Причины переводческих трансформаций

В приведенных выше примерах переводческие трансформации выступают средством разрешения противоречия, периодически возникающего между двумя требованиями к переводу: требованием равноценности регулятивного воздействия ИТ и ПТ и требованием определенной меры их семантико-структурного подобия.

В чем суть и причины этого противоречия, которое позволительно будет назвать изначально присущим свойством перевода? Отвечая на этот вопрос, можно назвать целый ряд разнохарактерных причин, относящихся как к сфере фактора «текст», так и к сфере фактора «человек».

Заметим, что реакция человека на текст определяется не только свойствами самого текста (отраженными в нем свойствами языка, его семантикой и структурой), но и наличием определенных предпосылок, которыми человек должен обладать, чтобы адекватно воспринять и интерпретировать текст. Сюда относятся знание языка, на котором составлен текст, наличие привычек к определенным языковым стандартам и стереотипам и определенных предварительных знаний, без которых нельзя толком понять, о чем идет речь. Этот комплекс предпосылок, без которого невозможна успешная языковая коммуникация, мы будем именовать коммуникативной компетенцией (КК).

Каждая из составляющих КК играет свою роль в процессе восприятия и интерпретации текста. Так, незнание языка общения вообще делает языковую коммуникацию невозможной. Отсутствие у получателя текста необходимой предварительной информации приводит ко всем нам хорошо известной ситуации, когда «слова понятны», но непонятна суть сказанного. (Так, в частности, бывает, когда мы становимся невольными свидетелями чужого разговора.) Что касается несоответствия текста привычным речевым стандартам, то оно может вызвать как положительный, так и отрицательный эффект. Например, яркая необычность поэтической речи несет в себе заряд эстетического воздействия («Не видать конца и края — только синь сосет глаза». С. Есенин), нарочито неправильная речь писателейюмористов и их персонажей смешит читателя («…Квартира № 8 тоже, без сомнения, подозрительна по самогону…» М. Зощенко; «Подъезжая к станции и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа». А. Чехов).

Там же, где непривычность способа выражения, неправильность речи выступает не специальным средством выразительности, а результатом неумения, недостаточной коммуникативной компетентности, она становится фактором, препятствующим успешной коммуникации. Происходящая от некомпетентности «необычность» речи затрудняет ее восприятие, отвлекает внимание от содержания. Подробнее об этом будет сказано в гл. 2, сейчас же сделаем два важных вывода общего плана.

• 1. Воздействие, оказываемое текстом на адресата, определяется соотношением свойств текста с коммуникативной компетенцией адресата (Т: КК).
• 2. Для того чтобы в переводе воспроизвести регулятивное воздействие текста, необходимо, чтобы соотношение свойств переводного текста (ПТ) с коммуникативной компетенцией носителя переводящего языка (КК_ПЯ) было бы аналогично (приблизительно равно) соотношению свойств исходного текста (ИТ) с коммуникативной компетенцией носителя исходного языка (КК_ИЯ). Формально это можно выразить так: ПТ: КК_ПЯ ~ ИТ: ККИЯ. Преобразовав это выражение по правилам производной пропорции, мы получаем формулу ПТ: ИТ «КК_ПЯ: КК_ИЯ, которая означает, что переводной текст должен быть неравен исходному тексту в той степени, в какой коммуникативная компетенция носителей ПЯ не равна коммуникативной компетенции носителей ИЯ. Это целенаправленно создаваемое переводчиком неравенство двух текстов компенсирует неравенство двух коммуникативных компетенций таким образом, чтобы возникало относительное равенство двух соотношений: ПТ: КК_ПЯ и ИТ: КК_ИЯ, которое и обеспечивает эквивалентность регулятивного воздействия двух текстов.

Поясним сказанное на элементарных примерах:

1. Dann… versucht er sich an die Gegend zu erinnern und an die Zeit, als er hier ein paarmal mit seinem Kafer durchgefahren ist. (Karau, G. Go oder Doppelspiel im Untergrund).

Затем… пытается припомнить и те времена, когда он здесь проезжал на своем «жуке» — «фольксвагене» старой модели. (Карау, Г. Двойная игра).

