Директивный стиль воспитания

В кабинет вошли женщина и мальчик лет двенадцати. И хотя помещение было просторным, психологу показалось, что на какой-то момент в комнате стало тесней, как будто зашла целая делегация посетителей. Женщина, едва переступив порог, начала разговор, представившись Надеждой Никитичной. Одной рукой она подталкивала впереди себя парнишку, другой захватила стул, поскольку заметила, что у стола психолога стоял только один. Психолог обратил внимание на то, что мальчик старается все время быть ближе к матери, если не прижаться к ней, поскольку сидели на разных стульях, то хоть встретить ее поддерживающий взгляд. Надежда Никитична громким голосом и довольно быстро изложила суть мучавших ее проблем. У нее двое детей: одному, Володе, — 12 лет, другому, Саше, — 14. Любит обоих, но больше душа болит за младшего. Он беззащитный, не умеет за себя постоять, его часто обижают сверстники и старший брат. Мальчик безынициативный, отказывается ходить в школу. Часто болеет простудными заболеваниями, плохо переносит повышенные нагрузки в школе (контрольные, экзамены), обязательно заболевает во время экзаменационной поры. Лечится по поводу гастрита, головных болей. К каким только врачам не обращалась Надежда Никитична, но существенных изменений в состоянии Володи после этих посещений не наблюдалось. Вот и решилась проконсультироваться у психолога и ждет его советов и рекомендаций, чтобы без промедления приступить к коррекции состояния Володи. По выражению ее лица психолог понял, что к выполнению рекомендаций она готова приступить хоть сейчас. Почему-то на ум пришла поговорка: «Быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Ну, естественно, вслух он ничего подобного не произнес. Ему была необходима более полная информация о каждом члене семьи, их быте, взаимоотношениях друг с другом. На просьбу психолога привести всех членов семьи для беседы Надежда Никитична откликнулась нехотя. И, как обратил внимание психолог, даже была несколько удивлена такой постановкой вопроса. Зачем приглашать еще и мужа, он очень занятой человек, да и сама она способна оценить обстановку в семье и дать каждому исчерпывающуюся характеристику: кто есть кто и на что способен. Психологу пришлось тактично ей объяснить, что для него важно мнение каждого члена семьи и непосредственное с ними общение, только тогда он сможет оказать полноценную помощь. После таких убедительных доводов Надежда Никитична согласилась, и в последующие несколько дней состоялись встречи психолога с остальными членами семьи.

Мать. Работала мастером производственного участка на крупном машиностроительном предприятии. И, несмотря на то, что в коллективе работали в основном мужчины, умела поддержать трудовую дисциплину и выполнение производственных планов. Знала, что за глаза ее зовут «бой-баба», но не обижалась и в глубине души даже гордилась такой характеристикой. В период экономического спада, когда предприятие практически встало, вынуждена была заняться мелкой торговлей и челночными рейсами в Турцию и Польшу. Постепенно, накопив благодаря энергии и расторопности небольшой капитал, открыла несколько торговых точек. Дело ведет, по ее оценке, успешно, благодаря жесткому и волевому характеру. Оценки людям дает жесткие и не всегда лицеприятные. Мужа не ставит ни во что. Лучшие слова, которыми она характеризовала своего мужа — «недотепа», «тряпка», «безвольный по натуре», «неудачник по жизни». Начал часто выпивать. Короче, отношение к нему как к старому чемодану без ручки: и нести тяжело, и выбросить жалко. У других мужья — настоящие мужики, а этому одно название — «ошейник».

К старшему сыну такое же предвзятое отношение. Нет у того такого же теплого отношения к матери, как у младшего. Его больше тянет на улицу и к друзьям, нежели домой. Да и внешне, и по характеру очень напоминает мужа, что также раздражает ее. О муже и старшем сыне говорила нехотя, видно было, что она их недолюбливает. Зато о младшем — много и охотно.

Несмотря на свою занятость на работе и дома, все свое свободное время уделяет младшему сыну. Надежда Никитична убеждена, что она, без всяких сомнений, глава дома.

Психолог стал невольным свидетелем разговора между матерью и младшим сыном, когда сделал перерыв в беседе на несколько минут. Сын возмущался, что мать не пустила его на лыжную прогулку, а старшего пустила. Мать ответила, что не пустила, потому что он простужен. Володя возмутился: «Но и Саша простужен, а ты его пустила, а меня нет». На что мать ответила: «Но тебя я люблю больше, поэтому и не пустила». Конечно, слышать такие слова психологу было не совсем приятно.

