Анализ функциональности американской модели центра письма в российской социокультурной среде

Методологическая и организационная поддержка коллег из США, разумеется, ценна для развития и укоренения академического письма в России. Американская модель центра письма с его специфической индивидуальной тьюторской поддержкой и принципом невмешательства в чужой текст на первый взгляд представляется действительно идеальной для работы с текстами — только не академическими, студенческими, а научными, преподавательскими, что и требуется в свете наукометрического ажиотажа. И все же это только на первый взгляд. Для того чтобы не подпасть под групповое мышление, нужен анализ всех факторов и параметров такого заимствования.

Прежде всего, за американской моделью центра письма стоит модель американского университетского образования, распространяемая в настоящее время в Европе и в мире. Как уже говорилось в гл. 1, эта модель концептуализирует университет не только как образовательное учреждение и научноисследовательский центр, но и как организацию, играющую важную роль в социокультурной и политической жизни общества, где ученые выступают в качестве арбитров в дискуссиях на различные злободневные темы, предоставляют экспертную, объективную точку зрения на спорные вопросы и способствуют распространению знаний [29]. Такому университету свойствен демократический стиль коммуникации, открытые дискуссии в качестве инструмента установления истины и партнерские отношения между преподавателями и студентами [86, р. 3]. Преподаватель, по сути, выступает в роли фасилитатора, т. е. более опытного исследователя, который может дать экспертную оценку или подсказать решение проблемы тогда, когда эта оценка или решение не находится студентами самостоятельно.

Такая модель университета является идеальной площадкой для реализации методологии академического письма. Через призму этой модели видит трансдисциплинарное письмо А. Янг, предлагая занятия письмом для студентов рассматривать как «срединную площадку» между личным и публичным с ролью преподавателя как фасилитатора, создающего среду обучения [238]. В терминах такой модели университета Дж. Бин [95] отстаивает отказ от доминирующей экспертной роли преподавателя и критикует изоляционизм в оценке письменных работ, призывая преподавателей к открытому обсуждению студенческих исследований разными экспертами. Эта же модель университета служит основанием С. Норту и его последователям для построения педагогики невмешательства в чужой текст и тьюторской работой, побуждающей писателя к размышлению над собственным текстом [192; 114]. И именно на этой модели университета, его партнерской основе отношений между студентами и преподавателями и ответственности каждого за свое развитие с правом обращения за помощью, когда она нужна [139, р. 3], строится модель университетского центра письма, открытого в период дедлайнов круглосуточно и принимающего всех желающих, с какими бы текстами и на какой стадии работы над ними они ни пришли [187].

Распространение американской модели университета в разных странах мира и переход многих университетов на англоязычные программы, а также все большая вовлеченность их сотрудников в публикации на английском языке является ключевым фактором распространения модели центра письма по американскому типу. И если западноевропейские университеты имеют сходные условия, эта модель вполне может вписаться в их контекст; она может вписаться и в иной контекст, например китайский, где ответственность за свое обучение студент несет в силу иных культурных традиций и в силу иных же традиций уважает чужую точку зрения и стремится слушать и слышать собеседника. Тем не менее это укоренение не происходит гладко в силу противодействия со стороны тех людей, кто вовлечен в процесс функционирования этой модели, если она тем или иным образом противоречит их интересам, мотивациям и традициям.

В отношении России эта проблема стоит особенно остро. Российские традиции существенно отличаются как от западноевропейских, так и от восточноазиатских и имеют достаточно глубокие корни, причем апробированные на предмет искоренения не один раз и поэтому особенно крепкие. Стремление к реформаторству, свойственное нам, не означает автоматической смены традиции, в силу чего реформа часто приобретает формальный, поверхностный или показной характер, особенно опасный для стабильного функционирования какой-либо системы, когда она приобретает форму моды или эпидемии, а тем более насаждается сверху, директивно.

Как было показано выше, интерес к американской модели центра письма сегодня имеет тенденцию именно к такому распространению. Пока центры носили исключительный или элитарный характер (до 2015 г.), их можно было рассматривать как эксперимент и не принимать за образец в силу ничтожной распространенности. Как только появился рост и наметилась тенденция, направляемая директивами сверху (Проект 5−100, дорожные карты) и провоцируемая элитностью самих университетов, в которых центры письма начали открываться, а также бесплатной поддержкой заинтересованных в этом процессе американцев, так практически каждый уважающий себя университет стал воспринимать эту тенденцию как руководство к действию и средство выйти в лидеры по соответствующим показателям.

