Систематизация знаний и формирование отдельных отраслей криминалистики

Отдельные успехи в создании научных методов борьбы с преступностью, которые можно было наблюдать во второй половине XIX века, тем не менее еще не давали оснований говорить о рождении новой науки. Как система научных методов раскрытия и расследования преступлений криминалистика возникла лишь в конце XIX века, и, в первую очередь, благодаря усилиям профессора Грацкого университета Ганса Гросса, долгие годы проработавшего судебным следователем. Заслуга Гросса состояла в том, что он систематизировал накопленные знания, изложив основные положения новой науки в своем фундаментальном «Руководстве для судебных следователей», изданном в русском переводе тремя выпусками в Смоленске, а позднее — четвертым изданием в Петербурге под новым названием: «Руководство для судебных следователей как система криминалистики» (СПб., 1908 г.), где автором впервые был использован термин «криминалистика» для обозначения новой научной дисциплины. Именно с систематизацией накопленных знаний связывал Ганс Гросс возникновение новой науки. «Тот, кто осматривал следы от человеческих ног, — писал основоположник криминалистики, — кто запечатлел в памяти слово из воровского жаргона, кто начертил план места происшествия — каждый из них применил те или иные из положений криминалистики. Но эти отдельные действия не имели научного обоснования, а когда все эти приемы и действия подвергнуты были разработке и приведены в систему, то мы получили право потребовать признания за криминалистикой значения науки…»^[1].

Труд Г. Гросса оказался настолько популярен среди криминалистов, что до настоящего времени переиздается в Германии с дополнениями, обусловленными современным состоянием развития криминалистической науки. Эти дополнения вносились в разные периоды времени разными учеными, которые выступали, таким образом, в роли неких «соавторов» очередного издания работы «творца», как иногда называют Г. Гросса, криминалистики^[2].

Говоря о становлении криминалистики как науки нельзя не упомянуть о тех открытиях XIX века, благодаря которым наметились целые направления криминалистических исследований. И здесь, прежде всего, следует вспомнить о судебноисследовательской фотографии, создателем которой по праву считают русского ученого Евгения Федоровича Буринского, основавшего в 1889 году первую в мире судебно-фотографическую лабораторию при Санкт-Петербургском окружном суде. Е. Ф. Буринскому криминалистика обязана и открытием фотографического метода усиления контраста, который и сегодня используется для выявления маловидимых и невидимых записей. Эффективность своего метода Е. Ф. Буринский блестяще продемонстрировал на примере исследования древних рукописей, обнаруженных при проведении земляных работ в Московском Кремле в 1843 году. Долгие годы видные ученые России и зарубежных стран безрезультатно трудились над расшифровкой этих рукописей. Их мнение оказалось единодушным: текст прочитать невозможно из-за того, что краситель, которым он был исполнен, бесследно выцвел. В 1894 году Е. Ф. Буринский взял на себя смелость решить эту задачу. В результате проведения многочисленных опытов Е. Ф. Буринскому удалось изготовить фотоснимки, на которых невидимый ранее текст стал доступен для чтения. Суть нового метода заключалась в многократной пересъемке одного и того же документа с последующим изготовлением нескольких его негативных копий. Эти негативы накладывались друг на друга, и с них печатался фотоснимок, на котором фактически оказывалось «суммированным» позитивное изображение исследуемого документа с увеличенной соответственно количеству негативов контрастностью. Эта работа была по достоинству оценена Российской Академией наук, присудившей ученому свою высшую награду — премию М. В. Ломоносова^[3].;

