Деривационный потенциал номинаций времен года в динамическом аспекте: на материале русского языка XI — XX вв

Вопросы формирования лексической системы русского языка относятся к числу актуальных проблем современной лингвистики. О настоятельной необходимости изучения динамических процессов его словарного состава писали в свое время корифеи отечественного языкознания П. Я. Черных, Ф. П. Филин и В. В. Виноградов. Целью таких исследований они называли описание лексики языка всех периодов его развития в связи с историей общества. В частности, П. Я. Черных задачи исторической лексикологии видел в воссоздании истории каждого отдельного слова: когда оно появилось, почему, с каким значением, каким образом изменялась его исходная семантика и под влиянием каких факторов [П.Я. Черных, 1956]. Ф. П. Филин вслед за В. В. Виноградовым подчеркивал, что история слова не может быть признана восстановленной полно без исследования реализации его деривационных потенций [Ф.П. Филин, 1984; В. В. Виноградов, 1953].

Несмотря на несомненные достижения исторической лексикологии последних лет, обусловленные во многом успехами лингвистического источниковедения, диахронной лексикографии, лексикологии современного русского языка и выразившиеся в появлении работ по изучению словарного состава памятников различных регионов Российского государства, ряда тематических групп, создание полного и систематического очерка русской исторической лексикологии продолжает входить в число первоочередных задач отечественной лингвистики. Для ее решения не менее значимой является разработка проблем диахронного словообразования. Так, С. М. Васильченко отмечал: «Исследование словообразовательного потенциала, порождающей способности лексико-семантических объединений является актуальной задачей русистики» [Васильченко, 1997: 42].

Между тем диахронное словообразование только становится на ноги, на что указывал один из его основоположников Г. А. Николаев: «<.> словообразование — наука молодая, а историческое словообразование как научная дисциплина вообще находится еще в процессе становления» [Николаев, 1991: 68]. Это же отмечено и З. А. Монастыренко: «Несмотря на заметные успехи теории словообразования, многие аспекты словообразовательных исследований остаются до сих пор мало разработанными. К ним относятся сопоставительно-типологические исследования словообразовательных единиц, а также диахронический аспект в изучении словообразовательных явлений» [Монастыренко, 1990: 122]. Отсутствие обобщающего труда по историческому словообразованию, а также деривационного раздела в академических и учебных пособиях по истории русского языка подтверждает остроту этой проблемы, обозначенной около десяти лет назад: «Не существует ни одного полного или даже претендующего на полноту описания словообразовательной системы какого-либо синхронного среза языка» [Улуханов, 1994: 9].

Тем не менее, в современной лингвистике уже имеется значительное число исследований, выполненных в русле диахронного словообразования. В них представлены способы и средства образования ряда знаменательных частей речи, главным образом именных [Н.П. Зверковская, 1964, А. К. Соколова, 1965, Г. А. Николаев, 1997 и др.], некоторых тематических групп в отдельные периоды развития языка [Н.Ю. Авина, 1982], рассматривается история ряда синонимических (словообразовательная синонимия), омонимических (словообразовательная омонимия) и антонимических (словообразовательная антонимия) образований [А.Н. Тихонов, 1997, И. В. Ерофеева, 2004 и др.] и многие другие проблемы.

Эти работы формируют основы анализа деривационного потенциала слов различных частей речи, изучение которого на диахроническом материале началось наиболее активно в последнее десятилетие, однако за рамками интересов исследователей продолжает оставаться большой массив лексических единиц, словообразовательная. история которых до сих пор еще не исследована. Именно определение деривационного потенциала слов помогает выявить факторы, влияющие на словообразующие возможности слов различных частей речи, разных тематических групп, конкуренцию словообразовательных средств. В конечном итоге такие исследования помогают раскрыть дальнейшие пути развития словообразовательной системы языка. Следовательно, актуальными являются работы, изучающие историю и причины возникновения производных слов, изменения в их семантике и структуре, а также факторы, повлиявшие на эти изменения.

Выявление деривационного потенциала слова предполагает анализ его дериватов. Производное слово — эта особая единица, способная воздействовать на другие единицы словообразовательной системы, на словообразовательные процессы и подверженная одновременно их влиянию: «В каждый момент в языке сосуществуют производные единицы, образованные с сохранением требований модели и нарушающие их» [Янценецкая, 1979: 236]. Такая взаимообусловленность составляющих системы предопределяет их изучение в рамках комплексных словообразовательных единиц.

Таким образом, рассмотрение реализации деривационного потенциала слова оптимально проводить на базе словообразовательного гнезда (СГ), в котором производные представлены по принципу семантической выводимости. Его организация отражает взаимодействие его компонентов: на разных этапах развития языка в гнезде могут появляться и исчезать производные, словообразовательные структуры которых конкурируют между собой (словообразовательные синонимы), может происходить размежевание семантики производных, разных по структуре, но сходных по содержанию. Или же появление производного слова в одном СГ может спровоцировать образование производного в синонимичном или антонимичном гнезде. .

