Психофизиологическое исследование отдаленных последствий эмоционального общения матери с ребенком

Важнейшим компонентом социальнокультурного фактора формирования индивидуальности является семья (И.В. Дубровина, 1997; И. А. Зимняя, 1997; Э.Г. Эйде-миллер, В. Юстицкис, 1999; Р. Бэндлер, Д. Гриндер, В. Сатир, 1999; С. А. Игумнов, 1999; и др.). Как показывают исследования, существенным механизмом психологического влияния семьи является аффективный климат или эмоциональный стиль общения (далее ЭСО) (R.A. Spitz, 1965; D.W. Wiimicott, 1981; А. Бандура, Р. Уолтере, 1999). Были тщательно изучены последствия грубого, авторитарного обращения родителей, выражающиеся в агрессивности подростков (R.A. Spitz, 1965; H.B. Канторович, 1967; M.S. Mahler, 1971; J. Call, 1984; Г. Фигдор, 1995; P. Бэрон, Д. Ричардсон, 1997; Ф. Тайсон, Р. Тайсон, 1998; А. Бандура, Р. Уолтере). В психоаналитической литературе подчеркивается особенная роль в генезе неврозов травматизацией психики неадекватным общением матери с ребенком (А. Фрейд, -1991; В. Квинн, 2000; Г. Крайг, 2000).

В настоящее время в связи с развитием представлений о психике как многоуровневой субъективной реальности (C.JI. Рубинштейн, 1973; A.B. Брушлин-ский, 1982; В. Ф. Петренко, 1988; В. И. Слободчиков, Е. И. Исаев, 1995; В. Н. Дружинин, 1995; К. А. Абульханова — Славская, Ю. И. Александров, A.B. Брушлинский, 1996; А. Г. Асмолов, 1996; В. А. Петровский, 1996; В. В. Рубцов, 1996; В. В. Знаков, 1999; и др.) ограничение индивидуальности агрессивными или невротическими чертами теоретически можно считать неоправданным сужением проблемы. В дифференциальной психофизиологии индивидуальность рассматривается как иерархическое интегральное образование, включающее личностный, темпераментальный, нейродинамический, биохимический, генетический уровни или частные конституции (U. Bronfenbrenner, 1951; Трут Л. Н., 1978; В. М. Русалов, 1979, 1992; Э. А. Голубева, 1980; B.C. Мерлин, 1982, 1986; Н. Ф. Талызина, C.B. Кривцова, Е. А. Мухамадулина, 1991; А. И. Крупнов, 1992; Б. А. Вяткин, 1993; Л. Я. Дорфман, 1994; М. Р. Щукин, 1995; В. В. Белоус, А.И. ГЦебетенко, 1996; С. Б. Малых, М. С. Егорова, Т. А. Мешкова, 1998; И.В. Равич-ГЦербо, Т. М. Марютина, E.JI. Григоренко, 1999; и др.).

В силу сказанного, несмотря на обширную литературу о диадных (объектных) отношениях матери с ребенком, влияние ЭСО на многоуровневую индивидуальность остается неизученным, так как остаются неясными взаимодействия ЭСО матери с многоуровневой организацией психики ребенка, включая темпераментальный, нейро-динамический и генетический уровни индивидуальности.

С позиции теории систем психофизиологическая система — это совокупность взаимодействующих элементов, связанных прямыми и обратными связями (JI. Берта-ланфи, 1973; П. К. Анохин, 1973; В. Д. Шадриков, 1982; А. М. Ивашщкий, В. Б. Стрелец, И. А. Корсаков, 1984; Н. И. Чуприкова, 1995; и др.). В литературе освещен вопрос влияния стиля общения в семье на личность (М.Ф. Виглсуорт, 1995; Р. Бэндлер, Д. Гриндер, В. Сатир, 1999; O.K. Агавелян, 1999), однако изучение проблемы обратных связей ограничилось уровнем социальных коммуникаций (М.И. Лисина, 1980; T.F. Anders, С.Н. Zeanah, 1984; Ф. Тайсон, Р. Тайсон, 1998).

Таким образом, теоретическая неразработанность проблемы влияния аффективного климата семьи и, в частности, ЭСО матери с ребенком на формирование многоуровневой индивидуальности и одновременно практическая значимость этих вопросов для эффективного семейного социальнопсихологического консультирования обусловили актуальность темы данного исследования.

Цель исследования.

Изучить прямые и обратные связи психофизиологической организации многоуровневой индивидуальности с особенностями эмоционального стиля общения (ЭСО) с матерью в период детства.

Для достижения названной цели решались следующие задачи:

1. Экспериментально исследовать межиндивидуальные различия и факторную структуру индивидуальных особенностей эмоционального стиля общения с матерью в период детства.

2. Методами регрессионного анализа определить общие и частные закономерности общения матери с ребенком в зависимости от вербальных и невербальных кодов общения и тендерных различий.

3. На основе корреляционно-факторного анализа выявить основные шкалы и типы ЭСО матери с ребенком.

4. Установить закономерные соотношения между стилем ЭСО матери с ребенком с многоуровневой системой иерархической индивидуальности, включая личностно-темпераментальные, нейродинамические (ЭЭГ), нейровегетативные (БАТ) и со-матогенетические свойства индивидуальности.