Немало заслуг в деле создания методов научной криминалистики принадлежит и выдающемуся русскому хирургу Н. И. Пирогову, который одним из первых ученых поставил судебно-баллистическое исследование на научную основу. Судебные органы не раз поручали ему проведение экспертиз огнестрельного оружия как специалисту в области «полевой хирургии», имеющему богатый опыт в лечении огнестрельных повреждений, который он приобрел еще во времена «Крымской» («Восточной») войны 1853—1856 годов. Каждое свое исследование Н. И. Пирогов иллюстрировал многочисленными опытами, чтобы не осталось сомнений в достоверности, строгой научности формулируемых им выводов. Это в наше время криминалистам хорошо известна методика определения дистанции, с которой производился близкий выстрел. Во второй половине XIX века такими сведениями наука не располагала, хотя потребность в них практика ощущала весьма остро, особенно когда необходимо было выяснить, имело ли место убийство с применением огнестрельного оружия, самоубийство или несчастный случай. И. Ф. Крылов приводит по этому поводу интересный пример из практики Н. И. Пирогова. Обстоятельства дела таковы:

15 октября 1873 года крестьянка С. Нагибина, желая напугать воров, которые, как ей показалось, пытались проникнуть в дом, выстрелила из ружья холостым патроном в окно. Время было позднее, но мужа дома не оказалось. Нагибина взяла другое ружье, подошла к окну и пыталась его зарядить. В этот момент раздался выстрел, и Нагибина упала мертвой.

В убийстве обвинили мужа Нагибиной. Суду важно было выяснить, помимо иных вопросов, еще и с какого расстояния производился выстрел. Если с расстояния вытянутой руки, то не исключался несчастный случай, если с большего расстояния, то факт убийства можно было считать доказанным. Решение данного вопроса суд поручил Н. И. Пирогову. Он провел множество опытов с ружьями разной длины ствола, производя экспериментальные отстрелы. При этом учитывалась возможность принятия потерпевшей различного положения в момент рокового выстрела. На основе проведенного исследования Н. И. Пирогов сформулировал категорический вывод о том, что Нагибина была убита выстрелом через окно^[4].;

Как можно заметить, развитие криминалистики в конце XIX — начале XX века шло главным образом по пути создания и совершенствования средств и методов криминалистической техники, только начинавших обособляться в ее отдельные отрасли. Значительно меньше внимания в эти годы уделялось вопросам тактики и методики расследования отдельных видов преступлений, которые сформировались в самостоятельные разделы криминалистики лишь к 30-м годам XX столетия. Тем не менее отдельные отрывочные сведения из этих областей криминалистического знания можно найти еще в древних источниках права и трудах главным образом ученых-процессуалистов XIX века^[5]. Например, даже для применения пытки в России существовали тактические правила, регламентированные, в частности, «Кратким изображением процессов и судебных тяжб», которое было издано в период царствования Петра Первого как приложение к Воинскому Уставу 1716 года. Этими правилами устанавливалась наиболее целесообразная очередность применения пытки к нескольким обвиняемым, обеспечивающая эффективность их допроса. В изложении.

B. А. Линовского (1849 г.) эти правила состояли в следующем: «Если приводили несколько обвиняемых по одному преступлению, то судья должен был начинать с того, от которого он надеется скорее узнать истину. Если же сего с достоверностью предположить нельзя будет судье, то он должен начинать с того, кто находится в самом большем подозрении, если же, наконец, все обвиненные находились в одинаковом положении и если между ними находились отец с сыном или муж с женою, тогда велено было пытать сына прежде, чем отца, жену прежде, чем мужа»^[6]. В значительной части эти правила были заимствованы современной тактикой очной ставки^[7].

Тактические правила, в частности по организации допросов свидетелей, содержались и в других законодательных актах прошлого: в Учреждении о губерниях (1775 г.), Уставе Благочиния (1782 г.) и других источниках^[8]. Многие из них дают вполне конкретное представление об истоках как криминалистической тактики, так и частной методики расследования отдельных видов преступлений. Однако в виде системы научных приемов и методов расследования преступлений тактика и частная методика сформировались значительно позже. Причем во многом под влиянием уголовно-процессуальной науки.