Основные положения теории СГ разработаны в трудах E.JI. Гинзбурга, Е. А. Земской, П. А. Соболевой, А. Н. Тихонова и многих других исследователей. Практической реализацией теории СГнезда с позиции синхронии стало создание словообразовательных словарей, наиболее авторитетным из которых на сегодняшний день признается Словообразовательный словарь под редакцией А. Н. Тихонова (М., 1985), где представлен материал 145 тысяч производных. Отработанные синхронным словообразованием приемы и методы анализа СГ активно применяются и при анализе гнезд в диахронии, поскольку в практике исторического описания допускается элемент синхронизации материала. Работ, описывающих СГнезда в диахронии, немного, это могут быть исследования, посвященные одному [Е.Б. Кузьмина, 1998; Р. Отырба, 1998; М. Григорьева, 1998; Н. Н. Кондратьева, 2005; В. Н. Субботина, 2005] или группе гнезд, связанных одной темой [Е.В. Гвоздева, 2002; А. П. Иванова, 2004].

Поскольку развитие языка происходит поэтапно, что подтверждается относительной стабильностью языковых фактов, каждый временной срез иллюстрирует явления, уходящие в прошлое и формирующиеся в этот момент времени. Сравнивая полученные данные разных временных срезов, можно определить тенденции развития того или иного явления. Поэтому факты словообразования должны быть рассмотрены в развитии, в их внутрисистемном взаимодействии друг с другом и в межсистемном взаимодействии с фактами других языковых явлений. Это достигается с помощью синхронно-диахронного подхода к явлениям языка. «Диалектическая взаимосвязь синхронного и диахронного подходов к фактам словообразования <.> представляет единственно верный принцип рассмотрения словообразовательных явлений» [Николаев, 1987: 8]. Именно рассмотрение гнезда с синхронно-диахронных позиций позволяет представить его единицы в динамике, что раскрывает реализацию словообразовательного потенциала вершины гнезда.

Количество работ, исследующих словообразовательные гнезда в синхронно-диахронном аспекте, невелико, хотя необходимость в их появлении обусловлена задачей создания обобщающего труда по истории развития лексики в аспекте развития ее деривационного потенциала, что делает актуальность таких работ очевидной. При этом в науке не существует единой четкой модели анализа СГ в названном аспекте. Исследователи исходят из того, что диктует им материал и подход к его описанию. Хронологическими рамками таких работ обычно выступают начало письменного периода и нынешняя эпоха.

Для выявления деривационного потенциала слова представляется важным в первую очередь рассматривать словообразующие возможности тех единиц, которые обладают большой частотностью, культурно значимы для носителей языка. Кроме того, как показал опыт предшественников, выявление общих черт, тенденций развития лексики наилучшим образом происходит на основе анализа не одного слова, а группы слов, связанных одной темой. Тем более что в традициях русской лексикологии рассматривать историю слова с учетом его места в соответствующей лексико-семантической или тематической группе. Такое изучение номинативных средств лучше всего раскрывает объективно существующие связи языка с действительностью, оно же в наибольшей степени соответствует задачам системного представления номинации.

В данной диссертационной работе за основу анализа берутся четыре словообразовательных гнезда, вершины которых, называя времена года {весна, лето, осень, зима), принадлежат к древней и стабильной части общеславянского лексического фонда. Данная группа слов играет важнейшую роль в языке социума, поскольку уже «на ранних этапах развития человечества очень отчетливо выступает тесная связь временных понятий с практической деятельностью человека» [Вялкина, 1969: 200].

Категория времени является одной из значимых категорий миромоделирования, связывающей бытовой план (времена года и жизнь человека) и космический (время как хронос). История темпоральных слов в языке отражает специфику становления человеческого сознания в области овладевания абстрактными понятиями. Это нашло отражение в многотемье и социальной значимости семантики производных, называющих: сезонные проявления природы (фазовый характер сезонных изменений, температурный режим, наименования ветров, осадков), человека и его деятельность, вещный, бытовой мир (помещения, одежду, еду, болезни), домашних и диких животных, растений, жизнедеятельность которых также напрямую связана с ходом времени, проявляющимся в смене сезонов.

Таким образом, актуальность данного исследования определяется необходимостью решения задач исторической лексикологии и диахронного словообразования на значимом языковом материале, необходимостью разработки моделей комплексного описания СГнезд в диахронии, потребностями науки в регулярном переосмыслении лингвистических теорий в свете возникающих парадигм знаний.

Объектом исследования являются производные с корнямилет-, -зим-, -весн-, -осен-.

Предметом данного исследования является деривационный потенциал вершин гнезд и особенности его реализации на разных этапах развития языка.