5. Построить математические модели отображения факторов многоуровневой ивдивидуальности на параметры вербального и невербального стиля общения матери с ребенком.

6. Получить регрессионные уравнения для теоретического расчета и прогноза по показателям многоуровневой системы индивидуальности параметров вербального и невербального стиля общения матери с ребенком.

7. В условиях индивидуального психологического консультирования молодежи и коррекции отдаленных последствий конфликтных отношений в семье разработать и апробировать методы нейросетевого прогнозирования ЭСО матери с ребенком.

Гипотеза.

Рабочая гипотеза исследования исходила из концепции об иерархической субъективной реальности (A.B. Брушлинский, 1982; B.C. Мерлин, 1986; В. Г. Леонтьев, 1992; Б. А. Вяткин, 1993; К. А. Абульханова — Славская, Ю. И. Александров, A.B. Брушлинский, 1996 и др.), организованной в целостное образование системой прямых и обратных связей индивидуальности с метаиндивидуальным миром (Л.Я. Дорфман, 1994; В. И. Слободчиков, Е. И. Исаев, 1995), и в силу этого предполагала, что отдаленные последствия ЭСО матери с ребенком определяется тремя механизмами: влиянием ЭСО матери на личность ребенкаобратным влиянием темпераментальнонейродинамических свойств на характеристики ЭСО (индивидуальный стиль по Е. А. Климову, 1969) — пусковым генетическим механизмом влияния соматических признаков ребенка на поведение матери.

В качестве альтернативной гипотезы служило представление об определяющей роли в формировании индивидуальности социально — культурных факторов общения и ограниченности биодинамического фактора регулирования ЭСО.

На защиту выносятся следующие положения:

1. ЭСО матери с ребенком является поликомпонентным психологическим образованием метаиндивидуальной субъектной реальности, дифференцированным на три ведущих фактора в зависимости от кодовых единиц общения: вербальная ласковость, включая жестовое одобрение, певучесть и грубость (агрессивность) матери.

2. Вероятностные распределения кодовых единиц вербального и жестового языка общения матери с ребенком подчиняются закону Ципфа с поправкой Мандельбро-та, параметры которого определяются кодовыми, тендерными, возрастными различиями.

4. Факторы ЭСО матери с ребенком образуют статистически значимые связи с многоуровневой системой иерархической индивидуальности, включая личностнотемпераментальные, нейродинамические (ЭЭГ) вегетативные (БАТ) и соматогенети-ческие свойства, отличающиеся тендерными особенностями.

5. Регрессионные уравнения теоретического расчета (ретрогнозирования) негативного ЭСО матери с ребенком по характеристикам многоуровневой индивидуальности молодых людей показывают возможность коррекции отдаленных последствий психологической травматизации ребенка неадекватными отношениями с матерью в практике психологического консультирования молодежи.

6.Установленные в работе психофизиологические закономерности позволяют строить вероятностные алгоритмы нейросетевого моделирования и определения по особенностям иерархической индивидуальности конфликтных зон ЭСО матери с ребенком, ставших условием специфичного развития индивидуальности.

Научная новизна. В работе впервые, в рамках системно-субъектного подхода (A.B. Брушлинский, 1979; A.A. Бодалев, В. В. Столин, 1987; К. Ясперс, 1994; В. И. Слободчиков, Е. И. Исаев, 1995; и др.) проведено комплексное исследование связи многоуровневой индивидуальности с факторами ЭСО с’матерью в период детства.

Впервые выявлены общие и специфические (кодовые, тендерные, возрастные) закономерности вероятностных распределений единиц вербального и жестового языков общения. Установлено, что языки эмоционального общения матери с ребенком подчиняются закону ЦипфаМандельброта, и подтверждена концепция А. Н. Лебедева о психофизиологической универсальности этого закона.

Экспериментально доказано, что не только ЭСО матери с ребенком влияет на процесс формирования индивидуальности, но и биодинамические характеристики индивидуальности, включая особенности темперамента и соматогенетические признаки, являются вероятностными детерминантами особенностей поведения матери с ребенком, свидетельствуя, с одной стороны, об адаптации матери к врожденным свойствам нервной системы ребенка (индивидуальный стиль поведения по ЕЛ. Климову) и, с другой стороны, подтверждая наличие генетических программ запуска или подавления инстинктов материнской заботы или агрессии в зависимости от внешних, генетически обусловленных признаков ребенка.

Впервые описаны признаки антропометрического портрета индивида, запускающие генетические программы негативного эмоционального отношения матери к ребенку, лежащие за пределами сознания и имеющие естественное эволюционное происхождение как способ приспособления вида к сохранению чистоты генофонда.

Теоретическое значение. Доказана правомерность введения в дифференциальную возрастную психофизиологию ЭСО матери с ребенком, как системного психои биодинамического регулятора развития и формирования многоуровневой индивидуальности, что открывает перспективы целенаправленного психои биодинамического программирования и индивидуально ориентированного воспитания индивидуальности.

Практическое значение. Полученные данные о связи многоуровневой индивидуальности с ЭСО матери с ребенком создает возможности практического применения в следующих направлениях: психодиагностики и психокоррекции.

