Фонетические и морфологические особенности амушинского говора аварского языка

0.1. Общая характеристика работы.

Аварскому языку характерна сильная диалектная дифференциация. Имеется два наречия: северное и южное. Более изученное южное наречие распадается на большое количество диалектов и говоров: андалальский, анцухский, батлухский, гидский, карахский, закатальский диалекты и кахибский, келебский, унтибский говоры, шуланинский и бацадинский смешанные говоры.

В северном наречии представлено только три диалекта: хунзахский (центральный), салатавский (западный) и восточный. Хотя имеются существенные расхождения с литературным языком, северное наречие является и его основой. Диалекты и говоры южного наречия, по мнению почти всех исследователей аварского языка представляются более изученными по сравнению с диалектами и говорами северного наречия. Хунзахский диалект является основой литературного языка, но не был объектом специального, монографического исследования.

Диалекты и говоры салатавского диалекта северного наречия изучены лишь на 25%, восточного диалекта на 10%, а специальные работы посвященные целиком северному наречию, вовсе отсутствуют.

Тем не менее, изучение этих диалектов и говоров представляет огромный интерес для диалектологии дагестанских языков.

По свидетельству Г. А. Климова, сделано ещё недостаточно для объяснения родства и создания сравнительно-исторической грамматики кавказских языков, которое превратило бы это предположение в научно-обоснованный факт [1967:7].

Реферируемая работа посвящена исследованию фонетических и морфологических особенностей амушинского говора аварского языка. Выбор темы диссертации, ее актуальность обусловлены, необходимостью описания, характеристики и установления места амушинского говора хунзахского диалекта северного наречия аварского языка, легшего в основу литературного языка.

Актуальность темы

диссертационного исследования обусловлена тем, что амушинской говор аварского языка до сих пор не был предметом специального научного исследования. Без описания и углубленного анализа материала диалектов и говоров, легших в основу литературного языка, диалектологическое изучение аварского языка невозможно рассматривать как завершенное. В диссертации впервые приводятся научные сведения о фонетических особенностях и морфологической структуре амушинского говора аварского языка.

Актуальность исследования вызвана еще и необходимостью детального исследования фонетических и морфологических особенностей амушинского говора и определения его места в хунзахском диалекте.

Сведения по данной проблеме предоставляют возможность более обширного выявления фономорфологических особенностей и различий хунзахского диалекта. На основе анализа фонетических и морфологических явлений амушинского говора делается попытка осветить отдельные проблемы аварского языка, не получившие однозначного решения в научной литературе.

Исследование диалектов и говоров дает возможности для детального изучения истории языка и народа, его этногенеза, материальной и духовной культуры.

Цель исследования — системное и синхронное описание фонетических и морфологических особенностей амушинского говора в сопоставлении с соответствующими фактами литературного языка, позволяющих определить его статус и место в системе диалектов аварского языка. Выявление и анализ специфических черт данного говора на исследуемых уровнях.

С учетом сказанного исследование включает решение следующих задач:

— всестороннее исследование фонетической системы амушинского говора путел! сравнительного анализа с аварским литературным языком и некоторыми другими говорами хунзахского диалекта;

— выявить специфику говора основательным изучением морфологического строя путём сравнения с аварским литературным языком и родственными говорами северного наречия;

— выявление наиболее характерных отличительных особенностей речи селения Амуши, позволяющего определить статус амушинского говора и его место в диалектной карте северного наречия аварского языка.

— обобщение материалов и результатов исследования, связанных с описываемым говором.

Научная новизна исследования. Амушинский говор до настоящего времени оставался неизученным, кроме краткой характеристики отдельных фонетических единиц, приведенных в диссертационной работе Ш. М. Султанбеговой «Фонетические и морфологические особенности тлайлухского говора аварского языка» [2005].

