Отражение менталитета эпохи в пословичной картине мира

Актуальность диссертационной работы обусловлена интенсивным развитием в последнее десятилетие лингвистических исследований, характеризующихся выделением и акцентуацией «человеческого фактора» в проблеме взаимоотношения объективной действительности, языка и мышления, изучением языковых феноменов в тесной связи с человеком, его мышлением и различными видами духовно-практической деятельности. Некоторые ученые называют наше время «эпохой этнического ренессанса» (Карасик 2005).

Признание тесной связи языка с обществом, народом, культурой присутствует в филологии и философии едва ли не с момента их возникновения. Еще Платон обсуждал вопрос, являются ли слова орудиями познания и связаны ли они с внеязыковой действительностью, а впоследствии Аристотель совершенно определенно выводил значение слов за пределы языка. С появлением в середине XX века в лингвистике таких тенденций, как антропоцентризм — изучение языка с целью познания его носителя — человекаэкспансионизм — выход в смежные области знанийнеофункционализм — изучение всего многообразия функций языка и их реализаций, проблема взаимоотношения языка, мышления и культуры поднимается на новый уровень. Вопросы о том, как человек отражает мир вокруг, как преломляет его в своем сознании и как, наконец, он репрезентирует эту познавательную деятельность в языке, находятся в самом центре лингвистических исследований на современном этапе развития науки о языке. В связи с этим, понятие «языковая картина мира» становится обязательным (если не ведущим) компонентом многих лингвистических исследований, а изучение культуры народа, его мировосприятия через язык является относительно новым, перспективным направлением современного языкознания.

Как доказывают работы современных лингвистов, язык во всех своих единицах отражает культуру народа и особенности его мировосприятия (Р.Ф. Абдеев, Н. Ф. Алефиренко, Н. Д. Арутюнова, A.A. Буров, В. Ф. Васильева, А. Вежбицкая, Т. И. Вендина, A.A. Зализняк, В. В. Колесов, В. Г. Костомаров, С. М. Толстая, В. Н. Телия, В. Н. Топоров, Т. В. Топорова, A.B. Зеленин) — вместе с тем, существуют единицы, в большей мере отражающие не только универсальные, но и специфические характеристики материальной и духовной жизни народа. Эти единицы — источники культурно-национальной интерпретации действительности — в концентрированном виде несут страноведческую (этнокультурную) информацию, они соединены собирателями в сборники, в которых «сбор народной опытной премудрости и суемудрия, стоны и вздохи, плач и рыдания, радость и веселие, горе и уныние в лицахэто цвет народного ума, самобытной стати» [Даль 1996, Т. 1: 8], и составляют национальное достояние этноса. Однако вопрос о том, «как именно отражается конкретная этнокультурная модель в семантике паремиологического фонда естественного языка и в чем состоит отраженная в нем культурно значимая специфика лингвоменталитета, на сегодняшний день остается открытым» [Телия 1996: 235].

В современной когнитивистике и лингвокультурологии активно изучаются концепты, связанные с различными сферами человеческих действий и отношений: «труд» (Жуков 2004), «оскорбление» (Воркачев, Кусков 2000), «приватность» (Прохвачева 2000), «пунктуальность» (Зубкова 2003), «любовь» (Воркачев 2003), «ненависть» (Балашова 2004), «страх» (Зайкина 2004), «грех» (Бушакова 2010). Имеются диссертационные исследования, посвященные изучению лингвокультурной специфики концептов в различных культурах (Паскова 2004, Передриенко 2006, Адонина 2007, Калугина 2008), в том числе и на материале фразеологии и паремиологии различных языков (Иванова 2002, Чибышева 2005, I.

Биктагирова 2007). Однако попытка реконструкции фрагментов наивноязыковой картины мира и выявления архетипических характеристик менталитета посредством анализа бинарных оппозиций концептов на материале первых паремиологических сборников русского и французского этносов предпринята впервые.

Обращение к системе ценностей, которые находят оражение в пословичных клише, дает нам представление об этнической культуре, транслируемой через прецедентные тексты (Караулов 1987), включающие в себя основы народной педагогики, аксиологии, традиции незыблемого авторитета. Данные, полученные при изучении пословиц, часто являются необходимыми для более глубокого познания культуры, наивной картины мира народа-создателя. Мы согласны с Е. С. Никитиной в том, что «картина мира, построенная только на фольклорных данных, не тождественна картине мира, построенной на этнографических данных» [Никитина 1994: 63], однако очень часто факты, полученные в результате изучения фольклорных источников, помогают дополнить и объяснить этнографические данные.