1. Разработанные регрессионные уравнения выявления негативного ЭСО матери с ребенком по данным многоуровневого обследования молодежи позволяют объективно и оперативно произвести диагностику и коррекцию отдаленных последствий психофизиологической травматизации ребенка, как проявляемых, так и не проявляемых в сфере сознания консультируемого клиента.

2. Выявленный антропометрический портрет, запускающий механизмы неосознанного негативного эмоционального отношения, отвержения и агрессии матери к ребенку, позволяют осуществлять раннюю профилактику психофизиологической травматизации детей и сохранения их психологического здоровья.

3. Разработанные и апробированные нейросетевые методы ретрогнозирования психологических травм детства, основанные на программах искусственного интеллекта, могут найти применение в практике государственной психологической службы системы образования (Г.С. Абрамова, 1996; И. В, Дубровина, 1997) и дополнить существующие системы нейрои психопрофилактики (Б.В. Карвасарский, 1982; М. М. Кабанов, 1985; В. В. Ковалев, 1995; В. Д. Менделевич, 1997; В. Д. Трошин, Л. П. Шубина, 1988).

Апробация работы. Основные результаты исследования представлялись и докладывались на Республиканской конференции «Опережающее образование — будущее республики» (Уфа, 1997), на Российской конференции РПО «Психология и практика» (Ярославль, 1998), «Психология на службе республики’Башкортостан» (Стерлитамак, 1998), на Первом Республиканском съезде психологов (Уфа, 1998), совместном заседании кафедр общей и клинической психологии БГУ и. Уфимского филиала факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова.

Объект и методическое оснащение исследования. К обследованию были привлечены добровольцы, 278 человек, в том числе студенты первого курса в возрасте 17−18 лет -110 чел, учащиеся 12−13 лет — 98 чел, 9−10 лет — 70 чел.

Исследование включало следующие этапы: первый — компьютерную диагностику ЭСО матери с ребенком (по данным опроса детей), второй — тестирование личностных, психодинамических свойств иерархической индивидуальности, замеры биодинамических, включая ЭЭГ и психовегетативных (БАТ) показателей. В ходе работы проведено 13 обследований, в которых на каждого испытуемого определяли 132 показателя или 40 866 первичных данных на всю группу.

Предмет исследования. Исследовались индивидуальные различия субъективной реальности, связанные с эмоциональным стилем общения матери с ребенком.

Работа велась с 1994 г. и является частью системных исследований индивидуальности человека, разрабатываемых кафедрой психологии Башкирского госуниверситета в рамках проекта «Новые нейропедагогические технологии», утвержденного вице-президентом АН РБ, акад. Р. Н. Гимаевым (1994). Исследования проводились на базе Первой уфимской политологической гимназии (директор Р.И. Аминева), за что автор выражает особую благодарность.

ОБЩИЕ ВЫВОДЫ.

Учитывая приведенные в работе экспериментальные результаты, можем сделать следующие выводы.

1. Исследованы закономерности вероятностной структуры психоэмоционального ЭСО матери с ребенком с учетом знаковых, тендерных и стилевых особенностей. Частотные словари единиц общения подчиняются закону Ципфа с поправкой Манде льброта Р = Ро /(1+В)у, подтверждая универсальность этого закона для систем психофизиологических кодов (А.Н. Лебедев).

2. По данным корреляционно — факторного анализа показатели вербального и невербального общения сгруппировались в три системных фактора: ласковость и жесты, певучесть и грубость.

3. Методом <3 — факторного анализа произведена систематизация и выделены гармоничные и дисгармоничные типы ЭСО матери с детьми. Показано, что каждая седьмая (четвертая) мать девочек (мальчиков) относится к типу гармоничных и каждая четвертая (пятая) — дисгармоничных.

4. На основе сопоставления ЭСО матери со свойствами индивидуальности повзрослевших детей установлены общие и частные закономерности связи ЭСО матери с ребенком с формированием иерархической индивидуальности. Выявлены три класса соотношений ЭСО матери с ребенком со свойствами индивидуальности их повзрослевших детей: отдаленные последствия влияния ЭСО матери с ребенком на формирование личностиадаптация матерей к особенностям темперамента и свойств нервной системы (индивидуальный стиль по Е.А. Климову) — сомато-генетические механизмы запуска агрессивного или эмпатического поведения матери по отношению к ребенку.

5. Доказано, что в гармоничной семье у ласковых матерей девочки вырастают более доверчивыми, легко внушаемыми, общительными, эмоционально устойчивыми, щедрыми и менее тревожными, но вместе с тем более беспечными, склонными к риску, демонстративными. У грубых матерей девушки робкие, не обязательные, более напряженные в отношениях. В позитивной семье сыновья не злопамятны, не мстительны, менее тревожны, щедры, мягкие в общении, но вместе с тем консервативны. Грубость матерей влечет у юношей склонность ко лжи, подозрительность, жадность и жесткость.

6. Показана связь ЭСО матери с ребенком с темпераментом и ЭЭГиндикаторами свойств нервной системы, выражающаяся в том, что с увеличением силы нервных процессов (снижением амплитуды дельта ритма ЭЭГ по Э.А. Голубевой) матери более ласковы и певучи к дочерям. При снижении лабильности нервной системы ребенка компенсаторно растет певучесть матери, а суперлабильность (доминирование гамма ритма) активизирует грубый стиль. В юношеской группе больше знаков одобрения получают сыновья с активированной и лабильной нервной системой (снижение вольтажа альфа-ритма и рост вольтажа бетаритмов).

