Международно-правовые основы природоресурсной деятельности государств в Мировом океане

Правопритязания государств, основных субъектов международного права, на естественные ресурсы Мирового океана становятся все более многообразными, масштабными, четко выраженными. В большинстве случаев международного правотворчества и правоосуществления разные международные договоры регулируют отношения между государствами, возникающие по поводу природопользования в Мировом океане. Вместе с тем, все более проявляется тенденция к взаимодействию таких договорных режимов, к комплексному регулированию обозначенных отношений. Их объект (например, скопления кораллов) одними правовыми актами, как будет ниже показано, относится к живым природным ресурсам, другими — к неживым. Общеизвестным примером комплексного регулирования является то, которое осуществляется согласно Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. (далее — Конвенция 1982 г.)1. Менее известна — и ниже будет рассмотрена — практика гармонизации морских приро-доресурсных интересов государств-членов Европейского Союза путем создания «модельной» правовой основы комплексного прибрежного управления.

В книге JT.4. Чена «Введение в международное право. Перспектива, ориентированная на политику», изданной Иельским университетом, все притязания (claims) субъектов международного права в Мировом океане подразделены на три группы. «Первая группа — притязания на доступ (access) к использованию океанских пространств. Вторая — притязания на юрисдикцию в отношении деятельности в океанах (regarding activities on the oceans)». Третья группа — «притязания на ресурсы (claims to resources)». При всей дискуссионности такой классификации «морских притязаний» нельзя не.

1 Участниками Конвенции ООН по морскому праву на начало 2002 г. являются 136 государств и Европейский союз. Российская Федерация ратифицировала Конвенцию 1982 г. Федеральным законом от 26 февраля 1997 г., № 30 — Ф3. Вместе с тем, 32 прибрежных государства не являются ее участниками, в том числе 7 государств Европы и Северной Америки (США, Канада, Албания, Дания, Латвия, Литва и Эстония), хотя и они применяют большую часть конвенционных норм в качестве обычных.

2 Lung — Chu Chen. An Introduction to Contemporary International Law. A Policy Oriented Perspective. Yale University Press. New Haver and London, 1989, p. 129. согласиться с JI. Ч. Ченом в том, что именно права государств на природные ресурсы Мирового океана, в отличие от прав на пространства, от суверенитета и юрисдикции государств в море, меньше всего исследованы правоведами. Между тем, нефть, газ, руды, в том числе золотосодержащие, иные минеральные ресурсы, рыба, другие морские и наземные животные, флора нашей планетыэто ценности, международно-правовое значение которых для государств возрастает в нынешнюю «эпоху глобализации». Поскольку перспективы обнаружения новых природных невозобновимых ресурсов и их практического вовлечения в экономический оборот достаточно неопределенны4, а многие виды морских возобновимых ресурсов чрезмерно эксплуатируются, 5 теория неотвратимости «природоресурсного голода» и конфликтов из-за природных ресурсов находит все больше сторонников в науке.

В одном из фундаментальных исследований правового режима природных ресурсов, изданном в США, отмечено, что «к^циональная безопасность страны зависит от устойчивого снабжения природными ресурсами», более того, «поскольку природные ресурсы должны распределяться между обороной, потреблением их в гражданской экономике и сохранением на будущее, постольку национальная безопасность становится экологическим вопросом» и уже «трудно оценить вероятность войны за природные ресурсы"6. Другие правоведы определенно прогнозируют, что «будущий международный кризис наступит из-за притязаний на водные ресурсы», ссылаясь при этом на мнение.

3 Термин, использованный в докладе генерального секретаря ООН, посвященному роли ООН в XXI веке. Подробнее см.: ООН и международный правопорядок в глобализирующемся мире. Материалы международной научно практической конференции / Отв. ред. А. Я. Капустин // М. 2001, с. 11 и сл. Ковалев А. А. Внешнеэкономическая политика России в условиях глобализации. — «Международная жизнь», № 2, 2001 г., с. 54−62.

4 Современная добыча невозобновимых природных ресурсов, например, по мнению авторитетных экономистов, «сокращает их количество, которое потенциально может быть использовано в будущем. Это породило страх, что все страны мира исчерпают все указанные ресурсы и их исчезновение поставит предел экономическому росту». — (С. Фишер, Р. Дорибуш, Р. Шаленз. Экономика. Пер. с англ. М., 1998. с. 659−600).

В составленном на базе данных ФАО докладе «Рыбные ресурсы и управление ими в двадцать первом веке» отмечается, что чрезмерно эксплуатируются (с превышением фактических уловов над нормативно установленными) 44 из 186 видов морских биоресурсов, по которым в ФАО ведется учет. — Alverson D.L. Fisheries Resources and Management in the twenty-first Century. Ocean Agenda 21. Portland, Oregon, 1989, p. 14.

6 CampbellMohn C., Breen В., Futrel J.W. Environmental Law. From Resources to Recovery. St. Paul, 1993. p. 117.

Б. Бутрос-Гали, бывшего генерального секретаря ООН, и позицию Мирового 7 банка. В изданном в Париже исследовании под названием «Мотив и планета, или ставка на природные ресурсы» сказано, что мир ждет растущий разрыв между спросом и предложением на некоторые природные ресурсы, прежде всего такие, как пресная водапочва, пригодная к культивациирыба и другие морео продукты. Ученые полагают, что в значительно больших, чем сейчас, темпах возрастет в период между 2000 и 2050 годами потребление нефти, однако после 2100 г. эти темпы замедлятся9. Данный экономический прогноз, оговаривается авторами исследования, сделан при ряде допущений: во-первых, что не будет «серьезных геополитических конфликтов" — во-вторых, что прогнозные данные не потребуют «фундаментальной переоценки вследствие экологических рисков"10. Как отмечено в отечественной научной литературе, в «начале рыночных реформ в России на некоторое время государство выпустило из рук стратегическое управление природно-ресурсным комплексом. Это обернулось застоем национального природно-ресурсного потенциала, развалом формировавшейся в течение многих десятилетий геологической отрасли, рядом других негативных последствий" — система «государственного регулирования и поддержки ресурсопотребления и ресурсосбережения» должна включать в себя, в частности, подсистему «правового обеспечения"11.

Морские природные ресурсы являются одним из приоритетных объектов работы, осуществляемой в рамках Федеральной целевой программы ФЦП «Мировой океан"12, в т. ч. таких ее подпрограммы, как «Международно.

7 Bourne Ch. В. International Water Law. Ed. P. Wouters. Kluwer Law International. London — The Hague — Boston, 1997, p. XIII.

8 Bourrelier P.-H., Diethrich R. Le mobile et la planete ou l’enjeu des ressources naturelles. Paris, 1989. p. 199.

9 Ibid. p. 333.

10 Ibid. p. 331. Путин В. В. Минерально-сырьевые ресурсы в стратегии развития российской экономики. — Записки горного института. Том 144 (1). Санкт-Петербург. 1990, с. 7.

12 ФЦП одобрена постановлением Правительства РФ от 10 августа 1998 г. № 919. правовые вопросы и их политический аспект". Аналогичная океанская целевая программа США — «Обращаясь лицом к морю: океанское будущее Америки» — была представлена вице-президентом США в сентябре 1999 г. На обеспечение природоресурсных интересов США направлена значительная часть из полутора сотен мероприятий, поддерживаемых США в рамках этой целевой программы14. В своем обращении 27 февраля 2001 г. к Конгрессу США Президент Буш-младший поддержал морских разработчиков нефти и газа, заявив, что США должны стать «энергетическими независимыми (energetically independent), и мы такими станем"15.

На объективный рост востребованности природных ресурсов Мирового океана международное морское право адекватно реагирует в ходе своего развития. В этом развитии, однако, не исчезают бесследно даже самые древние нормы права, которое по выражению, цитируемому Гуго Гроцием, есть «самая святая и божественная природа», вторая «после познания и почитания бога"16. Например, выдвинутая еще в 16 веке русским царем Федором Ивановичем мысль о невозможности «перенять, унять или затворить» океан — море, «Божию дорогу"17 воплощена в известном принципе свободы открытого моря, включающей свободу рыболовства. Но содержание этого принципа сущностно менялось во времени и пространстве, как менялись и меняются научные представления о возрасте того или иного вида деятельности человека в море, в том числе приро-доресурсной18.

13 Подробнее о работах ФЦП «Мировой океан» см.: Мировой океан. Выпуск 1. Гл. ред. академик РАН Лаверов Н. П. М. 2000, 262 сс.

14 Там же, с. 180.

15 The Seattle Times. February 28, 2001, p. A3.

16 Гуго Гроций. О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права. Перев. с лат. А. Л. Саккетти. Под общ. ред. С. Б. Крылова. М. 1956, с. 80.

17 Кожевников Ф. И. Русское государство и международное право. М. 1947, с. 154.

18 Данные археологических изысканий в Тихом океане, например, свидетельствуют, что Homo erectus начал сооружение лодок и простейших орудий лова 800 тысяч лет назад (!), что означает, в свою очередь, что люди обратились за пропитанием к морю значительно раньше, чем стали обрабатывать поля для земледелия А. Р. Мс Ginn. Safeguarding the Health of Oceans. Ed. J. A. Peterson. Worldwatch Paper 145. March 1999, p. 9.

Испытывают постоянно проверку на соответствие современному уровню развития, потребностям государств и отношений между ними всякие сложившиеся международно-правовые правила поведения. Не является в этом смысле исключением и международное морское право. При создании его новых норм, при его дифференциации на подотрасли, институты учитывается, что с ростом взаимозависимостей в мировом сообществе усложняется предмет регулирования (международные морские отношения) — что с развитием цивилизации растет число объектов международных морских правоотношений: например к пространствам континентального шельфа и морской водной толщи добавляется океаническая земная коравсе новые виды морских природных ресурсов.

