Антиутопическая традиция в американской прозе 1980-х гг.: романы «Берег москитов» и «О-Зона» П. Теру

Среди жанров, занимающих ключевые позиции в литературном процессе минувшего столетия, особое место отводится антиутопии. Время, когда были реализованы смелые эксперименты по воплощению в жизнь утопических идеалов, явилось судьбоносным для антиутопического романа, который прочно утвердился в мировой литературе.

Если в XIX в. антиутопия служила лишь неким «коррективом утопии», то XX в. выдвинул проблемы, стоящие в ее центре, на передний план, определяя, тем самым, одно из главенствующих мест в читательском сознании. На этот факт указывает A.M. Зверев, отмечая, что причина, очевидно, кроется в том, что именно антиутопия «способна реально помочь той внутренней работе, в которой общество сейчас нуждается больше всего» [Зверев — 1989, с. 29]. Мощный всплеск антиутопических настроений в современной литературе и возросший читательский интерес к антиутопическим текстам можно объяснить соотносимостью антиутопической модели общества с реальными историческими событиями. Целостно представляя эпоху и органично вписываясь в общий контекст столетия, антиутопия вобрала в себя многие из современных проблем. Цивилизация XX в. обнажила свои самые неприглядные стороны. Уже в начале столетия стало ясно, что научно-технический прогресс может привести к дегуманизации человеческой личности, к кризису ее самосознания. Антиутопия отразила трагическое мироощущение человека нашего времени, затронула чувствительную струну, говоря о реальных опасностях современности: экологических бедствиях, атомном апокалипсисе и других неотвратимых катастрофах XX столетия, причиной которых стали не только слепые силы природы, но и сам человек, беспомощный перед демонами разрушения, порожденными его же собственным разумом. Безысходность и скепсис общественного сознания определили и трагическую тональность художественных произведений. Повествуя о судьбе личности в катастрофическом XX в., «антиутопические романы как бы имитируют жизнь в ее наиболее драматических и трагических изломах», — пишет В. А. Чаликова [Чаликова — 1994, с. 69].

Важность изучения антиутопической парадигмы1 современной литературы состоит в том, что по едва уловимым чертам современности антиутопия способна распознать грядущие угрозы, предостеречь современников от опрометчивых шагов и фатальных решений и заставить задуматься над надвигающейся опасностью. Антиутопия предупреждает, поэтому вполне можно утверждать, что если мы еще не дожили до описанного в антиутопических романах будущего, то этим мы в какой-то степени обязаны именно им. Именно с удивительной способностью этого жанра обозначить животрепещущие для XX в. проблемы и воспроизвести современную картину мира, предлагающую свое видение того, какими путями может пойти человечество, связан возрастающий интерес к антиутопии как в читательской, так и в научной среде. Благодаря уникальным миромоделирующим возможностям антиутопии поднимаются глобальные вопросы бытия, человека и общества, а также места и социальной роли, отведенной в этом обществе человеку, постижению им своей «самости», индивидуальности. Именно эти составляющие определяют актуальность антиутопии и делают обращение к ее феномену особенно значимым, непременно требуя художественного воплощения.

Отметим, что антиутопическое начало в художественной литературе неразрывно связано с понятием «литературная традиция», т.к. темы современных антиутопий, обусловленные социально и исторически, были усвоены писателями в качестве традиции. Поскольку понятие «традиция» на сегодняшний день является ареной серьезнейших расхождений в литературоведении [см.: Литературная энциклопедия терминов и понятий -2001], уточним, что в данном исследовании под литературной традицией мы понимаем культурно-художественный опыт прошлых эпох, воспринятый.

1 Под антиутопической парадигмой мы понимаем совокупность признаков пласта литературы, в которой реализуется антиутопия. и освоенный писателями в качестве актуального и непреходяще ценного, ставший для них творческим ориентиром, который в то же время предполагает творческую перекомпоновку и достраивание взятого у предшественников, способствуя обновлению литературы [см.: Литературный энциклопедический словарь — 1987]. Таким образом, под антиутопической традицией нами подразумевается опыт проекции критической оценки тем или иным писателем своего времени на модель вымышленного социума, усвоенный от предшественников и получивший свое развитие в дальнейшем.

Антиутопическая традиция в литературе связана прежде всего с англоязычной прозой, именно она создает контекст, оказывая влияние на всю западную литературу и на другие литературы мира. К антиутопии обращаются многие современные английские и американские авторы, такие как К. Воннегут, Э. Берджесс, Р. Брэдбери, А. Азимов и др.

Одним из писателей, продолжающих антиутопическую традицию в 1980;е гг., является американский писатель Пол Теру, творчество которого прежде не становилось предметом специального исследования в нашей стране, однако в последние годы интерес к его художественному наследию значительно возрос. Антиутопическая проблематика, представленная в англоязычной прозе в литературной картине XX в., была бы освещена не в полной мере без оценки отдельных произведений писателя. Преломление антиутопической традиции в его романах и выявление их художественного своеобразия позволяет, с одной стороны, проследить преемственность традиции, а с другой стороны, во многом по-новому взглянуть на процесс эволюции американского романа 1980;х гг. в целом, что и определяет актуальность темы исследования.

Необходимость обращения прежде всего к жизнетворчеству П. Теру в рамках данной работы определяется особым положением американского прозаика в нашей стране: он оказался среди писателей, пришедших в литературу в 1960;е гг., чье творчество было закрыто более крупными фигурами (С. Беллоу, Дж. Апдайк, К. Воннегут, Дж. Гарднер и др.). Именно этим объясняется отсутствие литературной биографии Теру в нашей стране.

Пол Эдвард Теру (Paul Edward Theroux) родился 10 апреля 1941 г. в Медфорде (шт. Массачусетс) в многодетной семье франко-канадца и итальянки. Родители Теру не имели, как сам писатель впоследствии заявляет для New York Times, «ни положения, ни влияния, ни денег, ни власти» [см: www.gaIenet.galegroup.com]. Таким образом, происхождение и воспитание будущего писателя едва ли явилось адекватной подготовкой к его вступлению во взрослую жизнь в качестве признанного романиста и эссеиста.

