История двойственного числа и квантитативных конструкций в русском языке

Современный уровень развития исторической русистики характеризуется тенденцией к &bdquo-теоретизации" - ориентации на идеи современной грамматической теории [Иорданиди 1996, 2- Шульга 1988, 4]. Научные достижения, накопленные историческим языкознанием, позволяют перейти от описания отдельных морфологических изменений к исследованию преобразования грамматических категорий [Колесов 1988, 4]. Известно, что наиболее существенные исторические перемены произошли в категории числа: трехчленный числовой ряд — единственное, двойственное и множественное число — постепенно заменился двухчленным после утраты подкатегории двойственного числа. Несмотря на категориальную важность двойственного числа, его всестороннее исследование остаётся нерешённой проблемой исторической русистики. Таким же белым пятном является изучение различных реликтов двойственного числа в современной грамматической системе — прежде всего грамматически трансформированных форм выражения количественных отношений. Исследование истории двойственного числа и связанных с ним исторически форм квантитативности не может быть полным без обращения к общеславянскому контексту их функционирования и типологическим данным — как того требуют постулаты современной исторической лингвистики [см. Виноградов 1990, 184- Журавлев 1991, 6 и сл.- Тараненко 1993, 74- Трубачев 1991, 251].

Исследование двойственного числа у славян было начато в работах А.Белича. Он писал в статье, опубликованной в 1899 г. и посвященной двойственному числу в старославянском языке: &bdquo-Судьба двойственного числа в славянских языках исследована далеко не достаточно для того, чтобы получить хотя бы приблизительное представление о том, каким образом двойственное число, так последовательно употреблявшееся в старославянском и употребляющееся поныне в некоторых славянских языках, в других из них совершенно исчезло. Для решения этого вопроса потребовалось бы детальное изучение памятников славянских языков в этом отношении и более точное определение условий, при которых двойственное число уступает место множественному" [Белич 1899, 1159]. Спустя почти сто лет рассуждение А. Белича в целом не устарело и перекликается с выводами современных исследований, в которых &bdquo-причины утраты" славянского двойственного числа были признаны &bdquo-не установленными" [Журавлев 1991, 78]. В недавних работах отмечалось, что восполнение пробелов в исследовании дуалиса потребует &bdquo-еще немало усилий, для того чтобы выявить условия, в которых осуществлялось так называемое &bdquo-падение" двойственного числа" [Марков 1982, 43]. Наряду с этим указывалось, что &bdquo-проблема двойственности, её природы и древнейших значений ещё далека от окончательного разрешения. Более того, эта проблема вообще не решалась на основе сравнительно-исторического анализа" [Дегтярев 1982, 28].

Всего славянскому двойственному числу было посвящено 5 монографических исследований1: Tesniere 1925 (в словенском языке) — БелиЬ 1932 (общее описание) — Dostal 1954 (в истории польского языка) — Иорданский 1960 (в истории русского языка) — Lotzsch 1965 (в серболужицких языках). Частные вопросы, связанные с данной проблематикой, с той или иной степенью полноты освещались в следующих работах: Белич 1899- Булаховский 1946; Вайан 1952; Гадолина 1963; Дегтярев 1982; Добродомов 1968; Елисеева 1958; Ермакова 1970; Жолобов 1991; Журавлев 1991; Историческая грамматика 1982; Киянова 1990; Кудрявцев 1996; Соболевский 1905; Хабургаев 1990; Шахматов 1957; Шульга 1985; Aitzetmuller 1978; Aitzetmuller 1990; Decaux 1953; Dejna 1965; Derganc 1991; Diels 1963; Dietze 1971; Dolobko 1925; Elson 1987; Freidhof 1972; Hamp 1975; Hock 1986; Jakopin 1966; Jelitte 1997; Kiparskij 1967; Liukkonen 1973; Mayer 1971; Meillet 1924; Naylor 1972; Obnorskij 1925; Pavliuc 1989; Plank 1989; Stolz 1988; Strzelczyk 1955; Vaillant 1958a, 1958bVondrak 1928 и др. В работах общеграмматического плана, как правило, можно найти лишь беглый обзор некоторых форм двойственного числа. Например, в академической &bdquo-Исторической грамматике русского языка", посвященной глаголу, развитие дуальных форм настоящего времени в XII—XIV вв. рассматривается лишь на половине страницы;

1 Судя по автореферату [Лыса 1992], соответствующее диссертационное исследование двойственного числа в истории украинского языка целиком зависит от исследования А. М. Иорданского, и поэтому его положения, за исключением анализа некоторых фактических ошибок, в дальнейшем изложении не рассматриваются. чрезвычайно ограничен круг древнерусских источниковварьирование форм остается необъяснённымсвязь с личными местоимениями и другими формами двойственного числа никак не комментируется [срв. Историческая грамматика 1982, 67].

