Немецкие вопросительные предложения в сопоставительно-диахроническом аспекте

Объектом рассмотрения в настоящем диссертационном исследовании являются вопросительные предложения в составе вопросно-ответных единств древненемецких текстов IX — XI веков.

Этот тип структур в своем прямом назначении воплощает одну из самых базовых и древних речевых интенций — вступить в коммуникативное взаимодействие с другим человеком и получить от него новое знание, позволяющее спрашивающему более успешно адаптироваться в окружающем мире. Важность и значимость таких речевых образований в общении людей подтверждается, среди прочего, их широчайшим многоообразием как в плане структурной организации, так и с точки зрения выполняемых ими коммуникативных нагрузок в текстах всех временных срезов немецкого языка. Вопросительные по структуре и / или коммуникативному назначению предложения (интеррогативы), как они представлены в текстах древненемецкого периода, остаются по сей день вне сферы интересов историков немецкого языка и, по сути, системно не описаны.

Фрагментарные сведения об этом типе высказываний имеются в классических исторических грамматиках немецкого языка (Я. Гримм, В. Вильманс, Г. Пауль), в работах современных отечественных германистов (В.Г. Адмони, О. И. Москальская, Н. И. Филичева) и представителей зарубежной германистики (К. Аксель, А. Диттмер и Э. Диттмер, Шт. Зондереггер, М. Краузе, К. Вих-Райф).

Вместе с тем, знания об интеррогативах могут обогатить наши представления о письменно зафиксированной диалогической форме коммуникации в древние периоды существования немецкого языка и его диалектальных форм, а также повысить объяснительную силу толкований вопросительных предложений в их современной синхронной данности.

Научная новизна диссертации заключается в комплексном описании со стороны формы, значения и функции малоизученного в немецкой германистике объекта — древненемецких вопросительных по структуре / функции высказываний, в выявлении и систематизации многообразных форм воплощения интеррогативной интенции, в установлении основных экспликаторов иллокутивной функции вопроса, а также средств и способов модификации и коммуникативной трансформации вопросительных структур. Впервые в немецкой диахронической германистике к анализу привлекается новый объект — косвенные интеррогативы, не предполагающие ответа, но являющиеся эмоционально-экспрессивными констатациями фактов, оценок, мнений (риторические вопросы), косвенными побуждениями к неречевому действию, эмоциональными реакциями на отклонения в развитии событий и неадекватное поведение участников коммуникации.

Целью исследования является многоаспектное описание древненемецких интеррогативов с точки зрения формы, значения и их функции в реальном текстовом бытии.

Достижению поставленной цели призвано содейстсвовать решение следующих конкретных задач:

1. Создать исследовательский корпус текстовых фрагментов из древненемецких памятников, в состав которых входят вопросительные по форме и / или целеустановке структуры.

2. Выявить разноплановые маркеры интеррогативной интенции и провести их классификацию и дать описание их функциональной семантики.

3. Выделить языковые средства, примарно не сосредоточенные в древненемецких диалектах на выражении интеррогативной интенции, но подключенные к ее формированию и оказывающие влияние на иллокутивную силу вопроса.

4. Рассмотреть функции первичных и сопутствующих выражению интенции вопроса средств в их взаимодействии и взаимосвязи с учетом ближайшего текстового окружения.

5. Описать когнитивно-семантические и коммуникативно-прагматические механизмы транспозиции вопросительных по форме предложений в сферу эмфатических утверждений, вопросов-директивов к не речевому действию, эмоционально-оценочных реакций в форме вопроса. А также описать случаи использования повествовательных структур для выражения значения интеррогативности.

6. Провести сопоставление текстового материала разных памятников древненемецкого периода по типам представленных в них первичных маркеров интеррогативности и набору средств, модифицирующих и трансформирующих интеррогативную интенцию.

7. Выявить древненемецкую специфику в структурной организации и лексическом наполнении интеррогативных структур.

Актуальность исследования определяется тем, что оно выполнено в русле активно разрабатываемых в современной лингвистике, в частности, в германистике направлений исторической прагмалингвистики, функционально-коммуникативной грамматики и лингвистики текста.

Материалом для данного исследования являются вопросительные предложения в составе вопросно-ответных единств из памятников древненемецкого периода: восточнофранкской части билингвальной рукописи «Евангельской гармонии» Татиана, южно-рейнскофранкской поэмы Отфрида «Liber Evangeliorum», древнесаксонской поэмы «Хелианд», переведенного Ноткером на алеманнский диалект трактата А. М. С. Боэция «Утешение философией» и ряда малоформатных памятников (1130 текстовых фрагментов). Материалом для диахронического сопоставления являются смысловые эквиваленты к вопросительным предложениям «Евангельской гармонии» Татиана из переводов Библии И. Ментеля и.