Первым шагом Теру на пути к литературной деятельности стали несколько статей на антивоенную тему, которые он написал еще в студенческие годы, объявив себя пацифистом и выступив против войны во Вьетнаме, настаивая на получении освобождения от принудительной программы «Служба по подготовке офицеров резерва». Не зарекомендовав себя как блестящий студент, Теру вызвал дальнейшее к себе внимание в 1962 г., будучи арестованным за то, что возглавил антивоенную демонстрацию. Позже он перевелся из штата Мэн в университет штата Массачусетс, где окончил творческий курс поэта Дж. Лэнглэнда, благодаря которому он стал рассматривать карьеру писателя в качестве хорошей перспективы.

После окончания Массачусетского университета в Амхерсте (степень бакалавра, 1963 г.) молодой Теру вступил в «Корпус мира», благотворительную молодежную организацию, созданную по инициативе президента Кеннеди, и был отправлен сначала в Сиракьюсский университет (шт. Нью-Йорк), где прошел обучение, после этого какое-то время работал в Италии, университете Урбино, затем в Малави (Восточная Африка), где преподавал английский язык. Кроме того, время от времени он писал статьи для газет Christian Science Monitor, Playboy, Esquire, the Atlantic Monthly и нескольких африканских периодических изданий. Во время его пребывания в Малави он втянулся в политику и оказался в дружеских отношениях с группой политических лидеров, знакомство с которыми повлекло за собой обвинение в шпионаже и высылке из Малави в 1965 г. После исключения из «Корпуса мира» Теру был депортирован в Уганду, где до 1968 г. преподавал в университете Кампалы. В Уганде он познакомился с английским писателем индийского происхождения из Тринидада и Тобаго B.C. Найполом (позднее ставшим Нобелевским лауреатом 2001 г.), под влиянием которого занялся писательской деятельностью. Именно Найпол, по словам самого Теру, предложил ему описать жизненный уклад Африки, акцентируя внимание на ее трагических и комических аспектах. В Уганде он опубликовал свой первый роман «Уолдо» (Waldo, 1967), тема которого — поиск человеком самого себя — впоследствии неоднократно использовалась писателем в его романах. Затем последовали «Фонг и индийцы» (Fong and the Indianos, 1968) и «Женские игры» (Girls at Play, 1969), в которых автор исследовал социальные трудности постколониальной Африки, и роман «Убийство в Маунт Холл и» (Murder in Mount Holly, 1969). В 1968 г. в связи с нападением на его семью в ходе политических волнений в стране Теру оставляет Уганду и отправляется в Азию, где занимает должность преподавателя в Сингапурском университете. Там выходит в свет его пятый роман «Любовники в джунглях» (Jungle Lovers, 1971). Позже три романа «Фонг и индийцы», «Женские игры» и «Любовники в джунглях» выходят в одном томе под общим заголовком «На краю Большого Рифа» (On the edge of the Great Rift). В Сингапуре писатель проводит 3 года, в это время он успевает побывать в Индонезии на Борнео, Бали, Суматре, Бирме и Малайзии, Таиланде, путешествует по южной Азии. После публикации «Любовников в джунглях» Теру, решив полностью посвятить себя литературной деятельности, вместе с женой и двумя детьми переселяется в Лондон (где живет в течение 17 лет, и только в 2004 г. он возвращается в Америку).

Несмотря на то, что к тому времени он написал уже несколько произведений, успех долго не приходил к нему: «Меня продолжало беспокоить, что должно получиться из меня. Мой план состоял в том, чтобы писать и таким образом выживатьно он не работал <.>. меньше чем за год я имел столь жалкий доход, что был благодарен моей жене за то, что она нашла работу. Теперь я работал над моим седьмым романом и все еще писал для журналов, и мне не казалось, что я могу зарабатывать на жизнь», -признается Теру в одном из своих поздних произведений, будучи уже очень популярным [см.: www.paultheroux.com].

Его писательская известность началась с романа «Святой Джек» (Saint Jack, 1973), который был встречен потоком восторженных рецензий, а образ главного героя был признан творческой удачей автора. Далее последовали романы «Черный дом» (The Black House, 1974), «Семейный арсенал» (The > Family Arsenal, 1976), «Дворец изображений» (The Picture Palace, 1978). В 1982 г. увидел свет роман «Берег москитов» (The Mosquito Coast, 1982), который принадлежит к самым известным произведениям Теру. Затемт последовала книга под названием «Улица полумесяца» (Half Moon Street, 1984), в которую включены две новеллы «Доктор де Марр» (Doctor DeMarr) z и «Доктор Слотер» (Doctor Sloter), немного позже — роман-антиутопия «Озона» (O-Zone, 1986). Следующий роман «Моя тайная история» (My Secret History, 1989) можно назвать автобиографическим, т.к. в нем причудливо переплетаются творческая и человеческая биография писателя. К другим прозаическим произведениям Теру относятся: «Чикагская Петля» (Chicago Loop, 1991), «Миллрой-волшебник» (Millroy the Magician, 1994), «Моя другая жизнь» (My Other Life, 1996), «Коулун Тонг» (Kowloon Tong, 1997), «Отель «Гонолулу» (Hotel Honolulu, 2001), «Сестра Вулф и Доктор Сэкс» (Nurse Wolf and Dr. Sacks, 2001). Самый последний роман писателя «Ослепляющий свет» (The Blinding Light, 2005) продолжает тему поиска вдохновения в отдаленных местах, на этот раз в джунглях Эквадора.

Укрывшись за фабульными коллизиями, Теру, сохраняя фигуру автора, описывает опыт человека в экзотических условиях, т.к. одной из важных тем в его творчестве является познание человеком самого себя, но в условиях необычных и чуждых ему. Описывая опыт экспатрианта, он пользуется экзотической моделью в качестве «механизма отчуждения», который позволяет увидеть непростые взаимоотношения личности и общества под неожиданным углом. Он снова и снова обыгрывает ситуацию, когда представитель западной цивилизации вдруг оказывается в джунглях чужой, чуждой ему культуры. Автор находит темы для романов в условиях аномалий пост-имперской и пост-колониальной жизни в таких экзотических местах, как Малави, Сингапур, Гондурас, Гонконг, а также в охваченной социальным и экономическим кризисом Великобритании в последние два десятилетия XX в. По жанру они нередко представляют причудливую смесь социально-бытового романа, политического детектива или триллера, «романа тайн» и научной фантастики. Однако таинственное и ужасное в романах Теру никогда не выступают в односторонне серьезном обличье, поскольку сам автор полагает, что серьезное изображение сложной современной жизни неадекватно ее многообразию и непредсказуемости тенденций, поэтому неизменный элемент его поэтики — ироническое снижение драматических коллизий.