В настоящей работе впервые в монографическом плане дан анализ языковых явлений амушинского говора на фонетическом и морфологическом уровнях. В научный оборот вводится значительный иллюстративный материал амушинского говора, который представляет языковую базу исследования и необходим для выявления динамики истории развития аварского языка. В работе впервые дается системное описание амушинской речи, рассматривается фонемная система, описываются типичные для говора звуковые процессы, выявляются звукосоответствия.

В морфологии отмечаются отличительные особенности данного говора, определяется место амушинского говора в системе других говоров и диалектов аварского языка. В работе дана оценка языковых процессов, связанных с заимствованиями.

Теоретическая значимость настоящей работы определяется новизной проведенного исследования. В результате данного исследования уточняется фонетическая и морфологическая специфика диалектных единиц аварского языка. Выявленные фонетические и морфологические особенности амушинского говора дают возможность в определенной степени уточнить классификацию диалектных единиц аварского языка и возможные пути дифференциации диалектов аварского языка. Материалы анализа могут быть использованы при изучении истории развития фонетической структуры и морфологической системы аварского языка.

Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы диссертационного исследования и его результаты могут быть использованы: при написании исторической грамматики аварского языка, а также при составлении диалектологических и этимологических словарейпри изучении в вузах курса аварской диалектологии и при издании учебно-методической литературы по диалектологии, а также при разработке спецкурсов и составлении учебников для школ и инновационных учебных заведений.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Вокалистический строй амушинского говора характеризуется наличием кратких и долгих гласных и преимущественным использованием гласногоу-, что позволяет определить его к укающим говорам аварского языка.

2. Между согласными амушинского говора и литературного языка имеется целый ряд звукосоответствий. Эти звукосоответствия носят закономерный характер, либо наблюдаются лишь в отдельных случаях. К примеру, в амушинском говоре согласному [п соответствует ларингальный придыхательный [гь]. Данное соответствие носит регулярный характер.

3. Говору не характерно стечение согласных. Как и во многих говорах хунзахского диалекта, комплексы согласных здесь намного меньше встречаются, чем в литературном языке.

4. Количественный состав звуковых процессов в говоре больше по сравнению с литературным языком, однако в нем не отмечается палатализация заднеязычных перед гласными переднего ряда, больше представлены процессы ассимиляции и выпадения.

5. В амушинском говоре классно-числовые показателив, -и, -б ир, -л в ауслауте выпадают полностью. Больше всего выпадение классно-числовых показателей встречается в прилагательных и причастиях. В амушинском говоре имеются следующие суффиксы множественного числа: -и, -ал, -ул, -ай, -й, -дул, -зал, -зай, -ни. Наиболее употребительные суффиксы амушинского говорай, -и соответствуют во множественном числе литературномуби.

6. В амушинского говоре, как и в литературном аварском языке, падежное словоизменение строится по принципу «двух основ». Основа именительного падежа всегда берется за прямую, основы остальных падежей — за косвенную. В амушинском говоре обнаруживаем значительные отличия в образовании косвенной основы, касающиеся всех способов, которые зафиксированы в литературном языке.

7. Специфической особенностью прилагательных в амушинском говоре является отсутствие ауслаутных показателей класса и числа: лъик1а вас «хороший мальчик», лъик1а йас «хорошая девочка» лъик1а т1ехъ «хорошая книга» лъик1а г1адамал «хорошие люди».

8. Местоимения в амушинском говоре не имеют классных показателей, но сохранен показатель множественного числа: жу- 1кл. «сам», жи- 2 кл. «сама», жи- 3 кл. «само», жа-л мн.ч. «сами" — ср. лит.: жи-в 1 кл., жи-й 2 кл., жи-б 3 кл., жа-л мн.ч.

9. Формы вопросительного наклонения в амушинском говоре могут употребляться без конечного согласного [щ] элемента суффикса наклонения (й)ии//-ищ: тара-й «бросил ли?», хъвара-й «писал ли?», къура-й «дал ли?», гъеч1-ай «нет ли?».

