Проблема влияния пунктуации на письменноречевые коммуникативные процессы: На материале интерпретации читающим письменных текстов

В отечественной лингвистике сложилось устойчивое представление о русской пунктуации как об инвентаре специальных знаков и регламентирующем их наборе правил (нормативный подход к исследованию пунктуации). При этом проблема функционального рассмотрения пунктуации (с позиции читающего) не подвергалась специальному системному исследованию. Такое исследование предполагает:

1) анализ пунктуационных знаков во взаимосвязи их функций и анализ самих этих функций — при учете параметров, определяющих функционирование пунктуации;

2) анализ сфер (ы) применения знаков, что возможно лишь при учете связей между пунктуацией и орфографией, при включении в сферу действия пунктуации таких противоположных категорий, как слово и текст;

3) анализ реального употребления знаков препинания (при чтении и интерпретации текста) — при возможном учете динамических тенденций в пунктуации (прослеживаемых по отдельным источникам истории русского письма на протяжении последних двух веков) (см.: [Шварцкопф, 1979; Шварцкопф, 1988]).

Исследования работ, посвященных нормативной пунктуации, показывают, что во взглядах ученых на основы пунктуации постоянно проявлялись три точки зрения: логическая (или смысловая), интонационная и грамматическая, причем в чистом виде какая-либо одна точка зрения почти не имела места, а обычно или объединялось несколько точек зрения, или при отстаивании какой-либо одной из них делались оговорки [Фирсов, 1962: 114].

Смысловая точка зрения преобладает у Е. Филомафитского, Ф. И. Буслаева, С. И. Абакумова, Н. С. Поспелова, А. Б. Шапирограмматическая — у Н. И. Греча, Я. К. Грота, С. Буличаинтонационная — у А. Х. Востокова, И.А.

Давыдова, Л. М. Пешковского, Л. В. Щербы, в значительной степени разделяли ее JI.A. Булаховский и М. Н. Петерсон.

Наиболее отчетливо разногласия по этим вопросам обнаруживались между сторонниками смысловой и грамматической точек зрения на пунктуацию, с одной стороны, и интонационной — с другой. Эти разногласия особенно обострились с середины 20-х годов прошлого века, после появления работ A.M. Пешковского, в которых он отстаивал интонационный принцип в пунктуации.

Важно, что при определении «оснований» для постановки тех или иных знаков препинания исследователи, подчиняясь принятой ими концепции, фиксируют свое внимание то на одном принципе, то на другом. Например, основание для постановки знака препинания в конце предложения или между однородными частями предложения избирается разное: для A.M. Пешковского это не грамматическое, а ритмомелодическое членение речи [Пешковский, 1930], для А. В. Дудникова это в первую очередь синтаксическое членение [Дудников, 1958]- JI.A. Булаховский в качестве основания для постановки знаков препинания, отделяющих предложение и его члены, называет принцип ритмомелодический, однако принцип этот сводится к требованию обозначать знаками препинания соответствующие синтаксическим членениям паузы логико-психологического характера (в связи с изменением тона) и моменты эмоционального порядка, сопровождающие синтаксические членения [Булаховский, 1930]. Следовательно, знаки ставятся по интонации, а сама интонация соответствует синтаксическому членению.

Думается, что дело как раз в этом: синтаксическое членение передает одновременно и смысловое членение, и все это вместе определенным образом оформляется интонационно. В каждом конкретном случае один принцип может проявить себя как ведущий, но это вовсе не значит, что другие принципы здесь совершенно отсутствуют. Когда есть принципы, есть система, и тем более значимы и показательны отклонения от них. Именно поэтому современная пунктуация дает большие возможности для ее творческого использования и может стать мощным стилистическим и коммуникативным средством.

В этом смысле представляет большой интерес пересказ К. Паустовским рассуждений И. Бабеля: «Все абзацы и вся пунктуация должны быть сделаны правильно, но с точки зрения наибольшего воздействия на читателя.» [Паустовский, 1967: 341].

