Коммуникация и информация: аспекты правового регулирования

_ В контексте правового регулирования отношений в сети Интернет отдельного внимания заслуживает проблема правового режима информации. В наиболее общем смысле можно поставить.

_ следующий вопрос: допустимо ли рассматривать информацию как объект (или, точнее, предмет) правоотношений? Ответ на этот вопрос не так прост, как может показаться. Информация, в отличие от многих других предметов правоотношений (разного рода благ, если мы придерживаемся соответствующей теоретической концепции), имеет фундаментальное отличие как от объектов материального мира (например, вещей в гражданско-правовом смысле), так и от «традиционных» нематериальных объектов правоотношений, таких как имущественные права.

Вещи могут быть четко обособлены и локализованы в пространстве, и как следствие, над ними возможно фактическое господство — владение. Информация как таковая не может быть обособлена в пространстве в том же смысле, как и вещь. Можно сказать, что как предмет правоотношений информация в пространстве не обособлена и не локализована. Вне зависимости от того, полагаем ли мы, что информация может «существовать» только в рамках процесса коммуникации, или если мы даже будем придерживаться каких-либо смелых концепций «информационного поля», «информационных пространства» или «ноосферы», с формально-юридической точки зрения информация как бы «висит в воздухе», и доступна для всех, если она открыта и незащищена.

С имущественными правами ситуация несколько иная, поскольку, как и в случае с информацией, нельзя сказать, что они обособлены в пространстве в том же смысле, что и вещи. Собственно, ничто не исключает возможности и сами имущественные права также рассматривать как информацию. Но различие между информацией и имущественными правами^[1] как предметами правоотношения заключается в способе извлечения полезных свойств из них. Если для «извлечения полезного свойства» из имущественного права требуется его реализация — по своей сути, в рамках системы иных правоотношений, а в более широком теоретическом смысле — на основе существующих социальных конвенций (другие члены общества должны быть согласны с тем, что у кого-либо есть такое имущественное право), то информация ценна сама, но себе. Соответственно, в этом смысле невозможно «украсть» имущественное право (если быть точным, то можно только обманом заставить окружающих поверить в то, что оно у кого-либо есть), но можно получить несанкционированный доступ к информации и, например, разгласить ее. В таком случае можно и без какой-либо социальной конвенции извлечь из информации полезные свойства или даже лишить информацию полезных свойств — если это ноу-хау, ценность которого обусловлена в том числе неизвестностью для третьих лиц.

Не менее интересен вопрос и о правовом регулировании коммуникации. Данный вопрос можно рассматривать, очевидно, и с более узкой точки зрения правового регулирования отношений в сети Интернет, и с более широкой теоретической точки зрения, особенно если отталкиваться от методологии коммуникативной теории права. При этом и в том и в другом случае следует учитывать, что коммуникация и информация — комплементарные феномены и понятия. Информация — это статический аспект коммуникации, а коммуникация — это динамический аспект информации.

• [1] Здесь мы говорим, например о ситуации, когда по договору отчуждается, например, исключительное право на произведение или, для упрощения, доля в уставном капиталеобщества с ограниченной ответственностью, если таковую считать имущественным правом.