1. Предпосылки гештальтпсихологии
Следует напомнить основную теоретическую предпосылку гештальтпсихологии. Ею является положение о приоритете отношений действительности, при которых, по определению М. Вертгеймера, то, что «происходит в целом, не выводится из элементов, существующих якобы в виде отдельных кусков, связываемых потом вместе, а напротив, то, что проявляется в отдельной части этого целого, определяется внутренним структурным законом всего этого целого» [5]. Исходя из этого положения о целостности, проявляется основополагающий закон гештальтпсихологии — закон выделения фигуры из фона, согласно которому поле восприятия обязательно разделяется на фигуру и фон.
Представляется вполне допустимым сопоставление закона выделения фигуры из фона с феноменом интенции. Кроме предметов в поле восприятия у Гуссерля присутствуют переживания. Считается, что «каждое протекающее в сознании переживание есть в себе самом сознание о том-то и том-то, как бы ни обстояло дело с правомерностью наделения такого предмета действительной значимостью… Осознаваемые переживания, также называются интенциональными» [2]. Отсюда можно предположить, что Гуссерль связывает переживания с интенцией, хотя они могут иметь самостоятельное значение, скажем, в форме смутного желания чего-то, непонятно чего.
Так, например, у З. Фрейда такие переживания являются первичными. Но в гештальтпсихологии переживания с отрицательным эмоциональным оттенком возникают при затруднении выделения фигуры из фона и с положительным оттенком — при разрешении этой проблемы. Т. е., в этом случае противоречия с Гуссерлем также не является очевидными.
Первая область задач феноменологии, по Гуссерлю, состоит в раскрытии и дискриптивном постижении конкретных переживаний в их меняющихся структурах, тоже самое относится к способам их связывания в единство самого конкретного ego. Очевидно, что и в гештальтпсихологии могут решаться такие задачи, в частности при определении выделения фигуры из фона на уровне общих чувств, переживаний, самопознания приоритетов своей душевной жизни.
Но именно в этом случае Гуссерль видит наибольшие различия.
Он считает, что следует «постоянно иметь в виду, что все трансцендентально-феноменологическое исследование связано с неукоснительным соблюдением трансцендентальной редукции, которую нельзя путать с абстрактным ограничением антропологического исследования одной лишь душевной жизнью. Поэтому смысл психологического исследования сознания отделен глубокой пропастью от смысла исследования трансцендентально-феноменологического, хотя описываемые с той и с другой стороны содержания могут согласоваться друг с другом. В одном случае мы имеем данные о мире, существование которого предполагается, и понимаем их при этом, как составляющие душевной жизни человека. В другом случае, при параллельных, содержательно идентичных данных, об этом речь не идет, так как при феноменологической установке мир вообще не имеет значимости как действительность, а лишь как феномен действительности» [6].