Основная ошибка сторонников различных направлений в теории пунктуации состояла в искусственном отрыве письменной речи от устной, в непонимании той роли, которую играет внутренняя речь в процессе письма, и роли читающего как полноправного участника процесса создания и восприятия письменного текста.

В современной лингвистике выделяются две основные тенденции развития русской пунктуации: 1) развитие текстовой пунктуации и ее средств- 2) развитие многозначности и многообразия в употреблении внутрифразовых знаков препинания. Текстовая пунктуация приводит к расширению области а) композиционно-пространственных (типографских) знаковб) комплексов пунктуационных и пунктуационно-орфографических знаков. Вторая тенденция проявляется в сложных процессах взаимодействия знаков препинания, развития их эквивалентности и варьирования в тождественных или близких пунктуационных ситуациях, синонимических и иных отношений между ними.

Настоящая работа осуществлена в рамках второй тенденции и посвящена экспериментальному изучению проблемы коммуникативного функционирования русской пунктуации, рассматриваемой с позиции воспринимающего и интерпретирующего текст читателя.

В настоящее время в теории пунктуации систематически утверждается, что пунктуационное оформление текста влияет на процессы его понимания. Это положение является одним из основных при изучении правил постановки знаков препинания. В то же время этот вопрос еще не был решен в конкретноисследовательском плане. Необходимость такого исследования очевидна, т.к. существуют факты, показывающие, что отсутствие знаков препинания или их ненормативное употребление не всегда приводит к коммуникативным неудачам (ошибочному пониманию текста, помехам). Следовательно, возникает вопрос: в какой степени пунктуация реально участвует в обыденной письменноречевой деятельности читающего?

Рабочая гипотеза исследования предполагает, что коммуникативное значение пунктуации в теории письменной речи является преувеличенным. Данная гипотеза нуждается в конкретно-исследовательском решении.

Существует 2 пути обоснования такого рода гипотез. Первый путь — наблюдение за естественными текстами (записки, дневники, граффити, чат и т. д.)1. Второй путь — изучение текстов, полученных в результате специально организованного эксперимента (т.е. вторичных текстов). В настоящем исследовании реализуется второй способ, т.к. он позволяет получить массовое количество материала, организованное по определенным параметрам и предполагающее обоснование гипотезы.

Мы полагаем, что есть все основания для построения деятельностной (функциональной, коммуникативной) модели русской пунктуации, которая бы сделала возможным естественно-научный (объективистский, по определению Н.Д. Голева) подход к данной сфере языка как к полноценному, многостороннему, саморазвивающемуся объекту лингвистического изучения. Объектом настоящего исследования является реальная пунктуационная деятельность рядовых носителей русского языка, предметом исследования — коммуникативный аспект такой деятельности.

Цель настоящей работы — 1) обоснование необходимости исследования русской пунктуации в коммуникативно-прагматическом аспекте и поиск путей и способов такого исследования- 2) получение с помощью выработанной.

1 Данное направление успешно разрабатывается в рамках исследования естественной письменной речи (см.: [Лебедева, 2002; Лебедева, 2003]). методики результатов, которые позволят определенно говорить о пунктуации как о коммуникативном феномене.

В задачи исследования входят:

1) историко-лингвистическое рассмотрение коммуникативного подхода к пунктуации;

2) разработка и апробация методики изучения пунктуации с точки зрения ее функционирования в коммуникативном процессе;

3) исследование факторов, от которых зависит степень влияния пунктуационного оформления текста на понимание смысла письменного текста.

Методология нашего исследования предполагает объективистский подход к пунктуационной системе, исследование ее функционирования в речевой деятельности и рассмотрение пунктуационных правил как действующих механизмов в системе письменной деятельности.

Новизна данного подхода исследования определяется тем, что пунктуация будет рассматриваться не в нормативном, а в функциональном аспекте — т. е. каким образом функционируют знаки препинания в реальном коммуникативном взаимодействии пишущего и читающего, какова реакция читающего на знаки препинания в тексте, какое участие принимает пунктуация в процессе восприятия и понимания текста. Результат коммуникативной деятельности состоит не в том, чтобы читающий нормативно правильно поставил знак препинания, а в том, как текст был воспринят. Изучать пунктуационную систему в функциональном аспекте — значит, вписать модель пунктуационной деятельности в общий процесс коммуникативной деятельности (в её письменном варианте) рядовых носителей русского языка.

