Аналитическая психология. 
Социология и психология рекламы

Аналитическая психология — это одно из направлений неофрейдизма, основанное швейцарским психологом К. Г. Юнгом. От Фрейда он взял общий подход к психике как к энергетической системе, представление о противоречивости противоположно заряженных «полюсов». Вместе с тем у Юнга природа психического понимается иначе. Фрейд считал психику открытой системой, которая питается энергией телесных влечений. Для Юнга психика — закрытая система, количество энергии в ней всегда одинаковое. Он отверг фрейдистское положение о детском происхождении неврозов и черт характера. Для Юнга важнее анализ настоящего, нежели прошлого опыта человека. Для Фрейда символ всегда нечто, что требует рассудочного истолкования. Для Юнга образ сновидения не случаен, он прямое выражение бессознательного. Ни о какой маскировке у него нет речи.

Аналитическая психология, сохраняя связи с психоанализом, вместе с тем во многом разошлась с фрейдизмом, К. Г. Юнг не принял тотально сексуальную мотивацию человеческого поведения, из которой исходил 3. Фрейд. Это вызвало преобразование фрейдовской концепции либидо. Общий подход к психике со стороны.

3. Фрейда, как полагал К. Г. Юнг, был механическим и автоматически причинным. Однако К. Г. Юнг был убежден в том, что человеческие существа живут не только по законам, которые основаны на физических и механических причинах.

К. Г. Юнг критиковал 3. Фрейда и за то, что тот слишком жестко разграничивал «галлюцинации» и «реальность». К. Г. Юнг интерпретировал психическую реальность как нечто, переживаемое самим индивидом. В этом контексте бессознательное оценивается не в качестве врага, а скорее как нечто потенциально полезное и созидательное. Сновидения, скажем, по интерпретации К. Г. Юнга, перестают быть чем-то обманчивым, требующим расшифровки. Специфически К. Г. Юнг трактовал и символы. Несогласие с 3. Фрейдом у К. Г. Юнга касалось также вопроса о балансе врожденных конституциональных факторов и внешней среды при формировании личности. Можно говорить и о принципиально разном толковании происхождения совести и морали.

Не совпадали точки зрения у 3. Фрейда и К. Г. Юнга в отношении Эдипова комплекса — К. Г. Юнг проявлял большое внимание к первичным отношениям между младенцем и матерью.

Юнгу принадлежит продуктивная концепция типологии личностей. Он различает экстравертов и интровертов. Эта концепция свидетельствовала о неисчерпаемости психологического опыта людей и об его своеобразии. У каждой личности есть основная и вспомогательная функции. Юнг различает мыслительных, интуитивных, эмоциональных и ощущающих человеческих персонажей. Развернутая Юнгом типология личности получила специфическое развитие в работах английского психолога Г. Айзенка.

Юнг разработал теорию комплексов.

Комплекс (от лат. complexus — связь, сочетание) — эмоционально заряженная группа идей или образов, функции формируются у человека позднее. Комплексы никак не могут рассматриваться как действия Эго. Комплексы образуют идейную основу психического и могут подчинять себе четыре психологические функции. Например, чувствующая функция человека может определяться в основном материнским комплексом. Реакция оценки и суждения человека в этом случае будут отражать личность его матери или противоречить ей. В другом варианте интуиция может быть подчинена матери человека и он будет обладать способностью видеть во всем что-то плохое. Все, что человек воспринимает органами чувств, может вызывать в нем сексуально-эротическое возбуждение.

В психоанализе комплекс интерпретируется как совокупность полностью или частично бессознательных взаимосвязанных, эффективно окрашенных элементов (импульсов, идей, представлений), которая обусловливает структуру и направленность сознания. Комплексы накладывают отпечаток на психику и поведение человека. Они характеризуются аффектом, независимо оттого, сознает это человек или нет. Они всегда относительно автономны.