Достигнув полутора десятков, центры перестали быть причудой и перешли в разряд достояния элиты. Такой статус может повлечь за собой открытие центров письма в других университетах. Бюрократии медленно принимают изменения, диктуемые доводами рассудка, однако быстро реагируют на изменения в конкурентной среде. Включается групповое сознание, когда всем кажется, что решение очевидно [121], и начинается гонка. Поскольку кратчайший путь к изменениям лежит через применение готовых моделей, бюрократы используют именно этот путь. Прецедентов такого рода реформ и внедрений в России было уже достаточно много, и они хорошо известны экономистам. Они в равной степени опасны для любой системы, поэтому и параметры, по которым можно отследить и спрогнозировать такую опасность, также могут быть едины.

Параметры, определяющие устойчивое функционирование системы и позволяющие ей развиваться, сформулировал автор теории дисфункции управления О. С. Сухарев. Он выделил семь групп таких параметров и показал их эффективность в оценке не только экономики, но и системы науки и системы образования [73—76]. Суть понятия дисфункции состоит в том, что стабильность социального института или любой меньшей системы, элементами которой являются люди (агенты), зависит от того, насколько существенно изменения затрагивают интересы этих людей или входят в противоречие с ними. В случае неприемлемости инноваций агенты могут оказывать сопротивление или саботировать их, что в конечном счете может привести к сбою в работе и дисфункции всей системы.

Изменения могут происходить по двум векторам: или когда разные институты вынуждены приспосабливаться друг к другу, а агенты — к этим новым институтам, или когда изменения внедряются политическим решением сверху, т. е. внедряются новые или уже известные правила, но «действующие или показавшие свою эффективность в иной социокультурной среде».

[75, с. 7]. В нашем случае изменения происходят по обоим векторам. С одной стороны, центры письма должны встраиваться в существующую институциональную среду университета, поэтому кардинальным образом должны решаться вопросы статуса, управления и кадров; при этом существенно затрагиваются интересы преподавателей, вынужденных совмещать должности в разных системах или покидающих привычное место работы вместе с привычной методологией, аудиторией и административными отношениями. С другой стороны, происходит заимствование новой институциональной модели, сформировавшейся и показавшей свою эффективность в иной социокультурной и образовательной среде; поскольку внедрение ее происходит директивно, сверху, за счет политических решений, то ответственность за внедрение полностью ложится на плечи агентов со стороны управления. При такого рода инновационных изменениях ошибки управления должны быть минимизированы, а интересы агентов системы максимально учтены [Там же, с. 3—4].

Для того чтобы оценить функциональную устойчивость системы при внедрении центров письма в российскую систему образования, необходимо провести сравнительный анализ функционирования модели на ее родине, в США и в России по всем семи группам параметров Сухарева [73, с. 3]:

• 1) цель (цели) существования и развития;
• 2) функциональное разнообразие (набор полезных функций, оправдывающих назначение и существование системы);
• 3) область приложения целей и функций (усилий);
• 4) время жизни и функционирования до коренного изменения;
• 5) издержки действия;
• 6) устойчивость к внешним по отношению к системе воздействиям;
• 7) внутренняя устойчивость системы («мутационная» устойчивость).

Прежде всего, рассмотрим, как работают эти принципы в «родном» контексте американской модели центра письма. Итак, цель существования центров письма помогать конкретным писателям с их конкретными текстами, причем направленная на совершенствование автора как писателя. Функциональное разнообразие при этом вполне логично ограничивается тьюторской помощью, а подход невмешательства в текст оптимален для достижения цели. Областью приложения усилий тьюторов являются тексты в моноязычном англоязычном контексте, причем студенты, чей родной язык не английский, в высшей степени мотивированы на нем писать. Что касается времени существования центров письма, то они будут востребованы, пока востребованы навыки академического письма, а поскольку это центральный навык университетского обучения, это время равносильно времени существования университетов.

Издержки (затраты) работы центров сводятся к наличию профессионального директора центра и тьюторов, большую часть которых составляют «сезонные», из числа хорошо пишущих студентов магистерских программ. Поскольку ко времени поступления в университет многие студенты уже овладевают навыками академического письма и за время бакалавриата сдают десяток эссе, т. е. исследовательских работ, то на уровне магистратуры они вполне могут оказывать эффективную тьюторскую поддержку бакалаврам, особенно иностранным студентам, которые наиболее нуждаются в этой поддержке. Обучение тьюторов из числа хорошо владеющих законами академического письма англоязычных магистров не занимает много времени, причем выборка велика и позволяет принимать тьюторов с разных факультетов. Очевидно, что временная подработка студента в центре письма обходится намного дешевле, чем работа профессионального преподавателя на ставке. Следует учесть, что подготовку (тренинг) тьюторов также часто осуществляют более опытные практикующие тьюторы из числа студентов, так что затраты на содержание штата весьма невелики и кадровый вопрос не представляет затруднений.

