Речевой эпизод и его прагматическая структура в древнегерманском библейском эпосе в сопоставительном аспекте: На материале древнесаксонской поэмы «Хелианд», древневерхненемецкого извода евангельской гармонии Татиана и Вульгаты

Обращение к углубленному изучению прагматического аспекта речевого общения является одним из свидетельств важного методологического сдвига, который наметился в современном языкознании. Суть его заключается в переходе от лингвистики «имманентной», которая ориентирована на рассмотрение языка как такового, к антропоцентрической лингвистике, предполагающей изучать язык в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением, духовной и практической деятельностью (Архипов, 2003: 3).

Исследования в сфере прагматики и теории речевых актов можно по праву считать одним из самых актуальных направлений лингвистического анализа на протяжении последних нескольких десятилетий — с того времени, когда центр внимания языковедов переместился с языковой системы на речевую деятельность, когда начинается систематическое изучение высказывания в русле отношений «знаки — люди, которые интерпретируют эти знаки» (Булыгина, Шмелев, 1997: 244).

С конца 70-х годов XX века в качестве самостоятельного направления оформляется историческая прагматика. Одним из основных этапов зарождения этого направления стал германистический коллоквиум, состоявшийся в 1978 году в Цюрихе (Ansatze zu einer pragmatischen Sprachgeschichte, 1980). Это направление выбирает объектом своих исследований письменные памятники, созданные в различные исторические эпохи.

Задача прагмалингвистического анализа текста памятников заключается в первую очередь в решении проблем таксономического характера: необходимо определить тот инвентарь речевых актов, который сложился на определенном этапе исторического развития языка.

Дальнейшей задачей является построение диахронической вертикали изменения системы речевых актов на разных этапах существования языка. Однако изучение речевых актов не является самоцелью, поскольку они рассматриваются не как конечная цель, а как средство реконструкции речевого общения в отдаленные от нас периоды развития языка.

Для исследования древнегерманского библейского эпоса особое значение приобретает сравнительный аспект, поскольку именно в этом случае представляется возможным выстроить диахроническую вертикаль, отражающую динамику языкового развития в прагмалингвистическом аспекте: в случае с произведениями этого жанра представляется уникальная возможность изучения сходных в содержательном плане текстов, внешние взаимосвязи между которыми достаточно полно, хотя и неравномерно, описаны в филологической науке. Однако сравнительное изучение коммуникации, отображенной в древнегерманских текстах — в древнесаксонской поэме «Хелианд», в древневерхненемецком изводе «Диатессарона» (т.е. евангельской гармонии) Татиана — и в Вульгате, позволяет решить и некоторые частные проблемы: результаты прагмалинг-вистического анализа могут быть полезны, например, для решения вопроса о.

• наличии общего источника, на который опирались авторы текстов, излагающих сходные сюжеты.

Широкий спектр задач, стоящий перед исторической прагмалингвистикой, обуславливает ее интердисциплинарный характер: пользуясь аппаратом лингвистической прагматики, она прибегает к данным таких дисциплин, как историческая грамматика, стилистика, этнокультурология и других наук, в то время как данные, полученные исторической прагмалингвистикой, могут содействовать решению частных задач, стоящих перед этими дисциплинами.

Целью исследования является описание прагматической структуры речевых эпизодов (слов персонажа, выраженных в виде прямой речи либо в форме монолога, либо в форме реплики в диалоге) в древнегерманском библейском эпосе, которые представляют собой одну из основных единиц вербальной коммуникации, в сопоставлении с речевыми эпизодами в схожих по содержанию памятниках, послуживших источниками для произведений этого жанра.

Цель исследования достигается в ходе решения следующих ф конкретных задач:

1) обосновать возможность прагматического описания единиц речевого общения в диахронии;

2) установить и описать инвентарь речевых актов, представленных в исследуемых памятниках, и сопоставить его с данными, полученными при анализе языка в синхронии, решая тем самым вопрос о динамичности/статичности системы речевых актов на разных этапах развития языка.

