Практикум. 
Педагогическая антропология

Вопросы для самоконтроля.

• 1. Что значит «питание» души?
• 2. Как воспитание может предотвращать становление преступника? Чего следует остерегаться воспитателю и почему?
• 3. Почему без рефлексии нет качественного воспитания?
• 4. Как тренировать в молодом поколении способность отличать ложь от правды и предвидеть последствия своих и чужих поступков и событий?
• 5. Из каких основных пластов культуры состоит общее образование?
• 6. Что такое учебно-воспитательный план? Каково его содержание, каково соотношение его четырех важнейших компонентов?
• 7. Какие вам известны законы воспитания? В чем их содержание?
• 8. Какие главные инструменты эффективной работы учащихся в школе вам известны?

Задания для размышления.

• 1. Раскройте понятие школьной энциклопедии. Сопоставьте его с понятием личной энциклопедии. Сравните его с понятием кругозора.
• 2. Вчитайтесь в приведенный ниже в сокращении рассказ А. II. Чехова «Дома». У героя рассказа недавно умерла жена, он не умеет воспитывать детей, а тут ему сообщают, что его сын Сережа таскает папиросы из его стола и курит. Отец выговаривает сыну, требует, чтобы тот прекратил курить, но мальчик не слушает его, отвлекается. И вдруг, слушая перед сном незатейливую сказку, придуманную отцом, проникается мыслью о вреде курения.

Благодаря чему? Что оказалось более результативным, чем нотации и увещевания? Почему?

«Евгений Петрович не знал, как втолковать ребенку, что ему никак нельзя привыкнуть к табаку. Пока он ходил и думал, Сережа взобрался с ногами на стул сбоку стола и начал рисовать. «У него свое течение мыслей! — думал прокурор. — У него в голове свой мирок, и он по-своему знает, что важно и не важно. Чтобы овладеть его вниманием и сознанием, недостаточно подтасовываться иод его язык, но нужно также уметь и мыслить па его манер. Он отлично бы понял меня, если бы мне в самом деле было жаль табаку, если бы я обиделся, заплакал… Потому-то матери незаменимы при воспитании, что они умеют заодно с ребятами чувствовать, плакать, хохотать… Логикой же и моралью ничего нс поделаешь. Ну, что я ему еще скажу? Что?»…

Пробило десять часов.

• — Ну, мальчик, спать пора, — сказал прокурор. — Прощайся и иди.
• — Нет, папа, — поморщился Сережа, — я еще посижу. Расскажи мне что-нибудь! Расскажи сказку.
• — Изволь, только после сказки — сейчас же спать.

Слушай, — начал он, поднимая глаза к потолку. — В некотором царстве, в некотором государстве жил-был себе старый, престарелый царь с длинной седой бородой и… и с этакими усищами. Ну-с, жил он в стеклянном дворце, который сверкал и сиял на солнце, как большой кусок чистого льда. Дворец же, братец ты мой, стоял в громадном саду, где, знаешь, росли апельсины… бергамоты, черешни… цвели тюльпаны, розы, ландыши, пели разноцветные птицы… Да… На деревьях висели стеклянные колокольчики, которые, когда дул ветер, звучали так нежно, что можно было заслушаться. Стекло дает более мягкий и нежный звук, чем металл… Ну-с, что же еще? В саду били фонтаны… Помнишь, ты видел на даче у тети Сони фонтан? Вот точно такие же фонтаны стояли в царском саду, но только в гораздо больших размерах, и струя воды достигала верхушки самого высокого тополя.

Евгений Петрович подумал и продолжал:

У старого царя был единственный сын и наследник царства — мальчик, такой же маленький, как ты. Это был хороший мальчик. Он никогда не капризничал, рано ложился спать, ничего не трогал на столе и… и вообще был умница. Один только был у него недостаток — он курил…

Сережа напряженно слушал и, не мигая, глядел отцу в глаза. Прокурор продолжал и думал: «Что же дальше?» Он долго, как говорится, размазывал да жевал и кончил так:

— От курения царевич заболел чахоткой и умер, когда ему было 20 лет. Дряхлый и болезненный старик остался без всякой помощи. Некому было управлять государством и защищать дворец. Пришли неприятели, убили старика, разрушили дворец, и уж в саду теперь нет ни черешен, ни птиц, ни колокольчиков… Так-то, братец…

Такой конец самому Евгению Петровичу казался смешным и наивным, но на Сережу вся сказка произвела сильное впечатление. Его глаза подернулись печачыо и чем-то похожим на испуг; минуту он глядел задумчиво на темное окно, вздрогнул и сказал упавшим голосом:

— Не буду я больше курить…

Похоже, что Сереже жаль стало и царевича, и царя. Когда он простился и ушел спать, его отец думал о том, что незатейливая история сильнее нравоучений, проповедей и увещеваний.

Вспомнил он себя самого, почерпавшего житейский смысл не из проповедей и законов, а из басен, романов, стихов…".