Впервые данные словообразовательные гнезда изучаются в рамках многоаспектного анализа, предполагающего исследование формальной структуры гнезд на значимых этапах развития языка, выявление номинативной сферы гнезд, образуемой производными, для описания языковой картины времен года в русском языке. Словообразовательные гнезда весна, лето, осень, зима никогда прежде не изучались в комплексе в синхронно-диахронном аспекте. Восстановление словообразовательных гнезд по векам происходит на основе существующих данных о производных, зафиксированных в лексикографических источниках, поэтому можно говорить об известной доле условности исследования.

Учитывая этот факт, восстанавливаются СГнезда обобщенного вида, т. е. это не реальные гнезда какой-либо языковой системы, а собирательные, которые отражают возможную реализацию деривационных потенций слов-вершин в русском языке. Обобщенные гнезда, восстановленные для XX века и включающие в себя производные слова как диалектные, так и литературные, сравниваются с реальными гнездами весна, лето, осень, зима, функционирующими в системе высшей формы национального языка и в подсистеме отдельного говора (вершининского говора Томской области), отражающими фактическую реализацию словообразовательных возможностей названных единиц.

Основу настоящей работы составляет теория деривационного потенциала слова, понимаемого как способность единицы к порождению лексем. Исследование реализации деривационного потенциала слова включает описание деривационной активности слова в составе СГ, восстановленного на исторических срезах языка. При этом каждый последующий срез демонстрирует воплощение в производных потенциала слова, который не был проявлен в слове на предыдущем этапе. Помимо разработки методики описания динамики деривационного потенциала в диссертации выявляются факторы, влияющие на его развитие.

К числу значимых факторов, определивших развитие словообразующих возможностей номинаций сезонов в русском языке, относится исходная семантика этих названий, а также круг представлений и ассоциаций о сезонном ходе времени, отразившихся в том числе в производных словах гнезд. Исследование семантического пространства данных гнезд послужило источником для выявления фрагмента языковой картины сезонного времени, что свидетельствует о способности СГ нести концептуальную информацию о действительности, служить хранилищем знаний человека о мире.

Таким образом, научная новизна работы заключается в комплексном, многоаспектном анализе., словообразовательных гнезд, вершины которых включены в закрытую по своему составу группу, в формировании методики подобного исследования. Синхронно-диахронный подход к анализу позволил описать динамику реализации деривационного потенциала этого объединения слов и выявить факторы, повлиявшие на его развитие.

Универсальный характер категории времени обусловил исследовательский интерес к ней лингвистов, рассматривающих темпоральные лексические единицы для выявления системы обыденных, наивных воззрений этноса. Их культурно значимая семантика, возможность разноаспектного ее описания определили неизменное внимание языковедов и к данной группе слов.

Как предмет лексикологических исследований она представлена в ряде научных статьей. Так, в работе J1.B. Вялкиной, выполненной на материале древнерусского языка, эти четыре лексемы рассмотрены как конкурентные номинативные единицы в составе других наименований сезонов. Автор отмечает смешение временных категорий в сознании первобытного человека (например, время могло передавать семантику 'время года'), отсутствие четких критериев в определении сезонных рамок: «Древнерусское лето — это теплое время года вообще, это время сева, роста посевов, время уборки урожая. При отсутствии четких временных границ в данное понятие включалась часть весны и осени» [Вялкина, 1969: 206].

Наряду с другими лексико-семантическими группами гнезд лексика с корнямилет-, -зим-, -весн-, -осенрассматривается В. Г. Фатхутдиновой в сопоставлении с аналогичными словамисовременного татарского языка [Фатхутдинова, 2003]. Такой анализ явился способом углубленного познания объектов словообразовательной номинации, выявившим номинативные лакуны с точки зрения специфики лексических систем сравниваемых языков.

Помимо указанных статей, имеется диссертационное исследование Ю. С. Хачатуровой, в котором представлены отдельные интересные замечания о функционировании слова лето в значении 'год' [Хачатурова, 1999].

Словообразовательный аспект изучения гнезд представлен в двух кандидатских диссертациях.

Так, в 1989 г. Т. И. Плужниковой была защищена работа «Типология гнезд и семантическая структура производных от названий времен года в современном русском языке» (Киев, 1989), выполненная на материале литературного языка. Источником его послужил Словообразовательный словарь русского языка под ред. А. Н. Тихонова (М., 1985). Состав и структура гнезд рассмотрены ею в традициях формальной деривации тех лет по определенной схеме, включающей в себя демонстрацию семантической структуры слова-вершины, описание формально-семантических отношений между производными, определение словообразовательных типов каждого СГ и сопоставление типовых СГнезд данной ЛСГ. Реализация деривационных потенций слов-вершин {весна, лето, осень, зима) продемонстрированы Т. И. Плужниковой количественным составом гнёзд, без учета роли того или иного деривата во взаимовлиянии разнокорневых производных друг на друга (производных четырех гнезд).