Методы и приёмы исследования. Для достижения цели и решения поставленных задач использовалась комплексная методика, основанная на функционально-теоретическом анализе фактического диалектного материала. Исследование носит синхронно-описательный характер. В необходимых случаях используется и сравнительно-сопоставительный метод, который позволил выявить расхождения в фонетической и морфологической системе говора по сравнению с аварским литературным языком. В качестве основного метода был избран описательно-аналитический метод, предполагающий наблюдение, классификацию и обобщение языкового материала.

Теоретико-методологическая основа исследования.

Материал диссертации был собран автором в 2008;2010 годах в сел. Амуши Хунзахского района, где проживают носители амушинского говора. Во время поездок в данные населенные пункты осуществлялась запись речи людей разных возрастов и различного уровня образования. Кроме того, использованы результаты и материалы предшествующих исследований, данные авароведческой и дагестановедческой специальной литературы. При изложении вопросов амушинского говора мы исходили из теоретических положений, выдвинутых в трудах дагестановедов: Услара П. К., Жиркова Л. И., Бокарева Е. А., Микаилова Ш. И., Гаприндашвили Ш. Г., Мейлановой У. А., Гайдарова Р. И., Алексеева М. Е., Кибрика А. Е., Хайдакова С. М., Нурмагомедова М. М., Ибрагимова Г. Х., Абдуллаева И. Х., Загирова В. М., Исаева М.-Ш.А., Халилова М. Ш., Темирбулатовой С. М., Гасановой С. М. и др.

Степень изученности проблемы. Монографическое описание амушинского говора хунзахского диалекта еще не проводилось.

Апробация и публикации. Основные положения диссертации апробированы на заседаниях кафедры дагестанских языков ДГПУ, в докладах на научных конференциях, научных и методических публикациях.

Структура диссертации. Структура диссертации определена ее задачами и спецификой исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы. Дано приложение (тексты с переводом на русский язык).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Рассмотренный в настоящей работе материал и его анализ позволяют сказать, что речь жителей селений Амуши является самостоятельным говором аварского языка. Основанием для этого служат фонетические, и морфологические особенности, которые сводятся к следующему:

1) в области фонетики:

— наличие долгих гласных вторичного происхождения, обусловленное фонетическими изменениями (цее «впереди», къвалълъ «целый день»);

— отсутствие губно-губного [п в говоре селения Амуши, указывающее на принадлежность говора к Хунзахскому диалекту;

— выпадение губных согласных и появление вследствие этого большого количества сходных по своему звуковому облику слов, которые относятся к разным морфологическим уровням. При этом возрастает роль ударения в плане соотносения того или иного слова к определенной части речи {рагъи «ругань» -рагъи «коридор», и др.);

— наличие лабиализованных согласных там, где в литературном языке и в говорах хунзахского диалекта имеются нелабиализованные, которые выделяют говор среди других говоров северного наречия (твезе «клюнуть» -тези «оставить», т1вези «оборвать» — т1ези «лить» и т. п.);

— широко представленная в говоре редукция и выпадение гласных как в середине, так и в конце слова: къай «товар», цараай «лисе», тай «жеребенок», такъйа «тюбетейка» и др.

2) в области морфологии:

— отсутствие суффиксальных показателей грамматических классов в возвратных местоимениях (жу «сам» I кл.) жи «сама» II кл.), позиционнная их утрата в указательных (гъа вас «этот мальчик») и полная утрата их в вопросительных местоимениях (щу «кто?» I кл., щи «кто?» II кл., щижой «что?» III кл., кинай? «какой?», «какая?», «какое?», «какие?»), в прилагательных (пурччина зеленый, зеленая, зеленое, зеленые) и других частях речи.

При установлении некоторых принципов присоединения суффиксов мн. числа к существительному, прежде всего в учет берется структура и исход слова. В говоре отмечена возможность параллельного использования суффиксов мн. числаал иай {къад-ал//къад-ай «стены»). Материалы АГ, позволяют по-новому взглянуть на способы образования форм мн. числа и выделения тех или иных суффиксов в лит. языке.

