Развитие воззрений И. Б. Новицкого

— И. Б. Новицкий, как и его коллега М. М. Агарков, формулировал свои взгляды на сущность понятия сделки несколько раз. Весьма любопытно проследить ход эволюции этих взглядов.

• 1) В комментарии к нормам ГК РСФСР 1922 г., устанавливающим общие положения о договорных обязательствах, И. Б. Новицкий, указывая, что «сделки нередко совершаются в жизни при такой обстановке, когда не только нет прямо выраженного желания установить или прекратить правоотношение, но можно даже предположить, что действующие лица не ожидали, что с их действиями будут связаны именно такие, а не иные последствия»¹, предлагает трансформировать определение сделки следующим образом: сделка — это «действие, посредством которого лицо определяет наступление правовых последствий, соответствующих тому хозяйственному эффекту, которого это лицо желает достигнуть»^[1][2]. Не поспоришь. Ну неужели кто-либо, например, собираясь купить в магазине продукты, думает: «А не совершить ли мне сейчас договор розничной купли-продажи? В самом деле — давненько я не был покупателем! Создам-ка для себя обязанность оплатить товар, но уж выговорю за это себе право требовать от продавца передачи мне этого товара в собственность!» Как минимум это сомнительно. В то же время хозяйственный (экономический) эффект для сторон сделки всегда ясен и очевиден; в нашем примере для пришедшего в магазин гражданина этот эффект заключается в получении фактической возможности господствовать над продуктами, для магазина — принять в кассу денежный эквивалент проданных продуктов. Очевидно, что весь вопрос здесь по большому счету упирается в понимание слов «намерение», «желание», «направленность» с одной стороны, и «юридические последствия» — с другой^[3]: 1) следует ли под «намерением» понимать само внутреннее психическое состояние лица (его волю) или же представление о таком психическом состоянии, формирующееся у третьих лиц, ориентированных на наблюдение и анализ определенных внешних факторов и признаков наличия этого состояния?^[4] 2) идет ли речь о «юридических последствиях», известных лишь профессионалу (специалисту-юристу), т. е. о правоотношениях во всех их деталях и тонкостях, или же достаточно, чтобы намерением охватывался один лишь общий принцип — готовность стать субъектом юридических отношений (каких именно — вопрос второстепенный)?¹
• 2) В статье 1945 г., помимо богатого арсенала мыслей о недействительных сделках, к некоторым из которых мы обратимся позднее, особый интерес для нас представляет восьмой отдел, посвященный проблеме несовпадения воли и волеизъявления. Указав на суть проблемы, обозрев исторический ход ее разрешения — от концепции приоритета волеизъявления, основанной на формализме и обрядности древнейшего права, к теории приоритета воли, опершейся было на естественно-правовые концепции и затем — возврат к учению о приоритете волеизъявления, но подкрепленному на этот раз соображениями об устойчивости гражданского оборота, — и констатировав, что борьба этих двух направлений «не может до настоящего времени считаться оконченной»^[5][6][7], ученый внезапно… прерывает изыскания в этой области; можно сказать, обрывает их на полуслове! Из общих замечаний в самом начале восьмого отдела, а также из результатов рассмотрения отдельных составов недействительных сделок, недействительность коих обусловлена именно несоответствием волеизъявления воле, можно понять, что И. Б. Новицкий является сторонником волевого направления в его смягченном варианте: волеизъявление предполагается совпадающим с волей (и потому именно от него — волеизъявления — отталкиваются закон и практика в определении юридических последствий сделки), но в определенных законом случаях (и только в них!), обычно относимых к категории

существенного заблуждения, заинтересованное лицо вправе доказать обратное, рассчитывая при этом на установленные законом юридические последствия. Полагая, что «уровень этических требований, предъявляемых в социалистическом обществе к участникам деловой жизни, деловых отношений», выше того, чтобы мириться с пренебрежительным отношением одного контрагента к интересам другого, И. Б. Новицкий признает необходимым установить в законе правило о возможности оспаривания сделки со ссылкой на любое из обстоятельств, известное до заключения сделки другой стороне, включая мотивы¹. Итого, согласно взглядам И. Б. Новицкого, получается, что с волей совершившего сделку лица нужно считаться лишь постольку, поскольку она была прямо и недвусмысленно выражена (доведена до сведения контрагента) до заключения сделки; лишь в случаях, предусмотренных законом, можно апеллировать к таким факторам, которые хотя и свидетельствуют о несоответствии волеизъявления внутренней воле, но до заключения сделки известны контрагенту не были.

3) Вершиной творчества ученого в разработке интересующей нас темы стал том Курса советского гражданского права, объединяющий монографии «Сделки» и «Исковая давность». Здесь мы обратимся лишь к двум параграфам первой из этих работ — первому («Понятие сделки. Воля и волеизъявление»)^[8][9], основные содержательные моменты которого обозрим, и десятому («Недействительные сделки»), о главном отправном положении которого мы лишь упомянем, ограничившись отсылкой читателя к прежде опубликованному нашему рассуждению^[10].

