Р. Парк и Э. Берджесс как основатели чикагской социологической школы

Становление и развитие социологии в Соединенных Штатах на рубеже веков связаны прежде всего с Чикагской школой социологии, а ее центральной фигурой и основателем считается Роберт Парк (1864— 1944).

Р. Парк учился в ряде американских университетов, в том числе и в Гарвардском. Затем продолжил свое образование в университетах.

Р. Парк.

Германии, где прослушал курсы философии и свой первый и единственный систематический курс социологии у Г. Зиммеля. Значительное влияние на его философские воззрения и методологию исследования оказал В. Виндельбанд. В 1902 г. в Гейдельбергском университете Парк защитил диссертацию на тему «Толпа и публика: методологическое и социологическое исследование».

После возвращения из Германии Парк пробовал свои «творческие силы» в различных сферах: от преподавания философии в Гарварде и редакторской деятельности до секретаря Букера Вашингтона, известного негритянского общественного деятеля. Семь лет, проведенные в качестве секретаря Б. Вашингтона, дали Парку огромный социальный материал и он на всю жизнь сохранил интерес к проблеме расовых отношений и взаимодействия различных культур. По его признанию, «негры в американской среде — это социальная лаборатория», которая дает возможность исследовать развитие современного американского общества в целом.

В 1914 г. У. Томас привлек Парка читать свой первый курс на социологическом факультете Чикагского университета по проблемам негров в Америке. Именно в Чикаго начался период его интенсивной исследовательской и преподавательской деятельности. Основным итогом его работы стало, помимо многочисленных научных публикаций, появление Чикагской школы социологии.

В 1920 г. Парк организовал «Общество социальных исследований», которое стимулировало интеллектуальное сотрудничество между факультетом и студентами в рамках единой исследовательской программы. Работы Парка группируются вокруг двух центральных тем: расовые отношения и городская среда, которые, в свою очередь, связаны с изучением основного предмета социологии — коллективного поведения, ибо, по его определению, социология — это наука о коллективном поведении.

Свое видение предмета социологии Парк обозначил в уже упоминавшейся работе, написанной совместно с Э. Берджессом, — «Введение в науку социологии» (1921). Этот внушительный труд на 1000 страниц, задуманный как учебник для студентов-социологов, представляет собой собрание значительного количества отрывков из работ различных авторов, сгруппированных по четырнадцати основным разделам.

Парк, следуя методологии В. Виндельбанда с его делением наук на номотетические и идеографические, относил социологию к абстрактным наукам. Вместе с тем он связывал ее будущее развитие с движением по направлению к статусу экспериментальной науки. В тоже время он трактует эксперимент не в позитивистском духе, а в смысле исследовательского интереса к социальному факту, гипотезе, идее, не с целью измерить, а понять природу, направления развития.

Свою концепцию социальной эволюции он представил как продукт взаимодействия природы индивида с окружающей его социальной и естественной средой. Общество, по Парку, имеет помимо социального (культурного) уровня, биотический, лежащий в основе всего социального развития. Движущей силой этого развития является конкуренция, которая по мере продвижения общества от биотического к социальному уровню принимает различные сублимированные формы: от борьбы за выживание — через конфликт и адаптацию — до ассимиляции. Как считает Парк, социальная эволюция проходит четыре стадии, и любой социальный организм имеет четыре соответствующих порядка: 1) экологический (пространственное, физическое взаимодействие); 2) экономический; 3) политический; 4) культурный.

По мере продвижения к культурному порядку усиливаются социальные связи (пространственные, экономические, политические и, наконец, моральные), ограничивая свободу конкуренции и сдерживая биотическую стихию. Таким образом общество в процессе эволюции достигает оптимальной «соревновательной кооперации» и «согласия». В целом конфликт и консенсус рассматривались в его концепции как взаимосвязанные и взаимодополняющие стороны единого эволюционного процесса. Как и у большинства социологов того периода идеи эволюционизма Парка берут начало в натурализме, основы которого были заложены еще Г. Спенсером.