По мнению Юнга, комплекс — это такие психические величины, которые лишены контроля со стороны сознания. Они отщеплены от него и ведут особого рода существование в темной сфере души, откуда могут постоянно препятствовать или, наоборот, содействовать работе сознания. Комплекс всегда содержит в себе нечто вроде конфликта или, по крайней мере, являются либо его причиной, либо его следствием. Во всяком случае, комплексу присущи признаки конфликта, шока, потрясения, неловкости, несовместимости. Это болевые точки, о которых не очень-то хочется вспоминать. Еще меньше хочется, чтобы о них вспоминали другие. Однако комплексы зачастую самым неприятным образом напоминают о себе сами. Они всегда содержат воспоминания, желания, опасения, обязанности, необходимости или мысли, от которых никак не удается отделаться, а потому они постоянно мешают и вредят, вмешиваясь в нашу сознательную жизнь.

Комплекс необязательно означает неполноценность. Комплексы напоминают, что существует нечто несовместимое, неассимилированное, возможно, даже какоето препятствие. Но это также и стимул к великим устремлениям, вполне вероятно даже, что это новая возможность для успеха. Следовательно, комплексы являются в этом смысле прямо-таки центром или узловым пунктом душевной жизни, без них нельзя обойтись, более того, они должны присутствовать, потому что в противном случае душевная деятельность пришла бы в состояние застоя. Но комплексы означают также и область, где человек терпит поражение, где нельзя что-либо преодолеть или осилить, то есть, без сомнения, это слабое место.

Все люди имеют комплексы, отмечал Юнг, но не столь хорошо известно, что комплексы могут иметь нас. Цель психотерапии состоит не в том, чтобы избавить от комплексов. Важно снизить его отрицательное воздействие на человека, указывая на ту роль, какую он играет в стереотипах поведения и эмоциональных реакциях.

Совершенно особое место в психоанализе занимает либидо (лат. libido — страсть): бессознательные сексуальные влечения; в более общем плане — влечение к жизни и ее обнаружениям, близкое к платоновскому Эросу.

Само понятие «либидо» многозначно и означает желание, влечение, стремление. В разных содержательных контекстах смысл его сопрягается с удовольствием, кровожадностью, жаждой наслаждения, произволом и капризом. Как понятие, слово употреблялось и до 3. Фрейда. В медицинской, психологической и затем философской литературе оно появилось в работах М. Бенедикта «Электротерапия» (1868), А. Молля «Исследование сексуального влечения» (1898) и др.

Прежде всего, либидо — это проявление полового инстинкта, обостренного и неустанного сексуального влечения. Все вокруг пропитано пряным ароматом Эроса. Он многолик, его присутствие обнаруживается далеко за пределами эрогенных зон: в политике, в молитвенном экстазе, в житейской сутолоке. Эрос — глубинная, трудноутоляемая потребность человека и общества в целом. Он неизбывен, неисчерпаем. Все мы то и дело вязнем в оргастическом исступлении, в эротическом движении мысли, в сладчайших фантазийных грехах. Это, по 3. Фрейду, не только страсть, но и стиль современной жизни, специфический способ существования.

Огромная заслуга 3. Фрейда, как отмечал русский философ Б. П. Вышеславцев, состоит в открытии эротической природы подсознания. Половой инстинкт определяет в конечном счете первичные эмоциональные отношения между людьми. С него начинаются любовные и дружеские чувства, различные привязанности к себе самому, родственникам, сверстникам. Впрочем, не только это, но еще и тяга к родине, умозрительным понятиям, даже к Богу.

Обращаясь к изучению бессознательного, писал Н. А. Бердяев, мы находим там либидо, с рождения присущее человеку. В бессознательном мы обнаруживаем не только неудовлетворенное половое влечение, но и стремление к преобладанию и власти, смятенное сознание, уязвленное самолюбие, неугасимую обиду и зависть, вечную приговоренность к одной и той же судьбе. Признавая гениальной основную идею 3. Фрейда, а его метод — плодотворным, вместе с тем Н. А. Бердяев считал, что философ неправомерно придал либидо центральное и всеобъемлющее значение. В результате, по словам русского мыслителя, родилась ложная пансексуалистическая метафизика.