Правоотношения государств возникают уже не только по поводу промысла рыбы и иных морских биоресурсовдобычи на континентальном шельфе нефти, газаразведки и разработки минеральных ресурсов за пределами континентального шельфано и, прежде всего, по поводу единообразного управления природными ресурсами Мирового океана в районах, имеющих различный правовой статуспредупреждения и урегулирования конфликтов не только между разными государствами, но и между различными видами морепользованияпо поводу защиты биоразнообразия морской среды, сохранения морских экосистем, океанической земной коры, Мирового океана в целом. Изменяется, соответственно, морская политика государств, как и международные отношения, обусловленные ее реализацией.

Экономическое значение пространств и ресурсов Мирового океана, как это ни странно, не обозначено в объемистой книге группы американских и английских юристов, специально посвященной экономическому «измерению» в международном праве19. Между тем, стоимость благ, «генерируемых» морехо.

20 зяиственными отраслями экономики, возрастает из года в год .

Морские живые ресурсы, как следует из приведенных данных, в стоимостном выражении уступают в настоящее время морским неживым ресурсам, прежде всего шельфовым ресурсам нефти и газатем не менее, в перспективном плане специалисты прогнозируют опережающий рост значимости фауны и флоры Мирового океана не только в шкале приоритетов морской политики государств, но и в системе обыденных представлений большинства людей о ценл 1 ностях мира. В числе обоснований такого прогноза — во-первых, известный тезис об исчерпаемости минеральных ресурсов и о возобновимости биоресурсов. Во-вторых, как отмечено в цитируемом исследовании: «Еще не открытые живые ресурсы в океанах в перспективном плане представляют для человеческого общества большую ценность, чем нефть и другие минеральные ресурсы,.

19 Economic Dimensions in International Law. Comparative and Empirical Perspectives. Ed. by J. S. Bhandari and A.O. Sykes. Cambridge University Press, United Kingdom, 1997, VII, 698 pp.

20 В настоящее время на первое место среди таких отраслей вышел морской рекреационный бизнес: в период с 1950 по 1995 г. количество отдыхающих в приморских береговых зонах возросло более чем в 20 раз, и в 1995 г. приморский туризм аккумулировал порядка 161 миллиарда долларов США. К 2010 году, по прогнозу Института Уорлдуотч — американской природоохранной организации «The Worldwatch Institute» — это число «почти удвоится"20. Рациональное использование морских биогеографических провинций становится приоритетным интересом прибрежных государств. На втором месте — морское судоходство, обеспечивающее, прежде всего, международную торговлю. Хотя в сравнении с морским рекреационным бизнесом финансовые показатели морского судоходства снизились, в абсолютном выражении оно развивается. За период с 1950 по 1995 г. годовые показатели этой морской отрасли улучшились в 6 раз, достигнув к 1995 году объема перевозок в 5 миллиардов тонн, а в финансовом измерении — 155 миллиардов долларов США. К 2020 году объем международной торговли, по данным Национальной администрации США по океанам и атмосфере, утроится, причем порядка 90% внешнеторговых грузов будет по-прежнему перевозиться морем. Морское судоходство «подпирается» третьим видом морепользования, интенсивно развивающимся в последние десятилетия — морской добычей нефти и газа. В 1995 году финансовый результат этой области использования Мирового океана составил 132 миллиарда долларов США. С развитием разработок в море минеральных ресурсов созданы относительно новые сектора экономики — морская нефтегазодобывающая промышленность, химическая и строительная, морская энергетика и т. д. Традиционный вид морепользования, самый древний и вместе с тем, при условии рационального регулирования, устойчиво возобновимый — промысел рыбы и иных морских живых ресурсов. За период с 1950 по 1997 гг. объем выловленных и выращенных морепродуктов возрос в 6 раз (с 20 миллионов тонн до 122 миллионов тонн) — в стоимостном выражении эта старейшая область морепользования в настоящее время дает более 80 миллиардов долларов в год. Только пищевой, косметический и фармацевтический сектора экономики, которые основаны на использовании морских водорослей, в т. ч. красных, на основе которых производится агар, в своей морской ресурсной части оцениваются в 400 миллионов долларов в год. Причины тому в общем известны: осознание на массовом уровне преимуществ белка морских животных в рационе питанияперспективы создания вакцины из морской губки для лечения синдрома приобретенного иммунодефицита (СПИД) — изготовление из биоорганизмов моря препаратов для использования в космосевостребованность лекарств из морских водорослей, применяемых при лечении рака, для вывода стронция и т. д. — А. P. McGinn. Safeguarding the Health of Oceans. Worldwatch Paper 145. March 1999, p.12.

21 Ibid., p. 10−11. поскольку первые могут дать новые формы жизни, перспективные лекарства и.

22 генетические материалы" .

Это — весомые доводы, особенно в современном контексте ухудшения качества окружающей среды, наступления эпидемий, в том числе СПИД, опасности глобального природоресурсного голода, сокращения биоразнообразия нашей планеты и соответствующей эволюции международного правосознания. Природные ресурсы Мирового океана обретают, таким образом, качество едва ли не последнего, пока не задействованного полностью, резерва жизнеобеспечения на Земле. В отечественной международно-правовой доктрине и ранее отмечалось, что глобальная «проблема рационального использования ресурсов Мирового океана» затрагивает «интересы всех стран"23.

Межгосударственные конфликты по поводу природных ресурсов Мирового океана являются не новой реальностью. Наиболее «громкими» из них были известные «тресковые войны» между Великобританией и Исландией в 1970;х годах, когда имел место разрыв дипломатических отношений между этими государствами, а обе стороны применили военно-морские силы. Более 20 лет спустя канадское военное судно применило оружие, военные высадились на борт испанского судна «Истей (Estai)», ведущего промысел в открытом море, на расстоянии 28 миль от канадской 200-мильной экономической зоны, в районе действия Конвенции о будущем многостороннем сотрудничестве в области рыболовства в северо-западной части Атлантического океана. Оба спора рассматривались Международным Судом ООН, и выводы Суда, как будет ниже показано, важны для уяснения норм международного права о морских природных ресурсах. К этим конфликтным ситуациям следует добавить многие дру.

22 Ibid., р. 12.

23 Ковалев А. А. Рецензия на книгу «Советский ежегодник морского права». — В кн.: Советский ежегодник международного права. 1986. — М. 1987, с. 349. Природные ресурсы Мирового океана, по данным японского ученого Т. Акаха, дают человечеству 60% используемой им воды, 10% потребляемого им животного белка, 30% соли, все возрастающую часть нефти, газа, полиметаллов. — Т. Akaha. Japan in Global Ocean, Politics. — University of Hawaii Press and Law of the Sea Institute. Honolulu. 1985, p.7. гие, возникшие в связи с конкурентными правами на биологические ресурсы в центральной части Берингова моря, окруженной исключительными экономическими зонами России и СШАна такие ресурсы в центральном районе Охотского моря, окруженном 200-мильной экономической зоной Россиина ресурсы в других анклавах открытого моря — в Норвежском, Гренландском морях, в Баренцевом море, а также на ресурсы в районе действия Договора о Шпицбергене.

Юридическим характеристикам пространств Мирового океана посвящены сотни книг, что вполне обоснованно, с учетом отмеченной динамики развития международного морского права. Настоящее исследование — первое в отечественной международно-правовой науке, специально посвященное правовому режиму природопользования в Мировом океане. Хотя на режим морских природных ресурсов сущностно оказывает влияние международно-правовой режим соответствующего морского пространства, автоматически первый не определяется всегда и везде вторым.

Актуальность диссертационного исследования проявляется и в предложенном системном подходе к выявлению современных международно-правовых основ морского природопользования. Развитие международного права, особенно после Конференций по окружающей среде в Стокгольме (1972 г.) и в Рио-де-Жанейро (1992 г.), подтверждает целесообразность целостной экспертизы действующего режима сохранения и использования морских природных ресурсов, органических и неживых. О такой целесообразности свидетельствует и подъем до уровня современного международного правосознания научных знаний о Земле, новаторских для своего времени естественно-научных концепций: о живых организмах как функции биосферыо том, что органоген-на по природе значительная часть неживых ресурсов на поверхности нашей планеты, в т. ч. фосфатов, карбонатов, кремнистых, галоидных, сернокислых, битуминозных и других породо вовлечении абиотической (неживой) среды в биогенные миграциио биогенном воздействии на неживую природу, в т. ч. в Мировом океане, сопоставимую с геологическими процессамио тенденции к расширению границ биосферы на суше и в море24. Такое взаимодействие естественно-научной и международно-правовой мысли — не единственное, конечно. Так же в свое время осторожные выводы Комиссии международного права ООН в 1951 — 1953 гг., приводившие к формулированию международно-правовой нормы об управлении живыми природными ресурсами моря, были содержательно обогащены Международной технической конференцией о сохранении морских биологических ресурсов 1955 г.

Изложенное, свидетельствуя в пользу системного подхода к выявлению правового режима природопользования в Мировом океане, не отрицает, вместе с тем, целесообразность учета особенного в отдельных составляющих такого режима. Нормы международного права о неживых природных ресурсах континентального шельфа отличаются от норм о биологических ресурсах — обитающих на поверхности шельфа, к примеру, и в водной толще над ним. Такое отличие обосновано и с позиций естественно-научных знаний. Но первые из упомянутых международно-правовых норм не могут быть корректно истолкованы и применены без их соотнесения со вторыми, с третьими, с иными современными нормами международного морского права о природных ресурсах, в т. ч. об экосистемном управлении, о сохранении биоразнообразия, об осторожном подходе.

Диссертация содержит сущностное ограничение: вне рамок исследования оставлен международно-правовой режим защиты морской среды. Хотя такой режим оказывает регулятивное воздействие на деятельность государств по сохранению и использованию природных ресурсов Мирового океана, а предусмотренное нормами международного морского права управление природными.