В диссертационной работе К. А. Демиденко (Кемерово, 2007) существенно расширена исследовательская база за счет привлечения современного диалектного материала. В ней представлены мотивационно-ассертивные модели1 гнезд как целостности на основе данных естественной речемысленной деятельности. Автором выстраивается иерархия ассертивной структуры гнезд с помощью обозначения ядерных и периферийных единиц, имеющих определенный набор мотивационных связей2 (чем больше мотивационных связей, тем выше коэффициент мотивирующего слова). Так, ассертивное ядро СГ осень составляют следующие мотивационные единицы: осеннее / осенное / осЁнное / осенОе с мотивационным коэффициентом 11, осенью, восенях, осеняясь с коэффициентом 10, остальные же единицы тяготеют к периферии гнезда. В отторгаемую периферию вынесен дериват осенесь 'в прошлом году', поскольку «из словарных дефиниций невозможно сделать очевидный вывод, каким образом этот JICB связан с названием сезона «осень» [Демиденко 2007: 15]. Следовательно, такой подход к.

1 «Единицей моделирования является мотивационное суждение (ассерция от лат. Assertia — 'суждение, утверждение'), идентичное по структуре естественному коммуникативному предложению» [Демиденко, 2007:4].

2 Например, {осенюток 'ягненок'}^ родился {Осенью / восенЯх / ОсенясьЬв {осЕннее / осЕнное / осЁнное/осеннОе} I время [Демиденко 2007: 12]. изучению гнезд также оставляет за рамками исследования рассмотрение типовых дериватов, выявление которых позволяет объяснить закономерное появление данного слова по аналогии (ср: зимусь, летось с тем же значением).

Выделение К. А. Демиденко общих тем на основе ассертивных моделей призвано, с одной стороны, выявить их типовую или эмбриональную реализацию в четырех группах говоров (севернорусских, среднерусских, южнорусских и уральских): например, ею доказывается, что в гнезде зима тема «сезонное помещение» является типовой для всех четырех говоров, а тема «сезонные явления» эмбриональной (не развитой) для севернорусских и южнорусских говоров. С другой стороны, анализируется тематическое наполнение гнезд для выявления в них типовых и эмбриональных тем относительно друг друга (тема «сельское хозяйство» типовая для гнезд зима, весна, эмбриональна для гнезд осень, лето [Демиденко, 2007: 22]).

Таким образом, ни в одной из рассмотренных работ нет исторического аспекта исследования гнезд, все работы выполнены на синхронном материале.

Целью настоящей работы является исследование реализации словообразующих возможностей существительных со значением «времена года» в письменный период развития языка.

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

1. Выявить состав лексики с корнямилет-, -зим-, -весн-, -осенв русском языке в период с XI века по настоящее время.

2. Показать динамику словообразовательных гнезд весна, лето, осень, зима с помощью восстановления и анализа их структуры на значимых этапах развития языка, тенденций их развития.

3. Установить круг представлений, связанных с восприятием сезонов носителями русского языка, выявить характер его зависимости с составом дериватов лексико-семантических зон в номинативной сфере гнезд.

4. Определить специфику реализации деривационного потенциала названий времен года в общей системе русского языка и в отдельных языковых подсистемах (современного литературного языка и вершининского говора).

5. Выявить факторы, определившие словообразующую активность вершин гнезд.

Источниками для исследования, представляющими разные формы национального языка, послужили материалы.

1)картотек:

Словаря древнерусского языка XI — XIV вв., Словаря русского языка XI — XVII вв. // Архив / Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН. — М.- Словаря русского языка XVIII века, Словаря русских народных говоров // Архив / Институт лингвистических исследований РАН. — СПб.;

2)словарей:

Вершининский словарь: В 7 т. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998 — 2002. Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Словарь эпитетов русского языка. — JL: Наука, 1979. — 567 е.- Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. — М., 1978 — 1980; Добровольский Д. О., Караулов Ю. Н. Ассоциативный фразеологический словарь русского языка. — М.: Помовский и партнеры, 1994. — 116 е.- Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный: В 2 т. — М.: Русский язык, 2001; Комплексный словарь русского языка / под ред. А. Н. Тихонова. — М.: Русский язык, 2001. -1228 е.- Краткий этимологический словарь / под ред. Шанского A.M. — М.: Наука, 1971 — 540 е.- Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. — М.: Азбуковник, 1999. — 939 е.- Русский ассоциативный словарь. Книга 6. Обратный словарь: От реакции к стимулу /Сост. Караулов Ю. Н., Сорокин Ю. А., Тарасов Е. Ф., Уфимцева Н. В., Черкасова Г. А. М., 1998. — 324 е.- Саяхова Л. Г., Хасанова Д. М., Морковкин В. В. Тематический словарь русского языка / под ред. В. В. Морковкина. — М.: Русский язык, 2000. — 560 е.- Словарь Академии Российской 1789 — 1794. Т. 1 -6. — М.: МГИ им. Е.Р.