Закономерная реакция на обезличивание человека в условиях глобализации — попытка осознания своей национально-культурной идентичности — невозможна без сопоставления своих норм, оценок, стереотипов поведения и восприятия с иными, чуждыми данному этносу. Известно, что специфическое нельзя увидеть в пределах родного языка: оно может быть найдено только на иноязычном фоне. Замкнутость в пределах одного языка, по мнению лингвистов, породила главные недостатки отечественных фразеологических исследований — «переоценку национальной специфичности русской идиоматики» [Мокиенко 1986: 19], поэтому в данном исследовании обязательным признается использование сопоставительного анализа.

Гипотеза исследования. Когнитивно-лингвокультурологическое моделирование пословичной картины мира возможно на основе анализа компонентного состава и семантики пословиц и поговорок, а также последующей лингвокультурологической интерпретации полученных данных. Это позволит выделить базовые, архетипические характеристики менталитета этноса, сохраненные в паремиологическом фонде.

Лингвистическим материалом нашего исследования послужили сборники первых фиксаций русских пословиц XVII в., собранные П. К. Симонии, и французских народных пословиц XV в., собранные Ж. Моравски.

Мы считаем наиболее рациональным использовать для реконструкции и дальнейшего анализа пословичных картин мира русского и французского языков не весь паремиологический фонд представленных языков, а первые рукописные сборники пословиц, доступные для изучения в настоящий момент. Подчеркнем, что факт фиксации пословицы во французском сборнике XIV века или в русском сборнике XVIII века не означает ее возникновение именно в XIV или XVIII вв., а лишь указывает на ее существование в данную эпоху. Исследователь все равно имеет в своем распоряжении хронологически неоднородный материал, а значит, анализирует и сопоставляет общие черты менталитета, наиболее типичные для всего народа.

Исследовательская картотека составила 5285 паремиологических единиц (русские пословицы и поговорки в количестве 2785 единиц, французские -2500 единиц).

Исследуемые сборники первых фиксаций народных пословиц и поговорок являются проекцией этнокультурных представлений об окружающем мире и человеке в нем как носителе качеств и свойств, социально приписываемых, сформировавшихся на основании различных представлений, стереотипов, эталонов, идеалов. В то же время в пословичной картине мира проявляется национальная специфика, находящая выражение в аксиологии, в количественном и качественном различии языковых средств, репрезентирующих менталитет в национальном пословичном фонде.

Объектом анализа являются русские пословицы XVII в. и французские пословицы XV вв.

Предметом изучения является языковая и этнокультурная специфика пословичных выражений, способы отражения в них ценностно-мыслительных особенностей менталитета.

Цель данного исследования заключается в выявлении культурно значимой специфики лингвоменталитета, зафиксированного в паремиологическом фонде языка, что подразумевает выделение общих и специфических характеристик нескольких пословичных картин мира. Задачи работы:

— уточнить понятия «менталитет» и «языковая картина мира»;

— определить статус пословичной картины мира;

— выявить способы отражения этнической ментальности в текстах пословиц и поговорокобосновать целесообразность выделения бинарных оппозиций концептов «Бог"-"Дьявол», «Знать"-"Чернь», «Мужчина"-"Женщина», «Родители"-"Дети», содержащих универсальные и этноспецифические характеристики менталитета исследуемых этносов;

— провести историко-этимологический анализ слов-номинантов выделенных концептов;

— реконструировать фрагменты русской пословичной картины мира и соответствующие фрагменты французской пословичной картины мира;

— выявить общие и специфические характеристики фрагментов в сопоставляемых культурах.

Методы и приемы исследования: структурно-системный подход и комплексный функциональный анализ, связанный с определением специальных языковых средств при создании пословиц и поговорок, историко-этимологический анализ слов, вербализующих концептыметодики семантического, контекстуального и концептуального анализапри сравнении русских и французских пословиц использовался метод сопоставительного анализа, приемы статистического анализа, метод когнитивного анализа паремий, позволяющий выделить маркеры общего менталитета и маркеры универсальной картины мира.