Вернадский В. И. Ход жизни в биосфере. Природа, 1925, № 10/12, стр. 25−38. Гирусов Э. В. Биосфера как область взаимодействия общества и природы. — Экология и экономика природопользования. Под ред. Э. В. Гиру-сова, M. 1998, с. 20−31. ресурсами непосредственно связано с мерами защиты морской среды, обозначенное ограничение оправдано. Во-первых, защите морской среды, окружающей среды посвящены солидные исследования отечественных специалистов по международному праву25. Во-вторых, исследование даже только новых вопросов защиты морской среды повлекло бы значительное увеличение объема диссертации, за пределы принятого (речь идет о следующих вопросах, например: о месте комплекса международно-правовых норм о защите морской среды — в.

26 международном морском праве или же в праве окружающей средыо соотношении терминов «международное экологическое право» и «международное.

ОП право окружающей среды" — о международно-правовом содержании главы 17 документа «Повестка дня на XXI век», принятого Международной конферен.

28 цией ООН по окружающей среде и развитию и т. д.).

В ходе исследования учитывались: интенсификация процесса создания норм международного права о природных ресурсах Мирового океанавозрос.

25 См., например: Сперанская Л. В. Международно-правовая охрана морской среды. М. 1978, 176 с. Горшков Г. С., Мелков Г. М. Предупреждение загрязнения морской среды. Справочник М. 1979, 288 с. Чичварин В. А. Охрана природы и международные отношения. М. 1970, 287 с.

Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. содержит Часть XII — «Защита и сохранение морской среды». В рамках международного морского права рассматриваются вопросы защиты морской среды, например, в трехтомном курсе «Современное международное морское право», именно, в книге второй: «Научные исследования. Охрана морской среды. Торговое и военное мореплавание» (Отв. ред. М. И. Лазарев, М&bdquo- 1978, с. 42 и сл.) — в учебнике «Международное морское право» (ред. колл. И. П. Блишенко, С. А. Гуреев, А. Л. Колодкин и др. М. 1988, с. 192 и сл.). Напротив, в других книгах защита морской среды рассматривается в разделах, посвященных не международному морскому праву, а праву окружающей среды: Международное право. Отв. ред. Г. В. Игна-тенко, О. И. Тиунов. М. 1999, с. 543 и сл. Бирюков П. Н. Международное право. М. 1999, с. 330 и сл. Международное публичное право. Под ред. К. А. Бекяшева. М. 1998, с. 492 и сл.

В июле 1993 г. Международный суд ООН создал специальную камеру по вопросам окружающей среды (La Chambre Speciale pour les Questions d' Environment), которая обозначена в авторитетном учебнике по международному праву как «камера по экологическим вопросам». — Международное право. Отв. ред. Ю. М. Колосов, Э. С. Кривчикова. М. 2000, с. 619. О. С. Колбасов пишет, что «термин „environmental law“ все чаще переводится на русский язык как экологическое право» и что наблюдается «переход к понятию экологического права в его самом широком понимании». — Колбасов О. С. Международное экологическое право на пороге XXI века. — Первая Конференция Всемирной ассоциации международного права в России. Отв. ред. А. Л. Колодкин. Новороссийск, 1999, с. 130−131. В большинстве отечественных курсов и учебников по международному праву, однако, соответствующая его отрасль обозначена как право окружающей среды.

28 Название указанной Главы 17 — «Защита океанов, всех видов морей, включая замкнутые и полузамкнутые моря, прибрежные районызащита, рациональное использование живых ресурсов и их пополнение». Согласно этому документу, защита морской среды (marine environmental protection) отнесена к приоритетным программным областям, в которых востребованы «новые подходы к управлению морскими и береговыми районами (marine and coastal area management) и развитие, на национальном, субрегиональном и региональном уровнях, подходов, которые являются по содержанию комплексными, осторожными и предупредительными». Подробнее о юридическом значении Главы 17 см.: Brown Е. D. The International Law of the Sea. Vol. I. Dartmouth. 1994, p. 336−341. шая роль в этом процессе решений Международного Суда ООН, международно-правовой доктрины, документов международных организацийтот факт, что история формирования правовых норм о морских природных ресурсах начинается с правовых установлений античных цивилизаций о рыбетакие относительно новые международно-правовые проблемы, как сохранение биоразнообразия морской средыподземный предел действия суверенитета и суверенных прав государств на морские недра и международно-правовое значение этого понятияюридическое содержание принципа осторожного подхода в природо-ресурсной деятельности государстввнедрение в договорно-правовую практику экосистемного управления природными ресурсами Мирового океанаразное значение термина «природные ресурсы» по международному праву и по российскому законодательству. В значительной степени учет таких факторов предопределил цель диссертационной работы и ее основные задачи.

Цель работы: выявить современные международно-правовые основы морской природоресурсной деятельности государств, с учетом взаимосвязи юридических правил о морских пространствах и ресурсах, специфики и взаимодействия правовых режимов живых и неживых природных ресурсов Мирового океана, развивающихся международно-правовых механизмов управления ими, соответствующей практики государствв контексте современных морских интересов России разработать концептуальные основы совершенствования таких правовых механизмов и практики и, соответственно, кодификации и развития международного морского права.

Основные задачи работы:

1. Осуществить целевой обзор истории международного морского права для выявления этапов формирования юридических норм о морских природных ресурсах и тенденций соответствующего кодификационного процесса.

2. Установить юридическое содержание понятия морских природных ресурсов, использованного в договорных нормах международного правапроанализировать вопрос о различных значениях, придаваемых терминам «природные ресурсы», «минеральные ресурсы», «полезные ископаемые», «естественные богатства» во вспомогательных международно-правовых источникахнаучно оценить роль морских природных ресурсов как объекта разнообразных международных правоотношений.

3. Установить общее и особенное в международно-правовом режиме морских неживых и биологических природных ресурсов в районах под суверенитетом и юрисдикцией прибрежного государствадать анализ содержания изменений в режиме минеральных ресурсов за пределами действия национальной юрисдикции, произошедших после выступления в силу Конвенции 1982 г.

4. Показать совокупное воздействие норм Конвенции 1982 года и «при-родоресурсных» многосторонних договоров, прежде всего, Соглашения ООН (1994 г.) об осуществлении Части XI указанной Конвенции и Соглашения (1995 г.) об осуществлении положений этой Конвенции, которые касаются сохранения трансграничных рыбных запасов и запасов далеко мигрирующих рыб и управления имиисследовать возможные толкования таких норм, а также практику их применения.

5. Проанализировать современные конфликтные ситуации, возникающие в связи с природоресурсной деятельностью государств в Мировом океане, опыт их международно-правового урегулирования, включая позиции по вопросам такой деятельности, занимаемые Международным Судом ООН в конкретных спорах между государствами.

6. Исследовать возможные международно-правовые пределы реализации в океанической земной коре суверенитета и суверенных прав прибрежного государства на природные ресурсы, а также прав государств на минеральные ресурсы морского дна за пределами национальной юрисдикциипредложить решение вопроса о международно-правовом измерении глубины морских недр.

7. Выявить международно-правовые начала сохранения биологического разнообразия морской средыуправления морскими экосистемамисодержания и реализации принципа осторожного подходадать научный анализ современного юридического содержания концепции прибрежного управления.

8. На основе полученных результатов исследования оценить место и роль в современном международном морском праве комплекса юридических норм о природных ресурсах. Выявить влияние этих норм на развитие морской деятельности государств, определить их роль в решении насущных морехозяй-ственных задач России, перспектив реализации ее морской политики.

Теоретическую основу исследования составили фундаментальные труды отечественных специалистов по международному публичному праву. Это, прежде всего, научные произведения Ю. Г. Барсегова, А. С. Бахова, В. С. Вереще-тина, В. В. Голицына, В. Э. Грабаря, Г. П. Жукова, Г. В. Игнатенко, Б. М. Клименко, А. А. Ковалева, Н. Н. Коркунова, Ф. И. Кожевникова, О. С. Колбасова, А. Л. Колодкина, Ю. М. Колосова, В. М. Корецкого, С. Б. Крылова, Е. А. Коровина, В. И. Кузнецова, М. И. Лазарева, Д. Б. Левина, И. И. Лукашука, П. И. Лукина, Е. Г. Ляхова, Ф. Мартенса, А. П. Мовчана, Ю. М. Рыбакова, О. И. Тиуно-ва, Г. И. Тункина, С. В. Молодцова, А. Т. Уусталя, Н. А. Ушакова, Д. И. Фельдмана, О. Н. Хлестова, С. В. Черниченко. Тема диссертации обусловила необходимость анализа работ известных отечественных специалистов по специальным и общетеоретическим проблемам международного права (А. X. Абашидзе, Р. А. Каламкаряна, А. Я. Капустина, М. Н. Кузнецова, Ю. Н. Малеева, Н. И. Нешатае-вой, А. Н. Николаева, Г. А. Осницкой, В. И. Сапожникова, В. А. Соколова, А. Н. Талалаева, В. Н. Федорова, В. Г. Храбскова, М. Л. Энтина), по международному морскому праву и праву окружающей среды: К. А. Бекяшева, А. Ф. Высоцкого, С. П. Головатого, С. А. Гуреева, В. Н. Гуцуляка, Р. В. Деканозова, Л. А. Ивана-щенко, Г. М. Мелкова, В. Ф. Мешеры, Г. Г. Шинкарецкой, П. В. Саваськова,.

Jl. В. Сперанской, Т. М. Старжиной, И. Е. Тарханова, А. С. Тимошенко, В. Ф. Царева, В. А. Чичварина, И. И. Яковлева и др.

