Политический анализ и прогнозирование: предмет и метод

Термин «анализ» происходит от греческого слова «йу&Ажлф», означающего «расщепление», «разложение на составляющие». В современном языке термин «анализ» понимается в широком смысле как «рассмотрение», «разбор» чего-либо; в более узком — как метод научного исследования, состоящий в разложении целого на составные элементы, определение состава и свойств объекта изучения. Очень часто политологи предпочитают первую, широкую трактовку, и тогда «анализом» может считаться любое сколько-нибудь осмысленное и связное рассуждение о политике. В этом учебнике мы пойдем по более узкой — и в то же время более ясно обозначенной тропе. Мы покажем, что анализ политики — это действительно разложение этой сложной реальности на отдельные составляющие, осуществляемое в соответствии со строгими научными правилами.

Базовые составляющие исследовательского дизайна

Процесс анализа всегда связан с упрощением реальности: мы выделяем не все элементы и свойства объекта, а лишь те, которые, с нашей точки зрения, играют особенно важную роль для понимания его поведения. Не существует практической возможности исследовать политическую реальность во всем многообразии ее составляющих и связей: необходимо «рядом с ней» построить некий сильно упрощенный аналог, который нам будет по силам исследовать. Другими словами, политический анализ всегда включает в себя использование моделей. Модель представляет собой самостоятельный по отношению к реальности объект, содержащий упрощенное описание реальности на определенном языке и в соответствии с правилами этого языка (синтаксисом). Модель может быть построена на основе естественного языка, сформулирована вербально. Но с развитием политологии основным для политического анализа все в большей мере становится формальный язык — язык математики. Для многих студентов, изучающих политические науки, это плохая новость, но представить себе современный политический анализ, да и политическую науку в целом, без математики невозможно.

В основе модельного упрощения реального мира лежит выделение свойств объектов, которые представляют непосредственный интерес для исследователя. Например, при изучении политической партии нас может интересовать ее численность, парламентское представительство, идеологическая ориентация, влияние на принятие государственных решений, количество голосов, отданных за партию на выборах. В исследовании страны мы акцентируем внимание на типе политического режима, форме правления, объеме валового внутреннего продукта, площади территории, вхождении в международные организации. Политические лидеры могут характеризоваться уровнем поддержки, опытом политической деятельности, принадлежностью к политической партии, склонностью вступать в коалиции. В процессе политического анализа интересующие нас признаки будут становиться переменными, приобретающими различные числовые значения для разных объектов.

Приведенные выше перечни характеристик далеки от полноты: практически любой класс объектов в политике обладает огромным числом свойств. Выбор какого-то определенного набора свойств зависит, во-первых, от исследовательской проблемы. В самом общем виде проблема — это несоответствие, противоречие между желаемым и действительным. Исследовательская проблема имеет доминирующую гносеологическую (познавательную) составляющую: это несоответствие между достигнутым и требуемым уровнем знания о политических процессах и явлениях, закономерностях их функционирования и связях между ними. Соответственно, принципиальное значение имеет отграничение того, что мы уже знаем и можем объяснить, от того, что мы еще не знаем и объяснить не можем. Осмысливая такую проблему, мы рассуждаем примерно следующим образом: «В соответствии со сложившимися представлениями, данная социальная группа должна под влиянием факторов ю.

А и В придерживаться определенной модели политического поведения. Однако в реальности мы наблюдаем, что эта группа ведет себя иным образом, нежели мы ожидали. Следовательно, должен действовать неизвестный нам фактор С, влияющий на поведение группы. Что это за фактор?".

Сформулировать проблему — значит задать «правильные» вопросы, раскрывающие недостаточность нашего понимания происходящего. Какая связь существует между конкретными условиями жизни людей и их электоральными предпочтениями? Что является мерой эффективности представительных институтов власти? Какие факторы обусловливают уровень протестных настроений в обществе? Эти и многие другие проблемы выстраивают общую канву исследования, формируют начальный импульс для выделения набора характеристик объектов и выбора вида модели.