Соревнование рассматривалось Парком как человеческая форма борьбы за выживание, характерная для всей жизни. Оно не было социальным, а в значительной степени бессознательным и безличным. Экономическая деятельность — это первичная область соревнования. Экономическое соревнование, по Парку, порождает тот вид порядка, который известен под именем экологического. Соревнование выступало у него в качестве силы, создающей территориальное и профессиональное распределение населения, необходимое для разделения труда и организованной экономической взаимосвязи, результатом которого является образование города. Город, созданный соревнованием, имеет по Парку, свою естественную среду для социальных групп, свои потенциалы для захвата пространства различными группами и типичную последовательную смену групп в данной местности. Конфликт по своей природе трактовался Парком в большей мере как социальное явление, поскольку здесь в процессе соревнования осознавались и учитывались другие лица.

В этом отношении политический процесс особенно ярко показывает как соревнование может стать осознанным и принять форму конфликта. Приспособление — это попытка индивидуумов и групп внутренне приспособиться к ситуациям, созданным соревнованием и конфликтом. Когда это происходит, конфликт утихает. Ассимиляция, как это уже отмечалось, завершает процесс благодаря глубокой трансформации личностей под влиянием тесных (интимных) контактов^[1].

Его методологическая позиция, связанная с пониманием общественной эволюции (конкуренция, конфликт, приспособление — ассимиляция), выступала в качестве принципа исследования, миграционных процессов на американском континенте. Особое внимание Парк уделял изучению выхода рас и народов из различного рода изоляции — географической, экономической и культурной. Результатом этого глобального этносоциального процесса на индивидуальном уровне является формирование нового типа личности — маргинальной личности. Это новое для социологии понятие получило свое первое теоретическое обоснование именно у Р. Парка.

Маргинальная личность, продукт естественного культурного процесса, расширяющегося взаимодействия культур. Этот тип личности появляется в том месте и в то время, где из конфликта рас и культур начинают появляться новые сообщества, народы, культуры. Человек этих новых культур, который существует в двух мирах одновременно, по Парку, является индивидом с более широким горизонтом и более утонченным интеллектом. Таким образом, как он считает, маргинальный человек всегда более цивилизованное существо.

Анализ культурных процессов и культурной адаптации, связанных с огромной волной иммигрантов, хлынувших в Америку в период первой мировой войны, в то же время можно рассматривать и как проведение социального контроля за межкультурным взаимодействием, характером приятия новых культурных норм и образцов поведения.

Последние годы жизни Парк посвятил систематизации своих теоретических разработок и определению методологического принципа в социологии — социальной экологии. В 30-е годы Парк читал курсы по социальной экологии и написал по данной проблеме ряд статей, из которых «Социальную экологию» (1936) считают программной, поскольку в ней поставлена основная проблема социальной экологии, а именно: «…существует ли, помимо социальной организации, система жизненных функциональных связей между людьми, которая может быть описана как симбиотическая, или экологическая». Кроме того, в процесс научного исследования данной проблемы им были введены ее фундаментальные понятия: «сеть жизни», «конкуренция», «симбиоз», «биотическая основа общества», «социальное равновесие» и др.^[2]

Исходным пунктом в построении социально-экологической концепции послужило представление об обществе как об организме, как о «глубоко биологическом феномене», а процесс социального измене;

1994. С. 12.

ния воспринимается как движение от конфликта к согласию. Кроме социального (культурного) уровня, общество имеет еще уровень «биотический», лежащий в основе всего социального развития. Причем если на макроуровне биотические силы проявляются в экологическом порядке, пространственном размещении социальных институтов, то на микроуровне биотическая природа человека выражается в способности к передвижению, в пространственном взаимодействии — в миграции. В этом плане миграция как коллективное поведение образует экологический порядок общества, который является предметом исследования социальной экологии. Надстраивающийся над ним экономический, политический и культурный порядок представляет собой в совокупности «организацию контроля» посредством экономических законов, права, нравов, обычаев — словом, «согласия». Как писал Парк, развитие и существование общества зависят от того, насколько успешно оно передает от одного поколения к другому свои обычаи, нравы, навыки и идеалы. Все эти элементы культуры могут быть привязаны к одному понятию — «согласие»^[3].

Основой разнообразия, тесноты социальных связей, консенсуса, социального приспособления является свобода передвижения, а иерархия степеней свободы индивида выстраивается в порядке убывания от экологического порядка к культурному. По Парку, индивиды более свободны на экономическом уровне, чем на политическом, и на политическом более свободны, чем на моральном. Таким образом, свобода имеет несколько измерений соответственно различным уровням интеграции современного общества.