7. На психовегетативном уровне обнаружены значимые корреляции с электропроводностью системы аурикулярных точек и меридиан. У дочерей неласковых матерей выше электропроводность меридиана мочевого пузыря, что по концепции восточной антропологии соответствует склонности девушек к приступам страха. Сыновья ласковых матерей характеризуются ростом электропроводности меридиана селезенки и снижением энергетики меридиана печени, следовательно, сыновья являются более спокойными и добрыми и вместе с тем менее любознательными (низкий уровень меридиана перикарда).

8. На основе клинико — генетического тестирования выявлено, что мать грубее к дочерям, имеющим микрознаки нарушений 5 и 11 пар хромосом, и, напротив, при дизгении по 10 паре запускаются генетические программы одобрения. В группе юношей механизмы ласкового общения и певческого настроя матери подавляются дизге-ниями по 18, 20, 12 паре хромосом, а дефицит по 17 паре хромосом, напротив, запускает механизм сочувствия. На этой основе построены соматические портреты детей, запускающие механизмы агрессии матерей к девочкам и мальчикам.

9. Рассчитаны регрессионные уравнения и с использованием программного пакета BrainMaker Professional 3.11 апробированы нейросетевые модели для оценки (ретрогнозирования) ЭСО матери с детьми, свидетельствующие о перспективности применения нейроинтеллектуальных систем в практическом психологическом консультировании (E.H. Соколов, JI.A. Шмелев, 1983).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Во Введении и второй главе приводились литературные данные о методологических и теоретических дискуссиях по вопросу о соотношении социальнокультурных и биологических факторов в развитии и формировании личности (Л.С. Выготский, 1956; А. Н. Леонтьев, 1975; A.B. Петровский, 1976; A.A. Леонтьев, 1977; B.C. Мухина, 1979; А. Г. Асмолов, 1990; 3. Фрейд, 1991; К.А. АбульхановаСлавская, Ю. И. Александров, A.B. Брушлинский, 1991; Э. Эриксон, 1996; В. В. Рубцов, 1996; Л. Ф. Обухова, 1996; Ж. Пиаже, 1997; М. И. Лисина, 1997; И. А. Зимняя, 1997 и др.). Критически проанализированы и систематизированы исследования роли семьи (В.Н. Мясшцев, 1960; А. Фрейд, 1991; Саймон Р., 1996; Р. Бэндлер, Д. Гриндер, В. Сатир, 1999; Э. Г. Эйдемиллер, В. Юстицкис, 1999; О. В. Немиринский, 1999; Ю. Ф. Антропов, Ю. С. Шевченко, 1999; Р. Смвд, 1999 и др.).

Показана роль матери в формировании индивидуальности (М. Клейн, 1952; Н. Р. Shaffer, 1971; J.D. Call, 1984; С. Trevarthen, 1995; М. С. Рузина, С. Ю. Афонькин, 1997; М. В. Осорина, 1999). А. Фрейд, 1991; А. Бандура, Р. Уолтере, 1999; Ф. Тайсон, Р. Тайсон, 1998 и др.).

Вместе с тем отмечалось, что в этих исследованиях доминирует линейный подход, т. е. эмоциональный стиль общения (ЭСО) матери с ребенком не соотнесен с разноуровневыми свойствами формирующейся индивидуальности, как того требует системный подход. С учетом сказанного, в работе исследовались особенности ЭСО матери с ребенком и полученные характеристики сопоставлялись с иерархической индивидуальностью повзрослевших детей периода ранней юности, включая не только личностные свойства, но и свойства темперамента, ЭЭГиндикаторы нервной системы (В.Д. Небылицын, 1966; М. В. Бодунов, 1977; В. М. Русалов, 1979, 1992; Э.А. Го-лубева, 1980), электропроводность биологически активных точек, характеризующих энергетику индивидуальности (Г. Лувсан, 1991; Д. М. Табеева, 1994 и др.), соматогенетические маркеры (Г.А. Аминев, Э. Г. Аминев, Л. В. Волкова, Г. Ф. Фазлиахметова, Р. Г. Фаизова, 1997).

Применительно к регулированию семейного формирования индивидуальности эта проблема в дифференциальной психофизиологии не решалась, что и было осуществлено в данном исследовании. С учетом поставленных задач обсуждение полученных результатов проводится в следующих направлениях:

1) ЭСО матери с ребенком как многофакторная структура, индивидуальные профили и типология различий;

2) связи факторов ЭСО матери с ребенком с многоуровневой системой иерархической индивидуальности взрослых детей, включая ЭЭГ и БАТ;

3) регрессионные и нейросетевые модели ретрогноза ЭСО матери с ребенком;

4) практические выходы и перспективы дальнейшего исследования.

1. ЭСО матери с ребенком как многофакторная структура, индивидуальные профили и типология различий.

ЭСО матери с ребенком изучался на уровне вербальных и невербальных средств общения, позитивной и негативной эмоциональной направленности. При этом прежде всего была установлена общая закономерность вероятностной структуры эмоционального общения, которая заключается в том, что частотные словари единиц общения подчиняются закону Ципфа с поправкой Мандельброта Р = Po /(I+B)Y, независимо от того, идет ли речь о вербальном или жестовом (невербальном) общении, положительном или отрицательном знаке психоэмоциональных отношений матери с ребенком.