Проблема исследования может появиться не только в ходе размышлений об общих закономерностях политического мира, но и на основе конкретной информации о конкретных событиях. Допустим, рассматриваются результаты выборов в Государственную Думу последних трех созывов (2003, 2007 и 2011 гг.). Почти наверняка вы заметите, что в некоторых регионах электоральная активность — явка на выборы — устойчиво выше по сравнению с другими российскими территориями. Так, в Иркутской области явка избирателей колеблется около 50%, тогда как в Республике Мордовия — около 90% (рис. 1.1).

Рис. /./.

В рамках одних и тех же федеральных парламентских выборов мы также увидим, что уровень явки в регионах значительно различается. Общий размах колебаний электоральной активности может достигать 50% и более. Такова, например, картина выборов Госдумы 2011 года (рис. 1.2).

Рис. 1.2.

Столь существенные различия и их устойчивость во времени наводят на мысль, что существует некоторый комплекс систематически действующих факторов, обуславливающих разницу в активности избирателей по регионам России. Каковы эти факторы? Почему на одних территориях явка традиционно выше по сравнению с другими? Данный вопрос формирует проблему исследования, которую нам предстоит решить.

Уже на этом этапе мы можем — в самом общем и абстрактном виде — сформулировать математическую модель исследования. Мы полагаем, что существуют некие свойства (признаки, характеристики) регионов, которые обусловливают устойчивые, систематические различия в явке. Иначе говоря, зависимая переменная «явка» (Г) является функцией нескольких независимых переменных X, в самом простом варианте — такой:

где к и Ь — постоянные, фиксирующие характер влияния независимых переменных на зависимую^[1]. Обратите внимание, что наша модель буквально соответствует понятию.

«анализ»: она представляет собой разложение явки на отдельные составляющие.

Сможем ли мы подобрать такие X, к и Ь, чтобы на их основе точно воспроизвести уровень явки в каждом регионе? Если учесть, что электоральная активность является сложной формой политического поведения, ответ на этот вопрос будет отрицательным. Мы сможем включить в модель лишь ограниченное, не исчерпывающее число факторов, и в результате модель будет лишь упрощенным приближением к реальной действительности (что и соответствует определению модели). Поэтому можно было бы записать нашу модель (1.1) с использованием символа «(приближенно равно) вместо =, но лучше сделать иначе:

где г — случайная составляющая, включающая все не учтенные нами факторы, влияющие на явку.

Теперь мы, с одной стороны, разложили зависимую переменную на закономерную и случайную части. С другой стороны, закономерная часть разложена на отдельные факторы: Таким образом, даже на таком общем и абстрактном уровне рассмотрения мы использовали два уровня анализа.

На данном этапе модель (1.2) представляет собой не более чем формальную оболочку наших размышлений: неизвестно, какие именно независимые переменные X войдут в модель, неизвестно даже их число. Чтобы начать наполнять модель конкретным содержанием, требуется теория.

Любая теория содержит определенный набор понятий, призванных отражать классы объектов и свойств объективного мира, и устанавливает характер связей между ними. В этом ее сходство с моделью. Основное отличие теории от модели состоит в том, что теория «шире» и «больше» модели, она содержит в себе — в скрытом или явном виде — множество моделей реальности. Кроме того, в политической науке теории могут быть не формализованы (описывать явления словами, без использования математического аппарата) или формализованы частично. Специальной задачей исследования, как правило, является «перевод» положений теории на язык математики, превращение свойств и признаков объектов в переменные.

Для рассматриваемого примера нам понадобится «примерить» к изучаемой проблеме багаж теорий электорального поведения, накопленный в политической науке. Для объяснения различий в уровне явки по регионам России мы можем встать на позиции, скажем, социетсиьного подхода к интерпретации электорального поведения. Данная теория рассматривает решение индивида о голосовании за ту или иную политическую силу как следствие его принадлежности к широкой социальной группе. Такие группы могут выделяться по совершенно разным критериям: национальности, религиозной и конфессиональной принадлежности, месту проживания (в городе или сельской местности) и т. д. Однако во всех случаях в центре внимания социологического подхода оказываются групповые интересы и особенности поведения, свойственные входящим в группу индивидам.