Наиболее фундаментальная свобода — это свобода, необходимая для существования любой формы жизни — «свобода передвижения», позволяющая «осваивать и видеть мир»; во-вторых, свобода конкуренции за «место в общей экономике»; в-третьих, «свобода конкуренции за место и статус в социальной иерархии», т. е. политическая свобода; в-четвертых, «свобода самосовершенствования», где основным ее ограничителем являются традиции и моральные нормы.

Акцент в социальных исследованиях на межличностные отношения и личность, отражающий общий индивидуализм американской социологии, делает понятие статуса одним из основных понятий. Это понятие у Парка означает личное положение индивидуума в группе по отношению к другим. В качестве важнейшего условия осознания различия у него выступает расовое самосознание, препятствующее интимности и пониманию, поддерживающее дистанцию и соответственно определяющее социальный статус. В этой связи Парк (как и его ученики) в своих работах акцентирует внимание на характерных личностных чертах: беспокойстве, агрессивности, честолюбии, чувствительности, стесненности, эгоцентричности маргинальных лиц.

Как отмечают американские исследователи, «…явное отсутствие интереса у Парка к отношениям социальных классов, по-видимому, проистекает из его индивидуалистической концепции американского общества, в котором различия и дистанции должны быть чисто индивидуального и личного характера, и в котором нет никаких классовых различий, в виду чего «соответственно быстро происходят изменения в статусе»^[4].

В соответствии с представлениями Парка о личной свободе, наиболее свободный тип личности — маргинальный человек, поскольку он не связан полностью ни с одним из видов традиций, моральных норм, ни с одной культурой. Если следовать логике Парка, то общество представляет собой совокупность нравов, обычаев, «согласия», а отсюда и социальные изменения связаны прежде всего с изменением моральных норм, индивидуальных установок, основывающихся на «человеческой природе».

Как он подчеркивал, «изменение установок индивидов в сообществе — своего рода барометр, указывающий на изменения, которые могут в настоящем произойти в институтах и привычках». Социальные изменения связаны в первую очередь с эволюционным преобразованием человеческой природы и индивидуальных установок, а уже затем и социальных институтов. Таким образом, характер изменения общества обусловлен у него биотическим основанием. «Свободные общества растут, а не планируются», — любил подчеркивать Парк. Все это напоминает классические установки эволюционизма в духе Г. Спенсера. Неудивительно, что Парк предостерегал социологов от изобретения реформистских программ или попыток помогать тем, кто призван их создавать. Он противостоит традиционному пониманию реформизма в духе революционных перемен и скорее склонен к утилитаристскому его пониманию. Социология, по Парку, должна продуцировать знание, полезное для разрешения социальных проблем, а не строить его исходя из «должного» представления об обществе, связанного с воображаемым социальным идеалом.

В методологическом плане его эволюционно-реформистский подход к теории социального изменения нацелен на соединение социального атомизма, интеракционизма и эволюционизма, холизма и индивидуализма. Собственно, он пытался представить социальное изменение как серию проблем, стоящих перед отдельными «акторами», и для него характерна двойственность гносеологической позиции, выражающейся в «метании» между «номинализмом и реализмом».

Эти противоречия отразились и в учебнике Парка-Берджесса. Основой, на которой была предпринята попытка соединить эти противоположные гносеологические позиции, стал универсальный натурализм. Натурализм, как можно было заметить, буквально пронизывает социологическую теорию Парка.

Определенный вклад внес Парк и в совершенствование методики исследований, и в частности, наиболее распространенных в то время (20—30-е годы) метода наблюдения и интервью. Однако эта сторона социологической деятельности больше представлена в работах другого основоположника Чикагской школы социологии — Э. Берджесса.

Э. Берджесс (1886—1966), по свидетельству коллег, придавал общеметодологическим идеям Парка конкретную форму. Он разрабатывал прикладной вариант социально-экологической теории для исследования города.

Э. Берджесс учился и преподавал в Чикагском университете, был учеником Р. Парка, У. Томаса, Г. Мида, представляя первое поколение американских социологов, получивших докторскую степень в американском университете, а не в Германии. В 1934 г. Берджесс был избран президентом Американского социологического общества. Как подчеркивают исследователи творчества Берджесса, его оригинальные методологические ориентации, обширное и глубокое знание методик, а также выдающиеся организаторские способности сделали именно его незаменимой и неотъемлемой частью Чикагской школы.