В этой связи уместно привести и поразительные данные о том, что структура частотного словаря аминокислотного состава в пептидах организма также подчиняется закону Ципфа (Конышев В.А., 1985). Эти результаты подтвердили универсальность закона ЦипфаМандельброта систем психофизиологических кодов, как это было показано А. Н. Лебедевым (1997) при анализе нейронных кодов по ЭЭГ человека.

Полученные данные свидетельствуют о валидности представленного в работе материала и допустимости анализа частных закономерностей и индивидуальных различий. Было замечено, что в группе юношей формы ласкового стиля общения и жес-тового одобрения матери в период их детства были более стереотипны, чем у девушек, что, повидимому, согласуется с открытым в психоанализе эдиповым комплексом, т. е. проявлением большей сдержанности в выражении чувств в разнополой диаде (R.A. Spitz, 1965; J.D. Mahler, 1971; 3. Фрейд, 1976; R.A. Winnicott, 1981; T.F. Anders, C.H. Zeanah, 1984; J.D. Call, 1984 и др.).

Психоанализ придает значительное внимание диадным отношениям матери — ребенка, так называемому мазерингу (Н. P. Shaffer, 1971), включая невербальные средства как условие формирования чувства собственного Я, внутреннего благополучия (D. Stern, 1971, Дж. и Т. Тизарды, 1971; J.D. Call, 1984; С. Trevarthen, 1995; Ф. Тайсон, Р. Тайсон, 1998 и др.). Поэтому кроме оценки вербального общения нас интересовала специфика языка жестов как средства одобрения.

Большинство фактов указывает на то, что мимика универсальна, а жесты этно-ориентированы (H.A. Бернштейн, 1974; Н. Б. Шкопоров, В. И. Белопольский, 1985; В. Н. Квинн, 2000). Установлено, что взгляд связан с процессом формирования высказывания и трудностью этого процесса (В.Ю. Дорошенко, Л. И. Зотова, В.Н. Лаври-ненко, 1997; В. Л. Голубева, 1991) проанализировали около 400 фразеологизмов русского языка и обнаружила, что 36.3% их имели ключевое слово «глаза» (Е.А. Петрова, 1999).

По данным Морриса (Morris at el., 1979), от культурной среды сильнее зависит характер жестикуляций, чем мимика. Известно, что собеседники, находясь на расстоянии одного-двух метров, смотрят друг на друга не менее 50−70% времени общения при длительности одного взгляда от 2 до 8 секунд (Argyale М., 1972, 1984). По данным этого же автора в течение часового разговора в среднем финн делает один жест, итальянец — 80, француз — 120, мексиканец — 180, русский — 40. Жесты могут рассказать: о национальности, характере, темпераменте, об отношении к партнеру, об эмоциональном состоянии человека. (Morris at el., 1979) русская жестикуляция в соотношении с языком анализируется в работах Ж. Э. Амбарцумовой, Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова, Т. М. Николаевой, Е. В. Красильниковой, A.B. Филиппова и других. Всего насчитывается 250 жестов. Изучена жестикуляция русских в условиях массовых коммуникаций и диалогического общения (З.М. Волоцкая, Т. М. Николаева, 1962), в разговорной речи (A.A. Акипшна, X. Кано, Т. Е. Акишина, 1991; Л.А. Капнад-зе, Е. В. Красильникова, 1973). Описаны роль жестикуляции в процессе лекционной работы (Ф.Е. Василюк, 1984, 1993; Г. А. Глотова, 1994). Сопоставительное описание элементов русской и английской коммуникации проведено Н. И. Смирновой (1977), русской и французской — В. В. Андриановым (1977), русской и немецкой — Е. В. Красильниковой (1983), русской и хорватско-сербской — Р. П. Волос (1971), русской и болгарской — А. Кошелевым (1971).

Наконец, походка человека, т. е. стиль передвижения, по которой довольно легко можно распознать его эмоциональное состояние. Исследования подтвердили, что самая тяжелая походка при гневе, самая легкая — при радости, вялая, угнетенная — при страданиях, самая большая длина шага — при гордости (В.Ю. Дорошенко, Л. И. Зотова, В. Н. Лавриненко, 1997).

Наши экспериментальные материалы не только подтвердили эти данные, но и выявили новые закономерности, связанные с соотношением языка жестов с тендерными различиями в каналах коммуникации матери с ребенком. В группе девушек наиболее привычными жестами матери в детстве были: «прижимает к груди (76.4%), гладит голову (74.5%) целует в щеку (72.7%)», а в старшем возрасте более привычным стал жест — «целует в щеку (74.5%)». В группе юношей наиболее стереотипное одобрение матери — «гладили голову (90.6%)». Такая возрастная динамика паттернов жестового общения не случайна и отражает ососбенности диадных и триадных отношений (Ф. Тайсон, Р. Тайсон, 1998). Эти данные позволяют выработать рекомендации по профилактике социального инфантилизма подростков через регулирование общения с матерью.