Отец. Об отце семейства, Юрии Петровиче, у психолога сложилось двоякое впечатление. С одной стороны, мягкий, доброжелательный, порядочный человек, с другой — безвольный во взаимоотношениях с женой. Перемены, происшедшие в обществе в 1990;х гг., катком прошлись и по его жизни. Грамотный инженер, дисциплинированный исполнитель, он был на хорошем счету у руководства отдела. Безотказный работник. В общественной жизни коллектива принимал активное участие, был игроком заводской футбольной команды. Воспоминания о прошлой жизни явно доставляли ему удовольствие. Он подробно рассказывал о производственных делах, победах и поражениях своей любимой команды, проявлял осведомленность в политической жизни страны. Но все это в прошлом. Завод, некогда крупнейшее предприятие в области, в простое, заказов нет. Зарплату практически не получает, но уйти с завода и подыскать другое место не решается. Не хватает силы воли и уверенности, что сможет добиться чего-то путного на новом поприще. Начал выпивать, сначала от неустроенности, потом вошло в привычку. Тем более что желающих выпить найти в заводском микрорайоне было несложно. Когда же разговор касался семьи, становился менее словоохотливым и пытался найти другую тему для разговора. Когда говорил о жене, чувствовалось нескрываемое раздражение. А все, с его слов, начиналось хорошо. Были и цветы и любовь. На первых порах напористость и верховенство жены воспринимались Юрием Петровичем снисходительно. Он не любил конфликтных ситуаций и старался не обострять отношения с женой. Но постепенно безапелляционность и несдержанность жены по отношению к нему начали превышать все допустимые нормы приличия. Ей ничего не стоило обозвать его в присутствии детей, родственников или в компании гостей. Все, что было хорошего в семье, приписывала исключительно собственным заслугам. В вопросах воспитания детей жена заняла главенствующую позицию, не шла на сотрудничество, считала, что умнее всех. Особенно ухудшилось ее отношение к мужу после того, как она сумела определиться в новых социально-экономических условиях, а он сник и не предпринимал ничего для благополучия семьи. Чувствуя свое незавидное положение в семье, Юрий Петрович все больше замыкался в себе, старался меньше быть дома, пристрастился к выпивке. Решил развестись с женой, но стало жалко детей. Ребята переживали переходный возраст, и им необходима была отцовская поддержка. Хотелось их вырастить и поставить на ноги. Но видит, что с младшим сыном нет такого взаимопонимания, как со старшим.

Старший сын Саша. Мальчику 14 лет. В школе учится на «3» и «4», особым прилежанием не отличается, но его нельзя причислить и к явно неуспевающим ученикам. При желании и контроле со стороны родителей способен учиться лучше. В начале беседы у Саши наблюдалось умеренно агрессивное поведение. Был насторожен. На вопросы отвечал односложно и неохотно. В отношении к нему взрослых — как родителей, так и учителей — видит только плохое: постоянные придирки со стороны матери, безразличное отношение со стороны учителей. Обвиняет взрослых в неумении и нежелании понять его. В окружающей жизни видит только плохое. Все лицемеры и лжецы. Проповедуют и говорят одно, а делают другое. Выяснив отношение Саши ко взрослым, психолог поинтересовался, как он общается со сверстниками. Круг друзей, как выяснилось, у Саши небольшой. В основном — ребята из микрорайона. Часть из них училась в его классе. Общаться с друзьями Саша готов был все свободное время, которое они обычно проводили на улице. Старались собираться в укромных местах, недоступных для взрослых. Болтали, курили, играли на гитаре. Иногда, если появлялись деньги, пили пиво. В холодные дни собирались у друга, родители которого часто отсутствовали. Приглашали девчонок, слушали музыку, танцевали. Рассказывая о друзьях, Саша оживлялся, видно было, что ему с ними хорошо, там он находит поддержку и понимание. Домой возвращался с большим нежеланием.