После защиты докторской диссертации «Функция социализации в социальной эволюции» в 1916 г. Берджесс возвращается в Чикагский университет. С этого времени начинается его тридцатилетнее сотрудничество с Р. Парком и пятидесятилетняя работа, вернее преданное служение университету в Чикаго. Кроме большого числа курсов, читаемых им в Чикагском университете (по социологии семьи, теории личности и ее дезорганизации, криминологии и т. д.) Берджесс совместно с Парком подготовил и вел курс по эмпирическим (полевым) исследованиям. Этот курс впоследствии (в 1928 г.) был опубликован в качестве учебника по методам социологического исследования. Его считают своего рода методическим дополнением к «Введению в науку социологию».

В этом учебнике выделены основные типы социологических методов, как они представлялись в то время чикагским социологам: монографическое исследование, исторический метод, статистический метод. В заключении там подробно рассматривались исследовательские методики и техника монографического исследования, среди которых особенно выделялись наблюдение, интервью, личные документы и социальное картографирование.

Социальное картографирование занимало у Берджесса значительное место, особенно на начальных этапах его исследовательской деятельности, и было связано, в первую очередь, с анализом социальных процессов в городском сообществе Чикаго. Социальные сообщества Чикаго отражали районные распределения подростковой преступности, характер расовой напряженности, распределение кинотеатров, танцплощадок и т. д., то есть карты составлялись по самым различным социальным показателям. Совокупность этих карт «вырисовывала образ» структуры города. К составлению карт города активно подключались и студенты, получая возможность устанавливать научные контакты с Парком и Берджессом. Многие из них впоследствии стали известными американскими социологами^[5]. Вся работа по социальному картографированию стала составной частью глобальной исследовательской программы Парка-Берджесса «Город как социальная лаборатория».

Берджесс, как и большинство социологов того времени, отдавал предпочтение неформализованным методам исследования. Социологи, придерживавшиеся идеографической традиции, считали, что полное описание социального явления представляется более ценным знанием и не требует своего номотетического подтверждения. Собственно, в двадцатых годах многие из исследований, проведенных Чикагским университетом, относятся к идеографическому методу.

Берджесс, не отрицая значения количественных методов и стремясь к оптимальному сочетанию формализованных и неформализованных методов, все же считал качественные (идеографические) методы первичными в социальных исследованиях. Наибольшим его вниманием среди этих методов пользовался монографический, который всесторонне описывал и объяснял отдельный социальный факт (явление, процесс) при помощи разнообразных, соответствующих предмету процедур.

Основное достоинство используемых в монографическом исследовании методов (анализ личных документов, биографий, интервью) заключается, по его мнению, в способности раскрыть внутренний мир человека, его вожделения, страхи и надежды. Эти методы раскрывают «обширную картину взаимосвязей ментальных процессов и социальных отношений».

Взаимоотношение с респондентом (опрос) и анализ личных документов — наиважнейшие методы в социологии, позволяющие проникнуть сквозь внешнюю оболочку видимого. Как считает Берджесс, статистические данные и картографирование говорят о многом, но не обо всем. Эти данные лишь ставят вопросы, многие из которых требуют дальнейшего изучения и более глубокого проникновения за пределы наблюдаемого поведения.

Вместе с тем, несмотря на приоритет качественных методов в исследовательской практике Берджесса, он один из первых осваивает и применяет новейшие статистические методы. Так, при изучении семейных отношений им был применен факторный анализ. Он так же был одним из первых социологов в Чикаго, который использовал компьютер при обработке данных.

Такая разносторонность Берджесса связана с его ориентацией на эмпирическое обоснование научных исследований и с социально-реформистской направленностью его деятельности. Он считал, что научное решение проблемы может способствовать становлению в обществе справедливости.

Позиция Берджесса была аналогичной позиции Парка. Он считал, что социологу не следует участвовать в политике, защищая интересы той или иной социальной группы, поскольку это вредит объективности его исследований. Вместе с тем социолог должен концентрировать свой научный интерес на наиболее острых социальных проблемах и способствовать их разрешению, предоставляя объективную информацию тем, кто принимает политические решения.

Оценивая теоретическое наследие Берджесса, исследователи отмечают присущий ему методологический эклектизм (впрочем, как и у Парка). В его работах соединяются подчас несовместимые установки на понимание характера социальной реальности: натурализм и психологизм, социологический «реализм» и «номинализм».