Когда речь заходит о пунктуации (равно как и об орфографии), в сознании рядовых носителей русского языка (не специалистов в лингвистике) прежде всего возникают практические и методические аспекты исследования, пунктуация как система правил постановки знаков препинания, методика преподавания пунктуации и т. п.

Настоящее исследование носит прежде всего лингво-теоретический характер: оно имеет лишь опосредованное отношение к проблемам реформирования и методики пунктуации, которые могут рассматриваться как перспективы исследования. Хотя мы не предполагаем непосредственной реализации выдвигаемых нами теоретических положений, однако материалы исследования могут найти практическое применение в системе школьного и вузовского обучения (в курсе теории и методики преподавания русской пунктуации, в выработке критериев оценок).

Исследование письменно-речевой деятельности мы проводим на материале, полученном в результате серии направленных экспериментов, ставящих испытуемого в ситуацию естественного восприятия письменного текста, в позицию читающего. В эксперименте принимали участие 385 человек (школьники 10 и 11-х классов и студенты I курса АлтГТУ г. Барнаула). Коммуникативно-направленный эксперимент в настоящей работе разделяется У на 3 этапа: эротетический (вопросно-ответный), интонационный и пунктуационный. На «эротетическом этапе» анализ уровня понимания смысла текста осуществлялся с помощью ответов на вопросы, проясняющие смысл текста и построенные таким образом, что испытуемые могли дать два разных варианта ответа, в зависимости от того, выделяли ли они для себя обособленный член предложения (т.е. возможную омонимиюпри наличии обособления текст имел один смысл, при отсутствии его — другой).

На «интонационном» этапе анализу подвергались устные ответы испытуемых (записанные на диктофон), интонационный рисунок которых (тип интонационных конструкций, характер пауз) также позволял определить, какой смысл испытуемые вкладывали в текст при его прочтении.

2 Эротетическая логика — логика вопросов и ответов (термин, созданный А. и М. Прайор в 1955 г.). Н. Белнап и Т. Стил, занимающиеся изучением этой лотки, утверждают, что эротетическая логика обладает способностью прояснять вопросно-ответные отношения таким образом, чтобы задаваемые вопросы были максимально эффективными [Белнап, Стил, 1981].

На «пунктуационном» этапе испытуемые членили данный им без знаков препинания текст с помощью внутрифразовых знаков препинания, уместных в данном случае (запятые, тире) и также в соответствии с собственным пониманием текста. (Подробнее о методике коммуникативно-направленных экспериментов см. в Главе 2).

Для эксперимента были подобраны предложения, включающие в себя следующие пунктограммы: обособленное приложение, обособленный деепричастный оборот, вводная конструкция, обращение. Эти предложения подбирались таким образом, чтобы (по возможности) они получили неоднозначное прочтение при отсутствии пунктуационного выделения указанных конструкций (т.е. при отсутствии обособленияв настоящей работе нам представляется правомерным понимать обособление как интонационное и пунктуационное выделение некоторой части предложения). Потом эти предложения были включены в более широкие контексты (3−4 предложения), созданные нами. Эти тексты (всего четыре) и предлагались испытуемым.

Указанные конструкции были выбраны в качестве экспериментального материала по следующим причинам:

1. В теоретической литературе обособленные и вводные конструкции достаточно подробно описаны в нормативном, структурном плане, но значительно хуже — в функциональном.

2. Большинство исследователей, разделяя позицию Л. М. Пешковского [Пешковский, 1956: 416], сходятся во взгляде на обособление как на интонационное явлениепри оформлении обособления на первый план выступают смысловой и интонационный, а не синтаксический / структурный принципы пунктуации.

