Может ли хаос быть свойством Небытия?

Может ли быть хаос свойством Небытия, как, например, полагал это Платон? Большинство восточных учений утверждают, что хаос не может принадлежать Небытию, так как хаос — это последнее состояние эманации, которая «конструирует» бытие. Это значит, что если в начале эманации «лежит» Небытие, то в конце — хаос. Иначе говоря, хаос выступает «тенью» Небытия в бытии. Однако главное отличие хаоса от Небытия в том, что он как часть бытия — ограничен, в то время как Небытие — безгранично; хаос — подвижен, Небытие — покойно; хаос — сложен, Небытие — просто; хаос — наполнен, Небытие — пусто.

Какова роль эманации в бытии?

Переоценить роль эманации как совокупности четырех этапов перехода Небытия в бытие невозможно.

Заранее оговоримся, что мировая философия знает как минимум две концепции эманации: первая — имманентна миру, то есть присуща ему изнутри, другая — трансцендентна миру, то есть пребывает вне его. Если внутренняя природа эманации присуща индийской, китайской и греческой культурам, то внешняя природа эманации характерна, например, для христианского мировоззрения. Рассмотрим вкратце оба подхода.

Если в христианстве Бог, творя мир из «ничто», кладет пропасть между Собой и своим творением, то эту «пропасть» нужно понимать не физически, а онтологически. Иначе говоря, природа Бога и природа его творений — мира и человека — различны. И если попытаться понять это рационально, то разница заключается в том, что Бог — ничто, а мир — нечто. А это значит, что если природу мира можно понять через свойства Бога — пустоту, простоту, покой и бесконечность, то свойства Бога нельзя понять через природу мира — то есть его наполненность, сложность, подвижность и материальную ограниченность. Так мы получаем онтологическую и гносеологическую пропасть между Небытием и бытием, Богом и миром, где божественный мрак рассеивается божественным светом, который и знаменует собой рождение потусторонней для мира эманации. Иначе говоря, иллюминация, исходящая от Бога, есть одна из модификаций универсальной эманации, которая, к примеру, в «Эннеадах» Плотина означает переход энергии покоя — «энергэмы Блага» — в энергию движения; в каббале она определяет рождение сфер земного бытия; в даосизме иллюстрирует последовательное превращение «одного» в «тьму вещей Поднебесной».

Иная природа эманации — имманентная миру, то есть присущая ему изнутри, не образующая онтологического разрыва, присутствует в мифологической философии греков, китайцев, индусов. По своему содержанию имманентная эманация та же, что и трансцендентная, зато формальный результат дает иной. Если в трансцендентной эманации «точка» — первый этап — не принадлежит миру, а является свободным волюнтативным актом самого Бога, то в имманентной эманации «точка» есть непрерывный процесс перехода Блага в свое инобытие. А это значит, что эманация — излияние энергии в мир будет осуществляться из центра — точки во все стороны зарождающегося пространства, образуя правильную форму тара — космос. Здесь бытие космоса является органическим продолжением Небытия. Зато там, где эманация Небытия себя исчерпывает, там структурно упорядоченный космос окружает безмерный хаос. Следовательно, хаос — как четвертый этап эманационного процесса в трансцендентной концепции — есть результат познавательного несовершенства человека, ибо Бог, творящий мир, всемогущ, и потому неупорядоченности в его творении не существует. Хаос в имманентной концепции есть не только состояние материи, но и окружение, в котором пребывает космическое бытие.

Таким образом, роль эманации в бытии фундаментальна: в трансцендентной концепции, выступая в образе божественного света, она становится символом божественной свободной воли, которая созидает «неправильный», то есть рационально непостижимый для человеческого ума мировой порядок. В имманентной концепции эманация представлена как безличная сила, подобная свету от солнца, которая образует «правильный» порядок — космос.