Берджесс, исходя из общих принципов чикагской социальной экологии, пытался объяснить все типы общественных явлений как адаптивные реакции на изменение среды: физической, социальной, межличностной. Причем его социальная концепция носила в большей степени социально-психологический характер и это отчетливо прослеживается в эмпирических исследованиях. Так, в исследованиях города, связанных с социальной и пространственной мобильностью, он прежде всего обращает внимание на межличностные контакты. Касаясь социальных проблем преступности, он исходит из того, что преступник — прежде всего личность с характерными для всех людей желаниями и представлениями, а затем уже преступник. В качестве исходных «социальных фактов» у Берджесса выступает индивид.

Социально-психологический (интеракционистский) крен в его работах был более ярко выражен, чем в работах Парка. Это еще раз говорит о том, что Берджесс был ближе к «микроуровню» социально-экологической концепции и именно он занимался операционализацией ее общих теоретических положений, а также организацией эмпирических исследований.

Берджессу принадлежит заслуга в разработке оригинальной теоретической концепции городского развития, которая дополняла социально-экологический подход Парка.

В 1925 г. Берджесс опубликовал свою классическую работу — «Рост города: введение в исследовательский проект», в которой впервые развил идею концентрических зон Чикаго^[6]. В совместной работе с Парком и Маккензи «Город» (1925) идея «концентрических зон» представлена Берджессом в следующем виде: зона 1 — центральный деловой район Луи (Большая Петля); вокруг центра располагается промежуточный район, где размещаются деловые конторы и легкая промышленность (II); зона III — место обитания рабочих и промышленных предприятий, которые вытеснены из зоны распада (II), но поселились вблизи места работы; за этой зоной следует «зона резиденций» (IV) — особняков для одной семьи. Еще дальше за пределами города находятся пригородные зоны, пригородные районы или города-спутники на расстоянии получаса или часа езды от центрального делового района.

Концепция концентрических зон обобщает и во многом конкретизируется результатами районирования Чикаго (на основе собранных социальных карт) на 75 взаимоисключающих, качественно различных «естественных районов» и более 300 соседских общин, которые и определили «пространственный тип Чикаго». В свою очередь, каждый из 75 районов представлял собой общество в миниатюре с его собственной историей, традицией, своими проблемами и своими представлениями о будущем. Исследования города (социология города) концентрировались вокруг двух направлений: во-первых, на создании обобщающей теории общества; во-вторых, на проведении конкретных исследований, описывающих в деталях различные социальные процессы, происходящие в городе, в неразрывной связи с их пространственными характеристиками.

Пространственная организация города была представлена, как уже отмечалось, в виде концентрических зон, каждая из которых принадлежала особой социальной группе. Изменение в соотношении между группами приводило к очередному переделу городской территории. Основу видения социальных процессов, проходящих в городе, составляла теория конфликта. Конфликтная концепция социальных процессов в городе, порождающих характерный экологический порядок, стимулировала огромное количество исследований, отражающих влияние и связь городских районов с преступностью и, в частности, юношеской преступностью, самоубийством, болезнью и т. д.

По мере того, как росло количество исследований различных районов и проходящих на их основе социальных отношений (социальной дезорганизации), теоретическая предпосылка исследования — теория конфликта все менее принималась во внимание. Постепенно начинает превалировать идея о том, что социальные проблемы являются функцией географического (пространственного) положения. Таким образом, формула читается в обратном порядке: приобретают важность свойства района, а не конфликтующие интересы. Подобное объяснение различного рода социальных проблем делало возможным их разрешение с помощью изменения окружающей среды, что давало простор для проведения реформ в области градостроительства^[7].

Что касается непосредственно Берджесса, то исследование естественных районов велось им по двум направлениям:

• 1) определение пространственного образа района, его топографии, размещения местного сообщества, физической организации не только ландшафта, но и созданных человеком структур (жилища, рабочие места, места отдыха и т. п.);
• 2) изучение его «культурной жизни»: образа жизни, обычаев, стереотипов.

Берджесс считал миграцию или мобильность (мобильность семей, индивидов и институтов) основным процессом, стимулирующим городской рост. Причем пространственная мобильность зачастую рассматривалась им в качестве показателя и ускорителя социальной мобильности. Внутригородская миграция, мобильность и подвижность границ (как пространственных, так и социальных) городской структуры, то есть динамика городских процессов, является содержанием его концепции концентрических зон.