3. Все указанные конструкции, нуждающиеся в пунктуационном оформлении, включены в список случаев «пунктуационного омографизма» [Колесников, 1981: 116−121], т. е. случаев, когда многозначность запятых может являться причиной, вызывающей омонимическое понимание текста. На материале омонимов возможно эффективное изучение степени понимания текста, т.к. именно наличие омонимов провоцирует контрастную ситуацию понимания / непонимания.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что пунктуация включается в парадигму коммуникативной лингвистики. Целью любой коммуникативной деятельности является адекватная передача смысла, осуществление взаимопонимания субъектов общения (здесь — пишущего и читающего). Успешный результат коммуникативной деятельности заключается не в том, что пишущий правильно поставил знак препинания, (в настоящем исследовании нормативный аспект не является актуальным), а в том, что этот знак воздействовал на коммуникативный процесс именно так, как рассчитывал пишущий, поставив его. Результат коммуникативного процесса может быть неоднозначным с точки зрения его коммуникативной эффективности (необходимости и достаточности коммуникативных усилий для достижения взаимопонимания). Основные составляющие коммуникативной эффективности — коммуникативный успех / коммуникативная неудача, коммуникативная помеха. И здесь важно подчеркнуть, что при таком подходе пунктуация рассматривается с позиций коммуникативного успеха / коммуникативного неуспеха (неудачи), а пунктуационная ошибка — в ряду других помех письменной деятельности. В этом случае нормативная пунктуационная ошибка может и не являться ошибкой в коммуникативном своем значении (т.е. может не препятствовать пониманию письменного текста), и наоборот, то, что не считается грубым в школьном понимании (например, пунктуационная описка3) может создать больше сложностей для чтения и понимания текста. Типология ошибок с точки зрения их значимости в коммуникационном процессе может быть создана практическим путем — по результатам экспериментов.

Мы предполагаем, что в сознании рядового носителя языка имеется определенное противоречие: традиционная пунктуационная теория.

3 Пунктуационная описка, в отличие от ошибки, возникает за пределами существующих пунктуационных норм, не регулируется правилами постановки знаков препинания. предписывает пунктуационное поведение пишущего, которое детерминируется определенными правилами, сформированными метаязыком. При этом остается неисследованным вопрос о том, что большинство носителей языка, находясь в позиции воспринимающего, могут не замечать пунктуационных знаков при прочтении текста. Поэтому главный вопрос, занимающий исследователя коммуникативного аспекта пунктуации — какова степень ее участия в коммуникативном процессе, какова степень влияния пунктуационного оформления текста на восприятие и интерпретацию текста. Для того, чтобы попытаться ответить на него, и необходима серия направленных экспериментов, показывающих степень влияния пунктуации на восприятие и понимание письменного текста.

Данные, полученные в результате такого «коммуникативно-направленного» эксперимента, позволят определить место и «удельный вес» пунктуации в процессе письменной коммуникации, в частности — определить степень влияния пунктуационных ошибок и отсутствия знаков препинания на понимание письменного текста.

Положения, выносимые на защиту:

1. Русская пунктуация в естественной письменной речи представляет собой системное образование, организуемое своим коммуникативным предназначением и функционирующее в соответствии со своими внутренними закономерностями. Изучение этих закономерностей является перспективным научным направлением, особенно в свете нынешнего пристального внимания ученых к антрополингвистике.

2. Априорное утверждение о высокой степени влияния пунктуации (всех вообще знаков препинания) на коммуникативно-речевые характеристики деятельности пишущего и читающего в параметрах коммуникативный успех / коммуникативная неудача / коммуникативная помеха, на наш взгляд, не всегда соответствует реальной пунктуационной практике и нуждается в дополнительном научном обосновании. Для доказательства такого влияния необходимо экспериментальное исследование на конкретном языковом материале.

3. Одной из причин неразработанности коммуникативного аспекта пунктуации является то, что в сознании носителей языка, сформированном теоретическими презумпциями и вытекающими из них стратегиями обучения через правило, сформировалось представление о пунктуации «для пишущего», так как традиционные пунктуационные правила, подменяющие пунктуационную норму, адресованы прежде всего пишущему и лишены ориентации на читающего. Между тем концепция коммуникативной пунктуации имеет ряд предпосылок в общей теории русской пунктуации, в частности, в истории становления русской пунктуационной нормы4.

