Индийская тема в путевой литературе Древней Руси

Тверской купец Афанасий Никитин вошел в историю русской литературы благодаря " Хождению за три моря"  — рассказу о путешествии в Индию, которое он совершил в первой половине 1470-х гг. (по другой версии — в 1466—1472 гг.). Согласно мнению большинства исследователей, путевые заметки были написаны Афанасием Никитиным в Индии, и только самая последняя часть — по пути на Русь, после «третьего» моря, Черного.

До «Хождения» Афанасия Никитина в народном сознании и русской литературе существовал образ Индии как сказочно богатой страны, населенной мудрецами, который сложился под влиянием рассказов «Александрии», «Сказания об Индии богатой», «Слова о рахманах». Индия в представлении древних находилась где-то на краю земли, куда трудно было добраться из-за «морских пучин» и огромных расстояний, на преодоление которых у человека уходили десятки лет. Образ Индии рисовался как фантастический мир, полный чудес. Там были магнитные горы и озера с живой водой, говорящие деревья и птицы. Даже в XVII в. русские путешественники не сомневались: индийский правитель настолько богат, что может засыпать золотом любую палату. С Индией были связаны социальноутопические мечты русского Средневековья: долгое время полагая, что Индия — христианская страна, древнерусский человек отождествлял с ней понятие «земного рая», где нет «ни царя, ни купли, ни продажи, ни свару, ни боя, ни зависти, ни велможь, ни татбы, ни разбоя» .

Понятно, почему именно в Индию направил свой путь тверской купец Афанасий Никитин, когда в устье Волги торговые корабли были разграблены степными кочевниками: «И мы, заплакавъ, да розошлися кои куды: у кого что есть на Руси, и тот пошелъ на Русь; а кой должен, а тот пошел, куды его очи понесли». Пути назад не было: в Твери Никитина ожидали разорение и долговая тюрьма. Природная любознательность, купеческий практицизм и предприимчивость, твердость и решительность характера, не сломленного ударами судьбы, — вот, что толкает Афанасия Никитина в путешествие «за три моря». Переплыв Каспийское и Индийское моря, пройдя Персию, он достиг самого центра Индостана.

Реальный образ Индии, созданный тверским купцом, развеял традиционное представление русских людей об этой стране, где все должны быть богаты и счастливы. Путешественник с болью рассказывает о войнах, потрясавших Индию, глубоко переживает свое положение «гарипа» — неполноправного чужеземца. В изображенной им Индии царят социальное неравенство и религиозная рознь: «сельскыя люди голы велми, а бояре сильны добр? и пышны велми»; мусульманский хан «?здит на людех», хотя «слонов у него и коний много добрых»; «в?ра с в? рою ни пиеть, ни ястъ, ни женится» .

Афанасия Никитина поражают нравы и быт чужой страны. В путевых записках он отмечает, что кожа у местных жителей «черна» («Яз куды хожу, ино за мною людей много, да дивуются б? лому челов? ку»); «мужики и жонкы вс? нагы», «а д? ти родятся на всякый год»; в пищу употребляют много «трав розных» и едят правою рукою. Подробно описывает автор «Хождения» роскошь султанского дворца, вооружение индийской армии, особенности климата страны, ежегодный базар близ Бидара, куда он отправился, чтобы посмотреть «на Рускую землю товару». С полным правом можно говорить об энциклопедичности содержания путевых записок Афанасия Никитина. Правда, по меткому замечанию А. С. Демина, новые впечатления и наблюдения даны в «Хождении» «стихийной россыпью» и преимущественно на уровне быта, без «широких обобщений». Ученый объясняет это ранней и неожиданной смертью путешественника, который не успел осмыслить увиденное и выправить написанное: необходимо было время, чтобы «лавину новых фактов» Афанасий Никитин смог «переплавить» в новое мироощущение.

Строгий документализм изложения материала в «Хождении» нарушает включение в пего местных легенд — о птице «гукук», которая предвещает человеку смерть, или об обезьяньем князе, имеющем свое войско: если кто обезьян обидит, они жалуются своему князю, а тот посылает на обидчика рать, «и оны, пришед па град, дворы разваляют и людей побьют» .

Путевые записки Никитина имеют автобиографический характер, причем особого рода: они передают душевные переживания и настроения автора. На чужбине у русского путешественника обостряется чувство родины, причастности к православному миру. Далекий от религиозного фанатизма, Афанасий Никитин признает священное право других народов веровать в своих богов. Он описывает буддийские святыни в Парвате, мусульманские обычаи, индийские касты, замечая, что «правую веру» только «Бог ведает». В науке существует мнение, согласно которому путешествие Афанасия Никитина — «путь от православия к отступничеству» (Г. Ленхофф). Однако для большинства исследователей очевидно неприятие автором «Хождения» мусульманства, поскольку для него это означает измену родине, образ которой он свято хранит в своем сердце: «А Русь Бог да сохранит!.. На этом свете нет страны, подобной ей, хотя эмиры Русской земли несправедливы. Да устроится Русская земля и да будет в ней справедливость!» Но вернуться в родную Тверь Афанасию Никитину было не суждено — он умер на пути домой, «Смоленска не дошед». Его записки попали в руки дьяка Василия Мамырева, который передал их составителю летописного свода 1480-х гг.

Произведение Афанасия Никитина считают образцом купеческого хождения — нового типа путевых записок. Основную часть «Хождения за три моря» составляет авторский рассказ об увиденном и услышанном в «Гундустане». Светские интересы писателя сказались в том, что при создании образа Индии он использует очерки военно-топографического, этнографического, торгово-экономического характера, описания искусствоведческого и натурфилософского порядка. Рассказ Афанасия Никитина о пути в Индию и о дороге домой фактографичен, в нем господствует перечислительная интонация, мало лирических размышлений автора.

" Хождение за три моря" необычно по стилю: ему чужда риторическая украшенность; основу произведения составляет разговорная речь, причем русские слова перемежаются с иностранными (арабскими, персидскими, турецкими). Появление в тексте «Хождения» иноязычных элементов, в том числе и в молитвословиях, объясняется либо тем, что этого требовало изображаемое автором чужое для него пространство, либо тем, что не по-русски Афанасий Никитин записывал свои не вполне ортодоксальные мысли по религиозным и политическим вопросам. Для стилевой манеры путевых записок об Индии характерны предельный лаконизм и точность описаний.

В книге тверского купца — дилетанта в литературном деле и потому свободного от канонов церковно-учительной и официальной светской литературы — намечались новые пути в развитии формы хождения. Они были связаны с процессом обмирщения жанра, активизацией его взаимодействия с деловой прозой, ростом автобиографического начала, что привело к появлению в русской литературе XVII — начала XVIII в. житий-хождений («Житие» протопопа Аввакума) и хождений-житий («Хождение в Святую землю московского священника Иоанна Лукьянова»), Эти две жанровые традиции сомкнулись в произведениях о правдоискателях-странниках, принадлежащих перу русских классиков XIX—XX вв. (Н. С. Лескова, Ф. М. Достоевского, А. М. Горького и др.).