Библии М. Лютера, а также современной протестантской Библии на немецком языке 1984 года издания. Общая база анализируемых данных составляет более 2640 текстовых фрагментов с включением интеррогативных высказываний. Все переводы примеров на русский язык выполнены автором настоящего исследования.

В качестве основного метода исследования применялась комплексная методика интерпретационного анализа древненемецких интеррогативов в их текстовой реализации, включающая: 1) лингвистическое наблюдение и интенционально-коммуникативную идентификацию- 2) контекстный анализ- 3) коммуникативно-прагматический анализ- 4) элементы сравнительно-сопоставительного метода, а также 5) статистические подсчеты на основе сплошной выборки материала.

Положения, выносимые на защиту: 1. На основании соответствия / несоответствия формально-структурной организации вопроса его коммуникативному назначению среди древненемецких интеррогативов выделимы грамматически маркированные типы прямых и косвенных вопросов. Иллокутивная функция собственно вопросов (прямых интеррогативов) состоит в запросе недостающей спрашивающему информации об участниках и обстоятельствах события (частные вопросы) или в побуждении адресата подтвердить / опровергнуть имеющиеся у говорящего сведения (общие вопросы). Вопросительные древненемецкие структуры в несобственно-вопросительных функциях нацелены на передачу экспрессивных утверждений о наличии / отсутствии некоторого положения вещей в мире, оценок ситуации и поведения коммуникантов (риторические вопросы), косвенных побуждений адресата к неречевому (практическому) действию, эмоционально-оценочных реакций говорящего (неодобрение, порицание, удивление и пр.).

2. В древневерхненемецкий период (двн) наблюдается почти полная функционализация основных маркеров вопросительности по сравнению с таковыми в других коммуникативно-интенциональных типах предложений. Так, в общевопросительных предложениях наблюдается проявление структурных черт, типичных и для общих вопросов современного немецкого языка: постановка спрягаемого глагола на первое место и эксплицитное выражение местоименного подлежащего. Для частных вопросов древненемецкого периода, во-первых, наличествует развитая система вопросительных слов, с помощью которых можно запрашивать разного характера недостающую информацию. А во-вторых, за данным лексико-грамматическим средством вопросительности уже в двн период закрепляется определенная синтаксическая позиция: вопросительные местоимения и наречия, как правило, занимают начальное положение в структуре предложения-высказывания. Отклонения в структурно-синтаксической организации общеи частновопросительных построений составляют 1,6% от всего корпуса проанализированных языковых образований.

3. Для модификации усиления коммуникативной интенции вопросительности в двн период активно используются средства, первично не предназначенные для выражения этого значения. К ним принадлежат субъективно-модальные частицы пи, nun, ja, модальные компоненты эпистемической семантики uuarlicho, zi uuare, uuar, giuueso, а также обращения, примыкающие к вопросительному предложению. Через актуализацию адресности высказывания (обращения, субъективно-модальные частицы) и путем введения модально-эпистемических компонентов, использование которых стимулирует адресата к подтверждению мнения говорящего, достигается категоричность в выражении интеррогативной интенции. В качестве средств модификации с целью смягчения вопросительной интенции используются претерито-презентные глаголы magan и $си1ап и формы сослагательного наклонения глагола.

4. В древненемецких текстах IX — XI веков представлены особые способы и средства маркирования коммуникативной трансформации вопросительного предложения в сферу эмфатических утверждений, косвенных побуждений, эмоционально-оценочных реакций. К средствам данного типа относятся 1) отрицание пе / т / пе тЫ и 2) лексически закрепленная в древненемецкий период особая вопросительная частица (в частности, в сочетании с отрицанием) епо/ тпи / епо т / пе. па, а также 3) намеренные «нарушения» в структурной организации предложения.

5. Одной из важных содержательных составляющих вопросительного предложения является модально-эпистемический компонент, градуирующий значение вопросительного предложения по шкале «полное незнание — частичное знание — уверенное знание». Языковое выражение этой градации связано с применением разноплановых языковых средств (синтаксических, лексических, лексико-грамматических, морфолого-грамматических).

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его результаты вносят вклад в разработку грамматической теории древнегерманских диалектов, восполняют «пробелы» в описании одного из базовых коммуникативно-прагматических типов высказываний, а именно: древненемецких высказываний, вопросительных по структуре / функции. Предложенные в работе классификационные критерии и интерпретационная методика могут быть применены при коммуникативно-прагматическом анализе других германских диалектов «глубокой» диахронии, а теоретические обобщения работы использованы в сравнительно-сопоставительном изучении германских языков.