Процесс утраты славянского двойственного числа с разной степнью полноты рассматривался в монографических исследованиях А. Белича, А. Достала и А. М. Иорданского. Этого явно не достаточно в силу сложности и обширности языкового материала, который остается не описанным и не объясненным в полной мере, в силу особой значимости славянских данных для сравнительно-исторического и типологического описания двойственного числа и в силу изменения теоретических оснований историко-лингвистических исследований.

Результаты названных выше монографических исследований детально не обсуждались, а некоторые их положения, несмотря на существенные просчёты, были некритически приняты в исторической славистике как итоговые. Лишь недавно общие результаты и перспективы описания славянского двойственного числа были рассмотрены в наших работах [Йо1оЬоу 1997а- 1997Ь, Жолобов 1997а- 1998]. Наиболее полное привлечение существующих работ, так или иначе связанных с данной проблематикой, безусловно, необходимо не только для поиска верных решений, но и в плане историографии науки.

В свое время в книге А. Достала было высказано предположение об утрате двойственного числа у славян уже в позднии праславянскии (&bdquo-доисторическии) период. Точное, последовательное использование двойственного числа в старославянских текстах он объяснял реновацией — искусственной &bdquo-интеллектуализацией" языка первых славянских переводов Константином Философом [БобШ 1954, 17]. Столь необычный вывод Достал основывал на том недоказанном допущении, что другие древнеславянские тексты (древнерусские, древнесербские и под.) не знали такого последовательного употребления двойственного числа, какое было характерно для текстов старославянских, и это, согласно Досталу, было обусловлено ранним,.

2 См.: «Теп1:о поуу гогкуё! staroslovenskeho <1иа1и Б! тййете уук1асЫ ]ако тге1екитНгас1 1: о1ю1:о ]агука, ]ако^о }агука 8р1зоупё1ю, ]ако Боис^ ]еИо ргушЪо скйуогеш, }е% ти Ьу1о ргауёёроёоЬпё с1ос1апо ргутт ]еЬю 1уйгсет Коп^апйпет Filosofem». доисторическим" распадом двойственного числа у славян.

В рецензии на книгу А. Достала было справедливо отмечено, что приведенные доводы автора не могут объяснить сохранения живого употребления двойственного числа в современных славянских языках — в верхне-, нижнелужицком и словенском [Х^уйггем 1956, 184]. Кроме того, двойственное число было представлено в иолабском языке, исчезнувшем в XVIII в. [см. Супрун 1987, 60−61], и характерно также для современного кашубского употребления (в рамках местоименно-глаголь-ного комплекса) [см. Ьогегйг 1925,156].

Вопреки положениям книги Достала, функционирование двойственного числа в данных языках было обусловлено факторами естественной эволюции. Так, если сохранение двойственного числа в словенских и лужицких говорах вплоть до XVI в. определялось тем, что они, являясь окраинными говорами славянского ареала, противостояли соседним неславянским говорам и представляли собой зоны консервации архаизмов, то дальнейшее оживление дуалиса в названных окраинных языках с XVI в. было связано со становлением литературной нормы, начало которой положили появившиеся в этот период христианские переводы. Языковую снову их составила, как показывают исторические материалы, именно диалектная речь, сохранившая архаизмы [см. Ермакова 1970, 48- Бе^апс 1988, 246] .

Вместе с тем нужно отметить, что рецензент согласился признать вывод Достала о ранней — ко времени создания древнейших памятников — утрате двойственного числа как &bdquo-живой грамматической категории" в древнепольском и древнерусском языках. Однако древнерусские источники в книге Достала не анализировались, и ранняя датировка утраты двойственного числа в них ни на чем не основана. Старопольские тексты, которые рассматривались в монографии, также не дают оснований для столь радикального суждения. Рядом с многочисленными примерами регулярного употребления двойственного числа А. Достал обнаружил в.

Предки словенцев ранее всего по сравнению с другими славянами были обращены в христианство и могли совместить архаичные языковые формы с новым христианским миросозерцанием, а лужичане, напротив, сопротивлялись христианизации и приняли христианство позднее других славян, однако и то и другое историческое событие естественно сочеталось с устойчивостью архаичных языковых форм [см. Топоров 19 966, 421−425]. старопольской деловой письменности конца XIV — второй половины XV в. спорадические случаи замены правильного двойственного числа плюральными формами [БозШ 1954, 75−82]. Употребление плюральных форм в подобных условиях может означать лишь начало утраты двойственного числа, а не отголоски давно закончившегося процесса. К тому же анализ материала был проведен также не всегда точно. Регулярное двойственное число Достал совершенно искусственно объяснял в названных поздних текстах воздействием на субстантивы деклинационных форм числового слова с1м>а. Исследование старопольской письменности, удостоверяет, что утрата двойственного числа происходила довольно поздно — в XVI в., а изредка дуалис встречался еще в XVII в. [К1етещ1ел?к2, Ье1]г-8р1аут8к1, игЬапсгук 1964, 310].