Психолог с большим вниманием и заинтересованностью слушал Сашу. Не перебивал его и только короткими сочувствующими репликами направлял разговор в нужное русло. Постепенно удалось установить более тесный контакт. Саша оценил искреннюю заинтересованность психолога в своей судьбе и желание оказать моральную поддержку. Чувствовалось, что между ними возникла определенная симпатия. В родной семье он чувствовал себя одиноким. Родителям до него дела нет, а младшего брата он просто ненавидит. Считает, что «все внимание мать уделяет Володьке, любит его и лелеет». Сколько Саша помнит себя, младшему всегда было больше поблажек. А за все совместные проказы доставалось старшему, хотя разница в возрасте была незначительной. У Саши была в детстве мечта — трехколесный велосипед с дутыми резиновыми колесами, ярко раскрашенный, с сигналом-дудочкой на руле. Он такой видел у девочки из соседнего подъезда. Как ему хотелось на нем покататься! Но, увы, мечта так и не исполнилась. Зато «как Володька немного подрос, мать купила ему подобное чудо. Хотя тот не проявлял никакого интереса к велосипеду». А Сашке велосипед был уже ни к чему, поскольку пошел в первый класс. И так постоянно: что хотелось старшему — исполнялось редко, Володе — без разговоров. Несмотря на такое неравенство в отношении к братьям, мать еще и постоянно подчеркивала Саше, что он старший, должен уступать и заботиться о брате младшем. На вопрос психолога, может ли он вспомнить что-либо хорошее о воспитателях в детском садике, об учителях в школе, Саша ничего положительного вспомнить не смог.

Младший сын Володя. Наконец, настало время для обстоятельного разговора с Володей. Все попытки найти контакт с мальчиком и поговорить с ним наедине, без мамы, оказались безуспешными. Без нее он чувствовал себя неуверенно и ни на чем не мог сосредоточиться. Пришлось попросить Надежду Никитичну посидеть за журнальным столиком в противоположном конце комнаты и постараться никак не реагировать на их разговор. Но и это не помогло. Володя постоянно отвлекался, печально глядел на мать и всем своим грустным видом взывал о поддержке. Психологу все-таки удалось побеседовать с ним наедине. Настроение у Володи ипохондрическое, с частыми перепадами. Выяснилось, что он всего боится. Ему часто бывает страшно оставаться одному дома, идти в школу, заходить в подъезд дома, подниматься на лифте. В голову лезут дурные мысли: а вдруг что-то с ним случится. Очень боится темноты, потому что почудиться может все что угодно: от сказочных персонажей до сюжетов из фильмов ужасов. Володя не любит дворовые игры, сторонится сверстников. Ребята над ним подшучивают и смеются. Друзей ни в школе, ни дома у него нет. Самый близкий друг и защитник — мама. Она всегда принимала участие в его детских «разборках», и все во дворе знали, что Володю лучше не трогать, потому что придется иметь дело с его мамой. Надежда Никитична умела поставить на место и взрослых, и детей. Мама сопровождала его и в садик, и в школу, особенно когда он учился в начальных классах. Вместе учили уроки. У Володи сформировалось ощущение «постоянного присутствия мамы» и потребность делать так, как она скажет.

С ней ему было спокойно и уютно. В таких ситуациях он чувствовал себя защищенным и нужным. Мама всегда подскажет, поможет, защитит. Став старше, он понял, что папа в семье никакой роли не играет, да его к нему и не тянуло. Ему было лучше, когда отца не было дома. С братом отношения не складывались. Все проблемы между братьями мать всегда разрешала в пользу младшего. Принцип был один — «младший всегда прав». Правда, в последний год Володя потянулся к старшему брату, но Саша на сближение не пошел. Ходить в школу для Володи было сущим наказанием. «Школьный запах, гул голосов, толкотня и суета на переменах» раздражали его. Уроки делал с большим трудом. При ответах у доски терялся, «наплывала какая-то пелена, сквозь которую не пробивалась ни одна мысль». Он краснел, потел, отвечал невпопад. В классе раздавался смех и шуточки, от чего он еще больше тушевался. Володя хотел подружиться с девочкой из соседнего класса, но боялся к ней подойти. Он завидует ребятам, которые занимаются спортом. Володя и сам не прочь погонять мяч, покататься на лыжах и даже записаться в секцию карате, но все это только в мечтах. Наяву же он не пойдет ни в одну секцию, потому что боится насмешек и не может пересилить свою нерешительность и стеснительность. В последнее время, когда мать была вынуждена много времени уделять предпринимательству, Володе стало еще тяжелей в душевном плане. Он хандрил, был в постоянном унынии, ничто его не радовало.

Как видно из описанных случаев, за подростковой депрессивностью стоят совершенно разные семейные коллизии, различные стили родительско-детских отношений. Одно остается постоянным: дисгармоничные отношения в семье делают невозможным ни полноценное решение подростком диктуемых возрастом задач развития, ни удовлетворение наиболее значимых потребностей, связанных с самопониманием и самореализацией, что приводит к возникновению устойчивого пониженного эмоционального тонуса, а в конечном счете — к депрессивности.