Теория социсиьных сетей рассматривает электоральный процесс через призму устойчивых коммуникаций между участниками социальных и политических взаимодействий (акторами сети). Сети обладают структурой — «рисунком связей» между акторами, и каждый актор занимает в сети определенное положение. Все политические действия, включая и участие в выборах, должны объясняться на основе позиций акторов в сети и характера взаимоотношений между ними, а не только на основании их индивидуальных качеств. В частности, важным фактором социального действия индивида являются ожидания по поводу поведения других акторов, включенных в ту же социальную сеть, к которой принадлежит индивид. Таким образом, социальные сети порождают наборы нормативных, символических и культурных стандартов, определяющих индивидуальное поведение. Чем плотнее социальная сеть, тем более политически однородны принадлежащие к ней индивиды. И наоборот, разреженные сети (признаком которых служит то, что друзья одного человека, как правило, не знают друг друга) более разнородны в социальном и политическом отношениях^[2].

Если социетальный и сетевой подходы объясняют электоральное поведение исходя из принадлежности индивида к группе (в первом случае — к большой группе, не связанной прямыми каналами коммуникации, во втором — к сетям общения), то теория рационального выбора фокусирует внимание на индивидуальных механизмах политического действия. Предполагается, что человек принимает такие решения, которые максимизируют индивидуальную полезность (блага) и минимизируют издержки. Очень типична для классической теории рационального выбора следующая модель (Э. Даунс):

где Я — «чистая выгода» от участия индивида в выборах, определяющая вероятность участия; Я может принимать отрицательные значения, если издержки слишком высоки; р — вероятность того, что его (ее) голос окажет воздействие на исход голосования; В — общая «стратегическая» польза, которую избиратель рассчитывает извлечь из участия в выборах. Например, в случае победы поддерживаемого избирателем кандидата и реализации им заявленного курса избиратель может получить экономические выгоды (повышение студенческой стипендии и т. п.); С — общие издержки индивида, связанные с походом на избирательный участок. Сюда входят затраты времени, необходимость прилагать усилия для получения информации и т. д.; Э — конкретная выгода, связанная с посещением избирательного участка. Такая выгода может быть вещественной (к примеру, существует практика дарить небольшие подарки голосующим впервые), а может быть и нематериальной (удовлетворение от выполнения гражданского долга).

Неоинституционалышй подход переносит акцент с характеристик индивидов и групп на «правила игры», в соответствии с которыми осуществляется политическое взаимодействие. Институты представляют собой правила, обеспеченные внешним по отношению к индивиду механизмом принуждения к их исполнению. Выделяют два основных типа институтов. Первый — формальные институты, существующие в виде официальных текстов и гарантированные специально созданными для этого организациями.

(суд, органы внутренних дел и т. д.). Второй — неформальные институты, существующие в памяти и сознании социальных групп, гарантом их исполнения выступает каждый член группы. Если в фокусе электорального исследования находятся формальные институты, основное внимание будет уделено особенностям избирательной системы. Если акцент делается на неформальные институты, в центре внимания исследователя могут оказаться сложившиеся практики мобилизации электората властными элитами («административный ресурс»).

Этот перечень можно было бы продолжить; в запасе остались, к примеру, партийно-идентификационный подход и теория диффузии инноваций. Но и без них ясно, что в политологии имеется широкий выбор теорий и методологий. Такая ситуация сопутствует решению практически любой научной проблемы, поэтому политологию часто называют мультипарадигмальной наукой. Мультипарадигмальность не означает, что различные теории выводят из одних и тех же предпосылок разные следствия. Различия между теоретическими подходами выстраиваются как раз на «аксиоматическом» уровне — на уровне предпосылок, на уровне понимания фундаментальных движущих сил и механизмов политического поведения. Поэтому каждая теория порождает свой набор переменных анализа, и от выбора теории будет зависеть вид модели.

Как выбрать «подходящую» теорию? Однозначного ответа на этот вопрос не существует, поскольку не существует однозначно «правильных» и «неправильных» теорий. Разные теоретические подходы раскрывают разные аспекты политического поведения. В разных политических, социальных, культурных контекстах одни теории будут обладать большей объяснительной силой, нежели другие. Например, внимание к механизмам административной мобилизации электората будет оправданным в России, но не в странах с развитыми институтами гражданского общества. Традиционное для социетального подхода размежевание «город — село» в качестве фактора политического поведения «работает» в обществах индустриального уровня развития гораздо лучше, чем в обществах постиндустриальных.

