Животное, испытавшее раскаяние (3. Фрейд)

Можно говорить об эволюции сознания, необязательно связывая себя с Ч. Дарвиным. Рассудок создает не только орудия, он одухотворяет судьбу, ценность, намерение. Дарвин пытался отогнать эти сомнительные фигуры от науки. Ортодоксальная биология изображала эволюцию исключительно как дело ненаправленного отбора. Этот заведомо бессмысленный, ценностно нейтральный процесс основывается в дарвинизме на беспорядочных явлениях и сохраняет в саморазвитии лишь благоприятные физические атрибуты.

Вот почему многие философы пытались придать эволюции некий духовный смысл. Так, Ф. Ницше и Анри Бергсон (1859— 1941) придавали эволюционной драме этическую ценность и характер великолепного проекта. Оба философа основывались главным образом на теории эволюции французского естествоиспытателя Жана Ламарка (1744—1829), основного противника Дарвина в биологии на протяжении всего XIX в. Ламарк поставил в центр своих размышлений об изменении «внутреннее чувство» к развитию необходимых им органов и способностей. Эти приобретенные характеристики они передают потомству.

Свободно импровизируя на темы Ламарка, Ницше утверждал, что эволюция ведет за пределы физической адаптации к творческому превосходству, значительно более великому, — к сверхчеловеку. Он явится тираном и первопроходцем самоосуществления.

А. Бергсон верил в то, что под влиянием «жизненного порыва» эволюция, с трудом преодолевая сопротивление материи, движется в направлении высшего философского просветления. Вселенная, стало быть, превращается в «машину для производства богов».

По мнению 3. Фрейда, человек обладает свойством, которого нет в животном мире. Но это качество не дано от рождения человеку, не соприродно ему. Оно возникает неожиданно, случайно, но не бессмысленно, потому что в самой природе человека заложена возможность такого благоприобретения. Речь идет о совести как о даре, выделившем человека из царства животных.

Фрейд выводил феномен совести из первородного греха, совершенного пралюдьми, — убийства первобытного «отца» (тотема). Сексуальное соперничество детей с отцом привело к тому, что они у истоков истории решили избавиться от него. Вот почему дети убили главу рода, а затем закопали его. Однако этот поступок не прошел для них бесследно. Страшное преступление пробудило раскаяние. Дети поклялись никогда больше не совершать таких деяний. Так, по Фрейду, произошло рождение человека из животного.

Как могло проявить себя чувство, которое прежде не было свойственно человеку? На этот вопрос Фрейд отвечает: «Я должен утверждать, как бы парадоксально это ни звучало, что чувство вины существовало до проступка… Людей этих с полным правом можно было назвать преступниками вследствие сознания вины»^[1]. По убеждению Фрейда, ощущение изначальной вины имело своим источником «комплекс Эдипа».

Врожденное бессознательное влечение вызвало грех, который оказался поворотным пунктом в антропогенезе, перводвигателем человеческой истории. Фрейд подчеркивал, что «совесть, теперь являющаяся наследственной душевной силой, приобретена человечеством в связи с комплексом Эдипа»¹. Совершив коллективное преступление, пралюди соорганизовались в экзогамный (экзогамия — характерный для первобытнообщинного строя запрет браков в пределах одной родственной группы. — /7. Г.) род, т. е. обрели способность к социальной жизни, что содействовало превращению животного в человека.

Пожалуй, стремление Фрейда преодолеть эволюционно-орудийную концепцию антропогенеза заслуживает внимания. Он пытается подойти к этой проблеме через истолкование психической деятельности прачеловека, подчеркивая принципиальное отличие животного как существа, не обладающего феноменом совести. Эволюция, таким образом, выглядит как процесс, в ходе которого выявляется нечто радикально иное, хотя и заложенное в поступательном движении живой материи.

Фрейд считал, что ему удалось найти источник социальной организации, моральных норм и, наконец, религии в акте отцеубийства. В первобытной орде, как он полагал, вся власть принадлежала отцу, который не допускал к женщинам подрастающих сыновей. Однажды изгнанные сыновья объединились, убили и съели отца. «Тотемное пиршество, — писал Фрейд, — быть может, — первое празднество, которое стал отмечать человек, служит воспоминанием об этом преступном деянии»^[2][3]. Поскольку Бог для Фрейда не что иное, как сублимированный отец, то сам Бог убивался и приносился в жертву на тотемных пиршествах. «Это убийство Бога Отца есть первородный грех человечества. Эта вина и искупается затем жертвенной смертью Иисуса Христа», — писал Фрейд^[4].

Достоверна ли, прежде всего этнографически, версия Фрейда? Этнологи того времени — от У. Риверса до Ф. Боаса, от А. Кребера до Б. Малиновского — отвергали гипотезу основоположника психоанализа. Они отмечали, что тотемизм не является древнейшей формой религии, что он не универсален и далеко не все народы прошли через тотемическую стадию, что среди нескольких сот племен английский исследователь религии Джеймс Фрэзер (1854—1941) нашел только четыре, в которых совершалось бы ритуальное убийство тотема и т. д. Вся эта критика не произвела никакого впечатления ни на Фрейда, ни на его последователей¹.

Первобытный грех Фрейд связывает с происхождением амбивалентной (двойственной) психики социальных существ. Но ведь если бы этой амбивалентной психики не было до «греха», значит, не было бы и никакого греха, подчеркивает Ю. М. Бородай, были бы просто звери, пожирающие друг друга «без зазрения совести». «Фрейд пытался генетически объяснить социальную психику человека (совесть), но он целиком остался внутри магических кругов этой раздвоенной психики — самосознания, обреченного из „кожи вон лезть“, пытаясь распутать клубок враждующих вожделений, подглядывать внутри себя, противопоставлять себя самому в качестве внешней цели и подавлять в себе внутреннего врага этого созидания, вновь низвергаться в хаос и возрождаться вновь»^[5][6].

Психика человека еще на животной стадии амбивалентна. Фрейд подчеркивает, что мы ничего не знаем о происхождении этой двойственности. Коли так, неясно, какова реальная причина тех действий прачеловека, которая привела к появлению феномена совести. Если же не удается объяснить феномен нравственности, то и теория происхождения человека оказывается абстрактной. Ведь она целиком строится на факте благоприобретения совести.

• [1] Фрейд 3. и др. Психоанализ и учение о характерах. М., 1923. С. 190.
• [2] Фрейд 3. и др. Психоанализ и учение о характерах. С. 191.
• [3] Фрейд 3. Тотем и табу. М., 1922. С. 10.
• [4] Там же. С. 11.
• [5] Элиаде М. Оккультизм, колдовство и культурные моды // Рациональное и иррациональное в современном сознании. Вып. 4. М., 1987.С. 97−98.
• [6] Бородай Ю. М. Психоанализ и «массовое искусство» // Массовая культура: иллюзии и действительность. М., 1975. С. 167.