Художественная позиция поэта в контексте эпохи

Позиция Фета в отстаивании своего взгляда на сущность искусства не совпадала с общей тенденцией, и он хорошо это осознавал. Вот одно из поздних стихотворений 1884 г.:

День проснется — и речи людские Закипят раздраженной волной, И помчит, разливаясь, стихия Все, что вызвано алчной нуждой.

И мои зажурчат псснопснья, Но в зыбучих струях ты найдешь Разве ласковой думы волненья, Разве сердца напрасную дрожь.

Подобное демонстративное утверждение права поэта воспевать красоту вело к разрыву с представителями демократического направления в литературе. Очень остроумно положение Фета представил в статье 1861 г. «Г-н-бов и вопрос об искусстве» (таким псевдонимом подписывал свои статьи Добролюбов) Достоевский. Он предлагал представить гипотетическую ситуацию: на следующий день после разрушительного лиссабонского землетрясения в газете «на самом видном месте листа бросается всем в глаза что-нибудь вроде следующего:

Шепот, робкое дыханье, Трели соловья…

…Не знаю наверно, как приняли бы свой Меркурий лиссабонцы, по мне кажется, они тут же казнили бы всенародно, на площади, своего знаменитого поэта, и вовсе не за то, что он написал стихотворение без глагола, а потому, что вместо трелей соловья накануне слышались под землей такие трели, а колыханье ручья появилось в минуту такого колыхания целого города, что у бедных лиссабонцев не только не осталось охоты наблюдать или В дымных тучках пурпур розы… Отблеск янтаря, но даже показался слишком оскорбительным и небратским поступок поэта, воспевающего такие забавные вещи в такую минуту их жизни…".

Фет обращает человека к миру его души даже тогда, когда это не осознается обществом как насущная потребность. В стихотворении «Добро и зло» (1884) Фет обозначает две сущности:

Два мира властвуют от века, Два равноправных бытия: Один объсмлет человека, Другой — душа и мысль моя.

И как в росинке чуть заметной Весь солнца лик ты узнаешь, Так слитно в глубине заветной Все мирозданье ты найдешь.

Заветное, глубинное и постигает Фет. Он выражает отраженное, воспринятое сознанием внешнее бытие: не вещь, а восприятие вещи, не предмет, а чувство, ассоциации, рождающиеся от соприкосновения с ним. Он изображает мир человеческой души, движение чувств (т.е. субъективную сферу), а не только «картины» объективного мира.

Фет почти не откликается стихами на события своей жизни, а событий (в том числе и трагических) было много: потеря всех дворянских привилегий и фамилии, полученной при рождении, 11 лет военной службы…

Даже если событие намечается в стихотворении, его нельзя прочитывать буквально. Скорее в нем передается однажды пережитое ощущение, впечатление, а поскольку ощущение живо, то и в стихотворении появляется настоящее время. Именно это — настоящее время — рождало непонимание. Так, например, В. П. Буренин, неоднократно нападавший на Фета, иронизировал по поводу стихотворения «На качелях» (1890), которое поэт написал в 70 лет. Строки И опять в полусвете ночном Средь веревок, натянутых туго, На доске этой шаткой вдвоем Мы стоим и бросаем друг друга…

критик прокомментировал следующим образом: «Представьте себе семидесятилетнего старца и его „дорогую“, „бросающих друг друга“ на шаткой доске… Как не обеспокоиться за то, что их игра может действительно оказаться роковой и окончиться неблагополучно для разыгравшихся старичков!» Фет, удрученный непониманием, жалуется в письме Я. П. Полонскому: «Сорок лет тому назад я качался на качелях с девушкой, стоя на доске, и платье ее трещало от ветра, а через сорок лет она попала в стихотворение, и шуты гороховые упрекают меня, зачем я с Марией Петровной качаюсь».