Творческое наследие писателя не ограничивается его многочисленными романами. По просьбе своих сыновей Теру пишет две детские книги — «Рождественская открытка» (A Christmas Card, 1978) и «Лондонский снег: Рождественская история» {London Snow: A Christmas Story, 1979), в которых он мастерски передает красоту зимы, окутанной аурой колдовства и теплотой предстоящего празднования Рождества.

Его перу также принадлежит пьеса «Бремя белого человека» (White Man’s Burden, 1987) и значительное число сборников рассказов, в частности, «Греховодничая с Энни» (Sinning with Annie, 1972), «Досье консула» ОConsul’s File, 1977), «На краю света» (World's End, 1980), «Посольство в.

10 2.

Лондоне" (The London Embassy, 1983) и «Незнакомец в Плаццо д’Оро» (The Stranger at the Palazzo D’Oro, 2004), основной художественный принцип которых тот же, что и в романах — ироническое изумление несообразностям мира.

Кроме того, будучи американским гражданином, который большую часть своей жизни провел в Лондоне и много путешествовал, успев повидать мир во всем его многообразии, Теру по праву заслуживает признания как мастер травелогов (путевых очерков) [см. подробнее: Barnet — 1985; Fussell -1979; Goodheart — 2000; Greenblatt — 1995; Keneally — 1997; Kerr — 1998; Salzman — 1988; Theroux — 1989; Theroux — 2003; Towers — 1975; Waugh -1983]. Являясь автором огромного количества книг о путешествиях, писатель отделяет беллетристику от жанра травелога, определяя последний как более искренний: «Разница между травелогами и художественной литературой подобна различию между тем, что видишь сам, и тем, что открываешь при помощи фантазии» [цит. по: Coale — 1997], — замечает Теру. В своих путевых заметках и эссе он проницательно и оригинально с самых неожиданных ракурсов воссоздает нравы и социальные типы различных культур.

Писатель прославился тем, что совершил две «железнодорожные кругосветки». «Поездка на поезде успокаивала меня, помогала расслабиться и стимулировала мое воображение. <.> Я сделал открытие: я с удовольствием бы ехал на поезде куда угодно», — пишет Теру [www.paultheroux.com]. Известно, что за четыре месяца он проехал, пересаживаясь с поезда на поезд, бывший Советский Союз, Азию и Дальний Восток и вернулся из Японии в Лондон на транссибирском экспрессе с четырьмя объемистыми записными книжками. Они были опубликованы под названием «Большой железнодорожный базар: На поезде через Азию» (The Great Railway Bazaar: By Train through Asia, 1975). Четырьмя годами позже он предпринимает второе путешествие из Бостона в Аргентину, хроника.

2 Позже «Досье консула», «На краю света» и «Посольство в Лондоне» публикуются как отдельная книга под названием «Избранные истории» (The Collected Stories, 1997). которого публикуется как «Старый экспресс в Патагонию: На поезде через две Америки» (The Old Patagonian Express: By Train through the Americas, 1979). Коммерческий успех пришел к писателю именно после публикации этих произведений. Травелоги Теру явились частными исследованиями человеческой души, внутреннее состояние которой постоянно менялось вместе с пейзажем за окном вагона. Именно это сделало его произведения «настоящей литературой», не похожей на документальные работы его коллег, которые были лишь простыми рассказами о путешествиях. Остроумные и меткие хроники Теру отличались глубинным анализом, живостью, правдивостью изображения и «иронической элегантностью» и потому оказали огромное влияние на литературу подобного жанра не только в США, но и в других странах. Эти книги, вызвавшие восторг критики и читающей публики, стали бестселлерами в своем жанре и «не только убедительно показали, что отчеты о путешествиях могут быть изящной словесностью, но и заставили пристальней присмотреться к ранее написанному Теру» [Белов -2000, с. 117]. Поэтому его другие документальные произведения 3 оказались в зоне более пристального внимания.

Обширное и разнообразное творчество писателя было высоко оценено за рубежом. Теру стал обладателем различных наград и лауреатом десятка литературных премий: Литературной премия Американской Академии и.

3 К их числу относятся: Через Китай под парусами" (Sailing through China, 1984) — «Королевство у моря» (The Kingdom by the Sea: A Journey around Great Britain, 1985) — «Великий Путь: По железной дороге от Пешавара к Читтагонгу» {The Imperial Way: By Rail from Peshawar to Chittagong, 1985) — «Восход солнца и морские чудовища: Путешествия и открытия» (Sunrise with Seamonsters: Travels and Discoveries, 1985) — «Снова в Патагонии» (Patagonia Revisited, 1986) — «Верхом на „Железном Петухе“: Поездом через Китай» (Riding the Iron Rooster: By Train through China, 1989) — «Странствуя по свету» (Traveling the World, 1990) — «Счастливые Острова Океании: бороздя Тихий океан» (The Happy Isles of Oceania: Paddling the Pacific, 1992) — «Геркулесовы столбы: Большое путешествие по Средиземноморью» (The Pillars of Hercules: A Grand Tour of the Mediterranean, 1995) — «Тень сэра Видиа» (Sir Vidia’s Shadow, 1998) — «B.C. Найпол: Предисловие к произведениям» (V.S. Naipaul: An Introduction to His Works, 1972) — «Энтузиаст свежего воздуха: Путевые записи 1985;2000» (Fresh'Air Fiend: Travel Writings 1985;2000, 2000) — «Сафари темной звезды» (Dark Star Safari, 2003) — «Холодный мир» (Cold world, 2004).

Института Искусств и Литературы {American Academy and Institute of Arts and Letters award for literature), которая была присуждена писателю в 1977 г.- Уитбредовская премия за лучший роман (Whitbread Prize for Best Novel), являющаяся самой престижной литературной премией в Британии, была вручена ему в 1978 г.- и многие др. Теру был неоднократно номинирован на получение главной ежегодной премии в СШААмериканской книжной премии (American Book Award). Также писателю были присуждены почётные докторские степени нескольких университетов, в частности, Тринити Колледжа (Кембридж, Англия), университета Тафтса (Медфорд, США), обе в 1980 г. и Массачусетского университета (Амхерст, США) в 1988 г.