Дашковой, 2001 — 2006; Словарь древнерусского языка XI — XIV вв.: В Ют./ Гл. ред. Р. И. Аванесов. — М.: Рус. яз., 1988 — Словарь древнерусского языка: В 3 т. / под ред. И. И. Срезневского. — М.: Знак, 2003; Словарь русских народных говоров: Вып 1 — 39. — М. Л. 1965 — СПб.: «Наука», 2005; Словарь русских старожильческих говоров Средней части бассейна р. Оби: В 3 т. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1964 — 1967; Словарь русских старожильческих говоров Средней части бассейна р. Оби: Дополнение: В 2 ч. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1975; Словарь русского языка XI — XVII вв.: Вып. 1−26 — М.: Наука, 1975 — М., 2002; Словарь русского языка XVIII в.: вып. 1 — 14. — Л.: «Наука», 1984 — СПб.: «Наука», 2004; Словообразовательный словарь русского языка: В 2 т. / под ред. А. Н. Тихонова. — М.: Русский язык, 1985; Современный толковый словарь русского языка / под ред. С. А. Кузнецова. -СПб.: Норинт, 2001. — 960 е.- Среднеобский словарь: в 2 т. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1981 — 1983; Толковый словарь русского языка: В 4 т. / под ред. Д. Н. Ушакова. — М.: «Астрель», «Аст», 2000; Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. — М.: Русский язык, 1994; Ширшов И. А. Толковый словообразовательный словарь русского языка. — М., 2004. — 1022 е.- Этимологический словарь русского языка: В 4 т. / под ред. М. Фасмера. — М.: Астрель, 2004; Этимологический словарь русского языка: В 2 т. / под ред. А. Г. Преображенского. — М., 1959; Этимологический словарь славянских языков: / под ред. О. Н. Трубачева. -вып. 15.-М., 1988;264с.

3) фольклорных сборников:

Даль В. И. Пословицы русского народа. — М.: Олма-Пресс, 1997. — 616 е.- Русские народные пословицы и поговорки / Сост. Жигулев A.M. — М.: Московский рабочий, 1965. — 359 е.- Русский народный календарь: пословицы, приметы, обычаи, обряды, имена /Авт. — сост. Н. И. Решетников. М.: «ОЛМА-ПРЕСС», 2005. — 608 е.- Русские пословицы и поговорки /Сост. Берсеньева К. Г. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. — 383 е.- Символы, знаки, эмблемы: Энциклопедия / Авт.-сост. В. Э, Багдасарян, И. Б. Орлов, В. Л.

Телицын / под общ. ред. В. Л. Телицына. — 2-е изд. — М.: ЛОКИД-ПРЕСС, 2005. — 494 с.

На их основе была составлена картотека исследования, представленная производным с корнямилет-, -зим-, -весн-, -осен-, всего около 1200 номинативных единиц.

Основными методом исследования в диссертации явился метод лингвистического описания с его приемами сбора, наблюдения, сравнения, статистических подсчетов, обобщения и интерпретации, а также метод внутренней реконструкции языка, позволивший восстановить динамику состава СГнезд и их структур в разные исторические периоды. Сопоставительный метод применялся для сравнения результатов анализа обобщенных гнезд национального языка с их конкретной реализацией в системе русского литературного языка и вершининского говора.

Теоретическая значимость работы во многом обусловлена новизной проблем, рассматриваемых в диссертационном исследовании. В частности, она заключается в уточнении понятия «деривационный потенциал слова», в разработке методики описания его реализации в синхронно-диахронном аспекте, а также в выявлении факторов, влияющих на его развитие.

Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования результатов исследования при изучении деривационного потенциала других слов в синхронно-диахронном аспекте. Основные выводы диссертации могут быть использованы при написании обобщающих трудов по истории лексики, подготовке спецкурсов и спецсеминаров по диахронному словообразованию, исторической лексикологии, ономасиологии, создании словообразовательных словарей.

Положения, выносимые на защиту:

1. Номинации времен года проявили высокий деривационный потенциал в письменную историю русского языка. Максимальное увеличение числа производных во всех гнездах произошло в XX веке. Наивысшие показатели темпов его роста относительно предыдущего этапа выявлены для конца старорусского периода (XVI-XVII вв.).

2. Степень реализации деривационного потенциала слова индивидуальна для каждого из названий сезонов. Активнее других в словопроизводстве на всех выделенных этапах развития языка показало название самого холодного времени года. Более низкие показатели словообразовательной потенции продемонстрировали слова весна и осень, называющие переходные сезоны.

3. Деривационная история слов весна, лето, осень, зима обнаруживает их взаимовлияние в порождении дериватов с типовой словообразовательной и / или семантической структурой. Наибольшее сходство наблюдается в развитии СГнезд лето и зима, весна и осень, вершины которых наиболее близки по семантике.

4. Дериваты с корнямилет-, -зим-, -весн-, -осенотражают значительную по объему номинативную сферу, представленную подсферами «Погодные условия сезонов», «Мир человека», «Животный мир» и «Растительный мир». Ведущими из них являются две первые. Вербализованное отражение связи сущностных свойств мира с ходом сезонного времени в большей степени свойственно диалектному типу национального языка.

