Кризис морали — смена нравственных ориентиров. 
Культура и мораль «новых людей». Поиски новых культурных и нравственных ценностей

С конца IV в. до Р.Х. в античном обществе стали происходить серьезные изменения, что способствовало появлению новых философских систем и прежде всего в области нравственной философии и культуры. До IV в. до Р.Х. наблюдался подъем и расцвет своеобразных форм античной государственности — древнегреческих полисов, то есть демократических или олигархических городов-государств. Полис — это вместе с тем и гражданская община, где свободный человек, член этой общины, выступал как гражданин полиса, по выражению Аристотеля — человек политический (aner politikos). Независимо от того, кем был гражданин полиса — ремесленником или крестьянином, торговцем или землевладельцем — он принимал активное участие в общественно-политической жизни полиса, был воином гражданского полисного ополчения.

Положение резко изменилось уже к началу IV в. до Р.Х. после жестокой Пелопоннесской войны, в которой два противостоящих друг другу блока греческих полисов — Афинская империя во главе с Афинами и Пелопоннесский союз во главе со Спартой — воевали между собой за господство и преобладание в Греции. Война длилась с 431 по 404 гг. и окончилась победой Спарты. Но эта война не была последней. Начало IV в. было омрачено новыми военными конфликтами, ставшими невыносимым испытанием для простых людей. После Пелопоннесской войны наступило всеобщее обнищание и нужда рядовых граждан греческих полисов, сокращение гражданского коллектива. Разорение крестьян и ремесленников, а также бывших воинов, промотавших свое состояние, увеличивало число люмпен пролетариев (охлос); в обществе наблюдалась крайняя поляризация населения: исчезал средний класс, но быстро увеличивалось число бедных и резко сокращалось число богатых. Главными лозунгами становились требования сложения долгов и передела земли.

Наиболее точная и яркая характеристика плутократии (власти богатых) дана Платоном в его «Государстве». Он пишет: «Тут неистово чтут во мраке свое золото и серебро; строят хранилища и особые сокровищницы, чтобы складывать и прятать в них свое богатство. Возводят себе лома, точно гнезда, чтобы гам расточать свое имущество; трясутся над деньгами; тут преобладают любостяжатели, которые расточают похвалы богатому, а бедного унижают». Такое положение Платон объяснял тем, что нарушилось гармоническое сочетание трех важнейших элементов или начал, составляющих сущность человеческих душ: разумного, аффективного и неразумного, или вожделеющего — источника удовольствий и наслаждений. Как только эта гармония нарушается, люди становятся тщеславными.

О положении бедноты можно судить, но некоторым комедиям Аристофана. В комедии «Плутос» (Богатство) он так характеризует жизнь бедняков: «От холода они ищут спасение в банях, вместо плаща у них лохмотья, вместо постели мешок с соломой, полный клонов, вместо ковров прошившая плетенка, вместо скамьи им служит горло разбитого сосуда».

Общество все более пронизывали индивидуалистические и космополитические настроения. Господствующим становился лозунг: «Родина там, где хорошо». В силу равнодушия и эгоизма граждан государство разрушалось. А вот как характеризует ситуацию, сложившуюся в Греции в III в. до Р.Х., известный эллинистический историк и мыслитель Полибий: «В наше время во всей Греции господствуют бездетность и малолюдство, города опустели, настали неурожаи, хотя и нет каких-либо стихийных бедствий и эпидемий. Но обращаться к богам за советом было бы глупо, здесь нет надобности ни в оракулах, ни в чудесных знамениях. Причина ясна и средства для ее устранения в нашей власти: люди впали в тщеславие, любостяжагельство и изнеженность, не желают вступать в брак, а если и вступают, то не хотят воспитывать детей, с трудом разве одного-двух ради того, чтобы оставить их богатыми и воспитать в роскоши, и вот зло незаметно и быстро выросло». Это мнение Полибия имеет вполне общеисторическое значение, поскольку его мысли находят подтверждение и в современной эпохе.