Развитие этой динамики в направлении от центра к периферии, с последовательным наложением и вытеснением зон носит, по Берджессу, циклический, как бы волновой характер. Феномен обновления и воспроизводства городского роста, касающийся разложения устаревших городских структур и воспроизводства сообществ, Берджесс рассматривал в рамках общей социологической теории. Более того, по его мнению, концептуальная система городской социологии вбирает в себя социологическую теорию в целом.

Касаясь исследований городской среды, проведенных Берджессом, можно отметить, что они в значительной степени были направлены на изучение социальной и личной дезорганизации. Причем социальную дезорганизацию он рассматривал не столько с точки зрения социальной патологии, сколько в контексте взаимодействия и приспособления, связанных с социальной реорганизацией.

Последнее исходило из конкретных задач, ставившихся перед социологами, а именно: налаживание социального контроля за взаимодействием членов различных городских сообществ, локализации процессов дезорганизации и социализации мигрантов («культурно неразвитого материала») в духе американских идеалов, т. е. создание эффективных средств социального контроля в самом широком смысле этого понятия.

Одним из наиболее явных проявлений «дезорганизации» был рост преступности среди молодежи, особенно иммигрантской. Как раз первыми социальными картами Чикаго, созданными Берджессом и его учениками, были карты распределения юношеской преступности. По данным картографирования, малолетние преступники концентрировались в так называемых районах «распада» и в «переходных» районах.

В исследовании и профилактике преступности среди молодежи немаловажную роль сыграл созданный еще в 10-е годы XX столетия Институт по изучению молодежи, в работе которого Берджесс принимал непосредственное участие, став инициатором создания в 1926 г. социологической секции. Многие из работ, выполненные под руководством Берджесса и вдохновленные им, впоследствии стали классическими исследованиями в области социологической криминологии.

Следуя своим теоретическим приоритетам в исследовании преступности, он акцентировал внимание на личностных и социально-психологических аспектах данного явления. Берджесс стремился выявить социальные факторы личностной дезорганизации с тем, чтобы определить пути ее «реорганизации» или «реабилитации». В этом плане особую известность приобрело исследование Берджесса и его коллег, выполненное по заказу следственного управления Иллинойса относительно освобождения преступника под честное слово (ручательство).

Интерес к формированию и изменению личностных социально значимых характеристик проявился и в исследованиях Берджесса, посвященных семейно-брачным отношениям. Исследования в области социологии семьи были сделаны в рамках идей социальной экологии города. Как отмечают американские социологи, анализ семейно-брачных отношений делался с упором на доказательство того, что будто урбанизация и индустриализация приводит семью сначала к обособлению в маленькую нуклеарную форму, а в конечном итоге — к ее распаду^[8].

Основные идеи Берджесса по социологии семьи изложены в статье «Семья как единство взаимодействующих личностей» (1926). Как наиболее интересную в теоретическом плане, называют работу «Семья», написанную в соавторстве с Г. Локком в 1945 г. Семья рассматривается как единство взаимодействующих личностей и как та среда, в которой отдельный индивид становится личностью. «Единство», которое отмечает Берджесс, отражает как состояние социальной организации, так и степень дезорганизации общества в целом. Исходным пунктом личностной дезорганизации он считал семью и вытекающие отсюда отношения детей и родителей. По его мнению, «социальные образцы», приобретаемые в процессе социализации в семье и не реализующиеся за ее пределами, — основная причина личностной дезорганизации, а отсюда — и девиантного поведения.

Период в развитии общества, когда семейные «образцы» поведения, ценностей и т. п. не соответствуют общественным, Берджесс считает периодом качественного социального изменения, а нестабильность семейных отношений, института семьи — одним из существенных свидетельств этого процесса. С другой стороны, стабилизация внешних и внутренних функций семьи связывается Берджессом с окончанием процесса социального изменения и связанной с ним социальной дезорганизации.

В исследовании семьи Э. Берджесс одним из первых в американской социологии стал тяготеть к психоанализу, считая, что социальная дезорганизация может быть облегчена благодаря автобиографиям, использующимся для изучения характера этнологических процессов, способствующих личной дезорганизации. Берджесс, как и многие американские социологи, занимавшиеся проблемами семьи и связанной с ней социальной дезорганизацией, исходили из предпосылки существования связи между личной и социальной дезорганизацией. В итоге они свели социальную дезорганизацию к невротическим тенденциям внутри индивидов и рассматривали социальную дезорганизацию как продолжение личной дезорганизации, истолковывавшейся психоаналитически.