Устойчивость к внешним и внутренним воздействиям центров письма в США обеспечивается хорошо разработанной теоретической и методологической базой, которая продолжает активно развиваться и совершенствоваться. Научные журналы и конференции по риторике и композиции предоставляют обширные возможности для обсуждения проблем и активного обмена опытом как практикующих тьюторов, так и директоров центров и методологов письма. Так, один из наиболее серьезных вызовов представляет собой международный контингент студентов с различными социокультурными традициями и языками [170; 233]. Иностранные студенты всегда составляли значительную долю в университетах США, однако в условиях повышения требований толерантности и демократичности центры письма вырабатывают более гибкие формы общения. Так, например, студенту мусульманину предоставляется тьютор мужчина, с которым ему привычнее и комфортнее вести обсуждение своего текста. На более высоком уровне обсуждаются стратегические проблемы развития академического письма. Здесь вызовом является отход от моноязычной (англоязычной) модели и развитие принципов полиязычной научной среды, что меняет и требования к редактированию журналов, и корректирует работу центров. Не следует забывать и то, что путь, который прошли центры письма в США за 40 лет своего существования, позволит им выиграть непростую битву с бюрократическими традициями, финансовыми и управленческими структурами за свою институциональную нишу и доказать свою эффективность и ощутимую пользу для университетского сообщества. Сегодня это развитая система с отлаженными взаимоотношениями как с руководством университета, так и с факультетами. Накопленный на этом фронте опыт обеспечивает административно-финансовую и управленческую стабильность центров письма.

Таким образом, центры письма в США представляют на сегодняшний день стабильно функционирующую и активно развивающуюся систему, отвечающую всем семи параметрам эффективности, устойчивости и надежности.

Обратимся к анализу изменений, которые влечет за собой внедрение этой показавшей свою эффективность в академической среде США системы в российскую академическую среду. Во-первых, целью существования центров письма в России является помощь не студентам, а преподавателям и сотрудникам университетов, причем не имеющим опыта обучения академическому письму и не владеющим специальным эксплицитным знанием в этой области. Тьюторская помощь по принципу невмешательства здесь крайне затруднительна, причем не только по причине массы возникающих вопросов, но и в силу психологического сопротивления этих агентов непонятным для них (а иногда и просто субъективно неприемлемым) изменениям в своем тексте. Для того чтобы им помочь, нужны специализированные курсы и практические семинары со специальными заданиями по развитию определенных групп компетенций. Нужно не помогать «полировать» тексты, а закладывать базовые представления об академическом письме как о принятой международной системе со своими нормами и принципами. Эта потребность нашла отражение в работе как опытных российских центров, так и некоторых новых.

В связи с иной целью существования меняются и функции центра, и область приложения усилий, причем затрагивают эти параметры агентов с той и другой стороны. Помимо расширения функций за счет семинаров и групповых занятий, усилия сотрудников центра будут неизбежно затрачиваться на компенсацию недостаточно высокого владения писателей английским языком. Придется проводить занятия по английскому языку, что в русскоязычной академической среде делать значительно труднее. Область приложения усилий будет также ограничиваться числом обратившихся в центр, поскольку писать на английском языке свободно и безошибочно могут очень немногие, как отмечалось выше.

Узкое поле применения и большое число вынужденных дополнительных функций центров письма неразрывно связано с проблемой их затратности. Здесь нужны квалифицированные кадры, умеющие преподавать английский на высоком уровне, владеющие методикой преподавания академического письма, имеющие опыт собственных публикаций, предпочтительно в зарубежных рецензируемых изданиях, и способные построить доверительные отношения со взрослой аудиторией. Штат центра из таких специалистов в российской академической среде набрать сложно, а на основе одного, даже крупного университета, еще сложнее. Именно поэтому пока штат даже опытных центров письма в России состоит, как правило, из одного-двух энтузиастов. Кроме того, обеспечение всех необходимых функций требует затрат на администрирование.