Имена склоняются как по принципу «двух основ», так и «одной основы». В оформлении отдельных падежей имеются отличия (эрг. мн.ч. цца, лок. I-а). АГ образуют косвенную основу по нескольким типам, которые характеризуют т.н. «архаический» тип склонения, в котором главную роль играют аблаут, чередования гласных, место ударения в слове и количество слогов в слове.

Хотя большинство имен существительных могут склоняться как по принципу «одной основы» так и по принципу «двух основ», но имеется определенное количество слов, которые склоняются только по принципу одной основы:

I) это слова I гр. класса с суффиксом эргативаасс (вац «брат» — вац-асс) — слова рукъ «дом», бут1а «часть», г1анк! оу «курица» и др., которые относятся к III гр.классу.

В работе сделана попытка определить статус т.н. соединительных гласных. Мы думаем, что в склонении АГ, как и в литературном языке, участвует только один «соединительный гласный», который мы можем рассматривать в качестве элемента аффиксов косвенной основыассиалълъ-.

В АГ имеет место употребление имени существительного в именительном падеже вместо родительного в сочетании с наречием места: бокъ ракъанда «в углу сарая» вм. бокь-алълъ-ул лакьанда, рагъи лаг1алау «на краю балкона» вм. рагъи-ду-л лаг1ала и т. д.

В форме дат.п. суффикс косвенной основыувыпадает (г1еч-у-дат.п. г1ечалъ-е «яблоко»).

Выделение форманта локатива Iа основывается на анализе материала как северного, так и южного наречия аварского языка. Он выделяется при склонении имен по принципу одной основы. В АГ возможно также и образование лок. I непосредственно от основы им. падежа в словах типа ах «сад» — ах-да, ракъ «земля» — ракъ-да и т. п., в которых, по нашему мнению, выпали суффиксы косвенной основыи-, -у-.

Утрачено противопоставление понятий «горизонтальная плоскость» // «вертикальная плоскость», которое имеет место в говорах хунзахского диалекта. Периодически встречаются случаи параллельного употребления формантовд-а и т1-а (нух-т1-а//нух-д-а, гох1-тГа//гух1-д-а и т. п.).

Форма локативов 1−1У используется для выражения абстрактных отношений в языке. Если это характерно в локативах 1−11 для литературного языка в целом, то в локативах IIIIV в говоре находим отсутствующие в литературном языке сочетания, как, например: дил! вагъизеу «со мной подраться», гъоссул1 йик1инеу «быть за ним замужем», дикьа хЫнкъизеу «меня бояться» и другие.

Различение-неразличение транслатива от аблатива зависит, на наш взгляд, от того, с какими именами или глаголами сочетается та или иная форма транслатива. Невозможно найти случаи, когда наблюдалась бы полная семантическая идентичность форм аблатива и транслатива. Существуют, например, глаголы, с которыми невозможно использование транслатива: кьодасса ортизеу «упасть с моста», нельзя — кьодассан бортизеу, но къодасса ини «пройти через мост»: Мусахъа ахъизеу «отнять у Мусы», нельзя — Мусахъан бахъизи, но Мусахъа щвези «получить от Муссы» и Мусагъан щвези «получить от Мусы» и Мусагъан щвези «получить через Мусу» и т. д.

Полная утрата суффиксальных классных показателей в прилагательных и происходящие вследствие этого изменения приводят к появлению омонимичных форм, например: 1) хаду-сса «следущий» (лит. Хаду-ссе-в) 2) хаду-сса (исх.п. от хаду «потом») «от задней части» (лит. Хаду-сса), 3) хаду-сса «следующий раз» (нареч.) (лит. Хаду-сса). Прилагательное в АГ не согласуется по этой причине с именем, ни в классе ни в числе (льик1а вас «хороший мальчик», хъик1а йас «хорошая девочка», льик1а т1ахъал «хорошие книги» т.п.).

