Расставание и его терапевтический смысл

Как же реагируют дети на предстоящее окончание своего лечения? Часто у детей в предвидение предстоящего окончания происходит краткая реставрация прошлого — возвращение или даже усиление ранее проявлявшихся симптомов. Помимо этого, ребенок демонстрирует желание усиленно работать во время сессий, а также испытывает собственнические чувства по отношению к терапевту. Как подчеркивала А. Фрейд, факт кратковременной реставрации прошлого должен быть рассмотрен с различных сторон. С одной стороны, он позволяет в большей мере проработать данный симптом как таковой, с другой стороны, может означать следующее: «В конце лечения я тот же, что и в начале, а значит, лечения не существует». Кроме того, он может отсылать к проявлению сопротивления окончанию лечения или быть сигналом неготовности завершить его, который ребенок транслирует своему аналитику.

Как же завершается работа с ребенком? Ведь сама по себе тема расставания и окончания работы очень травматична для детей. Даже в том случае, если налицо активно демонстрируемое ребенком желание закончить лечение, то это чаще всего не реальное желание закончить терапевтическую работу, но скорее страх быть оставленным, сепарированным от матери, ощутить пренебрежение и заброшенность. Необходимо проработать эти детские реакции, а также соответствующие защиты против потери объекта (Sandler J., Kennedy Н., Tyson R., 1990). Именно в этом состоит основная задача аналитика на этапе окончания лечения. Она предполагает работу как над проблемой разрешения переносных связей, так и над проблемой связи с реальными объектами.

Для детского анализа А. Фрейд (Freud А., 1971) считает неприемлемой резкую и полную сепарацию от аналитика, которая обычно бывает с взрослыми пациентами. Ведь у детей потеря реального объекта переживается столь же остро, как и потеря трансферного объекта. В том случае, если прогресс терапии достигнут, ребенок будет сам постепенно отделяться с течением времени. И этот процесс аналогичен происходящему с ребенком, когда он вырастает, отделяясь на определенных стадиях своего взросления от своих воспитателей, учителей, родителей. Увидев готовность ребенка к отделению, аналитик может постепенно редуцировать частоту встреч, и часто это подсказывается самим ребенком. Например, ребенок может приходить три раза в неделю после зимних каникул вместо привычных пяти встреч в неделю, в дальнейшем частота встреч постепенно может стать еще более редкой. В этом вопросе нет единого алгоритма действий терапевта, все зависит от специфики случая, остается лишь принцип постепенности как таковой. Для некоторых детей процесс окончания лечения после принятия соответствующего решения может быть достаточно длительным: в литературе содержатся примеры случаев, когда постепенное расставание с ребенком длилось до полугода, с постепенной редукцией числа встреч. После последней встречи ребенок имеет возможность послать открытку своему терапевту, написать ему письмо или же позвонить.

Важно, чтобы аналитик остался доброй, принимающей фигурой на «заднем плане» сознания ребенка. При определенных обстоятельствах, сложностях и проблемах его можно посещать вновь по мере необходимости, и контакт с ним должен остаться ценным для ребенка.

Дж. Сандлер, X. Кеннеди и Р. Тайсон считают нецелесообразным приурочивать окончание лечения к каникулам, что зачастую является общепринятым. Каникулы — естественный перерыв в детской жизни, и чисто практически заканчивать терапевтическую работу перед каникулами кажется удобным. Однако сам факт каникул может привести к своеобразному отрицанию — как у ребенка, так и у терапевта — того факта, что лечение заканчивается. Избегая болезненных чувств расставания, ребенок может прибегнуть к рационализации, считая, что расставание — это часть отпуска.

Как отмечают упомянутые авторы, в некоторых случаях приходится конфронтировать с желанием приостановить лечение. Например, это бывает, когда в ответ на решение о его окончании у ребенка актуализируется тревога, указывающая на конфликт, аналогичный ранее прорабатываемому в терапевтическом лечении, но все еще неразрешенному. В этом случае анализируются подспудные основания заявленного желания, ведется специальная работа с родителями и самим ребенком, для того чтобы найти возможность продолжить лечение.

Таким образом, со времени первых работ А. Фрейд появился ряд новых предметов для рефлексии опыта детского анализа. Среди них проблемы целей и окончания анализа, модификации технических процедур для нетипичных пациентов и др. Они вызывают пристальный интерес не только в самом психоанализе, но и в детской психотерапии в целом.

Контрольные вопросы

• 1. В чем суть и содержательные особенности этапа использования аналитического материала, согласно А. Фрейд?
• 2. В чем состоят особенности детского Суперэго и каково их влияние на психоаналитический процесс?
• 3. В чем состоит различие целей и метода детского психоанализа? Каковы цели детского психоанализа?
• 4. Когда можно считать психоанализ ребенка законченным? На основании чего принимается решение об окончании работы с ребенком?
• 5. Какие ограничения вводятся в практике работы с ребенком? Обоснуйте их необходимость.
• 6. Как решается проблема удовлетворения желаний ребенка?
• 7. Как рассматривается вопрос о физическом контакте с ребенком?