4. В отечественной лингвистике существуют предпосылки объективистского подхода к пунктуации и к роли читающего в ее коммуникативном функционировании, но лишь в форме отдельных наблюдений, априорных утверждений, косвенных свидетельств. Это позволяет говорить о необходимости системного исследования пунктуации с позиции читающего. 4.

Признание актуальности для нормативного исследования русской пунктуации коммуникативного принципа имеет свою специфику. Об этом пишет Е. М. Хакимова:

1. Некоторые предписания, ориентированные на пунктуационное обеспечение синтаксических конструкций, сопровождаются оговорками и дополнениями, которые могут рассматриваться как проявление коммуникативных установок. Коммуникативное намерение пишущего может обусловливать не только постановку знака препинания, но и его неупотребление.

2. Коммуникативное начало русской пунктуации находит выражение в некоторых методических рекомендациях, связанных с формированием пунктуационных навыков. Например, Л. В. Миртов вполне разделял точку зрения В. И. Чернышева, который писал: «Наши ученики оттого и ошибаются в знаках, что они не опираются на живую речь, что эта речь у них совершенно не обработана.». Оба исследователя убеждены, что у того, кто научился говорить «человеческой речью с расстановками и выражением», знак препинания «сам просится стать на свое место» (цит. по: [Хакимова, 2003: 84]).

3. Как известно, к пунктуационным ошибкам общество склонно относиться более терпимо, чем к орфографическим. Считать первые менее нежелательными для процесса коммуникации, чем вторые, как будто нет оснований. Чем же можно объяснить различие в подходах к соответствующим типам ненормативных написаний? Мы полагаем, что пунктуационные ошибки в письме! гной речи практически грамотных людей обусло&тены в ряде случаев неосознанным стремлением максимально приспособить языковую конструкцию к коммуникативной ситуации, вызвавшей ее употребление. Такая синхронизация противоречит букве, но не духу пунктуационной нормы. Отступление от кодекса направлено на обеспечение более успешного функционирования системы, в каком-то смысле на ее совершенствование — отсюда относительная умеренность карательных санкций. [Хакимова, 2003:82−84].

5. Изучение коммуникативного функционирования пунктуации на конкретном языковом материале позволяет говорить о разной степени влияния знаков препинания на понимание письменного текста читающим, т. е. о разной степени функциональной, коммуникативной нагруженности типов пунктограмм.

Структура работы.

Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. В текст диссертации включены таблицы, наглядно организующие описываемый материал.

Выводы.

1. Во второй главе настоящей работы разработана и апробирована методика изучения коммуникативного функционирования пунктуации и степени ее влияния на понимание письменного текста. Реальное коммуникативное значение пунктуации показано в работе на материале конструкций с обособленным приложением, обособленным деепричастием, вводным словом и обращением.

2. Исследование коммуникативного функционирования пунктуации осуществляется на материале, получаемом в серии направленных экспериментов. Для проведения «коммуникативно-пунктуационного» эксперимента необходимо смоделировать такую ситуацию, в которой испытуемый (читающий) вынужден будет проявить отношение к знакам препинания. При построении методики эксперимента нормативно-правильная пунктуация рассматривается в оппозиции с «неправильной» (отсутствующие или стоящие не на месте знаки препинания) пунктуацией. Данные, полученные в результате такого эксперимента, позволят определить место и «удельный вес» пунктуации в процессе письменной коммуникации, в частности — определить степень влияния пунктуационных ошибок и отсутствия знаков препинания на понимание письменного текста.

3. Коммуникативно-направленный эксперимент в настоящей работе разделяется на 3 этапа: эротетический (вопросно-ответный), интонационный и пунктуационный.

4. В процессе экспериментального исследования были выявлены факторы, от которых зависит степень влияния пунктуационного оформления текста на понимание смысла письменного текста: 1) способы пунктуационного оформления текста и 2) содержание пунктограмм. В первом случае исследуется коммуникативный потенциал разного пунктуационного оформления обособленных членов предложения, во втором — коммуникативный потенциал разных типов пунктограмм в рамках общей группы обособленных членов предложения.