Отметим, что широкому распространению романов Теру в Америке и Англии способствовала экранизация ряда произведений писателя [см. подробнее: Contemporary Authors — 1999].

Однако, говоря о степени изученности его творчества современным литературоведением, подчеркнем, что количество зарубежных исследований по данной проблеме немногочисленно.

Важной вехой в исследовании творчества Теру явилась публикация его биографии в популярной литературной серии Twayne Series в Америке, что в какой-то мере канонизировало имя писателя и поставило его в один ряд с самыми известными и талантливыми писателями США. Монография «Пол Теру» (Paul Theroux, 1987), автором которой является американский профессор, исследователь современной литературы США, авторитетный критик Самюэль Коул, стала первой и единственной работой, уделяющей значительное внимание жизнетворчеству американского прозаика.

В книге, состоящей из семи частей, Коул не только фиксирует начало творческого пути, но и подробно анализирует большинство романов и документальных произведений писателя, характеризуя его как «традиционного рассказчика рассказов, а не автора-экспериментатора"4.

4 Из личной переписки H. J1. Комлевой с С. Коулом от 05.10.05.

Коул касается в своей книге различных аспектов литературной деятельности Теру, отмечая, как художественные особенности его произведений, так и обозначая основной круг вопросов, волнующих писателя. «Теру прямой и решительный, — пишет Коул, — его голос не окутан романтичной дымкой, его интересуют насущные проблемы современности» 5. В частности, одним из ключевых в его творчестве является вопрос о влиянии, которое Соединенные Штаты оказали на другие страны. Теру снова и снова сталкивает два разных полюса: американскую культуру и культуру различных народов мира. Эта тема, как отмечает критик, обыгрывается писателем на протяжении всего творчества.

Хотя талант американского прозаика и вызвал интерес критики, тем не менее, он ограничился многочисленными критическими обзорами, статьями в справочно-энциклопедических изданиях [см.: Busch — 1982; Casey — 2000; Clute — 1986; Cowley — 1996; Dzeimeanowicz — 1986; Davis — 1971; De Mott -1980; Folks — 2004; Korn — 1986; Lardner — 1987; Luebke — 1989; Macdonald -1996; Mitgang — 1985; Parker — 1982; Peck — 1986; Shannon — 2001; Sutherland -1986; Wilson — 1996] и рецензиями на книги в периодике. Почти все произведения писателя провоцировали разноголосицу отзывов рецензентов и получили отклики в ведущих периодических изданиях в Англии и Америке [см: Barnet — 1985; Beatty — 1982; Bering-Jensen — 1997; Birkerts — 2001; Burgess — 1977; Canby — 1979; Cassill — 1973; De Mott — 1980; Edwards — 1982; Fussell — 1979; Goodheart — 2000; Gorra — 1996; Graver — 1976; Gussow — 1976, 1998; Hawtree — 1986; Johnson — 1994; Kakutani — 1984, 1986; Kempton — 1968; Keneally — 1997; Kerr — 1998; Lehmann-Haupt — 1983; Lafore- 1969; Leonard -1982; Lesser — 1989; L’Heureux- 1991; Lyall — 1998; Mewshaw- 1974; Mitgang — 1979; Moynahan — 1983; Pritchart — 1997; Richler — 1971; Schaeffer — 1986; Sexton- 1996; Sheppard- 1996; Towers — 1975; Tyler — 1978].

5 Из личной переписки H.Jl. Комлевой с С. Коулом от 05.10.05.

Следует отметить ряд литературоведческих работ, авторы которых исследуют творчество Теру в общем контексте американской литературной традиции. Так, Г. Джонс анализирует произведения писателя в рамках нежанровой прозы наряду с произведениями М. Этвуд и Д. Делило [см.: Jones — 1999]. Р. Уильяме и Р. Гэбл подчеркивают значимость его фигуры при рассмотрении экологических проблем в рамках художественной литературы. Кроме того, исследователи отмечают некоторые романы Теру, которые сатирически и пророчески представляют антиутопическое начало в современной американской литературе [см.: Williams, Gable — 1989].

Заметим, что имя писателя в большей степени упоминается в связи с его уходом в жанр травелога. Н. Томас говорит о том, что Теру, как и многие писатели, в своих книгах путешествий мастерски сумел передать всю сложность эпохи деколонизации [см.: Thomas — 1997]. В связи с расцветом жанра травелога упоминает о Теру и К. Т. Уильяме. Помня об успехе «Большого железнодорожного базара», он считает, что именно Теру положил начало интенсивному развитию этого жанра [см.: Williams — 1998]. Незабываемыми называет Дж. Нэйдел-Клейн документальные произведения писателя, основанные на личном опыте [см.: Nadel-Klein — 2003]. К. О’Рейли относит его к той категории людей, которые хотят исследовать, и чтобы сделать это, погружают себя в реальную окружающую среду еще неизведанного «другого» для них мира. Он из тех, кто не хочет быть просто туристом, Теру — путешественник, который порой не знает, куда попадет, считает исследовательница [см.: O’Reilly — 2000]. Н. Рейнольде также упоминает о Теру как о писателе, работающем в жанре травелога, который определяет себя именно как внимательного путешественника, а не праздного туриста [см.: Reynolds — 2004]. JI. Гроубел утверждает, что Теру своим документальным творчеством доказывает то, что можно написать о любом событии в мире или о любой точке на земном шаре и при этом найти своего читателя [см.: Grobel — 1999]. А. Ворда соотносит творчество писателя с творчеством его наставника B.C. Найпола, отмечая, что произведения обоих, в основном, строятся на фактах, а не на индивидуальном воображении [см.: Vorda- 1993].

Принимая во внимание тот факт, что в последнее время роман-травелог как жанр документальной литературы стал чрезвычайно популярным, возможно, обращение к творчеству Теру как к автору большого количества книг о путешествиях стало данью моде, и, по всей вероятности, именно этим объясняется то, что романное творчество писателя осталось на периферии исследовательского интереса.

В сети Интернет существует специальный сайт, посвященный жизнетворчеству П. Теру [см.: www.paultheroux.com], на различных сайтах размещены также несколько интервью с писателем [см: Brockes — 2003; Сареп — 1995; Dwight — 2006; George — 2006; Mudget — 2001; Weich — 2006].

