Особенности сети Интернет: контекст разделения властей

В современных правовых системах можно найти много примеров того, что, условно говоря, роль законодательной власти в регулировании отношений в сети Интернет сводится преимущественно к установлению либо системы предельно общих правил, либо, напротив, детального регулирования предельно узких областей общественных отношений, связанных с сетью Интернет. Например, регулирование персональных данных (персональные данные — правовой институт, который сложился именно в условиях развития информационно-телекоммуникационных технологий) в США осуществляется преимущественно на отраслевом уровне, т. е. на уровне подзаконных актов, а не законов.

Аналогичные примеры, разумеется, можно найти и в российской правовой системе. Одним из наиболее значимых изменений в правовом регулировании сети Интернет в России стало принятие Федерального закона от 05.05.2014 № 97-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон „Об информации, информационных технологиях и о защите информации“ и отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам упорядочения обмена информацией с использованием информационнотелекоммуникационных сетей». Данный Закон получил широкое освещение в российских и зарубежных СМИ как «Закон о блогерах»^[1], поскольку он ввел в Закон об информации сг. 10.2 «Особенности распространения блогером общедоступной информации», частично систематизировав существующие правовые нормы применительно конкретно к «блогерам», частично установив новые правила. Однако более значимым для интернет-индустрии и менее заметным по публикациям в СМИ было введение ст. 10.1 «Обязанности организатора распространения информации в сети „Интернет“».

Согласно п. 1 ст. 10.1 Закона об информации организатор распространения информации — «лицо, осуществляющее деятельность по обеспечению функционирования информационных систем и (или) программ для электронных вычислительных машин, которые предназначены и (или) используются для приема, передачи, доставки и (или) обработки электронных сообщений пользователей сети „Интернет“». Такое общее определение, как уверенно можно сказать, лишено формальной определенности и допускает излишне широкое толкование^[2]. Вместе с тем на практике оно было преимущественно нацелено (и применяется, в основном, таким образом) на регулирование социальных сетей и иных коммуникационных интернет-сервисов.

Одной из ключевых обязанностей таких коммуникационных интернет-сервисов является хранение на территории РФ информации о фактах приема, передачи, доставки и (или) обработки голосовой информации, письменного текста, изображений, звуков или иных электронных сообщений пользователей сети Интернет и информацию об этих пользователях в течение шести месяцев с момента окончания осуществления таких действий, а также предоставление указанной информации правоохранительным органам. Обратим внимание, что речь не идет о хранении и обязанности предоставления на основе специальной нормы, делающей исключение из установленной процедуры, самого содержания сообщений пользователей, — оно, по общему правилу, должно охватываться тайной переписки («иных сообщений»), установленной ч. 2 ст. 23 Конституции РФ.

Очевидно, данная норма, в контексте системных проблем правового регулирования отношений в сети Интернет, содержит как минимум одну проблему, требующую разрешения — это проблема юрисдикции в смысле действия данного положения Закона об информации в пространстве. Данная проблема может быть раскрыта в двух аспектах: общем, а именно может ли данная норма российского федерального закона создавать права и обязанности для зарубежных компаний, а если да — то в каком объеме и на каких основаниях, и частном, а именно, о каких пользователях здесь идет речь? Закон об информации не раскрывает понятие и критерии пользователей, однако, что важно в контексте рассматриваемой проблемы законодательного регулирования инновационных технологий, указанная частная проблема определения юрисдикции раскрывается на уровне подзаконного акта^[3]. Оказывается, что организатор распространения информации должен обеспечивать хранение такой информации и ее представление правоохранительным органам не во всех случаях, а только в случаях, если пользователь, обобщая, связан с территорией РФ^{. Здесь мы в очередной раз можем усмотреть признаки теста «минимума контактов» в российском законодательстве в части разрешения проблемы определения юрисдикции в сети Интернет.

Данный пример характерен для правового регулирования отношений в сети Интернет тем, что разрешение системной правовой проблемы регулирования отношений в сети Интернет вынесено на уровень подзаконного акта. В общем, это объективно обусловлено темпами инновационного развития сети Интернет. С точки зрения консервативного взгляда на право, разумеется, такой подход можно подвергнуть критике: разрешение одного из ключевых общих вопросов фрагментарно вынесено на уровень подзаконного акта, который в целом должен издаваться исключительно во исполнение закона. Однако скорость, с которой развиваются современные информационные технологии, позволяет предположить, что в ближайшем будущем могут, например, появиться иные существенные признаки связи пользователей с территорией РФ и, как следствие, с российской юрисдикцией, которые либо должны будут стать существенным дополнением к имеющемуся списку, либо в принципе сделают его неактуальным. Вынесение подобных критериев на уровень законодательства, с учетом медленных темпов и сложности процедуры внесения изменений в закон (или принятия нового закона), но сравнению с принятием подзаконного акта, пусть даже на уровне Правительства РФ, не отвечало бы потребностям правового регулирования в области отношений в сети Интернет.

Таким образом, в условиях современного информационного общества, в части правового регулирования отношений в сети Интернет, роль законодательной власти, в определенном смысле, ограничивается, как следствие факторов, определяющих значение сети Интернет и формирующих контекст системных проблем правового регулирования данной области.

• [1] См., например: Корченкова Н. К обязанностям блогеров предложили добавить права //Коммерсант. [Электронное издание]. URL: http://www.kommersant.ru/doc/2 613 142 (датаобращения: 14.01.2016).
• [2] При буквальном прочтении под такое определение может попадать любой чат в онлайн-игре, любительский интернет-форум и т. п.
• [3] См. п. 12 Правил хранения организаторами распространения информации в информационно-телекоммуникационной сети Интернет информации о фактах приема, передачи, доставки и (или) обработки голосовой информации, письменного текста, изображений, звуков или иных электронных сообщений пользователей информационно-телекоммуникационной сети Интернет и информации об этих пользователях, предоставления ее уполномоченным государственным органам, осуществляющим оперативно-разыскную деятельность илиобеспечение безопасности Российской Федерации, утвержденных постановлением Правительства РФ от 31.07.2014 № 759.