Методологической основой диссертации стали труды отечественных и зарубежных ученых в области лингвокулыпурологии и этнолингвистики (Ф.И. Буслаев, В. В. Воробьев, А. Я. Гуревич, С. А. Кошарная, М. М. Маковский, В. А. Маслова, A.A. Потебня, Ю. А. Сорокин, В. Н. Телия, Н. И. Толстой, Э. Сепир, Б. Уорф, К, Леви-Стросс), когнитивной лингвистики (Н.Д. Арутюнова, H.H. Болдырев, Л. Ю. Буянова, А. Вежбицкая, С. Г. Воркачев, В. З. Демьянков, O.A. Корнилов, Е. С. Кубрякова, Д. С. Лихачев, З. Д. Попова, Ю. Е. Прохоров, И. А. Стернин, Ч. Филлмор), паремиологии (Н.Ф. Алефиренко, А. Дандис, A.B. Кунин, В. Н. Мокиенко, Г. Л. Пермяков, Л. Б. Савенкова, А. Тейлор, З.К. Тарланов), ономастики (A.B. Суперанская, Л.П. Ефанова) Предметом нашего внимательного изучения стали работы, посвященные славянской языковой картине мира в аспекте реконструкции духовной культуры славян (Н.И. Толстой, С. М. Толстая, С.Е. Никитина) — отражению языковой картины мира в русском словообразовании (Т.И. Вендина), в лексической семантике и прагматике (Ю.Д. Апресян, Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев, В. Г. Гак,) — своеобразию языка в зеркале метафоры и других тропов (Н.Д. Арутюнова, В.Н. Телия).

Теоретической основой исследования являются следующие положения, доказанные в лингвистической науке:

1. Одной из важнейших функций языка является кумулятивная функция, состоящая в том, что язык выступает хранилищем коллективного опыта и культуры народа (Н. Ф. Алефиренко, В. Г. Гак, Ю. Н. Караулов, В. Г. Костомаров).

2. Культурное своеобразие народа, отраженное в языке, обусловлено историческими, географическими, психологическими факторами и состоит большей частью в нюансах обозначения и понимания объективного и субъективного мира (В. фон Гумбольдт, А. Вежбицкая, Д. С. Лихачев, Э. Сепир, Б. Уорф).

3. Язык отражает во всех единицах культуру народа, вместе с тем существуют единицы, в большей мере отражающие не универсальные, а специфические характеристики материальной и духовной жизни народа, эти единицы в концентрированном виде несут этнокультурную информацию (С. Г. Воркачев, В. И. Карасик, В. М. Савицкий).

4. Пословицы — особые типы текста, фиксируя стереотипы и нормы поведения людей, могут служить надежным источником для проведения культурно-языковых исследований (И.Р. Гальперин, П. Гиро, A.B. Кунин, А. Г. Назарян, Г. Л. Пермяков, Ж. Пино, Л. Б. Савенкова, Е.В. Иванова).

Научная новизна исследования заключается в том, что в представленной диссертации впервые подвергнуты анализу первые фиксации русских и французских пословиц, в связи с чем введен в научный оборот новый эмпирический материалвыявлены общие и специфические характеристики русского и французского менталитетов, нашедшие свое отражение в первых печатных вариантах рукописных сборников русских и французских народных пословицсистематизированы сведения о пословичной картине мира как о части наивно-языковой модели мираустановлены способы фиксации менталитета в пословичной картине мира для русских и французских этносоввыявлены особенности пословичного ономастикона, доказано, что он (ономастикон) позволяет судить о своеобразии антропонимической ситуации периода формирования пословицосуществлена реконструкция объемных, структурно сложных фрагментов русской и французской пословичных картин мира, вербализующих закрепленные в менталитете знания об устройстве реального человеческого мира, в противопоставлении его трансцендентному, сверхъестественному мируразработана и обоснована авторская методика анализа пословиц, позволяющая описать суть определенного знания о мире, находящего отражение в пословицах.

Теоретическая значимость работы определяется возможностью использования выводов и результатов диссертационного исследования в теоретических трудах по лингвокультурологии, лексической семантике, исторической фразеологиив развитии методики реконструкции фрагмента наивно-языковой картины мирав дальнейшем осмыслении некоторых лингвистических терминов и категорий («концепт», «наивно-языковая картина мира», «пословичная картина мира», «менталитет»). Предложенные автором направления анализа, основные принципы реконструкции и анализа пословичных картин мира можно считать перспективными и актуальными для дальнейшего исследования и систематизации материала пословиц и поговорок любого этноса, в любой другой смысловой сфере.