В литературе по психологии семейного консультирования принято делить родителей на авторитетных, авторитарных и либеральных (Д. Баумринд, 1970, см. КрайгТ.Ы. Шэку, 1992 и др.) Нетрудно видеть, что такая систематизация по существу повторяет известные в менеджменте классификации стилей руководителей: демократы, автократы, либералы (А.И. Донцов, 1984; Ю. М. Забродин В.В. Новиков, 1990 и др).

Вместе с тем наше исследование на основе корреляционного анализа вывело три ведущие координаты ЭСО матери с ребенком: ласковость, певучесть и грубость. Жестовое (кинезиологическое) одобрение вошло в один класс с ласковыми формами вербального общения. На основе теоретического бинарного моделирования было выделено не три (как это принято в социологической модели семьи), а восемь психологических типов ЭСО в семье, которые делятся на два класса — гармоничных и дисгармоничных отношений.

Это позволило установить, что каждая седьмая мать девочек была по нашей классификации гармоничной и каждая четвертая дисгармоничной. Первая группа детей воспитывалась в психологически комфортной среде, демонстрирующей к ребенку любовь и радость общения, вторая — в дискомфортной, неласковой, грубой среде (всего 38.3%). В остальных семьях устанавливались неопределенные отношения (61.7%).

Такое деление семей не только представляет теоретический интерес, но и создает условия для эффективной организации семейного консультирования с учетом психологических характеристик общения, что выдвигается в качестве важного требования специалистами (Л.А. Петровская, 1989; И. В. Дубровина, 1997; Э. Г. Эйдемиллер, В. Юстицкис, 1999; Р. Бэндлер, Д. Гриндер, Р. Бэндлер, Д. Гриндер, В. Сатир, 1999 и ДР-).

2. Связи факторов ЭСО матери с ребенком с многоуровневой системой иерархической индивидуальности взрослых детей.

Доказанные индивидуальные различия в ЭСО матери с ребенком естественным образом поставили вопрос о соотношении этого фактора с многоуровневой организацией формирующейся индивидуальности ребенка.

Заметим, что подобные исследования можно проводить в порядке лонгитюдного анализа (И.П. Подласый, 1996; Д. А. Белухин, 1996 В. В. Рубцов, 1996; И. А. Зимняя, 1997 и др.). Это требует значительного времени и затрат. Нами был выбран иной подход:

— взрослых испытуемых опрашивали относительно событий детства, получали соответствующие параметры ЭСО;

— затем показатели ЭСО в детстве соотносили с исследованием свойств индивидуальности взрослого испытуемого, включая комплекс психодиагностических (тесты), нейрофизиологических и сомато-генетических измерений (ЭЭГ и БАТ).

Это позволило установить закономерные связи факторов ЭСО матери с ребенком с многоуровневой системой иерархической индивидуальности взрослых детей. При этом мы полностью подтвердили данные о влиянии ЭСО (грубости) на формирующийся личностный уровень индивидуальности (Ф. Тайсон, Р. Тайсон, 1998; Ф. Райе, 2000).

Самым ценным было обнаружение многоуровневых связей, открывших перспективы не только для прогноза, но и управления развитием индивидуальности путем своевременной коррекции диадных отношений матери и ребенка.

Прежде всего было экспериментально доказано существование трех классов соотношений ЭСО матери с ребенком со свойствами индивидуальности их повзрослевших детей:

— отдаленные последствия влияния ЭСО матери с ребенком на формирование личности,.

— адаптация матерей к индивидуальным особенностям темперамента (индивидуальный стиль по Е.А. Климову),.

— сомато-генетические механизмы запуска агрессивного или эмпатического поведения матери по отношению к ребенку.

Материалы отдаленных последствий влияния ЭСО матери с ребенком на сформировавшуюся личность, как уже отмечалось, не только полностью согласуются с литературными данными, но и существенно дополняют их.

Показано, что отношения между стилем общения родителей и чертами характерами детей далеко не однозначны и не строятся по упрощенной формуле: отношения добрые — дети растут исключительно адаптированными, с положительными качествами, атмосфера грубая — качества и поведение детей негативные.

Ситуация сложнее: у ласковых и певучих матерей девочки вырастают более экс-травертированными, эмоционально устойчивыми, щедрыми и менее тревожными, но вместе с тем более беспечными, склонными к риску, демонстративными, доверчивыми, легко внушаемыми и релаксированными. У грубых матерей дочери робкие, не обязательные, более напряженные в отношениях. Механизмы этих закономерностей требуют дальнейшего изучения, но знание их открывает новые эффективные процедуры, дополняющие и уточняющие известные стратегии консультирования (И.В. Дубровина, 1997; Р. Бэндлер, Д. Гриндер, В. Сатир, 1999 и др.).

Неожиданным было выявление связей ЭСО с темпераментом, ЭЭГ = индикаторами свойств нервной системы, с энергетикой биологически активных точек и системой соматогенетических предикторов. Если до настоящего времени говорят о психологическом консультировании (И.В. Дубровина, 1997), то полученные результаты подтверждают предложение о необходимости комплексного психофизиологического консультирования (Г.А. Аминев, Э. Г. Аминев, В. П. Сафронов, 1997; Г. А. Аминев, Р. И. Аминева, И. Ф. Купряхина, и др., 1997).

Если считать, что качества психофизиологического уровня индивидуальности формируются на основе врожденных генетических задатков, то полученные статистически значимые связи, с нашей точки зрения, являются надежным доказательством того, что мать приспосабливается к темпераментальным особенностям ребенка, подтверждая концепцию Е. А. Климова (1969) об индивидуальном стиле деятельности.