Критически использованы зарубежные изложения международного права (главным образом в части, касающейся международно-правового режима морских пространств и природных ресурсов): Л. Александера, Э. Аречаги, М. Баумана, У. Берка, П. Бирни, Я. Блюма, А. Бойла, Е. Брауна, Я. Броунли, Ф. Вали, Л. Грина, Е. Гринберга, Г. Гроция, Г. Жиделя, Д. Кето, Д. Коломбоса, М. Кру-икшанка, X. Линдена, А. Матин-Дафтари, С. Найдана, Л. Оппенгейма, Т. Орто-лана, С. Романо, Ш. Руссо, Д. Фристоуна, Ч. Хайда, Чена Л. Ч., М. Шау, Р. Якемчука и др. Привлечен обширный материал, содержащийся в решениях Международного Суда ООН по морским спорам. Использован Комментарий к Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. в пяти томах, подготовленный коллективом западных юристов-международников: «United Nations Convention on the Law of the Sea 1982. A Commentary. Martinus Nijhoff Publishers. Volume I (Ed. M. Nordquist, 1985) — Volume II (Eds. S. Nandan and S. Rosenne, 1993) — Volume III (Eds. S. N. Nandan and S. Rosenne 1995) — Volume IV (Eds. M. Nordquist, S. Rosenne, A. Yankov, 1991) — Volume V (Eds. M. Nordquist, S. Rosenne and L. B. Sohn, 1989), а также официальное толкование текстов Конвенции 1982 г. и Соглашения 1994 г. об осуществлении ее части XI, которое издано Госдепартаментом США в связи с представлением Президентом США 7 октября 1994 г. этих документов в Конгресс для ратификации (Message from the President of the United States of October 7, 1994. U. S. Government Printing Office. Washington: 1994). Вместе с тем, по ряду вопросов в диссертации представлена полемика с авторами этих фундаментальных комментариев. Учтены также основательные трактаты зарубежных специалистов по национальному природоресурсному законодательству: Р. Хилдретха, Р. Джонсона, С. Кэмпбелл — Мон, М. Клаусона и др.

Методы исследования: в основе научных способов решения поставленных задач исследования лежат такие методы как системно-структурный, исто-рико-правовой, логический, сравнительный.

Научная новизна работы состоит в том, что она является первым в отечественной науке международного права комплексным исследованием современного режима деятельности государств по управлению природными ресурсами Мирового океана. При отмеченной выше актуальности, проблемы морского природопользования недостаточно разработаны в международно-правовой науке. Некоторые их аспекты исследовались в работах, посвященных правовому режиму морских пространств, защиты морской среды, а также конкретных областей морепользования (рыболовства, морской разработки минеральных ресурсов), написанных к тому же до вступления в силу Конвенции 1982 г. Однако накопление и разветвление международно-правовых норм о природных ресурсах Мирового океана достигло того критического уровня, когда требуется их целостное научное осмысление. Оно востребовано не только в связи с возросшим договорным массивом (Конвенция 1982 г., природоресурсные Соглашения 1994 и 1995 гг., Конвенция о биологическом разнообразии 1992 г., другие глобальные, а также региональные, двусторонние договоры, формирующие международно-правовой каркас природопользования в Мировом океане), но и все усложняющейся практикой морского природопользования.

Новизна работы проявляется также в постановке диссертантом ряда международно-правовых вопросов и предложенном их решении: о юридической сущности предусмотренных в Конвенции 1982 г. прав и обязательств государств об управлении морскими ресурсамио взаимодействии глобального и регионального режимов сохранения и использования морских природных ресурсов в анклавах открытого моряо допустимых с точки зрения международного права пределах действия прав государств в океанической земной коре и ниже еео содержании международно-правового принципа осторожного подхода и его применении субъектами международного правао международно-правовой перспективности концепции комплексного прибрежного управления.

Диссертационные положения, выносимые на защиту: q jiAv1.

• 1. Для достижения целей устойчивого развития государств, при котором | не наносится вред способности будущих поколений к жизнеподдержанию, j включая обеспечение природными ресурсами, для целей предотвращения при-родоресурсного голода на планете и предупреждения войн за природные ресурсы роль международного права является определяющей. С распространением регулятивной функции международного права на все новые международные отношения, с качественной детализацией международно-правового регулирования морского природопользования растет совокупность объектов международных правоотношений. Государства объективируют правопритязания не только на используемые в настоящее время морские природные ресурсы, но и на потенциальные блага, «генерируемые» Мировым океаном. В ряду последних: компоненты природы, которые в будущем могут быть социально и экономически востребованы, например, не обозначенные Частью XI Конвенции 1982 года неживые природные ресурсы глубоководных районов морского дна, связанные с глубинными тепловыми и иными естественными процессами геосферсама океаническая кора как ключевой фактор образования морских природных ресурсов, поддержания жизни в Мировом океане.

2. Предусматривая права государств, налагая на них обязательства в части сохранения природных ресурсов Мирового океана, управления ими, защиты морской среды от загрязнения, международное право по — разному определяет содержание понятия «природные ресурсы» (англ.: «natural resources», фр. — «les resources naturelles»). Поскольку его универсального договорного определения не существует, а разброс доктринальных трактовок данного понятия велик, практически значимы стержневые составляющие его международно-правового содержания: природные ресурсы — это^прежде всего часть природы, а не нечто, 9 произведенное государствами, образовавшееся исключительно в результате их целенаправленной деятельностиэто востребованный государствами компонент природыэто реальные блага, предоставляющие ценность для субъектов международного права, и на сохранение таких благ и пользование ими направлены субъективные права государств и корреспондирующие юридические обязанности.

3. Хотя в договорных нормах современного международного морского права используется множество терминов («неживые ресурсы», «минеральные ресурсы», «ресурсы», «полиметаллические конкреции», «живые ресурсы», «анадромные», «катадромные», «энергетические ресурсы» и т. д.) родовым для обозначения естественных ресурсов Мирового океана следует считать термин.

7,0 ^/—v. морские природныересурсы". МорскиеКресурсы являются объектом публично-правовых отношений, в отличие от продуктов морской деятельности, изъятых из естественной среды обитания («улов») или залегания («полезные ископаемые»): последние могут стать и на практике становятся объектом гражданско-правовых отношений, вещного права собственности. 9 ¦

4. В процессе развития международного морского права прослеживаются качественно отличающиеся уровни регулированиямеждународнь1х отношений по поводу морских природных ресурсов: а) когда вопрос о природоресурсных правопритязаниях государств рассматривался в рамках проблемы ширины территориального моряб) природоресурсные интересы государств вышли за пределы территориального моря, а вопрос обрел самостоятельное юридическое значениев) выкристаллизовались концепции природоресурсных преференциальных прав, рыболовной и исключительной экономической зоныг) сложилось и стало применяться международно-правовое понятие «управление морскими природными ресурсами».

5. Содержание понятий «управление морскими ресурсами», «управление минеральными ресурсами», «управление живыми ресурсами», используемых в.

Конвенции 1982 г., четко в ней не определено. Проведенный анализ соответствующих международно-правовых источников позволяет выявить по меньшей мере следующие слагаемые управления морскими живыми ресурсами: а) экологический компонент (т. е. учет естественных изменений состояния морской среды под влиянием антропогенных факторов) — б) оценка состояния запасов морских биологических ресурсов, их мониторингв) определение объемов максимального устойчивого вылова и общего допустимого выловаг) содействие цели оптимального использования живых ресурсов, в т. ч. посредством анализа экономических показателейд) регулирование промысла для обеспечения, прежде всего, неистощительности биоресурсов (включая лицензированиеопределение сезонов и районов промыславидов, разрешенных для промысла и т. д.) — г) создание адекватных институциональных структур. Современной тенденцией является практика целостного применения прибрежным государством конвенционных положений о природных ресурсах для достижения единообразного управления ими — в морских районах, находящихся под его суверенитетом и юрисдикцией.

6. Режим минеральных ресурсов морского дна за пределами действия национальной юрисдикции (ресурсов Района), зафиксированный в Конвенции 1982 г., ее приложениях, заключительном акте третьей Конференции по морскому праву, прилагаемых к нему резолюциях I и II, претерпел сущностные изменения по мере согласования многосторонних договоренностей государств, неодинаковых по субъектному составу, юридической силе, времени действия (договоренности 1984 г., Арушское и Нью-Йоркское понимания 1986 г., Соглашения и договоренности путем обмена нотами 1987 г., Соглашение об обязательствах первоначальных вкладчиков 1990 г. и др.). Кроме того, декларированное в заключительном акте третьей Конференции по морскому праву «неразрывное целое» Конвенции 1982 г. и названных резолюций, прилагаемых к заключительному акту, не означает, что резолюции относятся к Конвенции как.

часть к целому. Принятие в таких «мозаичных» правовых условиях Соглашения 1994 г. об осуществлении Части XI Конвенции 1982 г. (четко установившего его преимущественную силу над нормами Конвенции) придало определенность указанному режиму.

7. Сопоставление а) предусмотренного Конвенцией 1982 г. права прибрежного государства распространить суверенные природоресурсные права на континентальный шельф за пределы 200 морских миль от исходных линийб) сопутствующих такому праву конвенционных обязательствв) полномочий Комиссии по границам континентального шельфаг) соответствующих материалов третьей морской Конференции ООН — позволяет сделать вывод о том, что и после конвенционно определенного 10-летнего срока прибрежное государство не лишается обозначенного права. Напротив, для государства, поспешно установившего в течение этого срока внешнюю границу континентального шельфа, наступают определенные последствия: изменить по своему усмотрению установленную^гю^онвенционной процедуре такую границу оно уже не вправе.

8. Глубина морских недр, в соответствии с современным международным правом, не безгранична. Международно-правовое измерение глубины морских недр может варьироватьнапример, правовое измерение недр дна внутренних морских вод, территориального моря может отличаться от легитимной протяженности недр континентального шельфа и морского дна за пределами действия национальной юрисдикции. Непосредственные природоресурсные интересы, будучи главным мотивом создания государствами правовых норм о недрах, на данном этапе развития цивилизации не простираются ниже границы между земной корой, в т. ч. океанической, и мантией. Сообразно с этим, ниже этой границы не простираются недра континентального шельфа, морского дна за пределами действия национальной юрисдикции и предусмотренные Конвенцией 1982 г. соответствующие права государств.