Похожие, хотя и менее масштабные, просчеты обнаруживает другое исследование, в котором анализировался более обширный и более значимый в силу своего разнообразия и древности древнерусский материал, — монография А. М. Иорданского. Безусловно, книга А. М. Иорданского имела важное значение как первое и единственное до недавнего времени монографическое описание двойственного числа в истории русского языка, однако она поставила больше новых вопросов, чем решила старые. Значительные уточнения должны быть внесены в описание А. Белича, наиболее ценным в котором было первое обращение к общеславянскому контексту употребления форм двойственного числа, хотя собственно диахроническое исследование дуалиса в книге А. Белича также отсутствовало. Поэтому необходимо новое обращение к памятникам древнеславянской письменности для описания дистрибуции форм двойственного числа, которое было бы возможно более полным и не ограничивалось отдельными более или менее яркими иллюстрациями. Необходимо существенное расширение круга описываемых текстов и привлечение неиспользованного рукописного материала. Предварить эту работу следовало бы критическим рассмотрением уже полученных результатов и выработкой новых теоретических оснований для продолжения исследований.

В столь же малой степени исследованы формы квантитативности, которые исторически сформировались на основе форм дуалиса. Только в русском языке развились квантитативные конструкции типа три (огненные) глаза, где субстантивные формы коррелируют с формами множественного числа типа {огненные) глаза, будучи противопоставленными им акцентно. Речь в этом случае должна идти именно о квантитативных конструкциях, поскольку данные сочетания, являясь грамматически разложимыми, имеют фразеологизированный характер и функционируют как целостные морфосинтаксические единицы. В качестве комплексных единиц данные сочетания не анализировались, и поэтому остались не выявленными причины и механизм образования общего деклинационного образца у малых числительных два (две), три, четыре и новой деклинационной схемы у местоимения оба (обе), а также генерализованной аднумеративно-субстантивной формы. Только внешняя сторона этого процесса была затронута в работах, посвященных истории числительных в русском языке [срв. Дровникова 1985; Егоров 1916; Супрун 1969; Титова 1962; Boguslawski 1966;^егесЬ 1952 и др.].

Во всех работах, рассматривавших грамматический статус аднумеративно-субстантивных форм, последний был неправомерно отождествлён с функциональной стороной квантитативных конструкций как целостных морфосинтаксических единиц [срв. Брандт 1905; Виноградов 1947; Еленски 1978; Зализняк 1967; Климонов 1984; Мельчук 1985; Шахматов 1963; Ьасепко 1962 и др.]. Вопрос об исторической зависимости инновационных форм множественного числа типа города от аднумера-тивных форм типа три города (с вариантным ударением) не подвергался специальному изучению.

Весь сложный комплекс вопросов, связанных с историей реликтов дуальных форм, получает разрешение в подробном исследовании многочисленных памятников старорусской бытовой и деловой письменности. Малый квантитатив типа два, три, четыре года окончательно сложился в них лишь в начале XVII в. в результате взаимодействия двойственного квантитатива типа два года, который сформировался во второй половине XIV в., и малого квантитатива древнего образца типа три, четыре годы. Процесс обобщения субстантивной формы, а вместе с тем и становления единого деклинационного образца у числительных прошёл длительный путь развития и был инициирован преобразованием категории числа, вызванным утратой двойственного числа.

Таким образом, актуальность настоящего исследования определяется мало-изученностью или нерешённостью проблем исторического языкознания, связанных с генетическим и функциональным анализом древнеславянского двойственного числа, его динамикой и процессом утраты в древнерусском языке, а также грамматической трансформацией квантитативных конструкций в истории русского языка, обусловленной структурным преобразованием категории числа.

Объектом исследования в данной работе является подкатегория двойственного числа в истории русского языка, а также её грамматически трансформированные реликты, представленные прежде всего счётно-количественными сочетаниями.

Целью работы являлось исследование генетических и структурных характеристик древнеславянского двойственного числа, его функционирования и динамики в истории русского языка, а также изучение формирования нового малого кванти-татива, генетически зависимого от форм дуалиса. В ходе исследования решались следующие задачи:

1. Реконструкция праславянской подсистемы дуалиса, установление её индоевропейских источников и типологических характеристик.

2. Описание функционирования подсистемы форм двойственного числа в раннедревнерусский период (в соотнесении с данными сравнительно-исторического характера).

3. Исследование динамики дуальных форм, причин и этапов утраты двойственного числа (в общеславянском контексте).

4. Описание двойственного числа в старорусской книжной письменности и новом церковнославянском употреблении.

