СМИ и языковая норма

Как известно, до революции 1917 г. подавляющее большинство населения России было неграмотным и, естественно, не владело нормами литературной речи. Получив доступ к образованию, рабочие и крестьяне невольно приобщились к книжной речи, которая, разумеется, воспринималась ими как более престижная, чем та, что использовалась в быту.

Пришедшая к власти партия большевиков продолжала активную пропаганду идей большевизма. Использовались все средства: выступления ораторов на массовых собраниях, поездки активистов, которые проводили беседы с населением, политинформации на производстве и, конечно, публикации в газетах и журналах, а также художественная литература, театральное и киноискусство. Создание в 1924 г. сети массового радиовещания (а в 1939 г. и телевещания) в нашей стране тоже было изначально подчинено пропагандистским целям. При этом дикторы говорили на прекрасном литературном языке, все произносимые тексты были тщательно отредактированы.

Надо сказать, что радиовещание в свое время весьма способствовало распространению литературной нормы. Речь дикторов была эталоном правильности и красоты. Голос Юрия Левитана знала вся страна. Благодаря радио жители самых отдаленных деревень могли научиться литературному произношению. Кстати, массовое радиовещание способствовало отмиранию диалектов: ведь говорить «по-московски» было престижно, было шагом к успешной карьере. Радио помогало научиться правильной речи и тому, для кого русский язык не был родным. Неудивительно, что такие случаи отражены в советской литературе.

Прославленный диктор московского радио — Левитан — едва ли представлял

себе, какую роль сыграл он в жизни Давлята Шарипова. Слушая последние известия,

Шарипов потом повторял каждое слово, осваивая произношение, ударения и даже интонацию Левитана.

([Киселев 1966]).

Все передачи также тщательно готовились, тексты редактировались, дикторы говорили безупречно. Ошибки и оговорки были редкостью, поскольку в эфире звучала только подготовленная речь: интервью готовили заранее (просматривали вопросы, подготавливали ответы), известные передачи (например, новогодний «Голубой огонек») записывали за несколько дней до трансляции и подвергали купированию, убирая все неудачное, нежелательное. Это было обусловлено и идеологическими, и экономическими соображениями. Тем не менее, с точки зрения специалиста по культуре речи, СМИ советских времен выполняли очень полезную функцию — создавали престижный речевой эталон.

Ситуация принципиально изменилась, когда в конце 80-х гг. XX в. на радио и на телевидение стали допускать прямой эфир, который предполагает неподготовленную речь. При этом изменились не функции СМИ, а качество звучащей речи. Зрители и слушатели получали более свежую информацию — однако не стоит думать, что отбора информации не происходило. Может быть, уменьшилось количество тщательно продуманной пропаганды, но это не означает, что СМИ отказались от идеи воздействия на свою аудиторию. А вот количество ошибок и оговорок увеличилось многократно.

Конечно, и лингвисты, и сами журналисты не могли не заметить этих негативных явлений.

Так, с октября 19% г. Общество любителей российской словесности (ОРЛС), основанное в далеком 1811 г., потом забытое и вновь возрожденное в 1992 г. академиком Д. С. Лихачевым, стало проводить ежемесячный иронический конкурс под названием «Типун на язык» (впоследствии — «Не говори шершавым языком»). Члены и активисты ОРЛС в течение каждого месяца фиксировали «наиболее заметные или типичные нарушения норм русской речи в области орфоэпии, стилистики, морфологии, синтаксиса и т. д.» ([Горбаневский и др. 2000], с. 8); затем независимые эксперты отсеивали явные оговорки и сомнительные примеры. Журналистам, политикам, общественным деятелям присваивали звание лауреата конкурса — не ради того, чтобы оскорбить или унизить человека, а ради того, чтобы защитить книжный, шлифовавшийся веками русский язык от растворения в стихии разговорной речи, жаргонов, просторечия. Результаты этой работы и несколько статей по проблемам культуры речи были опубликованы в книге [Горбаневский и др. 2000].

Интересно, что специалисты отмечают нарушения норм культуры речи и в публикациях пишущих журналистов. Чтобы объяснить это явление, приходится выходить за рамки лингвистической проблемы неподготовленности речи. Ю. А. Бельчиков пишет о том, что гражданский долг профессионалов, их ответственность за уровень национальной речевой культуры «возрастает в период ломки общественных отношений, коренных исторических перемен, которые не только активизируют языковую эволюцию, но и провоцируют негативные явления, процессы в повседневной речевой коммуникации» ([Горбаневский и др. 2000], с. 3). И в любую эпоху журналист должен развивать в себе чувство стиля, поскольку именно это — почти неопределимое — понятие помогает писать и убедительно, и красиво, и изящно.