Конец «момента однополярности»

Однако опыт участия американских войск в военных действиях в Афганистане и Ираке показал, что одно лишь военно-техническое превосходство не может гарантировать достижение поставленных политических целей.

И в Афганистане, и в Ираке американские военные столкнулись с серьезными трудностями, вызванными не нехваткой современного оружия, а недостижимостью тех политических целей, которые американские политики поставили перед американскими военными: принести на штыках демократию странам Ближнего и Среднего Востока, — а затем и всему миру. В этих условиях американские правящие круги были вынуждены пойти на серьезный пересмотр как своей стратегии национальной безопасности, так и своей военной политики.

Сделать это Вашингтон вынудили не только неудачи на международной арене, но и серьезнейшие экономические и финансовые проблемы. В настоящее время Соединенные Штаты — эго крупнейший мировой должник. В начале 2015 г. государственный долг США составлял астрономическую сумму в 18 трлн долл. — свыше 100% ВВП (ВВП США в 2014 г. — 17,4 трлн долл.). Не последнюю роль в этих громадных финансовых диспропорциях играют американские оборонные расходы, которые составили 577 млрд долл, в 2015 финансовом году.

В этих условиях правительство США вынуждено снять задачу глобальной демократизации по американскому образцу. США столкнулись с ситуацией, которую трудно было представить в начале 1990;х гг.: распределение политических, экономических и военных сил в мире становится все более рассредоточенным. Подъем Китая, Индии и других новых центров силы привел к формированию полицентричной системы международных отношений, в которой США останутся влиятельным игроком, но все больше вынуждены будут полагаться на ключевых союзников и партнеров для поддержания мира и стабильности. При проведении политики национальной безопасности Соединенные Штаты будут вынуждены полагаться не столько на односторонние военно-силовые акции в различных регионах планеты, сколько на многостороннюю дипломатию и участие в деятельности международных организаций.

Соответственно, США пришлось отказаться и от идеи глобальной демократической трансформации. После прихода к власти администрации Б. Обамы правительство США стало пересматривать зашедшую в тупик политику инспирирования «мировой демократической революции»; американский президент даже заявил, выступая 23 сентября 2009 г. на сессии Генеральной Ассамблеи ООН: «Ни одной стране демократия не может быть навязана извне. Каждое общество должно искать свой путь, и ни один не совершенен. Каждая страна пойдет по пути, который зиждется на культуре ее народа и традициях прошлого. И я признаю, что Америка слишком часто была небеспристрастна в стремлении навязать демократию»^[1].

И это не просто слова: постепенно меняются и доктринальные установки правительства США, и военная политика Соединенных Штатов в различных регионах планеты. Так, в принятой в феврале 2015 г. Стратегии национальной безопасности подчеркивается: «Современная мировая система сегодня очень сильно зависит от международной правовой архитектуры, от экономических и политических институтов, а также от альянсов и партнерств, созданных США и их единомышленниками после Второй мировой войны. Благодаря активному американскому лидерству эта система надежно служит нам на протяжении 70 лет, способствуя международному сотрудничеству, распределению нагрузок и обязанностей. Она провела нас сквозь годы „холодной войны“ и положила начало эпохе демократизации. Она понизила барьеры на пути торговли, расширила свободные рынки, обеспечила защиту человеческого достоинства и процветание»^[2]. Таким образом, в отличие от администрации Дж. Буша-мл., администрация Б. Обамы сделала ставку не на односторонние действия США на международной арене, а на укрепление партнерских и союзнических связей.

Меняются и региональные приоритеты американской внешней политики. Как указывается в утвержденной Б. Обамой в январе 2012 г. президентской директиве: «Поддерживая глобальное лидерство… экстремисты будут и впредь угрожать американским интересам, союзникам, партнерам и территории самих Соединенных Штатов. Источник этих угроз находится по преимуществу в Южной Азии и на Ближнем Востоке»^[3].

При выработке своей стратегии национальной безопасности американские правящие круги учитывают не только угрозы, но и возможности: «Американские интересы в области экономики и безопасности неразрывно связаны с регионом, простирающимся от Западного полушария через Восточную Азию и вплоть до Индийского океана и Южной Азии, где мы сталкиваемся и с вызовами, и с возможностями. Соответственно, в то время как вооруженные силы США будут вносить свой вклад в укрепление глобальной безопасности, мы будем по необходимости осуществлять перегруппировку в Азиатско-Тихоокеанском регионе»^[4].

• [1] Obama addresses U. N. General Assembly: transcript // CNN. URL: http://edition.cnn.com/2009/POLITICS/09/23/obama.transcript/index.html.
• [2] The National Security Strategy of the United States of America. Washington: The White House, 2015. P. 23.
• [3] Sustaining U. S. Global Leadership: Priorities for 21st Century Defense. Washington: The White House, 2012. P. 1.
• [4] Ibid. P. 2.