В нашей стране произведения П. Теру остались практически без внимания. В российском литературоведении его имя почти не упоминается. Степень изученности творчества писателя определяется лишь несколькими работами.

Официально обозначившей его место среди ведущих американских писателей стала статья О. Алякринского в библиографическом справочнике «Писатели США» (1990), в которой автор дает краткую характеристику творчества и стиля писателя, относительно подробно останавливаясь на романах «Семейный арсенал», «Берег москитов» и «О-зона».

Среди немногочисленных работ, которые затрагивают творческую деятельность писателя, следует выделить ряд литературно-критических статей С. Б. Белова. В 1991 г. выходит его книга «Бойня номер „X“», где, анализируя литературу Англии и США о войне и военной идеологии, исследователь наряду с произведениями других писателей, рассматривает роман Теру «Семейный арсенал», в котором рассказывается о «терроризме британского образца» [Белов — 1991, с. 352]. В 2000 г. в журнале «Иностранная литература» печатается статья Белова «Большой литературный базар, или Старый экспресс фантазии: Творческий путь Пола Теру», в которой С. Б. Белов, прослеживая литературный путь писателя, находит в его романах нечто общее с его творческой и жизненной судьбой, отмечая при этом преемственность писательской деятельности Теру: «он не только плодовитый писатель, а еще заядлый читатель, который с удовольствием и изыском вплетает мотивы полюбившихся ему авторов в повествовательную ткань своих новелл и романов» [Белов — 2000, с. 117].

Упоминает о таланте Теру и его популярности за рубежом О. Е. Осовский, определяя творчество писателя как одну из самых примечательных страниц XX столетия. В журнале «Диапазон» в 1992 г. он дает подробный анализ романа Теру «Моя тайная история», рассматривая его как «ключевое произведение для понимания непростых извивов писательской и человеческой судьбы П. Теру» [Осовский — 1992, с. 102]. Эта книга, по его словам, стала своеобразным подведением итогов творческих свершений и личных успехов и катастроф самого автора.

В период с 1996 — 2002 гг. в журнале «Иностранная литература» появляются некоторые произведения писателя на русском языке: рассказ «Уроки поэзии» (№ 10, 1996), а также романы, которые сопровождаются послесловиями переводчиков — «Моя другая жизнь» (№ 3, 2000) (сокращенный журнальный вариант) печатается вместе со статьей С. Б. Белова, «Коулун Тонг» (№ 4, 2002) с послесловием С. Силаковой. В 2003 г. в издательстве «Эскмо» выходит один из последних романов писателя «Отель «Гонолулу».

Несомненно, русские переводы вызвали реакцию рецензентов в нашей стране. В последние годы начинают появляться рецензии на отдельные произведения писателя [см: Емельянцова — 2003; Остерман — 2002].

Материалом предлагаемого исследования явились романы П. Теру «Берег москитов» (The Mosquito Coast, 1982) и «О-зона» (O-Zone, 1986), которые рассматриваются в контексте творчества писателя и в контексте англоязычной антиутопической традиции.

Цель работы — выявление своеобразия освоения антиутопической традиции в романах П. Теру — определила решение следующих задач:

• проследить этапы формирования и характер развития антиутопической традиции в англоязычной, в частности, американской прозе;

• определить место романов американского писателя П. Теру «Берег москитов» и «О-Зона» в контексте литературы США 1980;х гг.;

• охарактеризовать особенности «Берега москитов» как романа, раскрывающего негативные стороны современной американской цивилизации;

• выявить своеобразие изображения технотронного общества и места в нем человека в романе «О-Зона»;

• показать специфику «естественного общества» как альтернативу миру «машинной цивилизации».

Теоретико-методологическая база настоящего исследования представлена работами: литературоведов-американистов и англистов (Н.А. Анастасьев, С. Б. Белов, Б. А. Гиленсон, Я. Н. Засурский, A.M. Зверев, В. В. Ивашева, Ю. И. Кагарлицкий, Ю. В. Ковалев, Н. П. Михальская, Т. Л. Морозова, А. С. Мулярчик, О. О. Несмелова, А. Н. Николюкин, О. Е. Осовский, B.C. Рабинович, А. С. Садагурский, А. А. Старцев, Е. А Стецен ко, Н. А. Шогенцукова и др.) — историков, философов, культурологов, политологов и социологов (Э.Я. Баталов, Н. А. Бердяев, Ю. Н. Замошкин, Л. Ю. Слезкин, Р. Дарендорф, К. Лэш, X. Мараваль, М. Мид, Л. Мэмфорд, А. Петруччани, К. Поппер, Э. Тоффлер, Е. Щацкий, М. Шефер, Ю. Шрейдер и др.) — авторов специальных исследований по антиутопии (Б.Ф. Егоров, Б. А. Ланин, Ю. В. Латынина, В. А. Чаликова, Л. Ф. Хабибуллина, М. де Гейс, Т. Мойлан, Г. С. Морсон, К. Кумар, А. Олдридж, М. Хиллегас и др.) — а так же других исследователей, так или иначе затрагивающих проблемы литературной антиутопии (Л.С. Айзерман, Д. Е. Казанчиев,.

Е.Ю. Коломийцева, М. А. Нянковский, О. А. Павлова, А. А. Файзрахманова и ДР-).

Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые в отечественном литературоведении прослеживается преломление антиутопической традиции в творчестве американского прозаика П. Теру, вводится в научный оборот новый материал, не переведенные на русский язык, но известные за рубежом романы: «Берег москитов» (The Mosquito Coast, 1982) и «О-зона» (O-Zone, 1986), определяется их место в общем контексте прозы США 1980;х гг.

Методами исследования явились сравнительно-исторический, культурно-исторический, целостного анализа художественного произведения.

Положения, выносимые на защиту:

1. Обращение американского писателя П. Теру к феномену антиутопии является попыткой критически подойти к оценке современности и сделать реальные прогнозы возможного будущего, что вполне вписывается в рамки антиутопической традиции англоязычной прозы 1980;х гг.

2. Специфика проявления антиутопической составляющей в романах «Берег москитов» и «О-зона» определяется характером художественного видения и глубиной связи писателя как с предшествующей традицией жанра, так и с современной антиутопией.