При таких затратах и функциональных сложностях, а также слишком узкой области применения жизнь центров вряд ли будет продолжительной, и их функции могут или вовсе не выйти за пределы деятельности кафедр, или после непродолжительного существования центра вернуться в сферу их деятельности. Устойчивость же к внешним факторам, таким, например, как недостаточное финансирование и малое число клиентов, или внутренним, как невозможность обеспечить центр квалифицированными кадрами, не может быть гарантирована даже в ближнесрочной перспективе.

Как показал анализ, американская модель центра письма не может быть применена к российской академической среде без серьезных функциональных и адаптационных изменений, которые, в свою очередь, нуждаются в анализе эффективности.

Есть еще один немаловажный фактор: переучивать сформировавших традиционно иную привычку письма специалистов намного сложнее, чем изначально обучать писать правильно. Если не ввести академическое письмо в программы университетов и не решить проблему языка, такое переучивание отдельных индивидов может оказаться единственным фактором продолжительности жизни центров письма.

Для того чтобы действительно увеличить число ученых с хорошим английским, необходимо изменить преподавание его в школе и вузе, причем с учетом интересов всех агентов. Разорвать замкнутый круг с положением преподавателей языка можно и нужно. Вузовскую программу необходимо усилить в плане компетенций, связанных с риторикой научного дискурса и академическим письмом на обоих языках. Готовить новое поколение думающих, анализирующих и обосновывающих свою позицию через научную дискуссию специалистов — вот задача, которую необходимо решить. Ввести это в систему непросто, здесь нужно учесть функциональность системы в нашей стране с ее социокультурным контекстом.

Центры письма развивать нужно, поскольку их хоть и иные, но полезные цели могут осуществиться как часть реализации курса на повышение качества научных публикаций; но для того, чтобы они прижились, нужно прежде всего создать для них соответствующие условия и среду. Таким образом, проведенный выше анализ выявляет угрозу дисфункции системы при заимствовании модели, которая была встроена в иную систему.

Особую важность имеет ранняя стадия предотвращения дисфункции. Так, согласно теории одного из основоположников прикладного политического анализа У. Данну [121] в центре анализа всегда находится проблема, которую необходимо структурировать, т. е. правильно понять суть проблемы и сформулировать ее. Только после того, как проблема была правильно понята и сформулирована, анализ можно направить в русло ее решения, которое подразумевает четыре последовательных аналитических процедуры (метода) — прогнозирование будущих результатов, рекомендация управленческих действий, мониторинг реализации принятого курса действий и оценка эффективности полученных результатов, на основании чего можно судить об эффективности и целесообразности выбранного курса действий. Структурирование проблемы, таким образом, представляет собой метаметод, без применения которого какие-либо дальнейшие действия не имеют смысла.

Структурирование проблемы означает ее правильное понимание и формулировку. Если проблема неправильно понята, ошибка повлечет за собой неправильность всего цикла усилий и приведет к максимальным затратам. Данн называет это «ошибкой III типа» в отличие от ошибок II и I типов, которые происходят соответственно на этапах принятия решения и его реализации. Следовательно, прежде чем внедрять новую модель или принимать управленческое решение о внедрении, необходимо провести анализ того, в чем, собственно, проблема состоит, вынести ее на обсуждение, обсудить возможные варианты решения, спрогнозировать их результаты и затраты и только затем уже выбрать тот курс, который позволит провести решение в жизнь. Залог успеха управления состоит в грамотно проведенном анализе проблемной ситуации и ее последствий.

Иными словами, если мы сегодня формулируем проблему как недостаточную публикационную активность, связанную с плохой осведомленностью российских авторов с требованиями зарубежных научных журналов и их слабым знанием английского, мы будем пытаться решить ее через центры письма. Если же мы понимаем проблему глубже и шире как отсутствие системы преподавания академического письма в школе и вузе и осознания центральности письменных компетенций для университетского образования (и образования в целом), то проблема публикаций — лишь одно из ее следствий. Отсутствие письма как системы подразумевает отсутствие системы подготовки кадров, учебно-методической литературы, программ письма и его научно-теоретической базы — одним словом, всего. Решение этой комплексной проблемы (метапроблемы, по Данну) не может быть достигнуто внедрением центров письма.

И наконец, сопоставление затрат на создание центров письма по американской модели с их потенциальной результативностью можно охарактеризовать в терминах еще одной теории — так называемой болезни издержек Баумоля. Согласно этой теории, разработанной американскими экономистами В. Баумолем и В. Боуэном [94], рост издержек в определенной сфере деятельности может сопровождаться снижением или стагнацией продуктивности этой сферы. Это происходит с теми видами деятельности, которые субсидируются и поддерживаются государством, как, например, искусство, здравоохранение и образование, и, как правило, объясняется технологическим отставанием опекаемой сферы от других сфер [77].