Практическая ценность исследования заключается в возможности применения его результатов и эмпирического материала при разработке общих и специальных курсов по семантике, фольклористике, истории ментальности, культуре позднего средневековья в учебном процессе высшей школыработа поможет преподавателю-практику построить сопоставительное изучение пословиц, их кумулятивных и выразительных возможностей. Предложенная модель анализа может считаться авторским опытом, примером для выполнения аналогичных работ на материале других языков.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Корпус пословиц, представленный рамками первого печатного сборника народных пословиц и поговорок, позволяет посредством реконструкции фрагментов пословичной картины мира описать видение мира, свойственное современникам, а также выделить инвариантные характеристики менталитета.

2. Пословичная картина мира, являясь содержательным элементом наивно-языковой картины мира, участвует в экспликации как национальной, так и общечеловеческой аксиологии, причем, обладая универсальным набором ценностей, каждая культура формирует особую ценностную сетку мира посредством этноспецифического распределения оценок по концептам языка.

3. Основное направление исследования пословичной картины мира состоит в выделении общих для русского и французского менталитетов бинарных оппозиций концептов. Пословичная репрезентация бинарных оппозиций универсальных концептов — вербально-деривационных единстввсегда опирается на народные и исторически сложившиеся традиции, поэтому имеет идиоэтнический характер, высокую этнокультурную значимость для социума, так как функционирует в качестве оперативной единицы в мыслительных и речевых процессах.

4. Центральной для любой пословичной картины мира является сверхконцепт «Человек», организуемый большим количеством бинарных оппозиций концептов, основными из которых являются: «Бог"-"Дъявол», «Знатъ"-"Чернь», <<�Мужчинау>-«Женщина», «Ро дител и» — «Дет и». Данные бинарные оппозиции отражают базовые модусы существования и деятельности человека (социально-биологические «координаты») и включают, помимо смысловые соединения, оценочную и релятивно-оценочную семантику как единое синергетическое целое.

5. Русская и французская пословичная концептуализация мира характеризуется значительным сходством: в обеих пословичных картинах содержится в значительной степени одинаковое знание об одних и тех же сторонах действительности и отражается одинаковое видение этого знания. Маркеры универсальной картины мира выявляются не только в результате анализа уровней значения и внутренней формы пословиц, но и на более глубинных, обобщенных уровнях, что позволяет установить единые закономерности пословичной концептуализации мира.

6. Для русских пословиц характерна более конкретная и детализованная концептуализация мира, метафорика строится на особенностях и предметах быта, ибо в русских пословицах преимущественно отражен крестьянский менталитет.

7. Отличительной чертой французской пословичной картины мира является большее количество пословиц без переносного значения (пословиц-максим), т. е. пословиц безобразного мировосприятия. Во французских пословицах отражен менталитет различных социальных слоев.

Апробация работы. Основные положения настоящего диссертационного докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры общего и славяно-русского языкознания Ставропольского государственного университета. Результаты и выводы исследования были представлены на научных и научно-практических конференциях различного уровня: Всероссийском научном семинаре «Культура и образование: этнокультурные факторы оптимизации образовательного пространства региона» (Славянск-на-Кубани, 2004) — в докладе на V Всероссийской научной конференции «Проблемы региональной ономастики» (Майкоп, 2006), на XX краевой научно-практической конференции «Дни славянской письменности в культурно-образовательном пространстве края» (Ставрополь, 2006), на X Международной научной конференции «Ономастика Поволжья» (Уфа, 2006), XXI краевой научно-практической конференции «Дни славянской письменности в культурно-образовательном пространстве края» (Ставрополь, 2007), VI Всероссийской научной конференции «Проблемы общей и региональной ономастики» (Майкоп, 2008), научно-методической конференции преподавателей и студентов «Университетская наукарегиону» (Ставрополь, СГУ, 2007, 2008, 2009).

Основные положения и выводы исследования отражены в 11 публикациях, в том числе в двух периодических изданиях «Вестник Ставропольского государственного университета» (Ставрополь, 2009, 2010), включённом в перечень ВАК.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, а также списка используемой и цитируемой литературы.

Выводы к главе III.

Анализ реконструированных фрагментов русской и французской пословичных картин мира позволяет нам выделить черты сходства и различия в пословичном представлении человека и окружающего его мира в эпоху, лимитированную годами составления исследуемых сборников пословиц, основные из которых сводятся к следующим:

1. Пословичная картина мира, являясь содержательным элементом наивно-языковой картины мира, участвует в экспликации как национальной, так и универсальной (общечеловеческой) аксиологии, причем, обладая относительно универсальным набором ценностей, каждая культура формирует особую ценностную картину мира посредством этноспецифического распределения оценок по концептам языка. Часть пословичных концептов имеют постоянную (положительную или отрицательную) окрашенность. В русской пословичной картине мира постоянный положительный знак имеют концепты «Бог», «Родители», постоянный отрицательный — концепт «Дьявол». Среди французских пословичных концептов значительное место занимают концепты с постоянной пейоративной оценкой: «Diable», «Populace», «Femme», «Enfant», тогда как постоянной положительной оценкой обладает только концепт «Dieu». Некоторые концепты проявляют разные оценочные признаки: русские бинарные оппозиции концептов «Знать"-"Чернъ», «Мужчина"-"Женщина», концепт «, Дети" — французские концепты «Noble», «Homme», «Parent».