В другом месте Полибий вскрывает причины нравственного и политического перерождения общества. Он говорит, что «…после того, как государство преодолевает многочисленные тяжелые опасности и достигает неоспоримого преобладания и господства, в нем укрепляется благосостояние, частная жизнь граждан становится более роскошной и граждане начинают преступать меру справедливости в погоне за должностями и в прочих вожделениях. Когда такое состояние все более усиливается, наступает новорог к упадку, вызываемый властолюбием граждан и пренебрежением их к скромному положению. К ним присоединяется спесивость и расточительность. Народ будет только завершителем переворота, когда он вообразит, что любое гяжательство одних нарушает его благосостояние и выгоды, когда, с другой стороны, лесть честолюбцев преисполнит ею высокомерие. Тогда разгневанный народ, во всем внимая гласу страсти, отказывает властям в повиновении, не признает их даже равноправными с собой, свергает и уничтожает их и все дела желает решать сам. После этою государство украсит себя благороднейшим именем свободного народного правления, а на деле станет наихудшим из государств, охлократией (то есть властью годны)» (Полибий, VI, 57 и сл.).

Известное изречение Протагора «Человек сеть мера всех вещей» приобрело новое звучание. Теперь стали утверждать, что все определяется собственной силой и возможностями человека. Право становилось правом сильного. Появились так называемые «новые люди» (homines novi). Им были чужды консерватизм и традиционализм нравственных принципов. Это были люди «сегодняшнего дня», стремительно вознесенные фортуной, они не стеснялись в средствах, чтобы взять от жизни все, что предоставлял случай. Эти люди составляли себе состояния, не брезгуя вымогательствами завещаний, доносами, взятками, предательством. Они нс стыдились недозволенного и в личной жизни, и на общественном поприще. Алчность, изворотливость, авантюризм, хищническое отношение к жизни — существенная черта «новых людей».

Для современников, исполненных старых норм общественной жизни и морали, эти люди олицетворяли собой торжество зла в мире. Такие «новые люди», формирующиеся на разных социальных уровнях, исполнены идей эгоистического практицизма и жажды личного успеха. Они, естественно, не дорожили набором представлений о доблести и морали, которые некогда составляли нравственный кодекс граждан. Таким образом, они подрывали ценность этих нравственных понятий. В этих условиях возникала нравственная и идеологическая пустота.

Вместе с тем нельзя понятие «новых людей» сводить только к возникновению негативных явлений. Среди «новых людей» были и будущие реформаторы, осознающие необходимость изменений нравственных устоев общества, более не отвечающих современным условиям.

Среди низов античного общества стали формироваться свои критерии оценок этико-нравственных и религиозных ценностей. Постепенно они начинают восприниматься и представителями средних и высших слоев общества, консервативно настроенных и враждебно относящихся к так называемым «новым людям».

Новая религия, идеология и мораль пока еще не находили отражения в сочинениях античных авторов. Они оказались широко представлены в так называемых сочинениях малых форм: баснях, поговорках, надписях. В этих материалах делалась попытка дать ответ на один из животрепещущих вопросов эпохи: как жить? Какую линию поведения избрать обычному человеку в этом полном опасностей жестоком мире? Жить безропотно или роптать, сопротивляться или находить выход в непротивлении злу насилием. Искать дружбы с сильными мира сего или избегать с ними контактов? Стремиться к власти, богатству, как это стало характерным для «новых людей», или находить удовлетворение в щедрости, филантропии, раздаче подаяний, наконец, в бедности. У людей, склонных к подобного рода мыслям и действиям, все более возрастала потребность в единении. Среди них распространялось убеждение, что «союз душ — самое большое родство». Получили распространение идеи покорности, непротивления злу, всепрощения и милосердия. Популярными в этой среде были следующие суждения: «лекарство против всех обид — прощение; лекарство от несчастья — терпение». Высказывались идеи о том, что ни богатство, ни власть, ни высокое положение или происхождение не ведуг к загробному блаженству. Путь к нему идет через скромность, доброту, бескорыстие, простодушие, щедрость и милосердие.