3) описать различные способы выражения коммуникативных значений высказывания, в том числе и особых грамматических средств (глаголов с модальной семантикой, форм наклонения и т. д.) и выявить маркеры иллокутивной силы высказывания в «Хелианде» и в соответствующих фрагментах у Татиана и в Вульгате, определить их специфику;

4) описать языковые средства, маркирующие переход от одного речевого акта к другому в рамках одного речевого эпизода;

5) определить специфику структуры речевых эпизодов в древнесаксонском памятнике по отношению к текстам, послужившим для нее источниками.

Из всех произведений, относящихся к жанру библейского эпоса, ^ созданных в германском языковом ареале, в работе последовательно учитывается древнесаксонская поэма «Хелианд», повествующая о событиях, описанных. в евангелиях. Сопоставительный аспект исследования проявляется в постоянном привлечении источников, которыми пользовался анонимный автор «Хелианда», — древневерхненемецкого извода «Диатессарона» Татиана и перевода Библии на латинский язык, называемого.

Вульгатой.

Материалом исследования послужили критические издания текстов древнесаксонской поэмы «Хелианд», а также Вульгаты и древневерхненемецкого извода евангельской гармонии Татиана.

Основной единицей анализа является речевой эпизод, понимаемый как слова героя, выраженные в виде прямой речи либо в форме монолога, либо в форме реплики в диалоге. В работе различаются речевые эпизоды, состоящие из одного речевого акта, и комплексные речевые эпизоды, распадающиеся на несколько речевых актов.

Методика анализа. Для решения задач, поставленных в исследовании, использовались методы прагмалингвистического анализа, разработанные для изучения коммуникации в синхронии. Кроме того, применялся метод контекстуального анализа. В работе привлекались также элементы дискурсивного анализа, что обусловило необходимость привлечения данных богословия, этнокультурологии, а также обращение к литургическим памятникам, поскольку «надлежащее понимание текстов, истоки которых лежат в удаленных от нас культурах, требует, среди прочего, некоторого внимания к сопоставительно-культурной прагматике» (Вежбицкая, 2001: 263).

Новизна исследования заключается в том, что впервые предметом анализа становится структура речевых эпизодов в древнегерманском библейском эпосе «Хелианд», в древневерхненемецком изводе евангельской гармонии Татиана и Вульгате.

Актуальность исследования определяется тем, что оно ведется в рамках исторической прагмалингвистики и позволяет расширить проблематику исторического анализа, изучить «живую» речь, отраженную в литературных памятниках минувших эпох, а также выявить специфические черты, отличающие древнегерманский библейский эпос на фоне его источников. На защиту выносятся следующие положения: 1. В древнесаксонском языке представлены следующие типы РА: ассертивы, интеррогативы, инъюнктивы, реквестивы, комиссивы, эмотивы, адвисивы и декларативы.

2. Состав речевых актов, представленных в диалогической и монологической речи персонажей памятников, не претерпевает изменений в языке: изменению подвержены лишь средства выражения иллокутивной силы высказывания и пропозициональная наполненность ситуаций, в которых протекает речевой акт.

3. Речевым эпизодам в «Хелианде», состоящим из одного речевого акта, регулярно соответствуют речевые эпизоды с такой же структурой в Вульгате и у Татиана, тогда как комплексные речевые эпизоды композиционно решены в. «Хелианде» в значительной мере самостоятельно.

4. Отличия в структуре РЭ обусловлены в случае с элементарными речевыми эпизодами влиянием сюжета, который задает коммуникативную ситуацию, а в случае с комплексными речевыми эпизодами — самостоятельностью «Хелианда» как художественного произведения.

5. В использовании маркеров речевых актов древнесаксонский текст обнаруживает в значительной мере самостоятельность в подборе языковых единиц, тогда как в древневерхненемецком тексте применяются только те средства, которые употреблены в латинском тексте: так, автор «Хелианда», в отличие от анонимного переводчика евангельской гаромонии Татиана, широко пользуется претерито-презентными глаголами, а также междометиями.

6. Древнесаксонская поэма «Хелианд» является самостоятельным художественным произведением, а не переложением имеющихся источников. При этом подход к материалу, принятый анонимным автором поэмы, свидетельствует о том, что это произведение связано не столько с традициями клерикальной литературы, сколько с традициями германского эпоса.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что исследование вносит вклад разработку проблем речевого общения на ранних этапах языкового развития. Кроме того, результаты исследования могут быть в дальнейшем использованы при разработке проблем прагматического описания древних литературных памятников.

