Ключевые принципы построения текста: фокус, организация и механика

Фундаментальное значение академического письма определяется тем, что коммуникация и передача знаний в науке происходит за счет публикаций. Публикуемый текст является публичным продуктом, который используется удаленными во времени и пространстве читателями, причем не известными автору и имеющими весьма разные фоновые, профессиональные знания, разные убеждения и культурные корни, несмотря на общий интерес к данному тексту [145; 169; 238]. Впрочем, даже среди специалистов одного профиля и представителей одной и той же социокультурной среды интерес этот может быть очень разным: кому-то интересен ход рассуждений автора, кто-то с ним категорически не согласен, а кому-то просто требуется найти в тексте конкретные данные для собственного исследования. Для того чтобы научиться обращаться к такой аудитории, необходимо получить не только знание о принципах современной научной коммуникации, но и освоить на практике навыки этой коммуникации, причем не интуитивным или подражательным путем, а через процесс обучения, т. е. эксплицитно.

Моделирование научного текста с учетом быстрого поиска информации читателем и оптимальных условий работы с его отдельными частями позволяет эксплицитно формировать навыки как академического письма, так и академического чтения, поскольку текст пишется в расчете на читателя. Курсы академического чтения (еще одна составляющая развития компетенций академической грамотности) помогают правильно использовать все части текста в поиске информации, быстро находить ее и правильно понимать. Работая с грамотно организованными текстами от статьи до книги, студенты вырабатывают и понимание того, насколько важно строить свой собственный текст так же.

К сожалению, принципы западного (разработанного в англоязычной традиции) академического чтения не работают с русскоязычными научными текстами, поскольку те им не следуют. Если в англоязычной библиотеке с открытым доступом можно собрать библиографию по конкретной теме за считанные часы, то с русскими книгами и статьями на это уйдут дни и недели. Таким образом, чтение и письмо — две стороны одной медали, однако развивать методологию обучения русскому академическому языку необходимо с письма, а не с чтения из-за отсутствия текстов, точно следующих традициям международного письма. Так, в моем учебном пособии «Академическое письмо: процесс, продукт и практика» [31], где подробно изложены рассматриваемые ниже учебно-методические принципы моделирования академического и научного текста, часть источников пришлось переводить с английского, а часть брать из переводных академических текстов.

Учебно-методическая литература по академическому письму на английском языке обширна, ориентируется на различные аудитории с разным уровнем языковой и академической подготовки как студентов [например, 89; 102; 169; 183; 194], так и уже публикующихся исследователей [например, 87; 101; 116; 152; 186; 235], а также систематизированные реферативные источники, помогающие быстро получить информацию по написанию или оформлению текста [например, 147; 148; 214].

Собственно принципы построения академического текста лежат вне национального языка, что позволяет легко экстраполировать компетенции академически грамотного построения текста в любой язык, в частности русский. Это металингвистические компетенции, позволяющие продуцировать основную мысль, обосновывать и организовывать ее в тексте по нелинейному принципу.

В риторике и композиции [например, 169; 179; 221] принято рассматривать три ключевых аспекта письма: фокус, организация и механика.

Под фокусом понимается прямое следование аргументации от тезиса к главному выводу, при котором не допускается внедрение в текст посторонней информации или отклонение от линии рассуждения [36]. Фокус имеет прямую связь с организацией текста как целого. Сюда входит формулировка исследовательского вопроса, который затем формулируется как рабочий тезис и приводит автора к заключению и главному выводу. Тезис является центральным звеном научного текста, как в капле воды отражающим все то, что автор хочет доказать или обосновать своим текстом. В процессе работы тезис многократно уточняется и «полируется» несколько раз до полного соответствия содержанию текста и идее автора («сильный тезис»). Тезис имеет свое законное место во введении, поэтому располагается в статье на первой, максимум второй странице.

В российских научных (тем более академических, студенческих) текстах найти тезис бывает непросто (если он вообще присутствует), и сформулирован он бывает невнятно, многословно или даже разбит по разным частям текста. Главный вывод (или центральный постулат для дальнейшей дискуссии) также не всегда связан напрямую с тезисом, вследствие чего работа часто уклоняется от фокуса и ответ дается не совсем на тот вопрос или не совсем так, как он был сформулирован в тезисе. Отклонения от фокуса ведут к избыточным ссылкам, не использующейся непосредственно в исследовании методологии, отступлениям от темы и прочей лишней информации.

Организация текста включает в себя как организацию целого текста, так и его элементов на основе принятой структуры, удобной и знакомой читателю. Базовым элементом организации является абзац, с построения которого чаще всего начинается обучение академическому письму. Структура абзаца следует той же логике, что и целый текст: в начале идет заглавное предложение, содержащее тему абзаца и контрольную мысль, сужающую тему до размеров абзаца (например, «Организация введения по принципу воронки имеет ряд преимуществ»). Заглавное предложение позволяет без чтения абзаца понять, о чем в нем пойдет речь, поэтому для того, чтобы составить представление о содержании академически грамотно написанного текста, достаточно пробежать глазами по первым предложениям (даже строкам или словам) каждого абзаца.