Усвоение фрейдистских идей американской социологией происходило, с одной стороны, вследствие ослабления полового табу во всех слоях американского общества, а с другой — благодаря стремлению социологов понять человеческую иррациональность. Хотя социологи и критиковали психоанализ за его биологизм и субъективизм, все они признавали идею психического детерминизма, ведущую роль детских переживаний и теорию исполнения желаний в человеческом поведении. Тем более нельзя в этой связи не учитывать того, что фрейдистская теория формирования личности близка к теории сторонников социального взаимодействия, которая базировалась на эмпирическом изучении процессов развития и адаптации личности.

Нельзя не заметить, что Берджесс в своем последнем произведении «Семья», анализируя процессы формирования личности в семье, делал большие заимствования из психоаналитических теорий (Фрейда, Адлера, Юнга, Ранка) и считал, что всеми индивидами движут внутренние импульсы. Он истолковывал значение этих импульсов с социологической точки зрения, переводя их в томасовскую схему четырех желаний: безопасности, нового опыта, господства и признания. Исполнение желаний и роль желаний в реальном поведении объяснялись затем путем использования фрейдистских механизмов сублимации, доминирования и разочарования. Эти и другие «психогенные процессы» — идентификация, дифференциация, чрезмерная опека, проекция, самовыражение, сдерживание и компенсация — использовались им для описания эмоционального взаимодействия внутри семьи, то есть «семейной программы».

В целом методологическая разносторонность Берджесса, восприимчивость к научным новациям связана, как уже отмечалось, с ориентацией на эмпирическое обоснование теоретических изысканий и с его социально-реформистской деятельностью. В этом отношении организаторская деятельность Берджесса была очень разнообразной и интенсивной. Он представлял различные общественные организации, участвовал во множестве правительственных комитетов, десять лет был секретарем Американской социологической ассоциации (1920—1930), ее президентом (1934) и т. д. Как считают, Берджесс более чем кто бы то ни было, способствовал развитию социологии в Соединенных Штатах.

Итак, 20-е и 30-е годы являются периодом быстрого утверждения эмпирической тенденции в социологии. Чикагская социологическая школа во главе с Р. Парком и Э. Берджессом, выдвинувшая на передний план проблемы человеческой экологии в условиях городской жизни, способствовала появлению исследований по самым различным социальным явлениям: «Бродяга» Н. Андерсона (1923 г.), «Шайка» Ф. Трэшера (1927 г.), «Гетто» Л. Вирта (1928 г.), «Самоубийство» Р. Кейвена (1928 г.) и т. д.

Важной вехой в развитии нового типа исследований явилась широко известная работа супругов Линд «Мидлтаун» (1928). Эта двухтомная книга посвящена описанию всех сторон жизни небольшого американского городка, условно названного «Средним городом».

На протяжении ряда лет авторы прослеживали жизнь городка по следующим шести рубрикам: средства к жизни, жилище, воспитание юношества, формы досуга, религия, общественная деятельность. Скрупулезное описание, часто напоминающее художественное произведение, имеет в то же время строго практическую цель. Первый том посвящен периоду успехов индустриализации в этом городе, второй — характеристике сильной депрессии и тех изменений, которые она вызвала в жизни населения города.

С рождением эмпирической социологии старые «традиционные» школы в социологии стали утрачивать свое значение, а новое направление социологической деятельности в центр своего внимания ставит проблему метода исследования. Из определенного направления уже на первых этапах развития эмпиризм превратился в превалирующую тенденцию развития всей социологии. Более того, в социологии начинает господствовать представление о том, что «социология вообще возможна только как эмпирическая социология».

Социология эмпиризма — это определенный способ мышления и обработки данных. Он обозначает комплекс взглядов, для которого характерны вера в чувства, твердое убеждение в эффективности наблюдения и того, что научные выводы не должны выходить за пределы исследуемого предмета. Распространение эмпиризма в американской социологии имело весьма важные последствия. «Оно, — как пишет Дж. Маккинни, — привело к искреннему стремлению к объективности и истинной скромности в выводах. Целью являлась точность выводов в отношении данных, которые были собраны при помощи самых надежных инструментов. Делается упор на количественные методы и стандартные способы исследования, поскольку они обещали объективность и точность»^[9].

