как отдельные лексические единицы и как компоненты устойчивых выражений — широко представлены во всех языках мира и относятся к одним из самых древних и распространенных. В них заметно отражаются особенности мировосприятия конкретного народа, его культура, образ жизни. Сло-ва-зоонимы, называя то или иное животное, одновременно вызывают у человека ассоциативное представление о внешних признаках, повадках, поведении представителей фауны, а также эмоциональную оценку их качеств. Эти сведения переосмысляются и используются при характеристике человека.

Одним из способов систематизации знаний о человеке и окружающем его мире являются идеографические словари, которые отражают уровень представлений людей о тех или иных явлениях, а нередко характеризуют и сами явления. Предложенная нами идеографическая классификация зоонимической лексики русского и немецкого языков дала возможность очертить круг качеств, свойств и знаний человека об окружающем мире и подтвердила существование строгих закономерностей, которые проявились в систематизации исследуемых единиц.

Следует отметить, что зоонимической лексике русского и немецкого языков присуща высокая степень идиоматичности и образности с сильным содержанием номинативности. Значение зоонимов, употребляемых в речи, достаточно широко, направлено на иносказательное обозначение человека, чаще всего метафорическое, стилистически подчеркнутое, наделенное явно экспрессивными семантико-стилистическими оттенками. Эта семантика содержит элементы образности и потому фигуральна. У слов-наименований животных преобладает эмотивная семасиологическая функция. Особенности зоонимов с семасиологической точки зрения сводятся прежде всего к тому, что они обладают репрезентативным значением с сильным содержанием номинативности. Многие из этих зоонимов являются продуктом народного творчества и фольклорных традиций, некоторые были придуманы писателями, а затем вошли в широкое употребление.

Проведенный нами контрастивный анализ зоонимов, употребляемых в переносном значении и в составе фразеологических единиц, позволяет сделать выводы о том, что оценочные характеристики человека, формируе-хмые зоонимами, отражают как универсальную, так и этнокультурную специфику каждого из сопоставляемых языков:

1) В обоих языках самыми многочисленными являются устойчивые сочетания с названиями домашних животных и тех хищных животных, птиц и насекомых, которые обитают рядом с человеком. Это вполне естественно, поскольку в языке каждого народа в первую очередь отражаются те реалии, которые окружают людей.

2) И в русском, и в немецком языках зоонимическую лексику чаще используют для характеристики отрицательных качеств человека (хитрый, коварный, ленивый, обидчивый, лицемерный, нахальный, злой, лживый, невыдержанный, легкомысленный, болтливый, эгоистичный, заносчивый, жадный, равнодушный и пр.). Наш материал содержит 539 отрицательных коннотаций и всего 178 положительных. Это обусловлено, очевидно, тем, что положительное обычно воспринимается как норма и потому, как правило, не замечается, тогда как отрицательное, негативное, выходящее за пределы нормы вызывает определенную эмоциональную реакцию индивида и получает соответствующее выражение в языке.

3) Из 95 русских и немецких зоонимов, встречающихся в нашем словаре более 5 раз, в 56 случаях можно говорить о некоторой общности семантических переносов. Модели поведения человека не зависят от его принадлежности к тому или иному из этих двух этносов и кардинально не различаются. Отмечаются решительные или трусливые поступки, глупые, ошибочные, абсурдные или, наоборот, смелые и благородные. Так, например, зооним ягненок имеет в русском языке такие коннотации, как безвольный, кроткий, добрый, послушный, а в немецком языке — безвольный, кроткий, слабый, покорный, скромный, беспомощный, терпеливый. Баран ассоциируется у русских с безвольным, покорным, глупым, непонятливым и упрямым человеком, тогда как у немцев это только безвольный, покорный, глупый человек.

4) В 17-и случаях (из 95) можно говорить о полном несовпадении переносных значений многих эквивалентных в прямом значении зоонимов. Так, в русском языке зооним блоха имеет следующие характеристики: человек с капризами, с характером, бедный, беспокойный', тогда как в немецком языке этот же зооним используется для обозначения жадного и скупого человека. Интересно отметить, что в отдельных случаях одни и те же зоонимы в одном из языков имеют положительные коннотации, а в другом отрицательные. Например, конь в русском языке ассоциируется с сильным, выносливым, работящим, упорным человеком, а в немецком языкес глупым, зазнайкой, жуликом и шарлатаном.

5) Частотность употребления тех или иных зоонимов в сравниваемых языках неодинакова. Наиболее употребительными в русском языке при характеристике человека как биологического, разумного и общественного существа в нашем словаре являются зоонимы: собака (99 случаев употребления), волк (71), конь (50), птица (49), рыба (47), свинья (47), корова (45), кошка (44), муха (40), мышь (37), курица (36), змея (35), ворона (33), медведь (33), коза (31), заяц (29), гусь (27), козел (26), лошадь (25), сокол (24), теленок (23), овца (22), рак (22), баран (21), лиса (21), соловей (21), бык (20).

В немецком языке, как свидетельствует составленный нами идеографический словарь, преобладают следующие зоонихмы: Hund (собака) (70),.