Однако нам, прошедшим через необоримое искушение властью, социальностью, до сих пор неизвестны другие неиссякаемые источники энергии в человеке, кроме Эроса. Это она, плодоносная активность, в своем преображении рождает культуру, все многообразие воображения и творчества. Эротическая энергия определяет все виды и самых простых, тривиальных, и экстраординарных отношений между людьми. Разве есть другие импульсы? Может быть, только обратная сторона либидо — огромная разрушительная мощь…

У 3. Фрейда слово «либидо» впервые перестало быть чисто назывным. В нем обозначился разносторонний метафизический смысл. В трактовке понятия основоположник психоанализа обнаружил себя как проницательный философ Эроса. Именно через либидо он пытался осмыслить множество культурных, социальных и антропологических вопросов.

Сам 3. Фрейд называл свои идеи метапсихологическими гипотезами. Огромная толпа, готовая к бессознательным свершениям, как выясняется, предельно эротизирована. Изнуряющий собственную плоть монах в молитвенном исступлении изживает сексуальные наслаждения. Жестоко мстит за себя, отмечал 3. Фрейд, пренебрежение к либидному фактору в армии. Межэтнические коллизии вообще нельзя понять без сложного синдрома любви и ненависти. Касаясь массовых политических движений, ученый уточнял, что каждый человек либидозно связан, с одной стороны, с вождем (Христом, полководцем, политическим лидером), а с другой — с иными массовыми индивидами.

Либидо раскрывает нам тайный смысл приговоренности к одной и той же судьбе. 3. Фрейд напоминает историю женщины, которая выходила замуж три раза подряд. Причем каждый се муж через короткое время заболевал, и она за каждым ухаживала до самой его смерти. Трогательное изображение такой судьбы, считал психиатр, дал Т. Тассо в героической поэме «Освобожденный Иерусалим». Герой Танкред, сам того не ведая, убил свою возлюбленную Клоринду, когда она сражалась с ним в латах вражеского рыцаря. После ее похорон он проник в зловещий заколдованный лес, повергший войско крестоносцев в ужас. Там он рассек мечом высокое дерево, но из древесной раны заструилась кровь и голос Клоринды, душа которой была заключена в дереве, обвинил его в том, что он снова ранил возлюбленную. Вот она, травестия (преображение) либидо.

По мнению 3. Фрейда, первичный эротический позыв никогда не перестает стремиться к полному удовлетворению. Ученый поместил инстинкт жизни в Эрос. Он, вслед за А. Вейсманом (1834−1914), рассматривал живую субстанцию морфологически, видя в ней две составные части: сому, которой суждено умереть, иными словами, тело, и другую часть — бессмертную, именно ту зародышевую плазму, которая служит целям сохранения вида, его размножения.

Может ли человеческое поведение иметь в своей подоснове единые, неразложимые импульсы? Отвечая на этот вопрос, 3. Фрейд уточнял, что ни в одной области психологии мы не бродим наугад в такой степени, как именно здесь. Каждый устанавливал столько инстинктов (или «основных инстинктов»), сколько ему было угодно, и распоряжался ими, как древние греческие философы своими четырьмя элементами: водой, землей, огнем и воздухом.

Работа 3. Фрейда «Массовая психология и анализ человеческого «Я» — это, вообще говоря, комментарий к сочинению французского социолога Г. Лебона «Психология толпы». Многое из того, о чем идет речь у 3. Фрейда, содержится в первоисточнике. Австрийский психолог пытался понять, что такое масса, как она приобретает способность решающим образом влиять на душевную силу отдельного человека, наконец, в чем состоит душевное изменение, к которому она вынуждает человека? Основные мысли Г. Лебона известны: сознательная умственная жизнь представляет собой лишь незначительную часть бессознательной жизни; масса импульсивна, изменчива и возбудима, она легковерна и чрезвычайно поддается влиянию; масса некритична, неправдоподобного для нее не существует. Чего недостает этой картине? Конечно же, простой констатации: масса заряжена эротической психоэнергетикой. Ее переполняют синдромы любви и ненависти. Г. Лебон сравнивал толпу с индивидом, как его понимали в эпоху Просвещения. Сразу бросается в глаза иррациональность массы, ее изменчивость. Однако чем питаются ее токи? Разумеется, не стремлением осознать реальность, отыскать истину. 3. Фрейд был здесь весьма убедителен: энергия либидо представляет собой количественную величину, хотя в настоящее время все еще неизмеримую.