В личном местоимении дун «я» при склонении конечный согласный —н опускается (ди-). Он не является корневым. Местоимения дун «я», мун «ты» не имеют одинаковые корневые согласные дуни, муни (ди-). В единственном числе первое и второе лицо маркировано корневыми согласными (д-, м-), во множественном числе — гласными (-и-, -у-) элементами. Для местоимения д-у-н «я» суффиксом косв. основы являетсяи- (д-и-).

Все указательные местоимения АГ имеют конечные показателив, -й, -б, во мн. числел: (гъ) а-в, (гь)а-й, (гь)-б, (гъ)а-л.

Что касается вопросительных местоимений, но в них роль классных показателей играют гласные элементы, сами показатели грамматического класса в говоре утрачены: щу? «кто?» (1кл.) щн! «кто?» (2кл.), щи (жу) 3 кл.(лит. щи-e, щи-й, щи-б), причем в 1 гр. классе представлен конечный — у вместо лит.-и. Такое чередование вызвано, на наш взгляд, необходимостью дифференциации 1 гр. класса от 2 и 3 классов.

При помощи суффиксов — ав, -ай, -аб, -ал с классными показателями от основы количественных числительных образуются числительные со следующими значениями: цу «один» — цв-ав «один из», к1игу «два" — к1игв-ав «двое» из., лъаб-гу «три» — лъаб-гв-ав «трое из.». От этих числительных нужно отличать собственно собирательные числительные, при образовании которых, по сравнению с вышеназванными числительными, суффиксы — ав (-ай, -аб, -ал) и частицагу (~гв~) меняются местами, ср.: к1и-гу «два" — к1и-гв-ав «двое из» — к1и-й-ав-гу «двое вообще», абсолютно двое», лъаб-zy «три», лъабгв-ав «трое из.» лъаб-аб-гу «трое вообще, абсолютно трое» и т. п.

Необходимо отметить, что в АГ (и в лит., языке) существуют два вида собирательных числительных, которые семантически выражают следущие отношения: I) «сколько-то из определенного количества» 2) «сколько-то вообще, абсолютно все». В русском языке синтетически это выражено в числительном два: «двое» и «оба».

В АГ в формах настоящего общего времени утрачено обычное для говоров северного наречия противопоставление глаголов с суффиксами — ула иуна {суд-ула «жжет». бук1-уна «бывает»). Все глаголы без исключения имеют суффиксы настоящего времени — лайула (хъва-зеу «писать» — хъ вала «пишу, напишу», къаг1и-зеу «бить» — кьаб-ула «бьют» и т. п.).

В большинстве глагольных форм заложено морфологическое выражение отличия времени, например, настоящего общего от будущего времени, ср.: х1алт1-у-ла «работает», х1алт1и-ла «поработает», рет1-ула «одевает» — рет1~ла «оденет» и т. д. Но имеются и такие, которые выражают как настоящее общее, так и будущее время: ч1ва1лау «убивает, убьет», х1а-лау «играет: поиграет», балау «вешает: повесит» и т. д.

В говоре наблюдается нехарактерное для хунз. диалекта в целом и лит. языка параллельное использование некоторых форм инфинитива на —зи {лт-зе) вместо-«» (лит.-не), напр.: вухьи-зи II вухьи-ни связывать к1ути-зиИ к1ут1и-ни «упасть в обморок», баси-зи // баси-ни «нанести узор" — бухъи-зи//бухъи-ни «штукатурка" — баси-зи// баси-ни «жарить» и т. д. Вместе с тем, формантызе ине играют смыслоразличительной роли, ср.: бахъи-зи «отнять», «снять» — бахъи-ни «стать, становиться», белъи-зи «покрасить» -белъи-ни «сварить», бугъи-зи «остыть» — бугьи-ни «овободить из-под ярма» и т. д.

Имеется в говоре определенное количество глагольных форм, у которых форма масдара совпадает с формой повелительного наклонения, напр.: кьолозе «оседлание» и къолой «седлай» и т. п.