В некоторой степени выбор теории зависит и от информации, которую мы планируем анализировать. Исходная проблема в нашем примере связана с устойчивыми различиями в явке по регионам России; диаграмма (рис. 1.2) построена на суммарных показателях электоральной активности. Высота каждого столбца соответствует доле избирателей, принявших участие в голосовании, от общего их числа в определенном субъекте Федерации, и эта информация характеризует регион в целом, а не отдельных граждан. Информация такого рода больше подходит для теорий, рассматривающих в качестве «базового элемента» группу, а не отдельного человека (регион может рассматриваться как группа людей, объединенных общей территорией, властью, социальными и экономическими условиями). «Персонально ориентированные» теории, скажем, теории рационального выбора, основываются главным образом на информации об отдельных индивидах, в частности на данных социологических опросов.

Следует также учесть, что выбор теории не является «жестким». Допустимо, а нередко и чрезвычайно полезно сочетать в рамках одной модели разные теоретические подходы. Другое дело, что такое сочетание не должно быть «механическим». Например, в модели (1.2) далеко не всегда правомерно будет складывать переменную, «принадлежащую» одной теоретической школе, с переменной из другого методологического направления. Может потребоваться более сложная математическая форма модели, нежели простая линейная функция. Более детально этот вопрос мы будем рассматривать по мере освоения материала.

Ну и, разумеется, ключевую роль играет собственно теоретическая позиция исследователя, основанная на его или ее понимании основных движущих сил политического поведения. Такая позиция у политолога формируется постепенно по мере изучения научной литературы, накопления опыта эмпирических исследований, наблюдения за реалиями политической жизни.

Допустим, для электоральной активности в России 2007—2011 гг. мы считаем наиболее значимым фактор административной мобилизации. Для такого предположения есть основания в виде конкретных результатов эмпириче;

ских исследований¹. На феномен административной мобилизации можно смотреть, во-первых, со стороны мобилизующих, принимая во внимание организационные ресурсы и степень консолидации региональных элит, и, во-вторых, со стороны мобилизуемых, учитывая те свойства электората отдельных регионов, которые способствуют или, напротив, препятствуют эффективности использования административного ресурса. Вторая составляющая может зависеть, в частности, от степени включенности населения региона в плотные социальные сети, находящиеся под влиянием властей. Таким образом, весьма упрощенная модель может включать две переменные:

• • организационный ресурс региональной власти (ОР)
• • доля избирателей, включенная в контролируемые социальные сети (КС).

Получая подпитку со стороны теории, абстрактная модель становится выражением исследовательской гипотезы и приобретает вид.

Очевидно, это уже нечто значительно более конкретное. Но достигли ли мы достаточной определенности для того, чтобы получить оценку модели — количественно охарактеризовать влияние отдельных факторов (коэффициенты к₂ и Ь) и общую объяснительную силу закономерной составляющей (удельный вес ошибки е)? Пока нет. Требуется найти практический способ измерить признаки ОР и КС, получить конкретные числа, отражающие «количества» этих свойств в каждом исследуемом объекте — субъекте Российской Федерации. Другими словами, требуется способ получить данные анализа.

Данными в широком смысле называют информацию, которая собирается систематически с целью решения исследовательской проблемы. Мы будем придерживаться более узкой трактовки: данные — это систематически собираемая

'См.: Ахременко А.С. Структуры электорального пространства. М., 2007; Moraski B.J., Reisinger W.M. Regional Voting in Russia’s Federal Elections and Changing Regional Deference to the Kremlin // Materials of the 67^{, h} Annual National Conference of the Midwest Political Science Association. Chicago (IL), 2009.

информация, представленная в количественной форме. Данные — результат измерения. Проблема измерения является фундаментальной для политического анализа и прогнозирования, да и для политической науки в целом, и в соответствующих разделах мы рассмотрим ее подробно. Однако уже сейчас понятно: измерение таких сложных признаков, как в нашем примере, потребует немалых усилий. Вполне вероятно, что исследователю придется формировать оценки каждой из них на основе оценок нескольких более простых переменных. Очевидно, что наши данные будут лишь некоторым приближением к реальной действительности.

