Аспекты стилистического анализа стихотворения: роль местоимений

Теперь необходимо остановиться на том, какие местоимения используются в стихотворении. Речь во всем стихотворении идёт от первого лица, от лица отца, потерявшего дочь. Однако первые местоимения, встречаемые в стихотворении, — притяжательные «твой» и «моя». Личное «я» появляется немного позднее.

В самом начале стихотворения автор пытается посмотреть на мир глазами дочери. Поэтому вполне закономерно некоторое стирание своего «я». В первой части данное явление подтверждается тем, что о себе герой говорит от третьего лица (см. в самой первой строфе: «О дочь моя, ты опустила юный лик и навсегда попрощалась с отцом», в обращении Сароджи: «Отец, я выбираю чистый свет — это не смерть», затем: «…ты отправилась на небеса, оставила на этой земле отца, пронзенного сотнями стрел», снова в речи Сароджи: «Когда обессиленный и ничего несведущий отец преодолеет этот путь…») [Anвmikв 1937, P.89]. От первого лица «говорит» Сароджа, из-за чего создается впечатление, что главная героиня — она, дочь. Подобным образом автору удается дистанцироваться от ситуации. Обращение «о, дочь» указывает и на фигуру отца, но он пока что находится в тени. Основное внимание первой части сосредоточено на дочери поэта.

Во второй части автор говорит: «я был негодным отцом». Здесь эмоции отходят на второй план, герой предельно критичен к самому себе. «Я» звучит гораздо отчетливее, чем в начале стихотворения. Именно со второй части начинается ровное повествование, герой о себе говорит в первом лице, о дочери — в третьем (обращается к ней на «ты»).

В стихотворении происходит трансформация притяжательных местоимений. Во второй части автор, затрагивая тему литературы, постоянно употребляет притяжательные местоимения первого лица: «не мое поражение», «мои идеалы, стремления» («yah nahоЮ hвr merо», «mere pramв?»). Герой сосредоточен на том, что «мое», в этом и заключается суть конфликта. Коренной перелом наблюдается после эмоционального завершения третьей части, когда конфликт разрешается (здесь конфликт двойной: внешний, связанный с возможностью второго брака, и глубочайший внутренний конфликт, тотальное разочарование). В пятой части, когда герой обращается к жениху, он говорит: «всё, что моё, есть её» («jo kuch mere, vah kanyв kв») [Anвmikв 1937, P.96]. Герой обрел новые основания для жизни, перестал замечать лишь свое и стал готовым отдать всё, что имеет, своей дочери. Именно благодаря подобной переоценке притяжательные местоимения первого лица исчезают из употребления. В заключительной строфе герой говорит, что приносит все свои творения в память ей («kartв mгi terв tarpa?»).

Впервые «я» героя возникает в первой части стихотворения между словами Сароджи, но едва различимо: «Озвучивая слова, повисшие на её безмолвных губах, повторял: ведь я же поэт, обрел немного света и теперь навсегда останусь у стоп спасенной светом» [Anвmikв 1937, P.89]. Местоимение «я» автор впервые использует в произведении именно во фразе «ведь я — поэт». Здесь звучит, прежде всего, оправдание: «раз я — поэт, я смогу выразить слова, принадлежащие дочери, которые она так и не произнесла». Герой проявляет себя в этой реплике, но тут же уходит в тень: о нем вновь говорится в третьем лице.

Таким образом, в первой части стихотворения автор пытается смотреть на героя глазами Сароджи, говорить с ним от её лица. Говорить от третьего лица о себе — значит абстрагироваться от ситуации. Это помогает автору оценить реакцию героя. В дальнейшем, концентрируясь на переживаниях героя, он показывает дочери состояние отца. На первый план выходят переживания героя.

В различных эпизодах стихотворения, кроме отца и дочери, появляются фигуры и других персонажей: и ближний круг поэта — жена, теща, брат Сароджи, и дальний — оппоненты, редакторы, брахманы, молодые люди. Свою жену поэт называет «мама» или «мать», то есть образ жены воспринимает с позиции своей дочери. Она умерла, когда Сароджа была еще совсем маленькой, возможно, именно поэтому её фигура затрагивается лишь вскользь. Образ тещи или бабушки (чаще автор называет её тещей) вырисовывается более четко. Но о ней автор говорит, когда спускается на бытовой уровень. На всех остальных автор совсем не задерживает своего внимания. В стихотворении безличные «они» практически не действуют. На уровне эмоций «они» появляются тогда, когда речь идет о тяжелых, негативных переживаниях и чувствах героя. Создается впечатление, что само появление «их» в произведении связано с отрицательными переживаниями, словно они разрывают пространство отношений дочери и отца. Центром стихотворения являются отношения героя с дочерью, его постепенное приближение к ней и её потеря. Поэтому все персонажи, которые присутствуют в произведении, не действуют, никак не проявляют себя.