Katze (кошка) (64), Bock (козел) (63), Maus (мышь) (63), Hase (заяц) (46), Sau (свинья) (44), Affe (обезьяна) (42), Pferd (лошадь) (40), Bar (медведь) (38), Esel (осел) (38), Fisch (рыба) (31), Laus (вошь) (31), Fuchs (лиса) (30), Vogel (птица) (30), Kalb (теленок) (29), Kuh (корова) (28), Huhn (курица) (28), Schwein (свинья) (28), Schaf (овца) (27), Ochse (вол, бык) (26), Wolf (волк) (23), Rabe (ворон) (22), Frosch (лягушка) (22), Gans (гусь) (20), Lowe (лев) (20).

6) Количество устойчивых сочетаний с компонентом-зоонимом, полностью совпадающих в двух языках, сравнительно невелико (их насчитывается 123 из всего объема материала нашего словаря). Это примеры типа: ночью все кошки серы = bei Nacht sind alle Katzen grauвот где собака зарыта — da liegt der Hund begrabenоказать кому-либо медвежью услугуj-m einen Barendienst erweisen и т. д.

7) Чаще (171 раз) встречаются устойчивые сочетания, совпадающие по своему значению, но имеющие различные зоокомпоненты: два медведя в одной берлоге не уживутся — zwei Hahne taugen nicht auf einem Mist (двум петухам нечего делать на одной навозной куче) — переваливаться как утка = wie eine Gans watscheln (переваливаться как гусь) — он покраснел как рак = er wurde rot wie ein Puter (он покраснел как индюк) и т. д.

8) Самыми распространенными (более 1000) являются случаи отсутствия в одном из языков эквивалентного по значению устойчивого сочетания. Так, в русском языке имеется такая фразеологическая единица, как отставной козы барабанщик (о человеке, не заслуживающем внимания), эквивалент которой в немецком языке отсутствует. Выражение идет от широко распространенной в старину ярмарочной забавы: водить напоказ ручного медведя, которого сопровождали пляшущий мальчик, наряженный козой, и барабанщик, который бил в барабан, как бы аккомпанируя этой пляске. Это и был «козы барабанщик». И, наоборот, в русском языке нет отдельных, используемых немцами выражений: единственного мужчину в женском обществе они называют Hahn im Korb (доел.: петух в корзине), а про глупую шутку говорят: Eselstreich (ослиная выходка). Очевидно, это объясняется различием культурных традиций, этнических особенностей языковых картин мира. Многие зооморфные фразеологические единицы содержат некий элемент значения, который понятен только носителям данной, обслуживаемой этИхМ языком культуры. Так, устойчивое сочетание Hunde tragen (доел.: носить собак, т. е. выполнять неприятную, трудную и скучную работу) связано со старыми судебными обычаями Германии. Носить на себе собаку в буквальном смысле — такой штраф налагали на знатных людей, которые воровали или нарушали мир в стране. Это должно было наглядно показать, что они заслуживают быть повешенными, как собаки (из истории известно, что в средневековье приговоренный публично носил на шее меч, розгу или веревку и т. д., чтобы всем было ясно, какое наказание вынес ему СУД).

9) Следует отметить и наличие фразеологической синонимии, когда в одном и том же языке встречаются варианты одной и той же фразеологической единицы — с зоонимом и без него, однако в речи чаще употребляется устойчивое сочетание без зоокомпонента. Например, в русском: про волка речь, а он навстречь = легок на помине, с собакой ляжешь, о блохами встанешь = с кем поведешься, от того и наберешься. В немецком языке: die gebratenen Tauben fliegen einem nicht ins Maul (жареные голуби никому сами в рот не залетят) = ohne Schwei? kein Preis (не вспотев не получишь и награды), aus einer (jeder) Mucke einen Elefanten machen (делать из мухи слона) = aus einem Splitter eine Fuhre Holz spalten (из одной щепки наколоть воз дров).

10) Степень заполняемости лексическими единицами выделенных в словаре рубрик в сравниваемых языках далеко не всегда совпадает. В первую очередь различия касаются характеристики конкретных видов деятельности человека: в русском языке зоонимическая лексика используется в рубриках, преимущественно связанных с сельским хозяйством, охотой, рыболовством, тогда как в немецком языке — преимущественно с промышленным производством. Это связано с тем, что Россия традиционно была аграрной страной, а Германия — индустриально-аграрной.

Приведенные данные свидетельствуют о том, что механизм восприятия мира и логико-понятийные процессы его осмысления являются в целом одинаковыми для всех людей, независимо от их принадлежности к рассматриваемым культурным общностям. Поэтому в конкретных языковых картинах мира выделяются общечеловеческие черты. Вместе с тем опыт познания мира у разных народов различен. Образ жизни народа связан в первую очередь с природными условиями, окружающим животным и растительным миром. Природа предопределяет род труда людей, обычаи и традиции общества. А в процессе практической деятельности этноса вырабатываются нравственные критерии в осмыслении роли и места человека в мире, оценка каких-либо реалий окружающего мира, привычных для того или иного народа, становится основанием для сравнения человека с этими реалиями по каким-либо качествам. Вследствие этого у каждого народа формируется специфическая система мировосприятия, и проявляется это, прежде всего, в языке, в способах отражения в нем картины мира.