9. Хотя Конвенцией 1982 г. прибрежному государству предоставлены широкие полномочия определять, как оптимально использовать живые ресурсы в его исключительной экономической зоне, установление им заведомо завышенного допустимого улова, чрезмерная эксплуатация биологических ресурсов в исключительной экономической зоне, превращение ее в безжизненные воды квалифицировалось бы как международное правонарушение: конвенционное праворедурсной разработки балансируется конвенционными обязательствами сохранять природные ресурсы и управлять ими. Такие обязательства прибрежного государства, по смыслу Конвенции 1982 г., имеют императивный характер. Вместе с тем, международное право не обязывает прибрежное государство поднимать устанавливаемый им «допустимый улов» до уровня «максимального устойчивого вылова». />

Ю.Положения Конвенции 1982 г. об анализе наиболее достоверных науч-ъ 1> ных данных, об установлении общего допустимого улова de facto применяются некоторыми прибрежными государствами в их практике управления ресурсами крабов, иных «сидячих» видов, однако конвенционного обязательства так поступать у прибрежных государств нет. Нет и обязательства предоставлять другим государствам доступ к остатку допустимого улова, даже если состояние ресурсов «сидячих» видов это позволяет.

11. Соглашением 1995 г. о запасах трансграничных и далеко мигрирующих видов рыб усилен, по сравнению с Конвенцией 1982 г., глобальный режим — —¦¦ —, т и I ———1 сохранения живых ресурсов Мирового океана. Это достигнуто, главным образом: а) созданием обязательств для третьих государств сохранять морские ресурсы (в частности, приданием мерам сохранения, принятым участниками регионального соглашения, юридически обязательной силы для государства, не являющегося его участником, но использующего в данном регионе запасы, являющиеся объектом указанного соглашения) — б) установлением международно-согласованных правил о применении национальных мер сохранения природных М ресурсов наряду с мерами международнымиоб учете, при согласовании последних, мер национальныхоб их применении, если такое согласование не достигнутов) определением содержания принципа осторожного подхода.

12. В развитии международного морского права обозначилась тенденция на региональном уровне к ужесточению норм о сохранении анадромных видов как одного из самых востребованных биологических ресурсов Мирового океана. То, чего государствам происхождения запасов анадромных видов не удалось добиться на глобальном уровне третьей Конференции по морскому праву (именно, запрета промысла таких видов в открытом море), достигнуто этими государствами посредством региональных договоров (Конвенция о сохранении лосося в северной части Атлантического океана, Конвенция о сохранении запасов анадромных видов в северной части Тихого океана).

13.Природоресурсные проблемы в анклавах открытого моря государствами решаются по-разному: на основе двустороннего договора прибрежного государства с каждым заинтересованным другим государством (опыт Новой Зеландии) — путем согласования и исполнения многостороннего договора усилиями, прежде всего, двух прибрежных государств (опыт СССР/России и США в беринговоморском анклаве). Такой опыт выявил некоторые общие слагаемые международно-правового урегулирования природоресурсных проблем анклавов открытого моря: А). Подтверждается, что водная толща в них имеет статус открытого моря, а на районы шельфа, образующие дно анклава, распространяются суверенные права соответствующих прибрежных государств или одного прибрежного государства (в случае с охотоморским или новозеландским анклавами) — Б). Квалифицируется как противоречащее современному международ.

Г" -' • .*'" ' ному праву такое изъятие ресурсов в районе анклава, которое не регулируется на международном или национальном уровне с участием прибрежных государств (государства) — В). Мораторий на природоресурсную деятельность в анклаве признается рациональной мерой.

14. Современные правопрнтязання Норвегии на морские природные ресурсы в районе архипелага Шпицберген, оспариваемые Исландией и некоторыми другими участниками Договора о Шпицбергене, частично обосновываются этим договором. С учетом этого, в противовес некоторым положениям Парижского договора 1920 г. (о применении мер сохранения фауны и флоры к гражданам всех сторон договора «на одинаковых основаниях" — о незыблемых координатах района действия договора), Норвегия создает альтернативную договорно-правовую базу сохранения природных живых ресурсов и управления» «» «» «ими в Баренцевом море. При реализации морской политики России в регионе надо учитывать, что иное развитие событий вело бы к усугублению противоречий между нормами национального природоресурсного законодательства Норвегии, практикой обеспечения выполнения таких норм, с одной стороны, и, с У другой, современным международным правом. ;

15.Вопреки утверждениям зарубежных правоведов (С. Романо, Р. Гайсан и др.), права России на пространства и ресурсы Каспийского моря не были полностью утрачены в связи с заключением российско-персидского договора 1921 г., хотя им эти права были ограничены в пользу Персии (до договора 1921 г. Каспийское море было подчинено «русской юрисдикции» — Хиггинс и Коломбос, 1951 г.- «Каспийское море все принадлежит России» — Н. Коркунов, 1881 г.). В обоснование тезиса о неурегулированности международно-правового режима природных ресурсов Каспийского моря зарубежными правоведами: А). Подменяется субъектный состав участников договора 1921 г. (стороной договора называют СССР, а не Россию, хотя в 1921 г. СССР еще не было) — Б). Игнорируется связь между Договором 1921 г. и договорами Российской Империи с Персией, заключенными в 18−19 векахВ). Отождествляются Договор 1921 г. и Договор 1940 г.- Г). Не учитывается международно-правовая практика применения принципа uti possidetis juris. Перспективно в этом контексте обеспечение прав России по Договору 1921 г. при сочетающем исполнении международно-правовых норм о защите окружающей среды, устойчивом развитии, сохранении биоразнообразиятакое совокупное правоприменение позволяет России принять национальные меры по сохранению запасов каспийских осетровых, предотвращению дальнейшего загрязнения морской среды Каспия вследствие нефтегазоразработок. 1.

Целесообразность введения российским законодателем понятия «морские ресурсные исследования» требует экспертизы с позиций международного права. Согласно федеральным законам («О континентальной шельфе Российской Федерации», «Об исключительной экономической зоне Российской Федерации» и др.), «морские ресурсные исследования» — это не вид «морских научных исследований». Согласно же Конвенции 1982 г., исследования, которые имеют «непосредственное отношение к разведке и разработке природных ресурсов» — это один из видов «морских научных исследований». С учетом резолюции ГА ООН от 30 октября 2000 г., содержащей, в частности, призыв к государствам «гармонизировать их национальное законодательство» на основе Конвенции 1982 г., представляется целесообразной работа по внесению соответствующих поправок в упомянутые российские законы. ^ о.

17.Отнесение, на уровне вспомогательных источников международного права, морского побережья к невозобновимым природным ресурсампринятие прибрежными государствами законов о комплексном прибрежном управленииразработка по инициативе Совета Европы текста модельного закона об устойчивом управлении прибрежными зонамирекомендации о создании институциональных структур прибрежного управления в связи с глобальным потеплением — позволяют прогнозировать развитие в международном праве концепции прибрежного управления. При выявлении юридического содержания понятий «прибрежная зона», «прибрежное управление» следует учитывать, что: а) прибрежная зона включает в себя литтораль, но ею не ограничиваетсяне является эквивалентом понятия «прилежащая зона», морская часть прибрежной зоны может простираться до внешней границы исключительной экономической зоныее наземная часть как правило охватывает территории лишь приморских административных районов (местных территориально-административных обра.

• зований) прибрежного государстваб) основное правовое предназначение механизма прибрежного управления состоит в гармонизации конфликтных интересов природопользователей в прибрежной зонефокусировании международных и национальных усилий по предупреждению негативных последствий морской стихиирегламентации правовыми средствами предпринимательской деятельности в целях обеспечения природоресурсной устойчивости в прибрежной зоне.

18.В течение веков признаваемые государствами две основные функции Мирового океана — как средства коммуникации и как источника природных морских ресурсов — меняют традиционный порядок приоритетности. В современном международном праве выдвигается на первый план, в качестве планетарной ценности, природоресурсное и биосферное качество Мирового океана. Все более предметно международное право регламентирует морскую деятельность государств, объектом международных морских правоотношений становятся не только морские биоресурсы, но и иные морские организмы, взаимодействующие с первыми в среде их обитания. В международно-правовых источниках, особенно вспомогательных, последовательно отражается отказ от оценки компонентов морской природы лишь по критерию их востребованности человеком на данное время. Современное международное праворегулирование направлено на устойчивое жизнеподдержание всего морского растительного и.

• животного мира в его естественном функционировании и взаимодействии с неживой природой Мирового океана.

19.Сохранение биоразнообразия морской среды достигается на международно-правовом уровне исполнением как рамочных положений Конвенции о биоразнообразии 1992 г., так и норм международного морского права, прежде всего о защите морской среды и о сохранении морских живых ресурсов. Конвенция 1992 г. не является единственным и главным международно-правовым источником норм, регламентирующих международные отношения, возникающие в связи с сохранением биоразнообразия морской средыэта Конвенция действует наряду с источниками международного морского права, нормы которого могут применяться как lex speciales по отношению к ее нормам.

20. Договорно-правовое оформление в 1995 г. осторожного подхода как принципа международного морского права востребовало правовой прогноз последствий реализации этого принципа. Его совокупное воздействие наряду с другими положениями Соглашения 1995 г. (о запасах трансграничных и далеко мигрирующих видов), а также положениями Конвенции 1982 г., в т. ч. об урегулировании споров, создает качественно новый международно-правовой режим сохранения морских живых ресурсов и биоразнообразия морской среды. Можно предвидеть, что международные организации, созданные на основе многосторонних конвенций о морских биоресурсах, будут все более предметно применять осторожный подход в отношении конвенционных районов, конкретных видов морских живых ресурсов.