Мы уже отмечали, что индивидуальный стиль выражается на этом уровне в форме двух стратегий: поддержки — например, у юношей, высокая тревожность сопровождается большим выражением ласковости и жестового одобрения материамбивалентных отношений — у девушек с высокой личностной тревожностью, экзальтированностью и циклотимичностью (слабый тип темперамента) отмечается более частое проявление грубости матери и одновременно растет число жестов одобрения.

Нельзя отрицать, что могут быть предложены и другие интерпретации этих данных. Однако статистически значимые связи ЭСО с ЭЭГиндикаторами свойств нервной системы повзрослевших детей, как мы полагаем, однозначно свидетельствует о том, что мать адаптируется к нейродинамическим особенностями своего ребенка.

Неожиданными были факты связи ЭСО матери с ребенком в детстве с электрофизиологическими параметрами индивидуальности. Так, ласковость матери в детстве отрицательно коррелирует с уровнем дельта ритма девушек, т. е. чем выше проявление силы нервных процессов по Э. А. Голубевой (1980), тем мать более ласкова и певуча. При снижении лабильности нервной системы ребенка компенсаторно растет певучесть матери. Суперлабильность (доминирование гамма ритма) активизирует грубый стиль. В юношеской группе больше ласки и жестового одобрения матери получают сыновья с высоко активированной нервной системой (снижение вольтажа альфа-ритма). Лабильные мальчики повышают и певучесть матерей.

Таким образом, характеристики ЭСО матери с ребенком «пронизывают» все уровни формирующейся индивидуальности системой прямых и обратных связей, подтверждая методологическую продуктивность системного подхода.

Особенно поразительными были данные о связи ЭСО общения матери с ребенком с его соматогенетическими маркерами. У девушек значимые корреляции приходились на шкалу грубости: мать тем грубее, чем интенсивнее нарушения по 5 и 11 парам хромосом. При дизгении по 10 паре запускаются генетические программы жес-тового одобрения. Это однозначно свидетельствовало о том, что грубость матерей не может объясняться только с социологических или гуманитарных позиций. По нашим данным грубое обращение матери к ребенку является генетически заданным и, по-видимому, отражает условия приспособления вида к среде путем естественной поддержки наиболее генетически нормальных детей.

Сказанное нельзя понимать как одобрение негативного агрессивного поведения матерей, психологическое консультирование призвано снижать интенсивность таких отношений. Наличие генетических маркеров позволяет прогнозировать такое поведение родителей, запускаемое генетическими программами.

Это позволило нам построить соматические портреты детей, запускающие механизмы агрессии матерей к дочерям — уши деформированные, асимметричные, лицо круглое, выступающая, маленькая верхняя (нижняя) челюсть, широкая верхняя губа, голова маленькая, лицо широкое, лунообразное — или подавляющие рефлексы ласковости матери к сыновьям — помутнение роговицы, ранний кариес. Подавление певучести имеет следующие маркеры: широкие брови, обилие родинок, ранний кариес.

Были обнаружены также предикторы сочувствия. Так, соматический портрет запуска механизмов эмпатии (жестового одобрения) в группе девушек включал: лицо длинное, узкоеброви тонкие, широко расставленные, зрачки смещенные, а в группе юношей: выпуклый, выступающий, высокий лоб, губы тонкие, короткая шея, большой вес при рождении, обилие волос на теле, голова маленькая, расстояние между висками маленькое.

Безусловно, эти механизмы лежат на уровне бессознательного и учет их является чрезвычайно важной составляющей психофизиологического консультирования.

3. Регрессионные и нейросетевые модели ретрогноза ЭСО матери с ребенком.

В психологии профессионального отбора обычно занимаются предсказанием (прогнозом) успешной деятельности (Е.А. Климов, 1969; Б. Ф. Ломов, 1975; В. В. Новиков В.В., Ю. М. Забродин, 1990 и др). Приведенные данные о связи биодинамических структур и особенно сомато-генетическихмаркеров индивидуальности с грубым стилем ЭСО общения матери с ребенком привели нас к необходимости создания процедур ретросказания (ретрогноза).

Рассчитаны регрессионные уравнения ретрогнозирования ЭСО матери с ребенком по данным личностного и соматогенетического тестирования взрослых дочерей и сыновей, удобные для практики психоаналитического консультирования. В обеих группах девушек и юношей, на личностном уровне наиболее высокие корреляции теоретически рассчитанного и эмпирического ряда данных были по шкалам певучести и грубости. И все же регрессионный анализ не давал большой точности (ошибка достигала 20%).

Поэтому обратились к нейросетевому моделированию с помощью программного пакета BrainMaker Professional 3.11 для оценки (ретрогнозирования) и было установлено, что относительная ошибка нейросетевой модели вдвое меньше регрессионной. (Здесь следует подчеркнуть, что во всех случаях пользовались методологией А. Н. Лебедева, т. е для проверки эффективности прогноза уравнения отрабатывались с элиминацией отдельного испытуемого и на этой основе получали теоретические параметры).

4. Практические выходы и перспективы дальнейшего исследования.