В нашем случае технологическое отставание соответствует недостаточной методологической, кадровой и социокультурной базе, необходимой для обеспечения продуктивности деятельности центров. Лечение «болезни издержек» необходимо начинать с развития этих баз, что требует не просто соответствующих вложений в данную сферу деятельности (т.е. новых издержек), но качественных изменений в других сферах деятельности, таких как преподавание английского и русского языков, профпереподготовка, кадровая политика и т. д.

Развивать центры письма можно и нужно, но их деятельность необходимо соотнести со всей системой образования. Семинары, лекции и курсы повышения квалификации являются удобным инструментом распространения базовых знаний об академическом письме на начальном этапе. В этом году мне довелось дважды вести семинары в известном своей научной элитой Новосибирске, в двух разных вузах, на русском языке, с опорой на разработанный для русского языка, но ориентированный на западные требования учебник [31]. Несмотря на то что сегодня информированность педагогического сообщества об академическом письме значительно выше, чем восемь лет назад, когда я только начинала вести такие семинары, шоковый эффект от курса сохраняется. При этом шок тем сильнее, чем опытнее пишущий: ломать общие представления и традиции согласны многие, но ломать собственные привычки и навыки очень непросто.

Однако и эта гибкая и мобильная форма требует принятия управленческих решений. Для того чтобы эксперт мог ездить по стране, нужно решить вопрос о его должностных обязанностях, ведь пропуск аудиторных занятий у нас принято компенсировать. Вопрос встает уже об агентах, работающих в управлении: если семинары или курсы повышения квалификации того или иного эксперта востребованы, нужно решить проблему переносов и замен, ввести такую работу в должностные обязанности и отрегулировать нагрузку. Возможно, систему дистанционной работы или выездных семинаров удобнее налаживать посредством центра письма, как это уже делается в Екатеринбургском центре письма Н. Г. Поповой. Однако этот центр вынужден работать на коммерческой основе и без поддержки со стороны образовательных или научных учреждений, что противоречит идее партнерства и деятельности современного университета как научно-исследовательского центра, предоставляющего обществу необходимую информацию. Необходимость решать финансовые проблемы в режиме индивидуального предприятия является самой уязвимой формой работы для квалифицированного эксперта и ставит руководителя в положение аутсайдера, сильно ограничивая его возможности коммуницировать с академическим сообществом.

Помощь американских коллег также нельзя назвать негативным явлением. Они откликаются на наши потребности и делятся опытом, не вполне осознавая, насколько этот опыт несовместим с нашей академической средой. Крупные федеральные и научно-исследовательские университеты, особенно в условиях слияний и объединений в еще более крупные, могут себе позволить открыть центр письма и привлечь зарубежных коллег к его деятельности. Такая модель заведомо будет ограничена площадками этих университетов, а при условии конкуренции по рейтингам и публикационной активности университеты вряд ли будут стремиться распространять свой опыт и свои кадры на помощь малым университетам, научным учреждениям, редакциям отечественных журналов или школам. Высокая общественная миссия университета еще не получила в нашей стране должного внимания со стороны агентов системы управления образованием, равно как и идея центральности письменных компетенций по отношению к университетскому образованию.

Из этого следует, что потенциальные последствия инновационных изменений целесообразно рассматривать при анализе системы до того, как в нее предполагается их вносить. Хорошим примером дисфункции системы, вызванной сопротивлением агентов, не готовых принять изменения, была реформа образования, длившаяся два десятилетия и не приведшая к ожидаемым результатам [78]. В этом масштабном реформировании были задействованы интересы огромного числа участников — детей, учителей, директоров школ, методистов и работников управления образованием по всей стране, причем как и в случае с интернационализацией университетского образования и науки, реформа подразумевала внедрение готовых моделей, разработанных и показавших свою эффективность в других социокультурных контекстах.

Итак, создание центров письма является лишь одним из подходов к решению проблемы качества научных и академических текстов. Американская модель центра письма показала свою эффективность в контексте иной академической и социокультурной среды, и для того чтобы прийти к ее не менее эффективному использованию, необходимо создать аналогичную среду, что затронет интересы и изменит привычки многих людей. Такие изменения должны происходить крайне осторожно, на основе анализа и обсуждения, с учетом свойственных нам на данном этапе экономических, социальных и культурных условий. Для внедрения академического письма нужно использовать те модели и подходы, которые создадут максимально благоприятные условия и позволят минимизировать ошибки.