2. Доминантными в русском и французском пословичных фрагментах являются бинарные оппозиции концептов «Мужчина"-"Женщина» II «Homme"-"Femme» и «Бог"-"Дъявол» Il «Dieu"-"Diable». Доминантное положение обеспечено количеством пословиц, в которых присутствуют слова-репрезентанты данных концептов. В то же время в русском пословичном фрагменте изучаемые концепты представлены большим числом слов-репрезентантов (например, ср.: русский концепт «Дьявол» — лексемы «дьявол», «черт», «бес» и французский концепт «Diable» — лексема «diable»). Таким образом, с одной стороны, когнитивные структуры, лежащие в основе сопоставляемых фрагментов, имеют похожее строение, с другой — знание, образы, заключенные в русской пословичной картине мира, характеризуются большей детализацией и насчитывают большее количество признаков, чем содержащиеся во французской пословичной картине мира.

3. В русский и французский пословицах относительно редко встречается метафора, несколько чаще — метафора-сравнение и сравнение, что г свидетельствует об одинаковом видении данных фрагментов действительности двумя народами. Сходство в видении подтверждается, в частности, также единой метафорической схемой, лежащей в основе группы русский и французских пословиц о закономерном сходстве детей и родителей.

4. В целом, сходства и различия концептов проявляются уже на уровне этимологического анализа слов-репрезентантов концептов. Так, для концептов «Бог»!"Dieu" общими признаками являются: «источник бытия, добра, блага», «всемогущий" — а образ русского и французского дьявола пересекается только в одной дефиниции — «клеветник». При инвариантном признаке «обладающий властью» в сложном составе концептов.

3Hamb"/"Noble" выделяются следующие этноспецифические квалифицирующие признаки: для русского концепта «Знать» -«могущественный», «родовитый" — для французского концепта „Noble“ -„военный“, „уважаемый“, „на коне“. Выделяются два концепта, этимологический анализ имен которых не выявил общих признаков: „Чернь“!"Populace» и «Дети»!"Enfant". В результате сопоставительного анализа концептов нам удалось выявить следующую закономерность: пословичные концепты, в именах которых при сопоставительном этимологическом анализе обнаруживались общие признаки (как, например, концепты «Знать"/"Noble», «Бог»! «Dieu», «Дьявол»! «Diable», «Женщина»! «Femme», «Муэючина"/"Homme»), на следующих ступенях анализа (анализ внутренней формы и значения пословиц, репрезентирующих концепт) демонстрировали большее число сходных пословиц — маркеров универсальной картины мира и маркеров менталитета II прядка. Эта закономерность доказывает, что в семантике имен концепта закреплены наиболее значимые признаки концепта, анализ которых позволяет выявить глубинное сходство когнитивных образов предметов окружающего мира в разных культурах.

5. Анализ позволяет выявить черты сходства и различия, проявляющиеся в русских и французских пословицах. Поскольку исследуемые русская и французская пословичные картины мира состоят в значительной степени из аналогичных фрагментов, в них может быть обнаружено достаточно много пословиц-маркеров универсальной картины мира и пословиц-маркеров менталитета П порядка. Выделение в ходе анализа бинарных оппозиций «Мужчина"-"Женщина» и «Бог"-"Дьявол» в качестве фрагментов, содержащих наибольшее количество пословиц — маркеров универсальной картины мира и маркеров менталитета II порядка, представляется нам закономерным и объясняется, во-первых, единством человеческого сознания и опыта, выделившего на определенном этапе познания мира и, соответственно, закрепившего в языке половой диморфизм и мистическое видение мира, во-вторых, принятием христианской религии, оказавшей определяющее влияние на формирование русского и французского менталитета. Различия в восприятии данных фрагментов зафиксированы в пословицах-маркерах менталитета I порядка и обусловлены различными путями эволюции общества и языка.