21. Обособляются в качестве самостоятельного предмета международного морского права международные отношения, возникающие в связи с принимаемыми государствами мерами по управлению морскими природными ресурсами, поддержанию устойчивости биосферы, биоразнообразия морской среды, естественного взаимовлияния живой и неживой природы Мирового океана. Сформировалось и развивается в качестве подотрасли международное морское при-родоресурсное право. Растущее значение его предмета регулирования (международных отношений по поводу сохранения, рационального использования природных ресурсов Мирового океана) — увеличивающаяся роль в жизнеобеспечении планеты такого специального объекта международных правоотношений, как морские природные ресурсыединство, многообразие и целостность среды их обитания или залегания — Мирового океана — позволяют прогнозировать развитие этой подотрасли международного морского права.

Апробация научной работы. Основные выводы по результатам диссертационного исследования получили отражение в практических разработках автора, выполненных в рамках Федеральной целевой программы «Мировой океан» (1997;2001 гг.), в т. ч. при подготовке проекта концепции ФЦП «Мировой океан», проекта этой программы, реализации программных мероприятий, включая подпрограмму «Международно-правовые условия и их политический аспект». Отдельные разделы исследования были представлены: на международном симпозиуме по управлению ресурсами минтая (Анкоридж, США, ноябрь 1988 г.) — международном симпозиуме по морскому праву (г. Москва, декабрь 1988 г.) — научной конференции Научно-производственного объединения по рыболовству Минрыбхоза СССР (г. Москва, март 1989 г.) — «Третьей рыбохо-зяйственной конференции по Тихому океану: развитие бизнеса в информационный век» (Пекин, КНР, март 1994 г.) — 18-ой ежегодной международной конференции по продовольствию (Анкоридж, ноябрь США, 1995 г.) — международной конференции «Международные отношения: управление рыбными ресурсами, уловы, реструктуризация и рынок» (Тронхейм, Норвегия, август 1996 г.) — международной научной конференции «Состояние и развитие добычи полезных ископаемых в рыночной экономике» (Варна, Болгария, июнь 1998 г.) — международной конференции «Международно-правовые проблемы Мирового океана» (г. Москва, ноябрь 1998 г.) — международной конференции «Влияние народонаселения и рынков на устойчивость Тихого океана и его прибрежных ресурсов» (Сиэтл, США, июнь 1999 г.) — международном научно-исследовательском семинаре «Каспийской море: поиск безопасности окружающей среды» (Венеция, Италия, март 1999 г.) — международной конференции по актуальным проблемам международного морского права (г. Москва, 6−8 сентября 2000 г.) — методологическом семинаре и конференции Всероссийского научно-исследовательского института внешнеэкономических связей при Минэкономики России «Высокие гуманитарные технологии — XXI» (г. Москва, декабрь.

1999 г.) — международной конференции «Комплексное управление прибрежными зонами и его интеграция с морскими науками» (С-Петербург, 25−30 сентября.

2000 г.) — 44 ежегодном собрании Российской Ассоциации международного права «ООН и мировой правопорядок XXI века» (г. Москва, февраль 2001 г.) — «Пятой международной конференции по прибрежной окружающей среде Средиземного моря» (Хаммамет, Тунис, октябрь 2001 г.).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Современное развитие мира создает все новые стимулы к использованию государствами природных ресурсов Мирового океана и, в этой связи, к вступлению субъектами международного права в новые международные отношения и к регулированию их. В самом процессе такого международно-правового регулирования в последние десятилетия происходят существенные изменения. Ранее оно осуществлялось относительно обособленно: регулирование промысла рыбы и морского зверя незначительно сказывалось, например, на регулировании безопасности судоходства или на регламентации первых разработок нефти на континентальном шельфе. Ни на уровне международного правосознания, ни в международных договорах длительное время не отражались взаимозависимость и взаимовлияние разных видов деятельности в Мировом океане, в том числе по освоению и использованию морских природных ресурсов. Даже развивающийся процесс правотворчества в области защиты морской среды был, перефразируя изречение И. Канта, «развитием права в себе» или «самого по себе», и это легко подтверждается сопоставлением, например, специальных договорных норм о предотвращении загрязнения моря с судов и, к примеру, норм Женевских морских конвенций 1958 г. Впрочем, в национальном праве и практике его осуществления картина была не лучше: природоресурсные ведомства и компании воспринимали регламентирующие усилия природоохранительных ведомств как издержки в реализации своих природоресурсных проектов, издержки бесполезные, но вынужденные, с учетом общественных симпатий в пользу тех, кто содействует защите окружающей среды.

Симптомы природоресурсного голода, остро проявившиеся во второй половине 20 века, ухудшение окружающей среды признаки превышения антропогенной нагрузки над способностью Мирового океана к самовосстановлению своих многообразных геологических и биосферных функций, глобальные тенденции к изменению климата, смертоносные эпидемии — эти и иные факторы, в сочетании с общим процессом глобализации, побуждают к поиску новых концепций международного управления ресурсами и пространствами Мирового океана и адекватных норм международного права, которые соответствуют обозначенным вызовам времени. При этом в политико-правовой банк данных за-действуются и новейшие достижения естественных наук о Мировом океане и геологическом функционировании планеты в целом.

В разработку, используя слова Генерального секретаря ООН, «новых форм и норм глобального управления"1 вовлечены концепции устойчивого развития, экосистемного управления природными ресурсами, осторожного подхода, сохранения всей живой природы суши и Мирового океана во всем многообразии ее компонентов, независимо от их востребованности человеком сегодня.

В этом современном международно-правовом контексте обнаружена перспективность сочетания предметного регулирования сохранения и использования конкретных природных ресурсов (даже отдельных их видов и запасов), учитывающего их специфику, с глобальным праворегулированием природопользования на суше и в Мировом океане. Такое реализуемое в договорной практике сочетание, в свою очередь, открыло путь новому в качественном и количественном отношении массиву международно-правовых источников. Осмысление их позволяет обозначить новые подходы к международно-правовому регулированию сохранения и использования морских природных ресурсов (прежде всего, на основе концепции управления ими) — к созданию правовых механизмов гармонизированного использования возобновимых и невозобнови-мых ресурсов, например, в пределах одного и того же участка континентального шельфа или в пределах уникальной биосферной провинции, находящейся на стыке «побережье — Мировой океан" — к согласованию все более детальной правовой основы сотрудничества государств в области морского природопользо.

1 Выступление Генерального секретаря ООН в Риме 18 июля 1998 г. См. также: Корелл X. Примат международного права и мандат Организации Объединенных Наций. — Московский журнал международного права, № 2/2001/42, с. 13. ванияк предупреждению международных конфликтов из-за природных ресурсов.

В связи с данными естественной науки о вхождении человечества в полосу техногенных катастроф, сообщениях о техногенных способах применения вооруженной силы, возрастает значение международного права как готового и взаимоприемлего средства координации геосферной деятельности государств, прежде всего деятельности на больших глубинах. Несмотря на то, что геосферы «твердой земли» (т.е. земной коры — океанической, сухопутной и переходнойа также, мантии и ядра), как и геосферы внешние (т.е. атмосфера и гидросфера) не представляют международно-правового вакуума, в будущем целесообразно согласовать специальный договорно-правовой режим деятельности государств в океанической земной коре на больших глубинах.

В ходе проведенного анализа наиболее авторитетных зарубежных комментариев к Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. были обоснованы некоторые выводы как общего, так и частного порядка. Из последних повторим следующее. Во-первых, предложенное в пятитомном Комментарии к Конвенции 1982 г. положение о том, что исключительная рыболовная зона — это «компонент исключительной экономической зоны», представляется не вполне корректным. Во-вторых, зафиксированное в русском тексте Конвенции 1982 г. положение о том, что «право собственности на полезные ископаемые переходит после их добычи в соответствии с настоящей Конвенцией», требует уточнения. Ни наличия, ни перехода вещного права собственности на минеральные ресурсы, залегающие в морском дне за пределами действия национальной юрисдикции, а также в недрах этого дна, Конвенция 1982 г. не предусматривает. В-третьих при современном усложнении и интенсификации морской деятельности государств, соответствующем развитии международного морского права отражается в международном правосознании факт роста глобальной роли Мирового океана, его значения для поддержания жизни на Земле. В-четвертых юридически обозначаются экосистемные пределы функционирования океанической части биосферной оболочки планеты (прежде всего, как естественного переработчика отходов и производителя кислорода) в условиях растущей антропогенной нагрузки на нее. В-пятых, если ранее отечественной наукой было обосновано выделение в качестве институтов международного морского права территориального моря, континентального шельфа, исключительной экономической зоны и т. д., то в настоящее время можно констатировать, что в этой отрасли международного права сложился целостный институт — Мирового океана, обретающий качество межотраслевого. В-шестых все более востребуются практикой ранее выраженные в отечественной науке международного права идеи о необходимости исследования изменяющейся системы международного Л права, о целесообразности и возможности выделения в международном морском праве новых подотраслей, отвечающих потребностям времени.3.

В дополнение к ранее обозначенным таким подотраслям, как право торгового судоходства, право военного мореплавания, право защиты морской среды, право научных морских исследований следует в контексте проанализированного международно-правового массива, утверждать, что в настоящее время сформировалось и развивается в качестве подотрасли международное морское природоресурсное право. В отличие от отраслей и институтов, которые в отечественной международно-правовой литературе считаются основными элементами «структуры системы международного права», 4 подотрасли к таким элементам не отнесены. Определение даже отрасли, отметил Д. И. Фельдман в 1983 г., «во внутригосударственном и международном праве оказалось делом не легким, и до настоящего времени общепризнанных четких параметров отрасли.