5. При анализе результатов на «шкале помехогенности» разных типов пунктуационного оформления текста (Таблицы 1А и 1Б), были выявлены следующие закономерности:

• Наиболее «помехогенным» и способствующим возникновению «другого», противоположного «авторскому», смысла текста является полное отсутствие знаков препинания в «спорных» пунктуационных ситуациях и наличие знаков препинания в неестественной пунктуационной ситуации (пунктуационные описки). Об этом свидетельствуют как результаты, полученные автором эксперимента при анализе работ испытуемых (колонка «Уровень понимания смысла текста»), так и ответы самих испытуемых (колонка «Метатекстовые вопросы»). «Шкала помехогенности» типов пунктуационного оформления экспериментальных текстов строится от текстов с отсутствующими знаками препинания (71% «других» ответов из 100% ответов на «эротетическом» этапе и 69,3% из 100% ответов на «интонационном» этапе) и текстов с описками (80,6% «других» ответов из 100%) до текстов с правильно расставленными знаками препинания (35% «других» ответов из 100% на «эротетическом» этапе и 31,2% из 100% на «интонационном» этапе). Остальные типы пунктуационного оформления текстов имеют средние показатели «помехогенности» (помехообразующей способности).

• Как показывают результаты эксперимента (и с позиции автора, и с позиции испытуемых), нормативные пунктуационные ошибки представляют собой меньшую помеху для понимания текста и менее способствуют возникновению амфиболической ситуации, нежели пунктуационные описки. Сравним: на «эротетическом» этапе при ответе на вопрос «по смыслу» текста с пунктуационными описками «другие» ответы составляют 56,7% из общего количества ответов, а в тесте с пунктуационными ошибками — всего 35,8% из общего количества. Соответственно, на «интонационном» этапе тексты с описками порождают 80,6% «других» ответов из 100%, а тексты с ошибками — всего 36,4% таких ответов.

• Количество «других» ответов на двух этапах проведения эксперимента колеблется в пределах 10%, принципиально не изменяется. Это относится ко всем типам пунктуационного оформления экспериментальных текстов, кроме текстов с описками. Резкое увеличение общего количества «других» ответов на «интонационном» этапе по сравнению с «эротетическим» (с 56,7% до 80,6% от общего числа ответов) позволяет утверждать, что при чтении вслух пунктуационные описки являются даже большей помехой пониманию, нежели при чтении «про себя».

6. При анализе результатов на «шкале помехогенности» разных типов пунктограмм (Таблицы 2А, 2Б, 2В) представленные результаты позволяют говорить о разном «амфиболическом потенциале» и, соответственно, о разной степени коммуникативной значимости разных типов пунктограмм. Полученные показатели «амфиболичности» текстов, содержащих разные случаи обособления, позволяют согласиться с выводами, сделанными Б. И. Осиповым (см.: [Осипов, 1992]). Анализ разных типов пунктограмм в аспекте значимости наличия / отсутствия знаков препинания для адекватного понимания текста (коммуникативной значимости) позволяет утверждать, что отказ от внутрифразовой пунктуации лишь в половине случаев приводит к опасности неоднозначного прочтения предложенияи значит, лишь в половине случаев (при обособлении деепричастий и вводных и вставных конструкций) наличие знаков препинания является действительно необходимым.

Заключение

.

В нашем диссертационном исследовании были определены некоторые направления в изучении русской пунктуации в коммуникативном аспектеосуществлен обзор литературы, посвященной теоретическим вопросам русской пунктуациипроведен ряд экспериментальных исследований, подтверждающих нашу гипотезу.

Настоящая работа входит в ряд исследований, посвященных коммуникативному функционированию орфографии и пунктуации и их роли в восприятии и понимании письменного текста (с позиции читающего). Современная антропоцентрическая лингвистика неизбежно оказывается втянута в проблематику коммуникативной лингвистики.