5. Исследование функционирования двойственного и малого квантитативов древнего образца, а также изучение развития нового малого квантитатива.

В исследовании применялись сравнительно-исторический и сравнительно-сопоставительный методы, а также структурный и статистический анализ. В исследовании было дано синхроническое описание двойственного числа в ранне-древнерусском языке, однако его главным направлением стало диахроническое изучение дуалиса и счётных конструкций. Привлечение языкового материала в основе своей определялось методикой текстовых срезов и сплошной выборки форм.

Сплошная выборка форм имела целью воссоздание реально-исторической картины грамматической дистрибуции. В этом своём качестве проводившийся анализ был противопоставлен нередко встречающемуся в историческом языкознании приёму языковых иллюстраций, когда прошедший предварительную селекцию материал искусственно приспосабливался для подтверждения тех или иных предположений. Грамматические формы реализуются в тексте, и только анализ их бытования в тексте и может выявить их статические и динамические характеристики. Интерпретационный подход к тексту как центру приложения речевых энергий и главному источнику разнообразной лингвистической информации находится в русле современных устремлений языкознания [см. Данеш, Вахек 1967; Добродомов 1989; Николаева 1987]4.

Впервые для исследования дуалиса и квантитативных конструкций был привлечён столь обширный языковой материал, который в массе своей оставался науке неизвестен. Были подробно рассмотрены старославянские памятники, а также древнерусские и старорусские источники Х1-ХУ11 вв., среди которых есть немало неизданных рукописных памятников. Привлекались тексты разной жанрово-стилистической природы. Для известных исторических периодов и известных целей материал таких разных памятников, как берестяные грамоты или конфессиональные сочинения, обладает равной лингвистической ценностью. Как справедливо было отмечено в недавней публикации: &bdquo-В качестве первого и необходимого шага для восстановления письменных памятников в правах главного источника исторической грамматики нам видится преодоление принципиального пренебрежения к показаниям церковно-книжных текстов, отданных &bdquo-на откуп" истории литературного языка. .Известно, между тем, что именно в памятниках традиционного содержания зафиксированы древнейшие примеры многих инновационных процессов" [Крысько 1994, 26]. В исследовании использовался также инославянский и неславянский языковой материалпривлекались разнообразные словарные материалы и русские источники ХУШ-ХХ вв., а также материалы Картотеки Словаря древнерусского языка Х1-Х1У вв.

4 Подобный взгляд на текст в отечественной лингвистической традиции впервые сложился в работах А. А. Потебни [см. 1894, 3−4].

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые предпринято сравнительно-историческое исследование двойственного числа и генетически соотносительных с ним квантитативных конструкций как морфосинтаксических единиц. Исследование основывалось на положениях современной лингвистической теории. В нём была установлена грамматическая структура дуалиса и парадигма квантитативных конструкций в праславянском языкедетально исследовано функционирование двойственного числа в древнерусском языке на материале большого числа памятниковотмечены стилистические факторы в дистрибуции числовых формвпервые были детально исследованы конструкции так называемых божественных двандва в древнерусском языке, а также установлена их историческая связь с парными формуламивскрыт механизм утраты двойственного числа и установлены этапы грамматического преобразования категории числаопределены условия разновременного отмирания форм двойственного числа и различий в сохранении реликтов дуальных формописано двойственное число в старорусском книжном и новом церковнославянском употребленииобнаружены семантические условия деклинационного расхождения числовых слов два (две) и оба (обе) — выявлена роль форм двойственного числа в грамматической трансформации квантитативных конструкций и формировании нового деклинационного образца малых числительных.

Таким образом, данное исследование имеет теоретическую и практическую значимость. В нём была выработана новая концепция развития двойственного числа и квантитативных форм, а также был впервые проведён подробный анализ существующих в языкознании воззрений по названной проблематике. В исследовании уточнены такие грамматические понятия, как свободное и связанное двойственное число, дистрибутивное и несвязанное употребление двойственного числа, божественные двандва и др. В исследовательскую практику введены новые научные понятия: мотивационная база двойственного числа, формульное множественное число, прономинально-вербальный комплекс, количественно-предметная и счётно-количественная номинация, двойственный и малый квантитатив и др.

Результаты проведённого исследования могут быть использованы как в научно-исследовательских, так и учебных целях — в вузовских курсах по старославянскому языку, по истории русского языка и других славянских языков, а также по истории русского литературного языка и церковнославянскому языку.

Основные положения работы докладывались и обсуждались на всесоюзных научных конференциях в Риге (1990) и Ужгороде (1991), на заседании Института славистики в г. Гиссен (ФРГ, 1996), на международных и межрегиональных научных конференциях в Калининграде (1992), Минске (1993), Киеве (1993), Казани (1995, 1997), Москве (1998).