Юридические факты, по И. Б. Новицкому, это факты реальной действительности, с которыми «нормы права связывают определенные юридические последствия»¹. При этом «не следует думать, что каждому факту, как таковому, присущи какие-то своеобразные черты, по которым различные факты жизни всегда и всюду делятся на юридически безразличные и юридические. Все зависит от того, как расцениваются отдельные факты жизни организованным в государство господствующим классом… и как эта оценка выражается в нормах права того или иного государства»^[11][12]. Можно сказать, что перед нами образчик подхода «а-1а prof. Grimm»: юридические факты не есть какие-то особые «факты», существующие в сфере «правовой реальности», а, стало быть, они никакая не «причина» правовых последствий.

Факты реальной действительности, имеющие юридическое значение, подразделяются на события и действия; события «наступают независимо от воли людей», действия «происходят по воле людей». «С психологической стороны действия человека — это акты его поведения, совершаемые по тем или иным мотивам и направленные на ту или иную цель»^[13]; сделки и представляют собой разновидность действий, а именно являются действиями, «направленными на установление, изменение или прекращение гражданско-правовых отношений»^[14]. Всякое «действие человека предполагает некоторые связанные с этим волевые процессы: прежде чем совершить действие, лицо, по общему правилу, предварительно обдумывает различные способы, различные формы своего поведения, совершает выбор из числа этих возможных способов действия, принимает определенное решение и приводит его в исполнение. Разумеется, степень произвольности действия не всегда одинакова»^[15] и т. д. — словом, все «по Гримму».

Обсуждение существенных характеристик понятия сделки И. Б. Новицкий начинает с признака «направленности действия на достижение определенного юридического результата, желательного для действующего лица», который, по его мнению, и «позволяет отграничить сделку от правонарушения или причинения вреда»^[16], а также от правомерных действий, не являющихся юридическими актами^[17]. Бесспорно. Но важно не только это. «Направленность действия на юридические последствия может быть только тогда, когда эти последствия являются желательными для действующего лица, а такие желательные юридические последствия связываются только с правомерными, законными (в широком понимании) действиями»^[16]. Замечание это, как видим, сделано в полном соответствии с положениями И. С. Перетерского и М. М. Агаркова: если мы говорим о юридических последствиях, то мы говорим о чем-то законном, правомерном; стало быть, сделка как средство достижения дозволенной законом цели (юридических последствий) не может быть никаким иным действием, кроме правомерного. И действительно, именно такую характеристику сделки мы и находим у автора: «Сделка есть действие правомерное: это — один из существенных характерных для нее моментов…; сделка есть действие дозволенное, не воспрещенное»¹. Далее (опять же в полном соответствии с прежде высказанной позицией М. М. Агаркова) И. Б. Новицкий сопоставляет сделки с административными актами как две разновидности более общего понятия — юридического акта — и даже, подобно М. М. Агаркову, сетует на отсутствие общего учения о юридических актах, разработка которого составляет пока что не разрешенную задачу теории государства и права.

Покончив с изучением признака направленности «вширь», ученый пытается проникнуть в его глубины. «Иногда выражают сомнение, — пишет он, — соответствует ли фактам жизни утверждение, что лица, совершающие сделки, имеют при этом намерение вызвать определенные, желательные для них юридические последствия», ибо «характер последствий, связываемых законом с тем действием, которое совершает лицо, может быть ему неизвестен», зато для совершающего сделку лица «всегда ясен (и представляет интерес) хозяйственный результат, который, должен последовать от совершения действия; именно к этому хозяйственному результату и направлено его намерение»^[19][20] и т. д. Бросается, конечно, в глаза отсутствие всяких ссылок на источники: кто же «иногда» выражает пресловутое «сомнение»? С кем ученый полемизирует? Вернувшись на пару страниц назад мы без труда установим, что И. Б. Новицкий оппонирует… самому себе! Точнее — своим же взглядам 30-летней давности. Если в работе 1924 г. ученый считал существенным признаком сделки направленность на достижение такого хозяйственного результата, который нельзя достигнуть без изменений в юридических отношениях и, стало быть, признавал желание достигнуть юридических последствий органично и неизбежно соединенным с намерением достижения хозяйственной цели, то в 1954 г. он принимает совсем другое объяснение: «Важно то, что лицо, совершающее сделку, имеет в виду не простое фактическое отношение, а юридическое отношение»^[12], хотя бы и не во всех его деталях и тонкостях, т. е. возвращается к позиции своего учителя — В. М. Хвостова (или опять солидаризируется с М. М. Агарковым?): достижение правовых последствий (хотя бы в каком-нибудь, в любом, самом общем и абстрактном, возможно даже в ошибочном виде) обязательно должно охватываться волей участника сделки как самостоятельная и не связанная с хозяйственным эффектом сделки цель.