3. Роман «Берег москитов», представляющий конфликт человека и общества и конфликт цивилизации и природы, выявляет противоречия американского эксперимента по созданию совершенного общества и доводит этот эксперимент до логического завершения.

4. «О-зона», отвечая внутренней структуре романа-антиутопии, проецирует на воображаемое общество те черты современного социума, которые вызывают наибольшее неприятие автора, и предупреждает об опасностях технотронной цивилизации, констатируя важность духовной составляющей человеческого сознания.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что сделанные в ней выводы, позволяющие расширить и дополнить сложившуюся в литературоведении картину развития романа США в 1980;е гг. XX в., могут быть использованы при дальнейшем изучении развития антиутопической традиции в американской прозе последних десятилетий XX в.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее материалы (наблюдения и конкретный анализ художественных произведений) могут быть использованы при чтении курса истории зарубежной литературы XX в. на филологических факультетах университетов и других вузов, спецкурсов по проблемам антиутопии, романа США 1980;х гг.

Апробация работы. Материалы исследования по теме диссертации были представлены в докладах на семинарах и научно-практических конференциях на кафедре русской и зарубежной литературы и кафедре иностранных языков (Саранск, 2003;2006), на Огаревских чтениях (Саранск, 2003;2006), I межвузовской научно-практической конференции «Русско-зарубежные литературные связи» (Н.Новгород, 2005), международной конференции «Синтез документального и художественного в литературе и искусстве» (Казань, 2006). Результаты исследования нашли отражение в девяти опубликованных работах. Содержание и выводы диссертации обсуждены на кафедре русской и зарубежной литературы Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарева и кафедре всемирной литературы Нижегородского государственного педагогического университета.

Структура диссертации определяется поставленными целями и задачами. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников на русском и английском языках.

Выводы по главе: i.

Итак, проведенный анализ позволяет прийти к выводу, что роман «ОЗона» можно с уверенностью отнести к классической модели современной антиутопической прозы, заимствующей отдельные элементы у Е. Замятина, Дж. Оруэлла, О. Хаксли, а также некоторых современников (Р. Брэдбери, Э. Эбби, К. Воннегута, Д. Делилло, У. Берроуза) и развивающей традиции жанра.

Композиционная структура романа довольно сложна. Он состоит из нескольких частей, и части романа организованы вокруг ведущих персонажей: Хупера, Харди, Фишера, Моры. Прочерчиваются четыре главные истории, которые постоянно прерывают друг друга, перемежаются экскурсами в прошлое или небольшими внутренними монологами того или.

164'. what have been a disaster area was now the last great chance in America .'(OZ, 357) иного героя. Их сюжетные линии развертываются одновременно и параллельно друг другу.

Система персонажей подчинена принципу контраста: верхушка общества — «Собственники» — представляют в лице большинства представителей своего класса глобальную опасность для дальнейшего развития цивилизации, и низшая каста — «чужаки» — бездомные изгои, которые, однако, оказываются более гуманными и способными к взаимопомощи. Вместе с тем, в романе показана поляризация всех персонажей не только на два лагеря «Собственники"/"чужаки», Теру делает акцент на том, что общество «Собственников» неоднородно: оно делится на тех, кто все же стремится измениться сам и изменить мир вокруг себя, и тех, кто застыли в своей статичности.

Сюжетная схема представляет экстраполяцию реальных коллизий в будущее время. В центре сюжета «О-Зоны» исторический катаклизм — уже случившаяся ядерная катастрофа. Прерывается первичное течение процесса, представлена новая историческая фаза развития цивилизации: запечатанное высокоорганизованное технотронное общество отделено от остальных частей страны.

Хронотоп романа не характеризуется замкнутостью: события разворачиваются не только в Нью-Йорк Сити, но действие происходит и в ОЗоне, на среднем Западе. Здесь очевидно противопоставление двух художественных пространств, одно из которых (Нью-Йорк) представляет время «застывшее», а другое (О-Зона) конкретное. В данном случае можно говорить об усложнении хронотопа романа Теру по сравнению с классической антиутопией. Несмотря на то, что оба они связаны с определенным местом на карте (г. Нью-Йорк и плато в шт. Миссури и шт. Арканзас Озарки), однако, реальность американского общества и в том, и в другом случае представлена как модель, прообраз будущего социума. Катастрофичный сюжет «выбрасывает» героя из вечного времени в конкретное, обесценивая, таким образом, концепцию времени застывшего.

Конфликт в романе представлен не только на уровне человек и природа, но и на уровне механизм и организм. Центр тяжести в романе смещается на осуждение технотронной цивилизации, которая устроила бешеную гонку за техническим прогрессом и материальными благами, оставив позади чувства, переживания и эмоции. «Механистическое» начало в основном воплощено в образах представителей класса «Собственников», причем черты механистической личности доведены до абсурда в образе семейной пары Мердиков. Лагерь «организма» представлен племенем «чужаков».

Большую роль для создания более правдоподобной картины технотронной цивилизации в романе играет фантастическая конкретика. Писатель вводит описания быта общества будущего, последних достижений новой цивилизации, используя научно-фантастическую образность (лучевое, * оружие, телекоммуникационные шлемы, реактивные роторы, голосовые принтеры, спальные капсулы и др.).

В романе обнаруживается парадокс: дивный утопический мир в «Озоне», достигший гедонистического изобилия благодаря научно-техническому прогрессу, не позволяют стать людям ни свободными, ни счастливыми. Теру использует гротеск и иронию, заведомо гиперболизируя величину изображаемого им кошмара и одновременно иронизируя над происходящим.

Можно заключить, что писатель весьма успешно использует традиционные модели антиутопического романа. Однако отвергает субъективный строй повествования. Его рассказ ведется от третьего лица, что, по нашему мнению, дает возможность читателю самому оценивать разворачивающиеся в романе события, не полагаясь на субъективную оценку одного из героев. Вместе с тем, это в некоторой мере затрудняет восприятие текста (например, в начале романа «чужаки» кажутся чудовищами, ответственными за беспорядки в обществе).

Кроме того, в романе раскрываются характерные для антиутопий мотивы:

Мотив города-крепости, города-монстра. Нарисованный в романе Нью-Йорк становится символом новой цивилизации. Огромный мегаполис из гранита, бетона и стали, отгороженный от всего живого, вне природных ритмов превращает людей в живых мертвецов, лишенных проявления естественных человеческих чувств.