Практическая значимость исследования заключается в возможности применения полученных результатов на практических занятиях по истории немецкого языка на филологических факультетах университетов, при составлении лекционных курсов и спецкурсов по истории зарубежной литературы Средневековья, а также при разработке различных учебно-методических пособий по этим дисциплинам.

5. Выводы. Маркеры перехода от одного РА к другому в рамках одного РЭ разделяются на две группы. С одной стороны, это языковые единицы, находящиеся на границе между двумя РА, для которых в композиционном отношении данная функция является ведущей (наречия, междометия). С другой стороны, выявлены случаи, когда разграничительную функцию выполняют языковые средства, являющиеся прежде всего маркерами соответствующих РА. Особняком среди маркеров перехода к следующему РА стоят местоимения, обладающие категорией лица, посредством которых сигнализируется изменение персональной соотнесенности высказывания.

Сопоставление комплексных РЭ, обнаруженных в тексте поэмы, с аналогичными РЭ в древневерхненемецком изводе евангельской гармонии Татиана и в Вульгате дало следующие результаты. Из 83 комплексных РЭ, выделенных в «Хелианде», 7 РЭ не имеют соответствия ни в РЭ латинского текста, ни в древневерхненемецком памятнике, что составляет 8,4% от общего числа РЭ. В этом случае у Татиана и в Вульгате или не использована персонажная речь, или анонимный автор «Хелианда» разворачивает библейский материал, «драматизируя» его (примером такого подхода может служить сцена беседы Ирода с восточными царями). В трех случаях (3,6%) аналогичные РЭ в исследуемых памятниках не соответствуют друг другу по своему построению, т. е. отличается инвентарь и порядок следования РА, входящих в эти РЭ. В 50 случаях (60,2%) наблюдается несоответствие речевых эпизодов из текста «Хелианда» аналогичным речевым эпизодам в Вульгате и у Татиана, тогда как РЭ в латинском и древневерхненемецком тексте полностью соответствуют друг другу. В двух случаях (2,4%) выявлено соответствие РЭ в латинском и в древнесаксонском текстах, которые отличаются от РЭ у Татиана, в трех (3,6%) — соответствие РЭ в древневерхненемецком и в древнесаксонском тексте при их отличии от РЭ Вульгаты. В 18 случаях (21,7%) обнаружено полное соответствие между аналогичными РЭ в изучаемых памятниках.

Таким образом, комплексные РЭ, вычлененные из текста «Хелианда», в 72,3% случаев построены анонимным автором самостоятельно, без копирования имевшихся источников, тогда как Татиан не зависит от латинского текста лишь в 6% случаев.

Относительно маркеров, сигнализирующих переход к следующему РА в рамках комплексного РЭ, можно сказать, что, учитывая различия между германскими языками и латынью, Татиан и в этом случае, как правило, следует латинскому тексту, тогда как автор «Хелианда» более самостоятелен в подборе языковых средств.

Заключение

.

В работе была предпринята попытка описать прагматическую структуру речевого эпизода в древнегерманском библейском эпосе на примере древнесаксонской поэмы «Хелианд» в сопоставлении с речевыми эпизодами, представленными в схожих по содержанию памятниках, послуживших источниками для произведений этого жанра, — в древневерхненемецком изводе евангельской гармонии Татиана и в переводе библии на латинский язык, называемом Вульгатой.

Применение методов исследования, разработанных прагмалингвисти-кой преимущественно для изучения речевого общения в синхронии, оказалось плодотворным и при изучении памятников, в которых отражены ранние этапы языкового развития, что позволило придти к выводам, представляющим интерес не только для исторической прагматики, но также и в общефилологическом плане.

При исследовании памятников именно использование прагма-лингвистического аппарата позволяет рассмотреть, как одно и то же содержание отображено в различных текстах, написанных на разных, пусть даже и родственных, языках, поскольку выбранный подход дает возможность проследить, как взаимодействуют единицы различных уровней языкалексика, морфология, синтаксис — в тексте, который можно рассматривать в данном случае как фиксацию коммуникации, состоявшейся некогда в устной форме. Так, единицы, обнаруживающие разные значения в системе языка, могут в контексте использоваться для выражения одного и того же коммуникативного содержания, и наоборот: единицы, имеющие схожие парадигматические значения, получают в текстовых реализациях разные синтагматические значения.