2 Фельдман Д. И. Система международного права. Казань, 1983, с. 3−14.

3 Лазарев М. И. Теоретические вопросы современного международного морского права. М. 1983, с. 54.

4 Фельдман Д. И. Система международного права Казань, 1983, с. 43. практически нет"5. В 1999 г. С. С. Алексеев написал, что «у каждой из отраслей есть «свой предмет», т. е. особый участок общественной жизни, особый вид однородных общественных отношений."6. М. И. Лазарев в 1983 г. привел определение С. С. Алексеевым подотрасли («Подотрасль — это такое объединение институтов, для которого характерна высокая степень специализации, дифференциации, интеграции входящих в его состав правовых общностей.») и следующим образом обосновал наличие в международном морском праве такой подотрасли, как право торгового судоходства: «Это довольно сложная и несомненно самостоятельная система правовых норм, сгруппированных в институты и регламентирующих по современным воззрениям статус и применение морских судов.». «Для регламентации этой обширной деятельности государства заключают между собой сотни международных договоров.». «Эта деятельность опирается на свои специфические принципы, существенно отличающиеся от принципов и норм, регулирующих военное мореплавание и деятельность военно-морского флота, а также от других видов морепользования. ."8.

Обозначенные доводы применимы mutatis mutandis к обоснованию международного морского природоресурсного права как подотрасли международного морского права: это, как было показано в главах I-VI настоящего исследования, сложная и самостоятельная подсистема норм международного морского права (о природных ресурсах Мирового океана, живых и неживых, в их взаимодействии с морской средой, океанической земной корой, геосферами планеты в целом) — для целей регулирования природоресурсной деятельности государств в Мировом океане государствами заключено множество международных договоров, универсальных и региональных, многосторонних и двустороннихк морской природоресурсной деятельности государств, как выше было показано, применимы специфические принципы и нормы международного морского пра.

5 Там же.

6 Алексеев С. С. Право. Опыт комплексного исследования. M. 1999, с. 44.

7 Лазарев M. И. Теоретические вопросы современного международного морского права. M. 1982, с. 55. ва, (принцип осторожного подхода, управление морскими природными ресурсами, экосистемного управления и т. д.), сущностно отличающиеся от принципов и норм торгового судоходства, военного мореплавания и т. д.

К изложенному присовокупим такие доводы, как: — специфичный объект правового регулирования (морские природные ресурсы в их взаимосвязях) — -объем аккумулированного в международном морском праве нормативного материала о природных ресурсах, содержащегося не только в договорах, но и в иных международно-правовых источниках.

Было бы упрощением, в этом контексте, считать, что международное морское природоресурсное право в настоящее время — это совокупность содержащихся в Конвенции 1982 г. норм о природных ресурсах и соответствующих норм других международных договоров. Как было показано, правовые предписания о природных ресурсах были обозначены национальным законодательством и международным праворегулированием задолго до первой конференции ООН по морскому праву. На третьей морской конференции ООН, с принятием Конвенции 1982 г., эта международная практика была на универсальном уровне осмыслена, адаптирована в сторону широчайшей взаимоприемлемости и выражена в конвенционных предписаниях о морских природных ресурсах. Но развитие этой международной практики не прекратилось с принятием Конвенции 1982 г. и вступлением ее в силу в 1994 г. Договоры по вопросам морской при-родоресурсной деятельности, обогащающие положения Конвенции 1982 г., заключались и заключаются: а) ее участникамиб) государствами — неучастникамив) между первыми и вторыми. Такая сложная по структуре правовая практика не сводится, следовательно, лишь к исполнению государствами «природо-ресурсных» положений Конвенции 1982 г., но, скорее, отражает факт дальнейшего развития, уже на основе Конвенции 1982 г., международного морского природоресурсного права.

8 Там же, с. 56.

Растущее значение его предмета регулирования (международных отношений по поводу сохранения и управления природными ресурсами Мирового океана) — увеличивающаяся роль в жизнеобеспечении планеты такого специаль-* ного объекта международных правоотношений, как морские природные ресурсыединство, многообразие и целостность среды их обитания или залеганияМирового океана — позволяют прогнозировать по крайней мере, в ближайшие десятилетия, опережающее развитие этой подотрасли международного морского права.

При несомненно приоритетной роли в процессе такого развития основных источников международного права — международных договоров и обычаев9, возрастает значимость в этом процессе доктрины, документов международных организаций, судебных решений, особенно решений Международного Суда ООН.10 Хотя в соответствующих главах диссертации материалы Суда уже цитировались, сформируем здесь обобщающие характеристики эволюции по) зиции Суда по межгосударственным спорам, содержащим конфликтные право-притязания на морские пространства и ресурсы.

В решениях Международного Суда о применении в конкретных спорах между государствами норм морского права дается анализ прежде всего международно-правового режима соответствующих морских пространств, действий в их пределах или бездействия государств — участников спора11. Ряд решений.

9 Лукин П. И. Источники международного права. М. 1960, с. 55−88. Лукашук И. И. Источники международного права. Киев, 1966, с. 42−70.

Кожевников Ф. И., Шармазанашвили Г. В. Международный Суд ООН. Организация, цели, практика. М. 1971. М. Л. Энтин пишет: «Решения международного судебного учреждения выражают во многом субъективное мнение его членов. Это особая форма бытия доктрины международного права, получившей лишь некоторые атрибуты международно-правовой нормы применительно к данному конкретному случаю и не потому, что государства поддерживают ее по существу, а лишь в силу их предшествующих международных обязательств». — Энтин М. Л. Международные судебные учреждения. М. 1984, с. 158. Другие ученые придают решениям Международного Суда большее значение, особенно в толковании международно-правовых норм. См., например: Каламка-рян Р. А. Поведение государств в Международном суде ООН. М. 1999. И. И. Лукашук отмечает, что решениям Международного Суда ООН «придается первостепенное значение в толковании международно-правовых норм». — Международное право. Особенная часть. М.: 1997, с. VI.

11 См., например: Corfu Channel case, Judgment of April 9th 1949:1. C. J. Reports 1949, pp. 4−37. The Minquiers and Ecrehos case, Judgment of November 17th, 1953:1. C. J. Reports 1953, pp. 47−72. Fisheries Jurisdiction (United Kingdom v. Iceland), Merits, Judgment, I. C. J. Reports 1974, pp. 3−35. Fisheries Jurisdiction (Federal Republic of Germany v. Iceland), Merits, Judgment, I. C. J. Reports 1974, pp. 175−206. Continental Shelf (Tunisia / Libyan Arab Jamahiriya), Judgment, I. C. J. Reports 1982, p. 18−94.

Суда специально посвящен «ресурсным» зонам юрисдикции — континентальному шельфу, рыболовной или исключительной экономической зоне, разграничению таких пространств и определению соответствующих прав государств на.

12 морские природные ресурсы. Анализ решений Суда о морских пространствах и ресурсах выявляет тенденцию к детализации самого задания, которое спорящие государства ставили перед Судом. Например, в 1969 г. стороны просили Суд решить только один вопрос: какие принципы и нормы международного права (principles and rules of international law) применимы к разграничению ме.

13 жду сторонами районов континентального шельфа в Северном море. В 1982 г. стороны обращались к Суду не только с аналогичной просьбой, но и дополнительной: «обозначить точно практический способ (the practical way), применения указанных выше принципов и норм в данной конкретной ситуации с тем, чтобы эксперты двух стран могли осуществить делимитацию данных районов без каких либо трудностей (without any difficulties)"14. В 1984 г. стороны поставили перед Судом еще более сложную задачу: «решить, в соответствии с принципами и нормами международного права, применимыми к делу сторон. как проходит единая морская граница (what is the course of the single maritime boundary), которая разделяет континентальный шельф и рыболовные зоны Канады и Соединенных Штатов Америки». Более того, стороны просили Суд «описать (to describe), как проходит эта морская граница обозначением геодезических линий (geodetic lines), которые соединяют определенные точки», с указанием их географических координат и даже «нанести такую границу на карты», представленные Сторонами15.

Все предметнее от решения к решению становится исследование Судом международно-правового режима морских природных ресурсов. В 1951 г. в де.

12 См.: North Sea Continental Shelf, Judgment, I. C. J. Reports 1969, pp. 3−54.1. C. J. Reports 1974, pp. 3−35, 175−206.

I. C. J. Reports 1982, p. 18−94. Delimitation of Maritime Boundary in the Gulf of Maine Area, Judgment, I. C. J. Reports 1984, pp. 246−346. «I. C. J. Reports 1969, p. 6.

14 I.C.J. Reports 1982, p. 21. ле о споре между Великобританией и Норвегией, названном «Fisheries case», т. е. делом о рыбных ресурсах, 16 Суд рассматривал главным образом вопросы морской делимитации (исходных линийзаливовисторических водтерриториального моря) и международно-правовой обоснованности установленных.

Норвегией пространственных пределов прав на рыбные ресурсы. В 1974 г. в делах о юрисдикции в отношении рыбных ресурсов (по спорам между Великобританией и Исландией, а также между Федеративной Республикой Германии и.

Исландией) Суд рассмотрел более широкий круг вопросов международно.

18 правового режима морских живых ресурсов. Подчеркнуто, в частности, что «бытовавшее в прошлом отношения laissez — faire к живым ресурсам открытого моря (the former laissez — faire treatment of the living resources of the sea in the high seas) заменено признанием обязанности (by a recognision of a duty) надлежаще учитывать права других государств и необходимость сохранения (conservation) ресурсов на благо всем"19. Суд подчеркнул, в преддверии III Конференции ООН по морскому праву, «желание, проявленное всеми государствами (а manifest desire on the part of all States) кодифицировать на универсальной основе морское право, включая вопрос о рыбных ресурсах и о сохранении живых ре.