Это привело к целому ряду последствий в методологии социологического исследования, которая контрастировала с априоризмом предшествующей социологической классики. Эмпиризм доказал необходимость контрольного наблюдения и планирования как неотъемлемых частей научного исследования, что способствовало совершенствованию правил и процедуры самого социологического исследования. Нельзя не сказать и об основной заслуге эмпиризма — обязательное согласование теории с массой накопленных фактов. Вместе с тем, методология эмпиризма имела оборотную сторону, которая впоследствии дала отрицательные плоды, связанные с некритическим подходом к своей собственной методологической базе. Неудивительно, что многие из последующих социологических исследований стали походить на простой набор фактов и были весьма далеки от научного образца, выдвинутого самими же эмпириками.

Характерно, что в эмпирическом методе по сравнению с обычной научной практикой теория и само исследование поменялись ролями. Вместо того, чтобы оценивать исследование по результатам его вклада в теорию, эмпирики были склонны оценивать теорию исключительно по ее полезности в проводимом исследовании. Поэтому неудивительно, что эмпиризм в его радикальной форме ориентировался на непосредственные, а не на отложенные по времени результаты, ибо он не доверял теории как руководящему принципу исследования. Порожденный этим обстоятельством «практицизм» социологических исследований увеличивал трудности, связанные с научным обобщением огромной массы различного рода фактов.

Является общепринятым взгляд на то, что идеал науки — это создание системы положений, которые объясняют факты в той области исследования, которой занята наука. Ни изолированные выводы, ни набор фактов сами по себе не составляют науки, и как считают по этому поводу сами американские исследователи: «Тенденция американской социологии следовать почти исключительно эмпирической линии не ускорила ее превращения в общепризнанную науку»^[10]. Однако даже «ползучий эмпиризм» двадцатых и тридцатых годов никогда полностью не мог изжить рационалистическую тенденцию, теоретический аспект социологической науки. В социологии всегда «велась битва» за «объяснение» в противоположность описанию. Социологи, несмотря на все искушения эмпиризмом стремились к объяснению социальных явлений, к созданию концептуального контекста, в рамках которого могли бы быть истолкованы отдельные факты, ибо не существует системы научных фактов без их концептуализации в определенную теоретическую систему. И хотя считается, что преобладающее большинство социологов 20—30-х годов принадлежало к лагерю эмпиризма, часть социологов все же сохраняла значительный интерес к рационалистической традиции и, в частности, Ф. Знанецкий, Р. Парк, Э. Берджесс и другие.

Значительную струю интеллектуализма в осмысление эмпирической реальности внесли представители Гарвардской школы социологии.

П. Сорокин, возглавивший в 1930 г. социологический факультет в Гарварде, еще в своей известной работе «Социальная стратификация и мобильность» (1927) попытался органично связать эмпирический подход к исследованию проблемы с теорией.

Элтон Мэйо и знаменитый «Хоторнский эксперимент» (1924— 1932 гг.) положили начало становлению индустриальной социологии. На этой же базе возникла известная концепция «человеческих отношений», принятая не только в ряде отраслей социологического знания, но и в научном менеджменте. Все это способствовало изменению характера, применяемых в эмпирических исследованиях методов, изменению содержания социологии и дифференциации ее предмета.

• [1] См.: Г. Беккер и А. Босков. Современная социологическая теория. С. 402—405.
• [2] С. П. Баньковская. Роберт Парк // Современная американская социология. М.,
• [3] См.: Социология сегодня. Проблемы и перспективы. М., 1963. С. 302.
• [4] Г. Беккер и А. Босков. Современная социологическая теория. С 432.
• [5] См.: С. П. Баньковский. Эрнест Берджесс // Современная американская социология. М., 1994. С. 22—23.
• [6] См.: Г. Беккер и А. Босков. Современная социологическая теория. С. 403—405.
• [7] См. более подробно: Ч. Тилли. Формы урбанизации // Американская социология.М., 1972; Социология сегодня. Проблемы и перспективы. М, 1965. С. 372—394.
• [8] Американская социология. М., 1972. С. 194.
• [9] Дж. Ч. Маккинни. Методология, процедура и техника социологии // Г. Беккери А. Босков. Современная социологическая теория. С. 222—223.
• [10] Г. Беккер и А. Босков. Современная социологическая теория. С. 224.