Но в итоге усилия будут вознаграждены. Оценив модель (1.4), мы сможем получить не только довольно точное представление о силе и характере влияния отдельных переменных, но и числовую оценку уверенности в полученном результате. Научное исследование не производит на свет окончательных истин; его сущностной чертой является учет вероятности ошибочного вывода. Количественные техники политического анализа позволяют сделать это в полной мере.

Как оценивается модель? Здесь в нашем распоряжении имеется обширнейший комплекс методов анализа данных, с наиболее важными из которых мы подробно ознакомимся в процессе освоения дисциплины. В целом выбор метода будет зависеть от того, каким образом связаны между собой переменные и каким образом они измерены. В качестве «анонса» отметим, что для модели (1.4) может быть уместным линейный регрессионный анализ методом наименьших квадратов (глава 10).

Оценив модель, мы получаем возможность (пусть косвенно) судить об объяснительных способностях теории применительно к решению поставленной исследовательской проблемы. Высокое качество модели будет свидетельством в пользу эвристического потенциала теории. Более того, работая с моделью, мы можем обнаружить направляющие для совершенствования нашего теоретического инструментария.

Конечно, модель (1.4) — одна из множества возможных для решения исследовательской проблемы, причем одна из самых простых. Мы лишь воспользовались «стандартной заготовкой» в виде линейной функции, тогда как для решения сложных задач политического анализа и, особенно, политического прогнозирования могут потребоваться авторские, оригинальные конструкции. Например, динамическая модель протестной активности может выглядеть так:

где X — число активно протестующих, У — число людей, агитирующих в пользу протеста, 2 — интенсивность подавления протеста со стороны властей^[3]. Впрочем, это модель уровня магистерской подготовки, а пока мы будем разбираться с более простыми инструментами.

Итак, важнейшими составляющими политического анализа, его базовыми «строительными блоками» являются проблема, модель, теория и данные. Сразу подчеркнем, что последовательность включения этих блоков в процесс анализа не установлена заранее. Любой «типовой алгоритм» будет здесь существенным упрощением. В примере с явкой мы наметили следующую последовательность действий:

• 1) рассмотрение данных по явке в разрезе регионов (рис. 1.2);
• 2) обнаружение систематических, воспроизводящихся различий;
• 3) построение самых общих контуров модели (1.2);
• 4) формулирование гипотез о факторах, обусловливающих различия в явке, на основе определенных теорий;
• 5) уточнение модели на основе теории (1.4);
• 6) определение процедуры измерения переменных и формирование данных;
• 7) оценка модели;

8) вывод о применимости теории на основании оценки модели.

Схематично этот путь представлен на рис. 1.3.

Рис. 1.3.

Однако это лишь один из вероятных вариантов исследовательского дизайна. Так, поиск проблемы может осуществляться не в данных, а в теоретических источниках; первый подход к построению модели возможен уже после выбора ее теоретического основания, и т. д. Подобных схем достаточно много. Но практически в любой из них большинство стрелок будет сходиться к модели и выходить из нее. Исследовательская модель является организующим началом аналитического и прогнозного исследования, его ядром.

Итак, политический анализ представляет собой дисциплину политической науки, изучающую использование моделей для проверки и коррекции теорий на основе эмпирических данных с целью решения исследовательских проблем. Фактически, речь идет об определении правильной траектории движения в пространстве «проблема — модель — теория — данные».

• [1] Особенности используемой функции, детали формальной записи и т. д.мы подробно разберем в соответствующих разделах учебника. Сейчас речьидет лишь об иллюстрации.
• [2] Голосов Г. В., Шевченко Ю. Д. Факторы успеха в одномандатных округах// Первый электоральный цикл в России. М. 1996. С. 135.
• [3] Андреев А. К)., Бородкин Л. И. Нелинейная модель стачечного движения: анализ эффектов самоорганизации // Круг идей: электронные ресурсыисторической информатики / Под ред. Л. И. Бородкина, В. Н. Владимирова.М.; Барнаул, 2003.