«Как и в других странах, в России становлению криминалистики, — писал Р. С. Белкин, — способствовало развитие уголовно-процессуальной науки»^[9]. Именно в работах известных ученых-процессуалистов прошлого мы находим первые научно обоснованные рекомендации по проведению отдельных следственных действий и расследованию отдельных видов преступлений. Так, в работе Н. Орлова под названием «Опыт краткого руководства для произведения следствия», изданной в 1833 году, имеется ряд тактических рекомендаций по проведению допросов свидетелей, очных ставок. Впрочем, общие тактические правила производства иных следственных действий, в частности обыска, также были сформулированы еще в первой половине XIX века. О них, к примеру, говорится в сочинении Я. Баршева, известного под названием «Основания уголовного судопроизводства с применением к российскому уголовному судопроизводству» (СПб., 1841 г.). Среди таких правил автор назвал основным необходимость производить «домашний обыск… неожиданно, со всею внимательностью и наблюдением за действиями лиц, живущих в обыскиваемом доме»^[10]. Им же были предложены для руководства и некоторые методические рекомендации по расследованию отдельных видов преступлений: убийств, краж, подлогов и др.^[11]

В специальной криминалистической литературе, изданной в конце XIX — начале XX века, в частности в «Руководстве для судебных следователей» Ганса Гросса, а позднее и в «Научной технике расследования преступлений» Р. А. Рейсса, также содержатся рекомендации тактического и методического характера. Так, у Г. Гросса есть отдельные главы, посвященные допросу (глава вторая), производству осмотра и обыска (глава третья), подготовительным действиям при выезде на место преступления (глава четвертая). У Р. А. Рейсса, помимо вопросов проведения отдельных следственных действий (осмотра трупа, одежды убитого; обыска), в «Отделе VI» его книги («Расследование пожаров и поджогов») дается подробное описание категорий пожара, их причин, мотивов, которые могут побудить преступника к совершению поджога, способов поджога и др.^[12] То есть все то, что сегодня мы назвали бы криминалистическои характеристикой данного вида преступлении, представляющей собой первый элемент типовой структуры частной криминалистической методики расследования поджогов.

Дальнейшее развитие тактики и частной методики расследования отдельных видов преступлений как самостоятельных разделов криминалистики происходило в отечественной науке уже после Октябрьской революции 1917 года и связано было, прежде всего, с именами таких ученых, как А. Н. Якимов, В. И. Громов и некоторых других.

• [1] Гросс Г. Указ. соч. С. X.
• [2] См., например, 10-е издание книги «Handbuch der Kriminalistik» —10 Auflage, Band 1. Berlin, 1977, где «соавтором» Г. Гросса выступает профессорФранкфуртского университета Фридрих Геердс.
• [3] Подробно о работе Е. Ф. Буринского по созданию методов судебно-исследовательской фотографии рассказано в кн.: Крылов И. Ф. Были и легенды криминалистики. Л., 1987. С. 22—48; Его же: В мире криминалистики. С. 52—53;63—68; Белкин Р. С. История отечественной криминалистики. С. 13—15 и др.
• [4] Крылов И. Ф. В мире криминалистики. С. 125—126.
• [5] Подробно о тактических и методических рекомендациях, содержавшихся в работах по уголовному процессу см.: Белкин Р. С. История отечественной криминалистики. С. 1—19.
• [6] Линовский В. А. Опыт исторических розысканий о следственном уголовном судопроизводстве в России. М.: ЛексЭст, 2001 (репринт: Одесса, 1849). C. 91.
• [7] См. подробно: Эксархопуло А. А. Криминалистика: теоретические проблемы и практические решения. — Уфа: Изд-во БашГУ, 2018. С. 102—104.
• [8] Линовский В. А. Указ. соч. С. 100—101.
• [9] Белкин Р. С. История отечественной криминалистики. С. 1.
• [10] Цит. по кн. Белкин Р. С. История отечественной криминалистики. С. 2.
• [11] Белкин Р. С. История отечественной криминалистики. С. 3.
• [12] Рейсс Р. А. Научная техника расследования преступлений. СПб., 1912.