Разработка регрессионных и нейросетевых моделей уже сама по себе имеет практическое значения для повышения эффективности психологического консультирования молодежи. Например, для выявления зон конфликта при невротических состояниях и обеспечения катарсического эффекта при вербальной психотерапии (Б.В. Карвасарский, 1982; B.C. Лобзин, М. М. Решетников, 1986 и др).

Однако регрессионная модель не позволяет вносить управляющие воздействия в случае, если причиной дисгармоничного аффективного климата является биодинамический фактор. Как уже отмечалось, агрессивное поведение матерей по отношению к детям, имеющим микрогенетические дефекты, может быть поведенческой «нормой», эволюционно заложенной в целях сохранения и развития популяции.

В таком случае для гуманистическиориентированного консультантапсихолога естественен вопрос не только о диагностике, но и возможности биодинамического программирования нежелательного поведения матери по отношению к ребенку.

Уместность такой постановки определяется тем, что в данной работе реально представлены и в практике общегородских психологомедико — педагогических тренингов были апробированы экспериментально найденные конкретные наборы БАТ (в нашей лаборатории они названы психопунктурными аккордами (Э.Г. Аминев, 1996), позволяющие регулировать отдельными аспектами диадного поведения матери и ребенка.

Такая возможность появилась в связи с тем, что были обнаружены значимые корреляции ЭСО с системой аурикулярных точек и особенно меридиан.

Выявлены значимые корреляции ЭСО с системой меридиан, соответствующие восточной антропологической теории гомоморфизма эмоций и меридиан (Р.Ш. Шакуров, H.A. Семенова, 1987; Г. А. Аминев, 1988; В. Г. Вогралик, М. В. Вогралик, 1988; Г. Лувсан, 1991; Д. М. Табеева, 1994; Э. Г. Аминев, 1996; М. Эренберг, О. Эренберг, 1996 и др.). У неласковых матерей дети вырастают сензитивными к приступам страха (меридиан мочевого пузыря). В группе юношей чем матери ласковее, тем активнее меридиан селезенки и ниже энергетика меридиана печени и, следовательно, сыновья являются более спокойными и добрыми, но вместе с тем и менее любознательными (низкий уровень меридиана перикарда). Грубость матерей сопровождается снижением энергетики меридиана желудка, что обуславливает у юношей неустойчивость настроения.

Это означает, что психологическое консультирование не может ограничиваться только вербальными процедурами, советами и рекомендациями. Для обеспечения нормального развития всех уровней иерархической индивидуальности ребенка психологическое консультирование должно быть дополнено психофизиологическим и, в частности, дополняться психопунктурным программированием по Г. Калеру (Г.А. Аминев, Э.Г. Аминев).

Например, в группе подростков при обнаружении на психолого-медикопедагогическом консилиуме грубого стиля обращения матери с сыном назначался психо-пунктурный точечный массаж, т. е. легкое ритмическое поглаживание активной точки меридиана желудка (В.И. Евдокимов, А. Н. Федотов, 1991; Г. Тенк, 1991; Д. М. Табеева, 1994; Ф. Г. Портнов, 1987; В. Г. Вогралик, М. В. Вогралик, 1988; Е. Л. Мачерет, И. З. Самосюк, В. П. Лысенюк, 1989; Г. Лувсан, 1991; Д. М. Табеева, 1994 и др.).

Таким образом, на основе полученных данных разработана и апробирована система БАТаккордов, используемых при психопунктурном программировании развития индивидуальности в условиях дисгармоничной семьи (© Г. и Э. Аминевы, 1996). Вместе с тем показано, что эффективное управление развитием индивидуальности должно быть интегральным с учетом влияния неблагоприятного ЭСО матери с ребенком на личностный уровень. И, напротив, «чисто психологическое» консультирование с помощью программ, включающих только беседы и коммуникативные упражнения (М.Е. Кинг, Ч. М. Цитренбаум, 1998; Б. Тренкле, 1998; О. В. Немиринский, 1999; Ю. Ф. Антропов, Ю. С. Шевченко, 1999; И. П. Подетасый, 1996; И. А. Зюзян (ред.), 1989; Р. Смид, 1999; Д. А. Белухин, 1996; и др.) упускает возможности, предоставляемые современной теорией иерархической индивидуальности, включающей биоэнергетические, биомембранные, генетические уровни, и дополняющие классические схемы телесно ориентированных процедур (А. Лоуэн, 1996, 2000).

В нашей практической работе мы обратились к точечному массажу, что определялось условиями нашей работы (консультирование). Можно согласиться с мнением Дик E.H. (1999), что с учетом работ последнего времени о возможностях использования КВЧ в аккутерапии (С.П. Ситько, Л. Н. Мкртчан, 1994; др.) следует ожидать значительного продвижения в психопунктурном программировании на пути использования узкополосных когерентных резонансных волновых воздействий в практике психолого-клинического и психофизиологического консультирования.

Если помимо того дополнить психопунктурное программирование применением нейроинтеллектуальных систем в практическом психологическом консультировании (E.H. Соколов, Л. А. Шмелев, 1983; А. И. Масалович, 1992; Ф. Уоссерман, 1992), как это указывалось выше, перспективы управления диадными отношениями матери и ребенка и профилактики неблагоприятного климата семьи и отдаленных последствий становятся перспективным направлением развития практики психофизиологического консультирования в системе образования.