Когда мы толкуем о современных проявлениях толпы, то бросается в глаза ее двойственность. Масса все время демонстрирует сложную смесь чувств. 3. Фрейд подчеркивал, что с точки зрения психоанализа это объяснимо: всякая любовь потенциально содержит в себе зерно ненависти; у толпы нет одного настроения, она обоготворяет и сокрушает, возвышает и сбрасывает с пьедестала, любит и испепеляет. Разумеется, все это можно, с точки зрения 3. Фрейда, объяснить рационалистически, указать на конфликтность интересов людей, однако либидозный «вклад» здесь также весьма весом.

Рой пчел сохраняет порядок благодаря присутствию королевы. Этот образ создал К. Ясперс. Мы тоже не обретаем душевного равновесия, пока не отыщем очередного идола. Но вот что поражает: политические лидеры вообще перестали соотносить свою популярность с реальными делами. Их имидж кроится совсем по другим меркам: против кого и с кем они.

У всех наших лидеров есть бездна противников, а с врагами не договариваются, не сотрудничают, их изобличают, изо всех сил стараясь вызвать ярость масс в расчете на скорую помощь слепых инстинктов. Толпа жадно внемлет тому, кто обнажит общественные язвы. Программы едва ли не всех новых партий начинаются с описания бездны, куда мы якобы летим. Истомленное сердце преисполняется сладостным предчувствием погони и возмездия за предшествующие страдания, унижения…

«Народ несется толпою* — это ремарка А. С. Пушкина. Так характеризуется очередное общественное «прозрение», которому масса обязана ее очередным «героем». Нам сегодня гораздо больше, чем 3. Фрейду, известно о способности толпы к бессмысленному разрушению, о возможности ее натравливания на людей.

Не случайно масса представлялась 3. Фрейду вновь ожившей первобытной ордой. Где толпа, там и миф, в котором воплощаются тайные вожделения человека, в частности, его галлюцинаторный опыт и драматургия бессознательного. Индивиду психологически неуютно в разорванном, расколотом мире. Он интуитивно тянется к нерасчлененному мироощущению. Миф освящает человеческое существование, придает ему смысл и надежду. Вот почему люди так часто отступают от трезвой мысли, отдавая предпочтение миру мечты.

Миф, таким образом, является тем шагом, при помощи которого, по мысли 3. Фрейда, отдельный индивид выходит из массовой психологии. Первым шагом был, несомненно, миф психологический, миф героический. Лживость мифа, по словам 3. Фрейда, завершается обожествлением героя. Толпа делегирует популистских лидеров, которые балансируют на разливах народного возмущения.

Еще и теперь, подчеркивал 3. Фрейд, массовые индивиды нуждаются в иллюзии, будто все они равным и справедливым образом любимы вождем. Сам же вождь никого любить не обязан. Он может быть абсолютно нарциссическим типажом. Такова в общих чертах либидозная структура массы…

Заслуга 3. Фрейда заключается еше и в том, что он попытался дифференцировать массы. Одно дело — политизированная толпа, другое — войско, охваченное паникой, третье — сообщество верующих. И церковь, и войско, по его мнению, представляют собой искусственные массы, т. е. такие, для удержания которых от распада и задержки изменения их структуры необходимо известное принуждение.

Либидо, по словам 3. Фрейда, это термин из области учения об эффективности. Сущность массы австрийский психиатр усматривал в ее либидозных связях. На это указывает и феномен паники, который, как обнаруживается, лучше всего изучать на военных массах. Дело в том, что паника возникает тогда, когда масса разлагается. Ужас предполагает ослабление либидозной структуры массы.

3. Фрейд был безусловно прав: в морфологии массы есть еще много вопросов, которые следовало бы изучить. Актуально его утверждение и ныне. Психологи обнаруживают прямую связь между сексуальной взволнованностью избирателей и имиджем политического лидера. Политик с ямочкой на подбородке активизирует Эдипов комплекс и заслуживает популярность среди тех, кому ведом этот импульс. Сходство с медведем олицетворяет сексуальную мощь, а это тоже подсознательный мотив. Взвинченность натуры харизматика намекает на роковые страсти. Шорох Эроса внятно слышен повсюду.