Относительно динамики развития системы речевых актов в диахронии можно утверждать, что система речевых актов в языке не претерпевает изменений. При этом следует отметить, что определенную динамичность этой системе придает то обстоятельство, что изменению все же подвержены как средства выражения иллокутивной силы высказывания, так и пропозициональная наполненность ситуаций, в которых протекает речевой акт.

В тексте «Хелианда» выявлено 140 речевых эпизодов, состоящих из одного речевого акта, из них 99 речевых эпизодов состоят из одного ассертива (70,7% от общего числа речевых эпизодов этого типа), тогда как на речевые эпизоды, состоящие из одного речевого акта-неассертива приходится'29,3% всех речевых эпизодов этой группы (41 речевой эпизод). Вероятно, такое преобладание ассертивных высказываний обусловлено «вербализованным упорядочиванием текста/дискурса» (Варшавская, 2003:

• 14): ведущая задача текстов — просветительско-дидактическая: при помощи них широкие круги слушателей знакомятся с христианским учением, с христианскими воззрениями на мир. Представляется, что этими же факторами обусловлена относительно высокая частотность инъюнктивов (10 речевых эпизодов, состоящих из одного речевого акта этого типа) и интеррогативов (12 речевых эпизодов): текст передает среди прочего и волю высшего существа, служит руководством к действию, задача же верующего заключается в том, чтобы искать этого руководства на страницах Писания.

В ходе сопоставительного анализа комплексных 83 речевых эпизодов (то есть речевых эпизодов, состоящих из нескольких речевых актов), выделенных в тексте поэмы, и аналогичных речевых эпизодов в древневерхненемецком изводе «Диатессарона» Татиана и в латинском тексте было выяснено, что комплексные речевые эпизоды в 72,3% случаев построены в «Хелианде» самостоятельно, тогда как соответствующие речевые эпизоды у Татиана не зависят от Вульгаты лишь в 6% случаев.

В подборе языковых средств, выступающих в роли маркеров перехода к следующему речевому акту в рамках комплексного речевого эпизода, автор поэмы более самостоятелен, тогда как в древневерхненемецком изводе.

Диатессарона" точно переданы языковые средства, использованные в латинском тексте: в «Хелианде» в этой функции используются, например, междометия, тогда как для древневерхненемецкого памятника они нетипичны.

Исследование речевых эпизодов — элементарных и комплексных — в «Хелианде» и сопоставление их с аналогичными речевыми эпизодами в евангельской гармонии Татиана показали, что в прагматическом плане речевые эпизоды построены в древнесаксонской поэме самостоятельно: анонимный автор не копирует источник. Эта самостоятельность проявляется, с одной стороны, в композиционном решении комплексных речевых эпизодов, с другой стороны — в использовании языковых средств, маркирующих, в свою очередь, как переход от одного речевого акта к последующему в рамках одного речевого эпизода, так и отдельные классы речевых актов.

Все сказанное выше позволяет сделать вывод, что древнесаксонская поэма «Хелианд» является самостоятельным художественным произведением, а не простым переложением имеющихся источников. При этом подход к материалу, принятый анонимным автором поэмы, свидетельствует о том, что это произведение связано не столько с традициями клерикальной литературы, с которой библейский эпос объединяет общность сюжета, сколько с устной народной традицией — с традициями германского героического эпоса и эпического сказительства.

Таким образом, использование аппарата лингвистической прагматики открывает новые возможности для изучения речевого общения на ранних стадиях развития языка. Следовательно, ближайшей задачей прагмалингви-стического анализа исследуемых памятников должно стать исследование более крупных единиц (напримерцелых сцен речевого взаимодействия персонажей). Кроме того, прагмалингвистика может оказать помощь в решении проблем, стоящих как перед историческим языкознанием в целом, так и перед историей литературы. Именно поэтому плодотворным может быть использование этой методики анализа для обстоятельного изучения феномена древнегерманского библейского эпоса с последовательным привлечением более широкого круга памятников, что позволит, с одной стороны, выявить специфику произведений этого жанра по сравнению с древне-германским героическим эпосом и клерикальной литературой, а с другой стороны — выявить те черты, которые являются для этих литературных жанров общими.