Практическая ценность диссертационной работы состоит в том, что полученные результаты могут найти применение в лекционных курсах и на семинарских занятиях по истории языка, немецкой диалектологии, диахронической прагмалингвистике и по истории немецкоязычной литературы, а также могут быть использованы на практических занятиях по истории немецкого языка, интерпретации древненемецких текстов и учтены при составлении примечаний и комментариев к древненемецким памятникам.

Апробация работы: результаты исследования обсуждались на аспирантских семинарах кафедры немецкой филологии (2008;2010 гг.), на международных конференциях филологического факультета СПбГУ (20 072 011 гг.), на V съезде Российского союза германистов (г. Москва, 2007 г.), на Международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения В. Г. Адмони (г. Санкт-Петербург, 2009 г.), в рамках коллоквиума для диссертантов отделения Deutsches Seminar I в университете г. Фрайбурга (Albrecht-Ludwigs-Universitat-FreiburgГермания, 2010 г). По материалам диссертации опубликовано девять статей, в том числе три из них в периодических изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемой литературы, списка сокращений и источников иллюстративного материала и приложения.

Выводы к главе II.

Коммуникативно-прагматическая категория интеррогативности в древненемецкий период получает языковую оформленность с помощью разноплановых средств. Выявленные в языковом материале средства можно классифицировать в соответствии с их местом в иерархии языковых единиц и выделить среди них синтаксические, лексические, лексико-грамматические и морфолого-грамматические средства. По «вкладу» каждого из них в непосредственно значение вопросительности средства делятся на специализированные и неспециализированные.

В качестве специализированных средств выражения интеррогативного значения рассматриваются вопросительные слова, синтаксическая форма предложения и речеактовые глаголы определенной семантики.

Вопросительные слова представляют собой развитую систему и являются наиболее частотным средством интеррогативности, функционирующим во всех обсуждаемых древненемецких текстах. О функциональной устойчивости вопросительных местоимений и наречий свидетельствует и закрепленность за ними определенного места в синтаксическом образовании: начальной, коммуникативно нагруженной позиции. В пользу устойчивости данной группировки слов говорит и то, что названные тенденции в их употреблении проявляют себя сходным образом во всех текстах. Некоторые особенности могут быть выявлены только относительно их отдельно взятых подклассов. Например, в «Евангельской гармонии» Татиана возможны две формы употребления вопросительного местоимения ииаг с предлогом для запроса каузативно-предметной информации о действии (Ы Ьш, ziu). В переводе Ноткера функционирует только контаминация гш. Циаг / киШ в прагматической функции наиболее частовстречается в тексте «Хелианда».

Синтатксическая форма предложения является важным способом формирования вопросительного значения для обоих основных типов вопросов (общих и частных), но доминантным средством выражения вопросительной интенции она выступает только для общевопросительных структур. Тенденция к постановке спрягаемого глагола на первое место четко прослеживается как в переводных прозаических, так и в оригинальных поэтических памятниках.

Дополнительным маркером формирования вопросительной интенции для общих и частных вопросов выступают глаголы речи во вводящих вопрос предложениях. Наряду со сходной тенденцией применения глагола широкой семантики говорения quedan (в текстах Татиана, Отфрида и Ноткера) тексты обнаруживают и различия нескольких планов. Внутри отдельного текста, например, «Евангельской гармонии» Татиана, глаголы речи проявляют определенные орфографические особенности, объясняемые тем, что в создании рукописи принимали участие несколько писцов. Здесь же фиксируется специальный глагол ввода вопроса fragen (22 примера). В переводе Ноткера вводящие конструкции нечастотны (всего их выявлено 74). Они ограничены структурным минимумом: словоформой глагола речи и личным местоимением quad he.

Помимо вводящих предложений глаголы речи ^ 110' I. J3 О 3 J!ⁱ i^y' 1С Я й непосредственно внутри самих вопросов. Такие вопросы автоматически переводят общение от предмета речи в метакоммуникативную область. Особенно частотны структуры такого типа в поэме Отфрида, что связано с выбранным ракурсом изложения библейских сюжетов и наличием во всем тексте «голоса» автора. Качественный состав глаголов речи, употребляемых Отфридом, разнообразен — это не только лексемы с обобщенным значением говорения и «сказывания» quedan, sprehhan, sagen, но и (ir)zellan, а также описательные обороты {lob singan и др.).

