Особенности финала пьесы

Развязка «Кукольного дома» — результат катастрофы и сама катастрофа; она лишена элементов компромисса. Тем не менее ее никак нельзя назвать «неблагополучной» развязкой. Своим финалом «Кукольный дом» дает пример очень своеобразного разрешения конфликта драмы, при котором драма непосредственно соприкасается с трагедией; «герой здесь не погибает, а, напротив, оказывается победителем, поскольку он как бы находит самого себя и обладает достаточным мужеством, чтобы осуществить свою волю и отбросить все то, что ему мешало; но эта победа героя окрашена трагически, поскольку она означает мучительный разрыв со всем его прежним существованием и делает его одиноким, противостоящим всему обществу в целом» [1; 163]. Такая победа героя не означает завершения его борьбы, вообще всего конфликта. «Напротив, подлинный конфликт, — считает Адмони, — подлинная битва разыграется лишь после того, как опуститься занавес, — только тогда начнется подлинная борьба Норы за свое самоутверждение в жизни» [1; 163].

Об Ибсене говорили, что его пьесы начинаются там, где прежде они обычно кончались. Адмони добавляет, что «пьесы Ибсена кончаются там, где только начинается настоящая окончательная борьба, где должно произойти подлинное испытание сил героя, то есть там, где могла бы начаться еще одна новая пьеса» [1; 164]. Незавершенность развязки, возможность возникновения новой драмы как результат изображенных событий — в этом проявляется трудность для Ибсена дать окончательное реальное разрешение рисуемых им конфликтов и вытекающее отсюда стремление Ибсена не «давать ответы», а лишь «ставить вопросы».

Финал «Кукольного дома» показывает наличие в современном обществе «настоящего человека» — человека, стремящегося к свободе и внутренней независимости и способного для достижения этих целей пойти на любые жертвы, отказаться от всяких компромиссов. «Финал „Кукольного дома“ утверждает право такого человека на беспощадный разрыв со всем прошлым, со всем, что обезличивает его и мешает свободному проявлению его индивидуальности» [1; 164].

Острота развязки пьесы вызвала множество протестов в скандинавской и мировой прессе, со стороны театров. Сам Ибсен принужден был для ряда немецких театров написать другой вариант окончания пьесы, по которому Нора при виде своих спящих детей одумывается и остается дома, хотя и подчеркивал, сто это является грубым насилием над его замыслом.

Пытались поставить под сомнение психологическое правдоподобие всего финала в целом. Рядом критиков и исследователей заключительное объяснение Норы с Хельмером и вытекающий отсюда ее уход из дома объяснялся неестественным. Оспаривалась возможность для молодой женщины, «куколки» и «жаворонка», столь логично и тонко говорить об общественных и семейных отношениях, анализировать себя, свои отношения с мужем. Эта точка зрения представлена и в советском театроведении. Так, Д. Тальников говорит о «неправдоподобном» финале и задает вопрос: «Как, действительно, можно поверить неожиданному перевороту в Норе, ожидающей чуда?» [9]. «Однако, элемент „рассудочности“ в развязке пьесы имеется лишь как некая тенденция, — возражает Адмони, — и в своей основе заключительная сцена психологически все же оправдана» [1; 169]. Русский исследователь считает, что «психологическая и „мировоззренческая“ основа именно для такого, а не другого объяснения Норы и Хельмера в пьесе намечена так, что эта сцена не превращается в тенденциозный привесок к драме, а находит себе место внутри ее системы как интеллектуально-аналитической пьесы» [1; 171].

Заключительная сцена исключительно важна для понимания драмы во всех отношениях. «От финала падает свет на все элементы и стороны пьесы. Если в той или иной степени это применимо ко всякой подлинной драме и особенно к драме Ибсена, то в „Кукольном доме“ эта организующая роль финала приобретает исключительное значение» [1; 173].

В «Кукольном доме» финал оказывается одинаково существенным как с сюжетной, так и с идейной стороны. Робкая надежда Хельмера на то, что свершится «Чудо из чудес», то есть что он и Нора изменятся настолько, чтобы их сожительство могло стать настоящим браком, не снимает всего трагизма развязки. Последнее, что воспринимает зритель, — это грохот ворот, захлопнувшихся за ушедшей Норой.

Таким образом, финалом своей пьесы Ибсен дает четкое разрешение проблеме семейного счастья: нет счастья там, где нет равноправия, где один из супругов рассматривается как «куколка», неодушевленный предмет без сердца, которым можно управлять, лишь дергая за ниточки.

Пафос, с которым в «Кукольном доме» ставится вопрос о равноправии женщины с мужчиной, об эмансипации человека, имел огромное положительное значение и для той эпохи, когда появился «Кукольный дом», и для последующего времени.

«Единство и цельность идейного замысла и всех элементов художественной системы «Кукольного дома» делают эту драму столь жизненной и действенной, придают такую силу и выразительность той трактовке современного Ибсену мира, какую он дал в «Кукольном доме» [1; 177].