Все значительные мыслители, сподвижники и последователи 3. Фрейда, пытались вывести понятие либидо за пределы сексуальной сферы. Например, К. Г. Юнг трактовал либидо как психическую энергию, волевой порыв для преодоления препятствий и трудностей в жизни человека. По мнению философа, либидо обретает различные символические формы, как правило, не осознаваемые человеком и требующие расшифровки в рамках аналитической психологии. В полемике с 3. Фрейдом К. Г. Юнг расширил понятие либидо до психической энергии вообще, своего рода метафизического принципа психики. Философ пытался очистить психоаналитическую теорию от чисто сексуального подхода. Он утверждал, что все психические явления могут рассматриваться как обнаружения энергии, подобно тому, как все физические процессы могут пониматься как энергетические реализации. Субъективно и психологически эта энергия, по мнению К. Г. Юнга, понимается и переживается как сильное желание. Либидо здесь обретает первоначальное значение, не сводимое только к сексуальному влечению. Оно обозначает желание или импульс, которые не подчиняются никаким авторитетам, морали или чему бы то ни было другому. Либидо — потребность организма в самом его естественном состоянии. С генетической точки зрения, телесными потребностями, составляющими сущность либидо, являются голод, жажда, секс и эмоциональные состояния, или аффекты.

Таким образом, в аналитической психологии либидо рассматривается как психическая энергия, которая направляет и побуждает личность к любому виду деятельности. Интерес, внимание, различного рода стимуляции оказываются разными выражениями либидо. Либидо может меняться, но оно не может быть разрушено бесследно.

И если либидо, связанное с одним объектом, исчезает, то следует, по мнению К. Г. Юнга, ожидать его возникновения где-то еще. Оно служит показателем динамики жизненного процесса, проступающей в психической сфере человека. Либидо непостижимо иначе, кроме как в определенной форме, то есть оно идентично образам фантазии. Либидо «знает», куда ему направляться для обретения психического здоровья.

Обращаясь к понятию «либидо», Ш. Бодуэн предложил для этой основной душевной устремленности термин «эмоциональный потенциал». Для А. Адлера движущая пружина души — это жажда власти и господства. Э. Фромм постоянно пытался освободить учение своего наставника от эротической всеохватности. Впрочем, поздний 3. Фрейд сам отказался от понятия «либидо» и чаще пользовался словом «Эрос». Ученый, после пересмотра своей теории, центральной идеей которой была идея сексуальности, уже в 20-х годах создал новую концепцию, в которой страсть разрушения («инстинкт смерти») занял точно такое же место, как и страсть любви («жажда жизни», «сексуальность»). Однако многие исследователи учения 3. Фрейда по-прежнему рассматривают фрейдизм исключительно в духе сложившегося стереотипа, ограничивая его рамками учения о либидо как основополагающей страсти человека.

Сегодня психоаналитические идеи оказывают серьезное влияние на самые различные сферы образования, культуры и науки. Психоаналитическая философия распространена во всем мире. Она существует во множестве вариантов: «психологическая философская антропология» (Л. Бинсвангер), «экзистенциальный психоанализ» (Ж.-П. Сартр, Э. Фромм), синтетические представления о человеке, основанные на сочетании идей психоанализа с феноменологическим учением Э. Гуссерля (Л. Раухала), психоаналитическая герменевтика (А. Лоренц, Ю. Хабермас), структурный психоанализ (К. Леви-Строс, Ж. Лакан).

Огромное значение психоанализ имеет для наук о человеке, в том числе и для исследования различных аспектов научного и художественного творчества, психологии, медицины, морали, религии. Он проникает также в такие узкоспециализированные предметные области, как лингвистика, кибернетика, теория архитектуры и даже физика. Возрастающее влияние психоанализа наблюдается в теориях и практике современного искусства: литература, театр, живопись, кино. Не менее существенным оказывается воздействие психоанализа на множество философских и социологических школ, политологию и культурологию.