Наряду с названными специализированными средствами вопросительности в структуру вопроса оказываются включенными и неспециализированные средства, «соположенные» интеррогативной семантике. Их вхождение в структуру оказывает разный прагматический эффект. В зависимости от коммуникативной цели говорящий может путем введения в вопрос определенных языковых средств усиливать или смягчать вопросительную интенцию.

К средствам усиления вопросительной интенции относятся субъективно-модальные частицы пи и ja / ia, модальные компоненты эпистемической семантики и обращения.

Частицы пи / по и ja / ia используются в текстах всех обсуждаемых памятников. Nu с возможным вариантом оглассовки по наиболее частотна в переводе Ноткератам же проявляется тенденция образования сочетания toh пи. Особенностью функционирования пи в поэме Отфрида выступает возможность парного употребления данной частицы: пи. пи.

В качестве языкового средства усиления вопросительной интенции могут рассматриваться и модальные компоненты эпистемической семантики. Pix семантическая «несогласованность» с вопросительными словами реализуется в том, что модальные компоненты преимущественно употребляются в общих вопросах. Значение уверенного знания, вносимое в общевопросительную структуру, служит цели увеличения категоричности всего высказывания, дополнительного стимулирования слущающего к ответу.

Обращения (всего 82 случая), как правило, располагаются в препозиции и усиливают адресную направленность вопроса. Обращения могут иметь разную форму: представлять собой обозначение социального статуса и рода занятий адресанта (truhtin / druhtin — господин, meistarучитель) или сочетание антропонима с оценочным прилагательным (и притяжательным местоимением 1-ого лица единственного числа) (min sun guater — мой сын дорогой, min enega sela — моя родная душа, guote manдобрый человек, herro thie guodo — господин добрый, lieb man — дорогой человек).

В других коммуникативных условиях говорящему оказывается необходимым смягчить интенцию вопроса, что может быть связано, например, с его стремлением подчеркнуть более высокий социальный статус собеседника, создать позитивную тональность в общении и тем самым минимизировать возможные риски потерпеть прагматическую неудачу.

К средствам смягчения вопросительной интенции отнесятся претерито-презентные глаголы и формы сослагательного наклонения. Качественный состав претерито-презентных глаголов, функционирующих в вопросах, одинаков для всех обсуждаемых памятников. Наиболее употребительным среди лексем данной группы является глагол magan. Этот факт объясняется семантической согласованностью значения потенциальности magan и вопросительной интенцией предположительности, а также достаточно высокой степенью грамматикализованное&tradeмодального значения magan уже в древневерхненемецкий период. Частотность его употребления в отдельных текстах варьируется. Например, в «Евангельской гармонии» Татиана только 5,5% вопросов содержат претерито-презентный глагол, в переводе Ноткера это количество составляет 29,5%.

Грамматическое значение форм сослагательного наклонения глаголов в вопросительных предложениях нередко накладывается на значение претерито-презентньтх гияголов, чаще всего лексемы то.&ап.

Третьей группой выделенных языковых средств, функционирующих в структуре вопроса, являются трансформирующие средства. К ним относятся: 1) отклонения от базовых синтаксических моделей общеи частновопросительных предложений, 2) отрицания и 3) вопросительные частицы. Здесь каждый из обсуждаемых древненемецких текстов обладает определенной спецификой.

Для «Евангельской гармонии» Татиана в большей степени, чем для других текстов характерны отклонения от синтаксических моделей общих и частных вопросов (15 примеров). Также в тексте наблюдается использование особой вопросительной частицы епо, постепенно утрачиваемой языковой системой уже к концу древневерхнененемцкого периода (ср. 46 примеров «Гармонии» и 4 примера в переводе Ноткера, в два раза превышающим.

Гармонию" по количеству печатных страниц). В тексте трактата Ноткера отклонений от синтаксических структур обнаружено не было. Специфика текста состоит в том, что, во-первых, для него частотным средством трансформации оказываются отрицания, в том числе двойные отрицания (23 примера), а также функционально близкая, но всё же не тождественная епо вопросительно-отрицательная частица пе. па, первая часть которой составляет контаминированную форму со спрягаемым глаголом на первом месте в структуре общевопросительных предложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенное многаспектное описание функционирования вопросительных предложений в текстах древненемецкого периода позволяет обогатить сведения об этом коммуникативном типе высказываний, имеющиеся в классических исторических грамматиках немецкого языка и современных описаниях по проблемам диахронического синтаксиса.