5. На развитие деривационного потенциала названий времен года повлиял ряд языковых и экстралингвистических факторов. Значимыми из них является актуальная для социума семантика слов, обеспечившая широкий круг представлений и ассоциаций в картине мира сезонного времени.

1.6. Выводы.

Время относится к числу универсальных категорий бытия, поскольку его воздействию подчинено абсолютно все на земле. Из двух моделей представления о нем, сосуществующих в сознании людей с глубочайшей древности, понимание его как последовательности однотипных событий связано с календарем — сезонными циклами. Поскольку циклическая модель представления времени отличает архаические цивилизации, персонифицированный характер образов сезонов продолжает жить в сознании русского социума. Он проявляется на языковом уровне в виде утверждений типа «весна задержалась», «осень поторопилась» и др. Для восстановления сформированного в языковом сознании круга представлений, связанных с сезонами, в работе на первом этапе исследования были привлечены материалы русских пословиц и поговорок, а также ассоциативных словарей и словаря эпитетов, представляющих собой результат обработки широчайшей практики использования интересующих нас слов. Предпринятый анализ показал, что сезоны представляются как некий «природно-космогонический творческий акт неведомых сил» [Михеева, 2004: 14], обеспечивающих обязательность их прихода друг за другом в неизменном порядке. И первые приметы нового сезона всегда оказываются наиболее значимыми для человека.

Представления о сезонах являют собой своеобразные оценки прагматического и эмотивно-оценочного восприятия окружающего мира человеком. С позиций прагматики периоды годового цикла воспринимаются прежде всего как время сезонных работ. К этому же типу оценок относится принципиальное деление времени на теплый и холодный периоды при отсутствии строгих границ между сезонами. Так, теплые времена года (весна, лето, осень) предстают как время сезонной деятельности, подготовки человеком себя, животных и подготовки всего природного мира к проживанию зимнего времени. Большое значение при этом имеют погодные условия, регламентирующие все виды человеческой деятельности. При общей положительности восприятия всех сезонов, каждый из них имеет и частные, индивидуальные оценки. В частности, лето предстает как особо ценное время, зима — наиболее опасное, с осенью связано представление как о переходном периоде, фазы которого резко отличаются друг от друга, а весна осознается как время пробуждения природы.

Анализом доказано, что носителями концептуальной информации выступают и словообразовательные гнезда: дериваты, образованные от корней весн-, лет-, осен-, зим-, охватывают своей семантикой значительную часть быта человека, тем самым представления о природе, человеке и его деятельности раскрываются сквозь призму сезонов. Производные формируют номинативное пространство «Время года» четырьмя подсферами «Погодные условия сезонов», «Мир человека», «Животный мир» и «Растительный мир», они находятся в отношениях взаимодействия и взаимозависимости. Ядерное положение из них занимает первая, поскольку именно она определяет жизнедеятельность всего природного мира, составляющими элементами которого предстают люди, животные и растения. Но так как номинация осуществляется представителями социума, подсфера «Мир человека» занимает центральное место по отношению к другим подсферам и прежде всего — к двум последним. Это доказывается как количеством единиц, так и набором ЛСЗон в данных объединениях.

Неразрывная связь природного времени и жизни всего мироздания обусловлена представлениями о цикличности, повторяемости временных фаз. Деление сезона на значимые отрезки (начало, середина, конец) отражается в дериватах с указанными корнями, при этом обозначению начала сезона отдается приоритет, что свидетельствует о его актуальности при смене времени года. Прежде всего отмечается начало холодного (зима) и теплого (весна) времен года, что связано с восприятием смены температурного режима (значительное похолодание и потепление). Представления о быстротечности лета выражается минимумом производных с данным корнем, СГ осень богато единицами, называющими ее начало и конец, что принципиально при восприятии этого сезона.

Анализ производных гнезд также показывает, что времена года оцениваются человеком как время работы. Соответствует кругу выявленных ранее ассоциаций набор дериватов, отражающих деятельность человека. Сезонные условия отражают названия занятий промыслом, охотой (22 деривата), рыболовством (21), сельскохозяйственным трудом (27), наемной работой (45), и 72 деривата передают семантику 'проживать определенный сезон', что также предполагает исполнение при этом различного рода работ. Понимание годового цикла как периодов сезонной работы еще раз подтверждает правильность выводов о цикличности представлений сезонного времени.

Эмоционально-оценочное восприятие сезонов также отражено в дериватах: летечко, зимища и др. Так, лето, как самое теплое время года, представляется дружественной порой, маркируется удача (слетье8 'удача в каком-либо деле'), клад (полетье2), отдых (слетьед 'отдых, передышка, перерыв'). Зимние дни ассоциируются, наоборот, с черными, нерадостными днями в жизни человека (позимки 'черные дни'), сама зима, как уже отмечалось, соотносится со старостью (зима//, 'старость', зимний// 'старый, старческий'). С зимним временем связывается бедность, безработица, бездомность, «неправильное» поведение (зимогоритъ2 'бродяжничать', назимогорить 'набедокурить'). Деревенский уклад и быт, сам крестьянин могут восприниматься как нечто неразвитое, некультурное (зимовье 'о малокультурном, неразвитом человеке, деревенщина', по-зимовпому 'по-старому, по-деревенски').