Формы причастия будущего времени АГ гучи-ни «переселится», л1угъи-ни «получится», гъелегъи-ни «восламенится», бач1и-ни «придет» совпадают и формами инфинитива со значением «переселиться», получиться", «воспламениться», «идти», т. е. в говоре проявляется синкретизм в выражении будущего времени и инфинитива посредством суффиксани.

В формах повелительного наклонения типа к1ану1и «прыгай» балагьи «ищи», бачи «приведи», ц1ц1али «читай» отсутствует морфологическое выражение категории императива. Для такого вывода за основу берется принцип основы инфинитива + суффикс императива, по которому образуются формы повелительного наклонения (ц1ц1али-зеу «читать» -ц1цали- 0 «читать»). Вышеназванные глаголы совпадают по форме с масдарными со значением «искание», «приведение», «чтение».

У глаголов с инфинитивом нани настоящее общее время в АГ оформлено, в отличие от литературного, суффиксомпай 1 кл., -нав 2 кл., как у глаголов с инфинитивом назеу: вуц1ц1и-неу «молчать» — наст.общ.вуг^/у-нащ «быть» — наст.общ. бук1у-най «бывает» (лит. бук! уна), х1ехъе-зи «терпеть» — наст.общ. х1ехъо-лай (лит?с1ехъо-ла).

В формах желательного наклонения глаголов типа хва-д «да умрет», ч1ва-д «да убьет», бахъа-д «да отпилятся», ч1ахъа-д «да здравствует» суффикс-д присоединяется непосредственно к форме императива с конечным а: хва «умри» — хва-д, л1ва «случись» — л1ва, гъеса «размахнись» — гъеса-д и т. д. Желательное наклонение этого типа не имеет отрицательной формы, образующейся при помощи суффикса отрицанияге, что имеет место в других формах желательного наклонения (бека-йа «да сломается» — беку-ге — йа «да не сломается», хъве-ги «да зарежется» — хъуге-ги-йа" да не зарежется" и т. п.).

Вопросительное наклонение в говоре оформляется с конечным элементом ш суффикса наклонения (-й) -ши, -шу: кванара-й «кушали?» (литхванарабищ!) бусарай-шу «взял ли?», бусарай-ши «взяла ли?» (лит. босараб-ищТ), хъварай-шу «написал ли ?», хъварай-ши «написала ли ?» (лит. хъвараб-щу), къунц1арай-ши «постригла?», къунц1арай-шу «постриг?» лит. къунц1арабищ?, къели-ши? «дала ли?», къели-шу? «дал ли?» (лит. къели-щ?), буг-и? (лш.буг-ищ?) и др.

Местоименные наречия образутся от соответствующих местоимений при помощи суффиксов, напр.: -ни — гъа-б «это» — гъа-ни «здесь», гьеб-б «это» — гъе-ни «здесь» {шт.гьа-ни-б, гъе-ни-б): — два-б «тот» — два- «там», гъе-ни «там» (лит. Гъа-ни-б, гъе-ни-б) — дваб «тот» -два-«там», гъва-б «тот (ниже) «- гъва—"там (ниже)» (лит. До-б-а. гъоб а). Для наречий АГ, в отличие от лит. языка, не характерны классно-числовые показатели, ср.: гъани «здесь» (1−3 кл, и мн.ч.), лит. гьани-в 1 кл., гъани-й II кл., гьани-б III кл., гъани-р мн.ч.

От вопросительного наречия ки-да «когда?» при помощи частицыгу образуется наречие ки-да-гу «всегда», которое не соотносится с определенным временным отрезком, ср.: Ки-да-гу векерула гъвав «Всегда бегает он». Ки-да-гу векеруларуу гъавав «Не всегда бегает он».

Выявленные в диссертации факты и явления позволяют заключать, что в амушинском говоре преобладают черты хунзахского диалекта по сравнению с другими локальными единицами современного аварского языка.