Мотив распада родовых связей. Одной из утраченных ценностей, в представленном Теру социуме, является семья. Она остается как формальная структурная единица общества, но в ней нет любви и доверия, исчезают даже материнские чувства. Вместе с индивидуальностью и духовностью, религией, историей и культурным наследием общество теряет и возможность создания и поддержания семьи в ее традиционном понимании.

Мотив социальной селекции. Кастовое деление общества предполагает дальнейший отбор человеческого материала в целях улучшения условий жизни и дальнейшего развития общественной системы. В романе «чужаки» отселяются на радиоактивные опасные территории, где обрекаются на гибель. А от неугодных детей избавляются с помощью инъекций или сожжения.

Мотив псевдосвободы и слежки. Несмотря на то, что «Собственники» в нарисованном Теру мире живут якобы свободно и счастливо, однако свобода каждого находится под контролем: она ограничена постоянными уличными проверками и обысками.

Мотив сексуальной раскрепощенности. Реализуется в романе во вседозволенности, что создает картину настоящего разврата. Отделение секса от чувства и сексуальная свобода воздвигают преграды перед эмоциями и удерживают от сильных привязанностей. Таим образом, интимно-чувственная сфера персонажей отодвигается на второй план.

Мотив стены, преграды. Благодаря наличию в романе некой преграды, которая разделяет два мира, рельефно прослеживается оппозиция урбанистического, механического, рационализированного почти до абсурда нового мира и природного, «дикого» и прекрасного мира прошлого.

Мотив путешествия. В отличие от классической антиутопии, в которой практически не представлен мотив путешествия, в романе наблюдается перемещения героев из одного художественного пространства в другое, причем это сопровождается переменой взглядов и пересмотром жизненной позиций отдельных персонажей.

Мотив «бегства». Общественная система в «О-Зоне» терпит неудачу, превращается из общества в его осколки, стремление к разрыву с которым обусловливает поведение героев и «бегство» к природе, естественной жизни.

Мотив самоидентификации личности. Открытая героями (сначала Фишером, затем Харди) terra incognita, в образе которой представлена ОЗона, позволяет понять глубину трагедии утраты личности в условиях ложных «идеальных ориентиров». Именно в процессе слияния природного и социального происходит внутренняя самоидентификация личности, которую мы наблюдаем на примере Фишера. Кроме того, мотив этот связан с темой поэтизации прошлого.

Мотив экологической катастрофы. Мир в романе представлен после ядерной катастрофы. О самой катастрофе в романе не говорится конкретно, однако показаны ее последствия: загрязнение и уничтожение естественной среды и замена ее искусственным техногенным миром. Экологическая тематика в «О-Зоне» находит косвенное выражение, т. е. через демонстрацию вездесущности законов природы и необходимости гармонизации человеческого бытия и сознания с окружающим миром.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

На основании проведенного исследования представляется возможным сделать следующие выводы:

Хотя попытки теоретического осмысления антиутопий предпринимались историками, футурологами, философами и политологами, анализ художественного своеобразия антиутопических произведений был сделан литературоведением. Именно литературоведение выработало собственное понимание этого непростого жанра.

Антиутопия опирается на богатый литературный опыт утопии, актуализируя, тем не менее, свои жанровые возможности и утверждая свои типологические константы. Характерными для нее становятся следующие черты: перенесение действия в будущее (после глобальных катастроф, войн) — иерархия социума (касты, «верх"/"низ») — присутствие романного конфликтакритика утопической концепцииналичие «двоемирия» (противостояние реального и идеального начал) — замкнутость хронотопаоснованная на инверсии утопической тематики художественная структура (фабула, сюжетная схема, сложная система образов) — определенный набор средств художественной изобразительности (субъективный строй повествования, образы-доминанты, фантастическая конкретика, парадокс, пародия, гротеск).

Антиутопическая традиция в англоязычной прозе синтезировалась на протяжении долгого времени (начиная с XVIII в), но расцвет ее пришелся на XX столетие. Разные по силе таланта и творческой манере писатели использовали антиутопические мотивы в своих произведениях и обращались к жанру антиутопии для того, чтобы иметь возможность экстраполировать в будущее проблемы современности.

Динамика развития антиутопии в англоязычной прозе обнаружила повышенную восприимчивость жанра к культурно-историческим тенденциям эпохи. Проследив процесс возникновения и становления антиутопической традиции, мы выделили несколько основных тем, которые находились в центре внимания писателей Великобритании и США: страх перед наукой и техникойроль тоталитарного государствавлияние массового обществадуховное обнищание и деградация современной цивилизацииугроза новой войныопасность экологической катастрофы.

Антиутопические настроения нашли свое выражение в творчестве писателя Пола Теру, занимающего значительное место в современной американской литературе. Являясь автором более 35 книг, и, получив признание как в Англии и Америке, так и за рубежом, он проявил себя как автор романов, сборников рассказов и травелогов. Обширное и разнообразное творчество писателя высоко оценено за рубежом: он стал обладателем различных наград и лауреатом десятка литературных премий. Антиутопия явилась, чтобы обозначить своеобразие подхода автора к осмыслению действительности, что наиболее отчетливо прослеживается в его романах 1980;х гг.: «Берег москитов» (The Mosquito Coast, 1982) и «Озона» (O-Zone, 1986).

Поскольку сферой поиска нашего исследования явилась антиутопическая традиция, то в ее рамках мы учитывали жанровые особенности антиутопии, а также антиутопические мотивы в исследуемых нами произведениях, специфику сюжетов и характер их трансформаций в новых исторических условиях.

В романе «Берег москитов», как показывает проведенный нами анализ, Теру подвергает проверке на состоятельность созидательный потенциал современной западной цивилизации, поскольку именно «созидание» (building) всегда было центральным топосом для американского национального сознания. Чтобы создать альтернативный социум, Теру отправляет героя романа в джунгли Гондураса, где талантливый, но одержимый своей идеей изобретатель решает укрыться от разлагающего влияния цивилизации. Критикуя расточительное изобилие американского общества потребления, Фокс, подобно Робинзону, творит свой «микросоциум», лишенный пороков цивилизованного существования. Но «робинзонада» заканчивается печально: сконструированная Фоксом машина для производства льда взрывается, и вместе с ней взлетает на воздух возведенная его руками посреди дикой природы фермерская мини-утопия. Погибает и сам ее творец, пытаясь навязать свои правила окружающему миру, он терпит неминуемое поражение.