Языковой материал свидетельствует об изменении восприятия сезонов в современной ЯКМ городского человека. Житель урбанизированного мира оторван от сельскохозяйственных работ, поэтому из современного русского литературного языка исчезли такие слова, как летовать, весновать, осеневать, летник 'летняя дорога' и многие другие. Картина мира для большинства горожан видится совершенно иной: лето — пора отпусков, отдыхавсе остальное время года считается рабочим (например, учебный год). Однако, как показывает сравнение реализации деривационного потенциала вершин в обобщенных СГнездах с реализацией словообразовательной активности этих слов в конкретных лексических подсистемах, слова с данными корнями не исчерпали заложенного в них потенциала. Образуются новые слова, в частности, появилось слово летник, не отмеченное словарями, имеющее значение 'кафе под открытым небом, открываемое на теплый период года'. («Я сейчас не работаю — летник закрыли»), зимник4 'дачник, зимующий за городом', веснушчатость 'отвл. сущ. по знач. прил.: веснушчатый', а также специальная лексика: озимопшеиичный, слабозимнестойкий, среднезимнестойкий, отмеченные в Словообразовательном словаре под ред. А. Н. Тихонова (М., 1985).

Таким образом, фрагмент ЯКМ «Времена года» может быть восстановлен и на деривационном уровне. Думается, что набор ассоциативных представлений о сезонах и состав словообразовательных гнезд в процессе своего развития оказываются в ситуации взаимовлияния. С одной стороны, круг отмеченных образов формирует состав гнезд, закрепляясь в дериватах. Иначе говоря, он способствует развитию деривационного потенциала слов-концептов весна, лето, осень, зима. В свою очередь, новообразования гнезд обогащают когнитивный потенциал названий сезонов, тем самым развивают концептосферу «Времена года».

2. Анализ структуры словообразовательных гнезд весна, лето, осень, зима.

Анализ развития словообразовательного потенциала слов требует выявления деривационной активности вершин гнезд на разных этапах развития языка. Для достижения этой цели по данным словарей были восстановлены словообразовательные гнезда с вершинами весна, лето, осень, зима. Поскольку под деривационным потенциалом слова понимается способность слова к порождению новых единиц, а его реализация представляет собой проявление той словообразовательной активности, которая была заложена в деривационном потенциале, это обуславливает исследование состава производных дериватов для каждого гнезда, построение частеречных схем на определенных временных срезах. При этом каждый последующий временной период демонстрирует реализацию деривационного потенциала слова, не явленного на предыдущем этапе, что и позволяет показать развитие словообразующих возможностей слова.

Сравнение количественных показателей четырех гнезд, частеречных схем, словообразовательных моделей, СЦепочек и СПарадигм помогает определить мощность и глубину гнезд относительно друг друга на определенном этапе развития языка, а также выявить ту вершину гнезда, деривационный потенциал которой в большей степени реализует себя в словопроизводстве. Установление деривационных закономерностей — важное звено анализа, которое помогает проследить взаимовлияние гнезд друг на друга. Такое влияние может выражаться в развитии деривационного потенциала прежде всего тех гнезд, усложнение структуры которых идет медленными темпами.

Составление типовой словообразовательной парадигмы или типового словообразовательного гнезда [J1.B. Алешина, 1997] демонстрирует общий потенциал слов одной темы (наименования времен года), а также индивидуальные характеристики гнезд. Это становится возможным благодаря анализу параллельных дериватов (единицы разных гнезд), которые могут быть двух типов: a) совпадающие по структуре и значениюb) совпадающие по структуре и ЛСЗоне, в которую входят исследуемые слова.

Примером первого типа могут служить слова зимпяк и вешняк 'сезонная дорога', примером второго — подосёнок 'гриб' и подзгшокз 'первая весенняя трава' (ЛСЗ 'Растения'). В гнездах можно проследить образование слов с непараллельной структурой, называющих одно понятие или явление. Но поскольку такие дериваты рассматривались в части, посвященной семантическому анализу гнезд (определение ЛСЗ, микрозон и их состава), то в этой части анализа выявление подобных дериватов представляется нецелесообразным. Также в гнездах обнаруживаются дериваты, совпадающие по структуре, но имеющие различные значения. Такие слова признаются как индивидуальные образования одного гнезда, которые выявляют лакуны для других гнезд. Например, в СГнездах XIX века зафиксированы вешницаj 'весенний разлив вод', зимница 'помещение, используемое в зимнее время'. В XX веке ко второму деривату образовалась параллель летница 'помещение, используемое в летнее время', а первое слово сохранило свой статус индивидуального деривата гнезда весна. Обнаруживаемые потенциальные лексемы как проявление так называемой лакунарности [Г.В. Быкова, 2003] побуждают исследователя раскрывать и объяснять причины, которые действуют на образование или необразование нового слова.