2. In keinem Falle ergibt die Uberpriifung der Zeitdifferenzen zwischen Einund Ausreise ein Verdachtsmoment. Wer hereingekommen ist, ist auch wieder hinaus. Es ist das ubliche Feuer-Wasser-Kohle-Spiel, bei dem man immer zu heiren bekommt: Wasser. (Ibid.).

Ни в том, ни в другом случае дополнительная проверка разницы между временем въезда и выезда не выявила ничего подозрительного. Кто въехал, тот выехал. Одним словом, как при гадании «любит, не любит», когда все время выходит «не любит». (Там же).

3. Sie hatte den falschen Weg genommen und musste zuriick. (Feuchtwanger, L. Erfolg).

Она ошиблась дорогой, и ей пришлось повернуть назад. (Фейхтвангеру Л. Успех).

4. Er schlagt vor, dass wir uns vertragen wollen. (Remarque, E. M. Im Westen nichts Neues).

Он предлагает нам пойти на мировую. (Ремарк, Э. М. Па западном фронте без перемен) В первом случае задача переводчика заключается в том, чтобы создать такое неравенство ПТ по отношению к ИТ, которое компенсировало бы незнание русским читателем того, что первые модели машины «фольксваген» за форму своего кузова получили в Германии шутливое название «жук».

Во втором случае компенсирующее неравенство заключается в том, что сравнение описываемой ситуации с абсолютно неизвестной русскому читателю немецкой игрой заменено сравнением с хорошо известной ему русской реалией, которое не хуже немецкого сравнения характеризует ситуацию.

Третий пример демонстрирует необходимость учитывать в переводе языковые традиции, привычку носителей языка к тому, чтобы данное содержание выражалось именно этими словами, а не иначе. Первую часть немецкой фразы, казалось бы, можно было перевести гораздо ближе к исходному тексту: «Она пошла по неправильному пути…» или «Она выбрала неправильную дорогу…» Однако так по-русски принято говорить главным образом тогда, когда речь идет о пути в переносном значении этого слова — жизненном пути, профессиональной карьере и т. д.: «Он выбрал неверный путь достижения своей цели». Поэтому прямое соответствие немецкому выражению в данном контексте звучало бы несколько двусмысленно и, возможно, заставило бы читателя усомниться в правильном восприятии смысла написанного. Именно поэтому переводчик совершенно правомерно избрал стандартное русское выражение, более точно обозначающее ситуацию: «Она ошиблась дорогой».

Подобное можно сказать и о переводе последней фразы. Более прямой перевод: «Он предлагает, чтобы мы терпели друг друга (ладили, уживались друг с другом)» звучит не вполне по-русски, и переводчик обоснованно избрал привычные для русского уха средства языкового выражения.

Итак, причинами переводческих трансформаций выступают существенные расхождения коммуникативных компетенций носителей ИЯ и носителей ПЯ в тех или иных компонентах и необходимость нивелировать («сгладить») их ради достижения равноценности регулятивного воздействия ИТ и ПТ.

Мы уже говорили и повторим еще раз, что отнюдь не всегда трансформации необходимы. Нередко имеется возможность перевести «слово в слово», и этим, конечно, надо пользоваться. Сравните:

Ich atmete tief Morgenluft ein. Sie war kuhl und frisch.

Я глубоко вдыхал утренний воздух. Он был прохладен и свеж.

Контрольные вопросы

• 1. Какими факторами помимо самого текста определяется реакция адресата на текст?
• 2. Какие можно привести примеры речи, которая нс соответствует привычным речевым стандартам: а) речи, несущей эмоционально-эстетический эффект; б) речи, отрицательно влияющей на ее восприятие?
• 3. Какая «формула» эквивалентности (равноценности) должна быть реализована в переводе? С помощью какого неравенства достигается в переводе равноценность регулятивного воздействия исходного и переводного текстов? Какие вы можете привести примеры, в которых эта равноценность достигнута с помощью такого рода неравенства, и как вы их прокомментируете?
• 4. Можете ли вы подобрать примеры, в которых для достижения равноценности исходного и переводного текстов упомянутого неравенства не требуется (где возможен перевод, максимально близкий к оригиналу)?