В формально-грамматическом плане вопросительные предложения отражают основные тенденции, присущие древневерхненемецким синтаксическим структурам в целом. Так, в опоре на репрезентативный корпус примеров можно констатировать проявление тех тенденций древненемецкого предложения, которые в современном немецком языке оказались грамматикализованными: стремление к двусоставности (эксплицитного выражения подлежащего), тенденцию к постановке спрягаемого глагола на втором месте в частновопросительных предложениях с вопросительным словом в начале структуры, стремление к соблюдению.

ПЯЛЛПХТНПМ 1ГГ"НГ-Х1ЛЛ71ГТТТ/ГТ/1.

ХХЛ VXX 1W1XV Л Ly J 1V14, X ill •.

Одновременно синтаксическая структура предложения, как в прозаических, так и в поэтических текстах демонстрирует четкие тенденции к маркированности конструкций с положением спрягаемого глагола на первом месте, что позволяет считать постановку финитного глагола на первое место одним из способов маркирования общих вопросов.

Обсуждаемые памятники иллюстрируют широкий набор лексико-грамматических средств, доминантным значением которых выступает вопросительность: разветвленная система вопросительных местоимений и наречий (и их тяготение к начальной позиции в предложении) для запроса информации различных свойств: предметной, атрибутивной, о содержании действия и его обстоятельственных характеристиках и т. п. В древненемецком также имеются специальные глаголы ввода вопросительных высказываний прямой и косвенной речи с семантикой запроса информации (йг^оп и е1зкоп). Их частотность в текстах невысока. Но уже само их наличие иллюстрирует «потребность» в них системы средств интеррогативности.

Для описания интенционального плана синтаксических образований с признаками вопросительности представляется возможным использовать понятие прагматического поля. Центр такого объединения составят структуры с обозначенными выше формальными и содержательными признаками вопросительности, среди которых можно выделить два основных типа — общие и частные вопросы. Помимо особенностей синтаксической организации такого рода структур лексико-грамматическими маркерами их вопросительного значения выступают вопросительные слова и глаголы речи определенной семантики. Как показывают подсчеты, процентная доля таких структур составляет 30,35% от всего древненемецкого корпуса.

Остальные 69,65% иллюстрируют случаи модификации (смягчения / усиления) вопросительной интенции или, обладая формальными признаками интеррогативности, обслуживают иные коммуникативные задачи. Вопросительные древненемецкие структуры в несобственно-вопросительных функциях нацелены на передачу экспрессивных утверждений о наличии / отсутствии некоторого положения вещей в мире, оценок ситуации и поведения коммуникантов (риторические вопросы), косвенных побуждений адресата к неречевому (практическому) действию, эмоционально-оценочных реакций говорящего (неодобрение, порицание, удивление и пр.). Случаи трансформации составляют периферию поля вопросительности, так как оказываются связанными непосредственно с вопросом только формально.

Разумеется, подобные изменения основного значения вопроса эксплицируются в его внешней форме с помощью соответствующих маркеров.

Маркеры коммуникативных трансформаций проявляют наибольшую специфику как относительно немецкого языка в его современном состоянии, так и в каждом памятнике древненемецкого периода.

Специализированные средства вопросительности в интеррогативах в первичной функции обладают во всех древненемецких текстах одинаковыми свойствами. Средства модификации и трансформации вопросительного значения демонстрируют расхождения. В первую очередь расхождения касаются количества, частотности, которой обладает то или иное средство в каждом из памятников.

Самые яркие черты различия (и качественные, и количественные) обнаруживают трансформирующие средства: вопросительная частица епо в тексте Татиана, отрицательно-вопросительная частица пе. па в переводе Ноткера, функционирование вопросительного местоимения huat в контактоустанавливающей и акцентной функции в поэме «Хелианд».

Так, языковое средство обнаруживает тем большие количественные и качественные различия, чем меньшую семантическую и функциональную связь оно имеет с непосредственно вопросительным значением.

Комплексный сопоставительный анализ прямых и косвенных вопросов в текстах древневерхненемецкого периода способствует целям частичной реконструкции живого общения в отдаленные от нас эпохи, а также наглядно иллюстрирует полноценность, богатый коммуникативный потенциал ряда X * ' ' 7 — ———-J———— ~ Г диалектов древненемецкого периода (восточно-франкского, южно-рейнскофранкского, алеманнского и древнесаксонского) и в очередной раз опровергает предположение о примитивности коммуникации древних германцев.

Результаты данного диссертационного исследования могут быть использованы в целях построения иных коммуникативно-прагматических полей на материале как древненемецкого, так и других языков и диалектов в их современном состоянии и диахроническом развитии.