6. В то же время есть сильно различающиеся фрагменты, включающие в основном маркеры менталитета I порядка: бинарные оппозиции «Знать"-"Чернъ» и «Родители"-"Дети». В русской пословичной картине мира образ знати двойственен. С одной стороны, один из представителей знати — царь, квалифицирующие признаки которого коррелируют с признаками концепта «Бог», с другой стороны, образы представителей высшего сословия, представленных в русской пословичной картине мира, обладают многими пейоративными признаками: «ударяет в грязь лицом», «бранится», «боится». Французский концепт «Noble» обладает иными характеристиками: прежде всего подчеркивается владение внешними атрибутами власти (конь, меч, свита), что не характерно для русского концепта «Знать», кроме того, французский образ знати более целен, отсутствует поляризация образа. Русский концепт «Чернь» пересекается с французским концептом «Populace» только в признаке «простолюдин — животное». Бинарная оппозиция «Знатъ"-"Чернь» представляет наиболее этноспецифический фрагмент, как русской, так и французской ментальности.

7. Анализ бинарной оппозиции «Родители"-"Дети» показывает, что общим для исследуемых менталитетов является деление детей по признаку свой-чужой. Группа пословиц, содержащих СБ «сложно иметь ребенка», в количественном отношении существенно превышает остальные группы. Инвариантным для большинства русских и французских пословиц о чужих детях является СБ «о чужих детях не надо заботиться». Инвариантным СБ для большинства русских и французских пословиц о родителях является СБ «родители важны», который, в ряде пословиц конкретизируется: «мать кормит», «плохо, когда родители умерли». В русском пословичном фонде пословичное знание об отце и матери в целом одинаково по объему и ни одному из родителей не отдается предпочтение, во французском количество пословиц о матери значительно превышает количество пословиц об отце. Однако из французских пословиц о матери выделяется группа пословиц, содержащих пейоративные определения (сумасшедшая, дурная) компонента mere. Тогда как в русском пословичном фонде, наоборот, часто используются уменьшительно-ласкательные словоформы {матушка, матка, батька). Мы полагаем, что это один из примеров фиксации в пословицах особенностей семейных взаимоотношений между родителями и детьми. В русской пословичной картине мира отражены более тесные, теплые отношения.

8. В русской пословичной картине мира в значительной степени находит отражение менталитет крестьянина. Во французской пословичной картине мира помимо крестьянского мироощущения явственно прослеживается мировосприятие человека образованного, возможно монаха, а также отмечается много нейтральных по социальным характеристикам пословиц.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Последние десятилетия характеризуются попытками переосмысления знаний о природе связи языка и этноспецифического мышления (менталитета), наблюдается повышенный интерес к проблеме реконструкции и исследования языковой картины мира, и в этом случае пословичная картина мира — особо информативный источник, выявляющий на обобщенном субъекте мировидение этноса. Пословицы интересны как средство познания национального характера народа, проникновения в систему его ценностей, хранилище разнообразной культурологической информации. Паремика заключает в себе совокупность мнений и предпочтительных вариантов поведения, выработанных народом как лингвокультурной общностью, дает возможность обнаружить наиболее значимые ценности, сложившиеся в этническом сознании, отражающие житейскую философию и психологию народа.

В работе была предпринята попытка реконструкции русской и французской наивно-языковых картин мира посредством лингвокультурологического и когнитивного анализа пословиц, собранных в первых печатных изданиях рукописных сборников, ибо именно в паремиологическом фонде языке, рассматриваемом в диахронии, с применением метода лингвокультурологической интерпретации, можно обнаружить гносеологическую и аксиологическую системы, синхронные эпохе составления сборников.

Этнокультурная проблематика имеет системно-языковой характер: язык <-> традиционная народная культурапаремиология же тесно взаимодействует и с другими областями человеческой культуры, она вписана в другой сверхтекст — в наивно-языковую картину мира этноса. Анализ фактического материала, содержащегося в первых печатных сборниках народных пословиц и поговорок, позволил выделить базовые, архетипические образы и представления средневекового человека об окружающем мире, общие для всех членов этнической группы, ибо работал жестко прагматический принцип выживания и целесообразности. Этнокультурная информация может быть объективирована в пословичном фонде различными способами: на уровне ключевых словлексем, составляющих внутреннюю форму пословицына уровне значения пословицы и аксиологической таксономии признаков концептови здесь, естественно, выявляется специфика национально обусловленного восприятия фрагмента действительности и особенности канала трансляции этой информации, особенности отбора, сознательного, а не пассивно-стихийного, когда рефлекторный момент участвует в формировании аксиологически детерминированной картины мира, особенности языков и предпочтительных вариантов паремиологической версии видения мира и его центра — человека.