Анализ литературы, посвященной теоретическим проблемам пунктуации, позволяет утверждать, что исследование русской пунктуации в коммуникативном аспекте (собственно экспериментальное исследование) является перспективным научным направлением, нуждающимся в дальнейшей разработке, т.к. неизвестна реальная степень влияния пунктуационного оформления текста на его восприятие и интерпретацию. Ответить на этот вопрос возможно только в рамках экспериментального исследования.

Целью любой коммуникативной деятельности является стремление к адекватной передаче смысла, осуществлению взаимопонимания субъектов общения (в нашем случае — пишущего и читающего). Однако результат коммуникативного процесса может быть неоднозначным. Здесь возникает понятие «коммуникативная эффективность», предполагающее необходимость и достаточность коммуникативных усилий для обеспечения взаимопонимания. Составляющие коммуникативной эффективности — коммуникативный успех / коммуникативная неудачакоммуникативное «благоприятствование» / коммуникативная помеха. Пунктуация в данном случае должна рассматриваться в параметрах «успех / неудача», «благоприятствование / помеха», а пунктуационная ошибка — в ряду других помех письменной деятельности.

Все заявленные в предыдущем пункте позиции реализуются в рамках «коммуникативно-направленных» экспериментов. Для «коммуникативно-пунктуационного» эксперимента необходимо смоделировать такую ситуацию, в которой отношение испытуемого к пунктуации будет им обязательно проявлено, а потом обобщить результаты под определенным углом зрения. Материалом для экспериментов послужили контексты, содержащие следующие конструкции: обращение, вводное слово, обособленное деепричастие, обособленное приложение.

При построении методики эксперимента нормативно-правильная пунктуация рассматривается в контрасте с «неправильной» (отсутствующей или неправильной с нормативных (ошибка) или коммуникативных (описка) позиций). На этом фоне проверяются два положения:

• Нормативно-правильная пунктуация должна доказать свое позитивное участие в процессах восприятия и понимания письменноречевых произведений;

• Неправильная пунктуация должна доказать свое отрицательное участие (возникновение помех восприятию и создание ситуации непонимания или неправильного понимания).

Способ доказательства данных положений — количественный (единица статистики — ответы-реакции испытуемых на речевые произведения, по-разному оформленные с помощью разной пунктуации), и качественныйлогико-лингвистическая интерпретация с позиций восприятия читающим коммуникативного смысла, вложенного пишущим в текст. За таким направленным экспериментом «стоит» следующая предварительная гипотеза: в первом («правильном») случае предполагается, во-первых, уменьшение процента неправильно понятых речевых произведений (и, соответственно, неправильных ответов на вопросы, проясняющие смысл текста), и, во-вторых, уменьшение показаний испытуемых на наличие затруднений (помех пониманию). Во втором («неправильном») случае, напротив, предполагается увеличение веса данных показателей.

В настоящей работе представлено несколько экспериментальных исследований, объединенных общей задачей обоснования самого факта участия пунктуации в коммуникативном процессе. Основным способом экспериментального выявления роли русской пунктуации в понимании текста явилось сопоставление качества прочтения и восприятия текстов, написанных с пунктуационными описками, пунктуационными ошибками, с отсутствующими и избыточными знаками препинания, а также текстов с разными типами пунктограмм.

Проведенные экспериментальные исследования приводят к результатам, которые позволяют говорить о реальном влиянии знаков препинания на понимание письменного текста читающим.

В диссертационной работе представлен лишь начальный этап экспериментальных исследований коммуникативного функционирования русской пунктуации. В перспективе предполагается исследование роли пунктуации в процессе понимания письменного текста на другом материале. В качестве возможных направлений исследования пунктуации в коммуникативно-прагматическом аспекте можно выделить исследование естественных письменных текстов39 (записок, черновиков, конспектов и под.), написанных и читаемых рядовыми носителями языка, в самых разных аспектах, в том числе пунктуационном (шире — параграфемном), а также сопоставительные исследования пунктуации на материале других языков (см.: [Гак, 1983; Орехова, 2000]).

39 Данное научное направление разрабатывается Лабораторией естественной письменной речи (см.: [Лебедева, 2002; Лебедева, 2003; Косых, 2003, Кузьмина, 2003 и т. д.]).