Исследование лакунарности в языке позволяет сделать вывод о том, что не только существующий дериват, но и его отсутствие значимо для понимания системы ценностей определенного этноса. Реконструкцией образа мира занимается когнитивистика, в свете идей которой гнездо предстает как отражение менталитета нации, ее языковой картины мира [Кубрякова 1998: 47]. Таким образом, на развитие гнезда, на словообразовательную активность его вершины могут влиять не только языковые, но и социокультурные факторы. Языковые характеристики вершин гнезд позволяют предположить, что деривационный потенциал может быть реализован наиболее полно: слова непроизводные, двусложные, принадлежат к одной из самых продуктивных частей речи — существительному, имеют высокую частоту употребления. Помимо этого, данные слова обозначают такие явления, от проявления которых зависит жизнь человека и окружающего мира. Следовательно, есть все основания ожидать появления дериватов, обозначающих те предметы, явления и действия, на которые напрямую влияют природные процессы.

Другим способом изучения потенциальных слов является сравнение СГнезд обобщенного типа с их конкретной реализацией в языке литературном и диалектном, которое показывает расхождение в заполнении «клеток» словообразовательной парадигмы производными в названных типах национального языка по отношению их друг к другу и в сравнении с типовой парадигмой (гнездом) [Ладисова, 2000]. Результаты таких исследований помогают делать прогнозы относительно развития отдельного СГ, тематической группы гнезд и языка в целом, поскольку вскрывают закономерности структурирования, функционирования и развития словообразовательной системы языка.

Исследование велось по определенной схеме описания, позволившей наиболее полно раскрыть развитие деривационного потенциала на значимых этапах истории функционирования языка. Оно включает:

1) выявление состава производных в гнездах и его поэтапной динамики;

2) частеречная характеристика производных гнезд, определение степени деривационной активности частей речи в образовании слов на разных ступенях деривации;

3) анализ структуры гнезд, ее комплексных единиц — Сцепочек, СПарадигм (их изменение, усложнение, упрощение);

4) выявление дериватов с типовой структурой;

5) рассмотрение лакун, которые могут быть реализованы в данных гнездах.

Эти шаги анализа преследуют цель выявить факторы, влияющие на реализацию деривационного потенциала вершин гнезд.

2.1. Характеристика словообразовательных гнезд в XI — XIII вв.

Исследование гнезд, восстановленных для периода XI — XIII вв., демонстрирует реализацию деривационного потенциала их вершин на данном срезе языка (табл. 5):

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Универсальный характер научной категории потенциал, недостаточная разработанность в лингвистике понятия словообразовательный потенциал обусловили пристальный исследовательский интерес к данному феномену в последние годы. Чем определяется время жизни, особенности бытия слова в языке, степень его активности в производстве других единиц? В чем причины нереализованное&tradeего деривационных потенций? — это лишь небольшой перечень вопросов, поднимаемых в такого рода работах. Задачам подобных исследований лучше всего соответствует синхронно-диахронный аспект анализа языковых фактов.

Способность слова к порождению новых лексем, динамику ее изменений (т.е. определение деривационной активности / пассивности слова) оптимальным образом возможно проследить на материале крупных словообразовательных единиц языковойсистемы, восстанавливая их состояние в истории языка по различного рода лингвистическим источникам.

Выявлено, что наиболее полно данное явление можно изучать в рамках СГ, поскольку оно является сложнейшей единицей словообразовательной системы, репрезентирующей потенции вершины, свойственные определенному периоду. Деривационный потенциал вершины проявляется в образовании производных гнезда на любой ступени деривации, поскольку сам факт их появления, характер их семантики заданы значением вершины СГ, что формально выражено общностью корня всех его производных. Деривационный потенциал слова-вершины измеряется такими величинами, как мощность и глубина его СГ. Чем больше производных, тем СГ объемней и прочней закреплено в системе языка.

Оказалось, что на всех этапах письменной истории языка лидерство по этой позиции занимало гнездо зима. Т.к. мощность связана с понятиями продуктивности (могут ли в гнезде образовываться новые производные), активности использования слова, а также с потребностью социума в образовании новых слов на базе семантики производящего слова, то и в этом данное гнездо проявило себя сильнее других. Например, новообразования последних лет наблюдаются чаще именно в этом гнезде: озимопшеничный, слабозимостойкий, среднезимостойкий, озимизировать.

Фиксация производных анализируемого слова на определенном срезе истории языка демонстрирует реализованный деривационный потенциал. Появление новых дериватов на последующем срезе является воплощением деривационных возможностей слова, заложенных в нем, но не выразившихся в предыдущем периоде. Таким образом, синхронно-диахронный подход к анализу деривационных возможностей слова позволяет говорить об изменчивости данной величины, о неравномерном характере ее развития у единиц этого тематического объединения.

Так, проведенный анализ показал, что от этапа к этапу наблюдался рост всех СГнезд (табл. 17):