Типичной ошибкой авторов, не знакомых с системой академического письма и не развивших навыка построения абзаца, является деление текста на абзацы вместо того, чтобы строить его из них. Существуют технологии генерации идей от фокуса к содержанию, благодаря которым текст строится как карта или инженерная конструкция, а затем уже облекается в словесную форму. При этом заглавные предложения задают абзацы и их расположение в тексте. Западные авторы с экстенсивной практикой научного письма делают это автоматически, т. е. эксплицитный навык построения текста по законам академического письма становится неотъемлемой частью их работы над текстом. Если текст разрезать на абзацы и перемешать, не читая, то собрать его можно будет лишь в одном порядке, поскольку логика его организации будет очевидна и неоспорима. Проделать то же самое с текстом русского исследователя практически нереально.

Организация предусматривает построение введения и заключения, рамочных элементов текста.

Введение

строится на основе логического порядка от «интриги», привлекающей читателя к проблеме, через ее постановку и указание недостатка знания в данной теме, которое побудило автора писать текст, к формулировке тезиса и перечислению (обзору) аспектов, по которым текст будет развиваться. Оно сужает исследование до размеров текста и дает представление читателю о порядке изложения и выводе, который следует ожидать. Оно именно вводит в текст по принципу «воронки», в отличие от заключения, которое содержит не только вывод, но и краткое перечисление аспектов, по которым этот вывод получен (суммирование текста), а заканчивается рекомендациями и (или) оценкой и (или) прогнозом. Таким образом, заключение имеет вид «обратной воронки» и выводит читателя за пределы текста в сферу дальнейшего обсуждения. Не имея эксплицитной модели введения и заключения, российские исследователи (не только студенты и аспиранты, но и преподаватели) часто не видят разницы между ними, если они извлечены из текста. Мой опыт проведения семинаров демонстрирует это с неизменным постоянством. К счастью, понимание через эксплицитную модель приходит очень быстро — в отличие от навыка написания рамочных элементов, что приходит только с практикой.

Под механикой понимается синтаксис и грамматика текста. Важно, что академическое письмо имеет четкое разграничение от смежных, но иных дисциплин — русского языка и культуры речи — именно по механике. Если эти дисциплины учат, где ставить запятые или как сочетать отдельные группы слов или как меняется стилистика от употребления того или иного слова, то академическое письмо учит правильно организовывать смысл и тем самым избегать лишней пунктуации и лишних слов. Структура предложения в тексте тесно связана с логикой рассуждения. Имеет значение место расположения второстепенной и главной информации, известной и новой; играет роль даже использование заглавных букв в начале предложения. Механика неразрывно связана с фокусом и организацией, обеспечивая экономность, связность и ясность текста. К сожалению, российские авторы не знакомы с использованием таких обязательных средств логической организации текста, как параллельные структуры, повторение ключевых слов, недопущение синонимов и запрет на использование местоимений. Они также редко пользуются сигналами перехода и союзной связью. Бич российских текстов — бессоюзные предложения (с полным отсутствием логического оператора), избыток тире вместо глаголов (главных акторов текста) и увлечение двоеточиями и запятыми. Эти ошибки и их последствия подробно описаны мной в публикациях [31; 32; 36].

Еще одной характеристикой современного научного текста является его открытость для общества. Язык текста должен быть ясен и понятен любому образованному читателю, по крайней мере в ключевых, метатекстовых элементах, таких как введение, дискуссия и заключение [145]. Невнятный, нарочито «академизированный», трудно читаемый язык, ориентированный исключительно на узких специалистов, считается проявлением академической безграмотности автора и неуважения к академическому сообществу. Именно чудовищный синтаксис и нарочито громоздкая терминология многих российских публикаций заведомо ставит их в положение недостойных к публикации в международных научных изданиях.

То же касается эмоциональности текста и многословия — типичных ошибок гуманитарных и общественно-научных исследований. Авторы, воспитанные на художественной литературе, страдают избыточной публицистичностью и бездоказательностью, ненужными обобщениями и агрессивностью (например, фразы с «нельзя» или «необходимо» вместо прямого указания на того субъекта, кто, с точки зрения автора, должен или кому автор рекомендует предпринимать соответствующие действия).

Одной из наиболее характерных черт, присущих всем бюрократизированным и формализованным текстам независимо от национальной принадлежности авторов, является номинализация — подмена глаголов существительными. Дж. Бин приводит в качестве примера сопоставление двух предложений: нормального «Успешные авторы выражают действия через глаголы» и написанного номинализатором «В целях обеспечения стилистики текста, которая опирается на принципы письма, широко признанные эффективными, в высшей степени предпочтительным методом является выражение действия через посредство глагола». Он заключает: «Номинализацией страдают те, кто „заразился“ ею через незащищенные контакты с бюрократами, людьми с психическими расстройствами речи или чиновниками системы образования» [95, р. 248]. Последнее особенно наглядно демонстрирует, почему самые неудобоваримые тексты пишут у нас представители системы образования.