В рамках происходящих событий в романе получает развитие антиутопическое начало. Прежде всего в «Береге москитов» представлены типичные для антиутопического повествования коллизии: конфликт человека и общества (т.к. общественное устройство обусловливают разрыв героя с ненавистным ему социумом) и конфликт цивилизации и природы (т.к. представитель цивилизации, оказавшись среди чуждой ему культуры первобытного общества, старается навязать ей свои ценности).

Сюжет романа отличается острой, напряженной событийностью, привязанной к Элли Фоксу, т.к. он является центром и организатором каждого события, каждого эпизода. В основе сюжета — грандиозная идея Фокса о построении «общества будущего» в джунглях. События показаны через чувства 13-летнего сына Фокса Чарли, который испытывает на себе законы идеального общества, которое задался мыслью построить его отец.

Роман пародирует утопическую идею социального устройства. Утопический проект получает антиутопическое продолжение. Теру показывает, что попытки построить реальное общество, следуя абстрактной, но красивой теории, могут привести к настоящей трагедии, и прекрасная утопическая мечта обернется кошмаром. Кроме пародии в «Береге москитов» мы отмечаем социальную сатиру, парадокс, наличие иронии.

Берег москитов" может быть прочитан на нескольких уровнях: как приключенческий роман, религиозная аллегория, роман фронтира, колониальный роман, роман воспитания, политический трактат, тем самым обретая сложность и многозначность притчи.

Присутствие антиутопической традиции в романе мы отмечаем на уровне мотивов, заимствованных у писателей-современников (У. Голдинга, Э. Берджесса, К. Воннегута, Э. Колленбаха и др.) и получивших свое развитие у Теру (мотив «бегства» от действительностимотив противостояния личности общественному устройствумотив двойничествамотив экологического апокалипсиса).

В «О-зоне» Теру по-иному подходит к проблемам современности, предлагая оригинальную версию пути, по которому может пойти западная цивилизация. Он представляет Америку будущего как континент, по которому разбросаны «контролируемые зоны» больших городов, где жители находятся под неусыпным наблюдением патрулей служб безопасности. Оставшиеся островки, или «открытые зоны», представляют собой безжизненные пустыни. Одну из таких зон на Среднем Западе, ее вольную дикость, так называемый современный фронтир, другой главный-культурный топос для американцев, писатель противопоставляет механистическому кошмару несвободного существования в городах-крепостях.

Роман «О-Зона» можно с уверенностью отнести к классической модели современной антиутопической прозы, однако мы отмечаем не только преемственность традиции, но и ее развитие.

Система персонажей в романе подчинена принципу контраста: представлено общество, поделенное на касты «Собственники"/"чужаки». Вместе с тем, в романе имеет место внутрикастовое деление: «Собственники» делятся на две группы (застывших в своей статичности и пересмотревших свои взгляды на жизнь). Сюжетная схема представляет экстраполяцию реальных коллизий в будущее время. В центре сюжета «О-Зоны» исторический катаклизм — уже случившаяся ядерная катастрофа. Хронотоп романа не замкнут: он представлен двумя различными о художественными пространствами (Нью-Иорк/О-Зона). Это свидетельствует об усложнении хронотопа романа по сравнению с классической антиутопией, в которой практически отсутствует мотив путешествия.

Конфликт в романе представлен не только на уровне человек и природа (т.к. люди полностью отгородили жизнь от природы), но и на уровне механизм и организм (т.к. чувства и эмоции вытеснены гонкой за техническим прогрессом и материальными благами).

Мы отмечаем, что наряду с фантастической конкретикой значительную роль в романе играют также парадокс, гротеск и ирония, которые являются обязательными атрибутами антиутопий.

Кроме того, в «О-Зоне» обнаруживаются характерные для антиутопии мотивы, многие из которых заимствованы у Е. Замятина, Дж. Оруэлла и О. Хаксли, а также некоторых современников (Р. Брэдбери, К. Воннегута, Э. Эбби, Д. Делилло, У. Берроуза): мотив города-монстрамотив распада родовых связеймотив социальной селекциимотив псевдосвободымотив стены, преградымотив сексуальной раскрепощенностимотив путешествиямотив «бегства" — мотив самоидентификации личностимотив экологической катастрофы.

Писатель, критикуя американскую общественную систему и предрекая ей скорый закат, хотя использует некоторые одинаковые мотивы, в обоих романах демонстрирует различные подходы к трактовке проблемы. Если в «Береге москитов» Теру через призму взглядов своего героя Фокса выражает недовольство современной ему Америкой, обнажая недостатки потребительского общества с его неуемной жаждой к наживе, высмеивает «долларовую культуру» и констатирует провал американского эксперимента по созданию совершенного обществато «О-зона» изображает «машинную цивилизацию», технотронное общество будущего, достигшее наивысшей ступени развития, но отгороженное от всего живого новейшими технологиями и задыхающееся в своей искусственной оболочке.

Выбирая жанр антиутопии, Теру заявляет, что торжество научно-технического прогресса отнюдь не способствует «очеловечиванию» человека, а наоборот, ведет к дегуманизации личности, забвению духовного начала, обезличиванию людей и превращению их в живых роботов. Писатель говорит о необходимом здоровом балансе между социальным и природным. И в том, и в другом случае агрессия цивилизации по отношению к природе оказывается чреватой катастрофическими последствиями не только для окружающего мира, но и для внутреннего мира личности, которая испытывает на себе последствия конфликта искусственной цивилизации и естественных законов природы. Так, экологическая проблематика определяет идейное содержание обоих романов.

Таким образом, Теру, находясь в русле антиутопической традиции, своими романами продолжает социально-критические тенденции в американской литературе, изобличая несовершенства и недостатки современной цивилизации.

Разумеется, в рамках одной диссертационной работы невозможно рассмотреть все стороны интересующей нас проблематики. Так, среди перспектив работы можно выделить дальнейшее изучение американской литературной традиции, в частности, антиутопической, а также изучение различных подходов к исследованию современного общества.

Изучение творчества П. Теру тоже требует дальнейшего развития, поэтому целесообразным представляется комплексный анализ литературной деятельности писателя, включая его романистику, «малую» прозу и документальное творчество.