«…единственный из художников нашего времени, в высочайшей степени усвоивший искусство писать так, чтобы словам было тесно, а мыслям — просторно. Он не говорит нового, но то, сто он говорит, выходит у него потрясающе убедительно и просто, до ужаса просто и ясно, неопровержимо верно…».
(А.М.Горький) Художественный талант А. П. Чехова формировался в эпоху глухого безвременья 80-х годов XIX века, когда в миросозерцании русской интеллигенции совершался болезненный переворот. Эпоха переоценки ценностей, разочарования в недавних программах спасения и обновления России отозвались в творчестве Чехова скептическим отношением ко всяким попыткам «уловить жизнь» с помощью тех или иных общественных идей. В отличие от гениальных предшественников — Толстого и Достоевского, Чехов не обладал ясной и теоретически осмысленной общественной программой. Но это не значит, что он влачился по жизни «без крыльев», без веры и надежд. Во что же верил и на что надеялся Чехов? Он чувствовал, как никто другой, исчерпанность тех норм жизни, которые донашивала к концу XIX века старая Россия, и был, как никто другой, внутренне свободен от них. Вглядываясь в застывшую в самодовольстве и равнодушном отупении жизнь, Чехов с интуицией гениального художника ощущал пробивавшиеся сквозь омертвевшие формы к свету еще подземные толчки какой-то иной, новой жизни, с которой Чехов и заключил «духовный союз». Все творчество Чехова — призыв к духовному освобождению и раскрепощению человека. Проницательные друзья писателя в один голос отмечали внутреннюю свободу как главный признак его характера. В отличие от писателей-предшественников, Чехов уходит от художественной проповеди. Ему чужда позиция человека, знающего истину или хотя бы претендующего на знание её, и поэтому авторский голос в его произведениях скрыт и почти незаметен. И без всякого посредничества Чехов добивался облагораживающего влияния на читателя самого художественного слова. Он стремился к эстетическому совершенству в своем творчестве. Путь же к нему опирался на богатейшие достижения реализма его предшественников. Ведь Чехов в своих коротких рассказов обращался к тем явлениям жизни, развернутые изображения которых дали Гончаров, Тургенев, Салтыков-Щедрин, Толстой и Достоевский. Искусство Чехова превращалось в искусство больших обобщений. Используя открытия русского реализма второй половины XIX века, Чехов вводит в литературу «повествование с опущенными звеньями»: путь от художественной детали к обобщению у него гораздо короче, чем у его старших предшественников.