20 гл сурсов моря". Суд сопоставил международно-правовое значение «концепции рыболовной зоны"21 и «преференциальных прав на рыбные ресурсы, 22 как было показано в главе II настоящей работы. Наконец, в 1998 году, в деле о юрисдикции в отношении рыбных ресурсов (по спору между Испанией и Канадой).

151. C.J. Reports 1984, р. 253.

16 В отечественной юридической литературе это название чаще переводят как «Дело о рыболовстве». Однако в английских правовых текстах, лов рыбы (рыболовство) обозначается термином «fishing», а не «fisheries». Последнее чаще означает ресурсы рыбы и иных морских животных и растений, хотя может означать и рыболовство. — Magnusson — Stevens Fishery Conservation and Management Act. Pablic Law 94−265/ As amended through October 11, 1996. Sec. 3. Definitions.

17 Fisheries case, Judgment of December 18, h, 1951:1. C. J. Reports 1951, pp. 116−143.

18 Fisheries Jurisdiction (United Kingdom v. Iceland), Merits, Judgment, I. C. J. Reports 1974, pp. 3−35. Fisheries Jurisdiction (Federal Republic of Germany v. Iceland), Merits, Judgment, I. C. J. Reports 1974, pp. 175−206.

19 Fisheries Jurisdiction (United Kingdom v. Iceland) Merits, Judgment, I. C. J. Reports 1974, p. 31.

20 Ibid., p. 23.

21 Ibid., pp. 23−25.

22 Ibid., pp. 25−30.

Суд исследовал, в частности, что означает, с точки зрения международного права, понятие «меры сохранения и управления (conservation and management measures)» морскими живыми ресурсамиоценил значение канадского законодательства о трансграничных запасах (straddling stocks) и мер сохранения биоресурсов, принимаемых на основе Конвенции о будущем многостороннем сотрудничестве в области рыболовства в северо-западной части Атлантического океана 1978 г. 23.

Отмеченная в международно-правовой литературе существенная роль доктрины24 и решений международных организаций25 в процессе международного правотворчества и формировании международного правосознания подтверждается ходом развития международного морского права. Как было показано в главах II и IV, сам вопрос о международно-правовом режиме трансграничных рыбных запасов впервые был поставлен в доктринезатем — озвучен в.

23 Fisheries Jurisdiction (Spain v. Canada), Jurisdiction of the Court, Judgment, I. C. J. Reports 1998, pp. 432−469.

24 Согласно п. 1 ст. 38 Статута Международного Суда, «доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций» применяются Судом «в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм». Тем не менее распространенным в отечественной науке является мнение о том, что доктрины, как и решения судов, «не являются и не могут являться источниками международного права». — Лу-кашук И. И. Источники международного права., с. 101. Это же мнение высказано ученым и позднее: «. доктрина не рассматривается как источник международного права». — Лукашук И. И. Международное право. Общая часть. с. 86. Иная точка зрения выражалась в отечественной доктрине ранее: «.доктрина международного права официально признана как вспомогательный источник международного права». — Международное право. Отв. ред. Г. И. Тункин. М. 1982, с. 56. К источникам международного права относит доктрину и Я. Броунли, проанализировавший мнение по этому вопросу Жиделя, Холла, Оппейнгейма, Хайда, Гугенхейма, Фердосса, Руссо, Ваттеля, Филимора и других юристов — международников. — Броунли Я. Международное право. Книга первая. с. 54−56. В четвертом издании курса международного права М. H. Шау доктрина также признается в качестве источника международного права и отмечается, в частности, что есть правоведы, «которые оказали созидательное воздействие (a formative impact) на эволюцию некоторых отраслей права, как например, Жидель — на морское право, или другие, на чьи общие труды по международному праву ссылаются по существу как на классические (referred to virtually as classics), например, Оппенгейм и Руссо». — Shaw М. N. International Law., p. 88.

В отличие от доктрины, решения международных организаций не упоминаются в перечне источников, которые Международный Суд применяет для решения споров на основании международного права (п. 1 ст. 38 Статута Суда). Большинство отечественных международников-правоведов не считают решения международных организаций источником права, хотя и подчеркивают их зачастую огромную роль в процессе международного правотворчества и правоосуществления. В одной из последних монографий о международных организациях, однако, на основе проведенного анализа утверждается: «Термин „резолюция“ международной организации охватывает все виды правовых актов: резолюция может быть источником права, актом толкования права и правоприменительным актом» — Нешатаева Т. H. Международные организации и право. Новые тенденции в международно-правовом регулировании. М. 1998, с. 92. Добавим к этому, что в консультативном заключении по вопросу о правомерности угрозы или использования ядерного оружия (Legality of the Threat or Use of Nuclear Weapons) Международный Суд отметил, что «резолюции Генеральной Ассамблей, даже если они не обладают обязательной силой (even if they are not binding), могут иногда представлять нормоустанавливающую ценность (normative value)» -1. С. J. Reports, 1996, para. 70. Этот довод, в числе других, использован в упоминавшемся 4-м издании курса международного права М. Шау в пользу причисления некоторых решений международных организаций к «другим возможным источникам международного права». — Shaw М. N. op. cit., р. 89−92. ходе III Конференции ООН по морскому правуисследован с естественнонаучных и политико-правовых позиций на международных симпозиумах и в ФАОдалее, Генеральная Ассамблея ООН резолюцией 47/192 от 22 декабря 1992 г. постановила созвать Конференцию ООН по трансграничным запасам и далеко мигрирующим видам. Поскольку, в отличие от понятия «далеко мигрирующие виды», термин «трансграничные рыбные запасы» в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. не используется, в указанной резолюции его значение сущностно определено так: запасы рыб, «которые обитают как в пределах, так и за пределами исключительных экономических зон"26. Это определение не было отвергнуто на указанной Конференции, участники которой приняли Соглашение об осуществлении положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., которые касаются сохранения трансграничных рыбных запасов и запасов далеко мигрирующих рыб и управления ими. Так происходило формирование международно-правовых норм о трансграничных запасах по цепи «доктрина — документы ФАО — резолюции ГА ООН — международный договор».

Заключительный вывод. Обоснованы документальными правовыми данными и их анализом те выносимые на защиту теоретические положения, которые сформулированы во введении. В науке международного права разработано новое направление, соответствующее выявленной новой подотрасли — международному морскому природоресурсному праву.

Достоверность полученных результатов диссертационного исследования, вынесенных на защиту, обусловлена использованием для целей исследования аутентичных текстов международных договоров, или официальных их переводовтекстов решений Международного Суда ООН (в оригинале) — офици.

26 Текст этой резолюции ГА ООН см. в сборнике: Международно-правовые основы управления морскими живыми ресурсами. Теория и документы., с. 455−457.

27 Соглашение ратифицировано Российской Федерацией. Федеральный Закон от 26 апреля 1997 года № 69 — Ф3. альных документов Комиссии международного права, международных организаций и конференцийприменением современных научных методов и апробацией основных положений исследования на научных форумах, в т. ч. международных, которые отмечены во введении.

Практическая значимость и рекомендации по использованию научных выводов. Проведенное комплексное исследование современного состояния положений международного права о морских природных ресурсах направлено на повышение качества и обоснованности решений, принимаемых на государственном уровне в связи с морской деятельностью. Выявление определенных международным правом пределов допустимого и должного поведения государств в области морского природопользования необходимо для юридически безопасной реализации интересов России в устойчивом использовании природных ресурсов Мирового океана. Обеспечение примата права в международных отношениях, в т. ч. по поводу сохранения и использования природных ресурсов Мирового океана, есть необходимое условие функционирования государств в современную эпоху глобализации. На основе международного права возможно предотвратить военные конфликты из-за природных ресурсов, несмотря на все более частые и острые проявления природоресурсного голода на планете и, соответственно конфликтных природоресурсных притязаний государств, в Мировом океане. Результаты, полученные в процессе диссертационного исследования и вынесенные на защиту, а также систематизированные в ходе исследования правовые данные дают возможность расширить представление о юридическом содержании споров между государствами по поводу морских природных ресурсов, как уже урегулированных и неурегулированных, так и тех, которые могут возникнуть в будущем. Это, в свою очередь, при сопоставлении с конкретным таким прогнозируемым спором России с другим государством, позволяет на более предметной международно-правовой основе, с качественной доказательственной базой защищать отечественные природоре-сурсные интересы в Мировом океане по процедурам, предусмотренным Конвенцией по морскому праву 1982 г. Проведенное исследование направлено также на обогащение, в обозначенной специальной области, доктрины международного права, которая, будучи вспомогательным источником для определения его норм, приобретает растущее значение в построении справедливого миропорядка.

Кроме того, научные выводы, содержащиеся в диссертации, рекомендуются к использованию: в работе по научному сопровождению реализации Морской доктрины, утвержденной Президентом России 27 июля 2001 г. — в части ресурсов Мирового океана, а также соответствующей деятельности Морской коллегии, созданной Постановлением Правительства РФ от 1 сентября 2001 г.- при осуществлении программных мероприятий Федеральной целевой программы «Мировой океан», утвержденной постановлением Правительства РФ от 10 августа 1998 г., прежде всего в рамках подпрограмм «Международно-правовые вопросы и их политический аспект" — «Минеральные ресурсы Мирового океана, Арктики и Антарктики" — «Использование биологических ресурсов Мирового океана" — в работе по осуществлению административной реформы, обозначенной Посланием Президента РФ от 18 апреля 2002 г., в части реформы морских к —————————- —-ведомствв разработке проекта федерального закона «О комплексном управлении прибрежной зоной" — в разработке проектов федеральных законов о внесении изменений и дополнений в федеральные законы «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации», «Об исключительной экономической зоне Российской Федерации», «О континентальном шельфе Российской Федерации"-^вразработке проекта федерального закона «О прибрежном рыболовстве" — в разработке проекта концепции государственного управления трансграничными морскими ресурсами нефти и газа.