На основе паремиологического фонда, как видно из анализируемого материала, возможны семиотические, культурологические, историко-этнографические, лингвистические компаративные исследования, выявляющие смыслы обыденного сознания и духовные постулаты русского и французского этносов. Анализ пословиц вне контекста, примененный в данном исследовании, позволил выделить типовые ситуации, лежащие в основе значения пословицы, выявляющие приоритетные посылы этноса, которые составляют стабильный набор признаков, «работающих» в неограниченном количестве реальных жизненных условий при включении метафорики. Благодаря этой информации можно расширить и углубить представления о культурно значимых смыслах, которые явно связаны в сознании носителей языка с отдельными концептами и ключевыми словами-вербализаторами концептов, но не всегда отражены в толковых словарях.

В контексте одного диссертационного исследования невозможно охватить весь менталитет этноса, поэтому мы вычленили ряд взаимосвязанных фрагментов картины бытия, объединенных отношением принадлежности к ключевым концептуальным образованиям — «Человек» и.

Высшая сила", что позволило очертить круг базовых модусов существования (социально-биологических «координат») и деятельности человека в эпоху средневековья и гипотетически выявить особенности миропонимания эпохи формирования паремий.

Результаты проведенного анализа показывают, что по своему происхождению русская пословичная картина мира имеет преимущественно крестьянские истоки, что объясняется абсолютным преобладанием крестьянства в социальной структуре России. Французская пословичная картина мира связана с разными социальными группами, однако содержит в себе следы влияния и, возможно, цензуры первых собирателей пословицмонахов. На французские пословицы существенное влияние оказали латинские изречения и Библия, что характерно вообще корпуса западноевропейских пословиц. В общечеловеческом, цивилизационном процессе, сходство в пословичной концептуализации обусловлено единым социально-историческим опытом и социально-биологическими закономерностями развития народов, общечеловеческими законами бытия. Подчеркнем, что каждый этнос вырабатывает свой образ мира, свою систему ценностей, ибо этнический компонент картины мира представляет собой присущий членам этой культуры взгляд на внешний мир, их концепцию природы, себя и общества, традиционное сознание этноса, нашедшее отражение в пословичном фонде, практически гомогенно, оно составляет комплекс культурных представлений, связанных с этнической картиной мира, а значит, можно говорить о выявлении универсального и этноспецифического в наивно-языковой картине мира русских и французов, и это, на наш взгляд, бесспорное достижение данного исследования, ибо культура — это, в сущности, огромное множество сообщений, каждое из которых представляет собой конечные и упорядоченные множества элементов, выстроенных по определенным законам.

Пословицы предписывают определенный тип поведения в значимых ситуациях, по отношению к важным для этноса жизненным ситуациям. Общими для русского и французского пословичных фондов являются пословицы, фиксирующие «сбои» ценностных сценариев, что подчеркивает противоречивость, относительность оценочной таксономии: «хорошее в одном, может оказаться плохим в другом» и наоборот. В то же время сосуществование в русской пословичной картине мира таких пословиц, как.

Докро тому жить у кобо мдть ьорожнтг [Сим., 97] — Пло^о тому жить КОБО мать ьорожнтх [Сим., 133], выявляет способность русской пословицы к глубокому компромиссному, порой парадоксальному взгляду на отдельный факт, свидетельствует о полифонии национального сознания, а особенности оценочной таксономии культуры заключаются в том, что коллективное языковое сознание, как правило, по-разному распределяет относительно универсальный набор оценок по концептам языка.

Пословицы с ономастическим компонентом представляют особый интерес в рамках исследования менталитета этноса, поскольку функционируя в составе пословицы, прецедентная ономастическая лексика значительно обогащает их содержание, являясь хранителем сведений о традициях, обычаях, быте и мировоззрении народа, культурных, исторических и социальных особенностях страны. Состав имен собственных в пословицах позволяет также судить об антропонимической ситуации периода формирования народных выражений. Так, в русском сборнике отсутствуют древнерусские имена, включены только канонические, французский же пословичный именник содержит примеры замены в составе пословицы языческого антропонима христианским, что отражает общую для обеих культур ситуацию: нехристианские имена под воздействием религиозных деятелей заменялись календарными именами.

В целом анализ исследуемой совокупности русских и французских пословиц показывает, что в русской и французской пословичных картинах мира содержится в значительной степени одинаковое знание об одних и тех же сторонах действительности. Это проявляется в существовании параллельных семантических групп пословиц, на основе которых возможно реконструировать сходные фрагменты пословичных картин мира. Также об этом свидетельствует и преобладание в пословичном материале маркеров менталитета II порядка и наличие некоторого количества маркеров универсальной картины мира. Последние показывают не только совпадение закрепленного в виде значения пословицы социального опыта, но и оценки этого опыта.

Анализ выделенной нами бинарной оппозиции концептов «Знать"/"Чернь» обнаружил полное несовпадение в восприятии и характеристике представителей двух социальных слоев. Об этом свидетельствует отсутствие маркеров менталитета II порядка. Исследование обнаруженных маркеров менталитета I порядка позволяет выделить этноспецифические характеристики пословичных образов концептов «Знать» и «Чернь» в русской и французской пословичных картинах мира.

Сходство в видении обозначенных фрагментов мира может быть обнаружено на более глубинном уровне, чем уровень совпадения образов отдельных пословиц. Так, например, в обоих пословичных фондах действует единая тенденция преувеличивать положительные черты, присущие концепту «Бог», и отрицательные черты, свойственные концепту «Дьявол», осуществляется переосмысление абстрактных концептов по антропоцентрической и предметной линии, имеет место уподобление человека животному. В пословицах о простолюдинах, о женщине, о детях в обоих фондах широко представлена зоосемическая метафора, уничижительная по сути. Иными словами, можно, выделить некоторую общую для двух пословичных сборников связь между тем, что описывается, и тем, как оно описывается.

В то же время в рамках пословичных картин мира, взятых в целом, существуют смысловые блоки (СБ), не имеющие параллелей, закрепляющие знание, опыт, присущие только одному этносу. О несовпадении важного для социума знания свидетельствуют группы пословиц-маркеров единичного менталитета I порядка.

Характерной чертой французской пословичной картины мира является большее количество пословиц без переносного значения (пословиц-максим) по сравнению с русским материалом. Для русских пословиц характерна более конкретная и детализованная концептуализация мира, в русских пословицах детальнее отражены социальные роли образов мужчины и женщины (взаимоотношения в семье), социальный статус женщины практически равен социальному статусу мужчинымужчина и женщина, выполняя свои социальные роли мужа и жены, дополняют друг друга. Во французской пословичной картине мира женщина представлена как ущербное, не равное мужчине существо, обладающее обязанностями, но не правами.

Анализ бинарной оппозиции «Родители"-"Дети» показывает, что общим для исследуемых менталитетов является деление детей по признаку свой-чужой. Группа пословиц, содержащих СБ «сложно иметь ребенка», в количественном отношении существенно превышает остальные группы. Инвариантным для большинства русских и французских пословиц о чужих детях является СБ «о чужих детях не надо заботиться». Инвариантным СБ для большинства русских и французских пословиц о родителях является СБ «родители важны», который, в ряде пословиц конкретизируется: «мать кормит», «плохо, когда родители умерли». В русском пословичном фонде пословичное знание об отце и матери в целом одинаково по объему и ни одному из родителей не отдается предпочтения, во французском количество пословиц о матери значительно превышает количество пословиц об отце, однако из пословиц о матери выделяется группа пословиц, содержащих пейоративные определения компонента mere {сумасшедшая, дурная), тогда как в русском пословичном фонде, наоборот, часто используются уменьшительно-ласкательные словоформы {матушка, матка, батька). Это один из примеров фиксации в пословицах особенностей семейных взаимоотношений родителей с детьми: в русской пословичной картине мира отношения тесные, теплые, доверительные.

Мы прикоснулись к сложнейшей проблеме в первом приближении. Гипотеза исследования подтверждена, цель и задачи полностью решены, положения, выносимые на защиту, доказаны прагматикой собранного материала и концептуальными основами диссертации. Нам представляется целесообразным углубление изучения объема ключевой лексики по этносам, пословичных концептов, соотнесенных с различными пословичными группами. Перспективными кажутся реконструкция на основе пословичных фондов лингвокультурных типажей эпохи. Сопоставительный анализ выделенных нами фрагментов пословичной картины мира на базе иных культурных текстов эпохи позволил бы верифицировать, расширить результаты данного исследования и, в конечном счете, приблизиться к реконструкции менталитетов двух этносов. Результаты данного исследования послужат источником для сопоставления с более поздними паремиологическими сборниками, что позволит зафиксировать изменения в менталитете русского и французского этносов.