В вопросе о соотношении воли и волеизъявления И. Б. Новицкий безоговорочно отдает приоритет последнему, т. е. волеизъявлению. Несмотря на то, что «оба элемента — воля и волеизъявление — представляют собой единство», объективный элемент — изъявление воли, волеизъявление — необходим как раз «для того, чтобы воля могла быть распознаваемой для других и чтобы она могла иметь юридическое значение, т. е. чтобы с нею можно было связывать правовые последствия»¹. Конечно, из вполне очевидного положения — воля проявляется вовне посредством действий — не надо делать далеко идущих выводов, типа «всякое телесное движение — это проявление направленной на что-нибудь воли». Вместе с тем, если перед нами не просто телодвижения, но именно действия, да еще и такие, внешние признаки которых позволяют считать, что они совершены именно с юридическими, а не с какими-нибудь другими намерениями, то разумно предположить: «волеизъявление (выражение воли) лица соответствует по своему смыслу подлинной воле данного лица. Это — нормальное явление. Однако в отдельных случаях можно установить, что такое предположение не оправдывается, что соответствия между волей и ее выражением вовне нет, что лицо желало наступления не тех юридических последствий, к которым должно привести сделанное им вовне выражение воли»^[22][23]. В этих самых «отдельных случаях» (когда, собственно, и возникает вопрос, чем же руководствоваться, чему отдать приоритет) приоритет должно отдавать волеизъявлению, ибо «сделка есть волеизъявление, сделка есть действие… Поэтому, как правило, юридические последствия связываются именно с волеизъявлением, благодаря чему достигается устойчивость сделок, в особенности — взаимных, в которых каждая из сторон должна иметь уверенность в том, что волеизъявление другой стороны можно и следует понимать именно так, как оно выражено»^[24]. И лишь «в известных, предусмотренных законом случаях, принимается… во внимание подлинная воля сторон, несмотря на несоответствие ей внешнего выражения воли — волеизъявления. В этих исключительных случаях советское право не считается с волеизъявлением, поскольку оно не соответствует подлинной воле лица, совершавшего сделку»^[12]. В чем в данном случае нельзя отказать И. Б. Новицкому — так это в логике: раз оттолкнувшись от «гриммовской» трактовки юридического факта оставаться сторонником теории воли, хотя бы и в каком-то из ее «мягких» вариантов, он уже никак не мог.

Резюме к пункту 5 части III. — Работы И. Б. Новицкого являют нам пример не просто последовательной эволюции взглядов истинного ученого — натуры, пребывающей в постоянном самосовершенствовании, саморазвитии и научном поиске — но пример их последовательной эволюции в единственном логически верном направлении. Если мы понимаем сделку как действие, а это последнее исключительно как внешне видимый и предполагаемый волевым поведенческий акт, т. е. как исключительно юридический, но не психологический феномен, то ни о каком юридическом значении воли в сделке как общем правиле речи нет и быть не может. Законодательные исключения из этого начала базируются на принципе summum jus — summa injuria, т. e. являют собой примеры тех случаев, когда доведение правила до логического завершения делает его абсурдным, но ни в коем случае не свидетельствуют о неверности самого отправного начала¹. Ну и, конечно же, монография 1954 г. прекрасно иллюстрирует всю глубину того внутреннего противоречия, которое поражает работу ученого, трактующего сделку в качестве правомерного действия, но в то же время стремящегося оправдать нормативно закрепленную категорию недействительной сделки как разновидности сделки.

• [1] Новицкий И. Б. Обязательства из договоров.

  Заключение

  договора. Дарение. Двусторонние договоры. Договоры в пользу третьего лица: комментарий к ст. 130,140 и 144—146 ГК. М., 1924. С. 4.

• [2] Там же. С. 5.
• [3] Об этом писал еще В. М. Хвостов (между прочим, учитель И. Б. Новицкого):"Не требуется, чтобы стороны знали точно название заключаемой ими сделки и моглиперечислить все юридические следствия, которые они желают достичь; достаточно, чтобы из их намерений юрист мог почерпнуть необходимые данные для построенияизвестной юридической сделки. Юрист обыкновенно не может даже проникнуть в конкретное содержание воли данных лиц при совершении данных действий: ему приходится довольствоваться типическим намерением, т. е. тем, которое в жизни обыкновенно связывается с такого рода действиями" (Хвостов В. М. Указ. соч. С. 146. Трудносказать, отчего ученик игнорировал в данном вопросе точку зрения своего учителя.
• [4] Здесь вполне к месту упомянуть точку зрения М. М. Агаркова: «Для наличиясделки достаточно, чтобы волеизъявление объективно было направлено на установление, изменение или прекращение правоотношения, т. е. чтобы можно было разумным образомзаключить о таком именно смысле совершенного действия. Не требуется, чтобы действующее лицо сознавало, что оно совершает изъявление воли, тем более изъявление воли, направленное на определенный юридический эффект. ГК требует лишь совершения
• [5] лицом действия, направленного на цель, указанную в ст. 26» (Агарков М. М. Понятиесделки по советскому гражданскому праву. С. 346—347).
• [6] И здесь уместно процитировать высказывание по этому вопросу, принадлежащее М. М. Агаркову — высказывание, о котором мы прежде лишь упоминали како чрезвычайно эмоциональном, для стиля этого ученого не характерном: «Было высказано мнение, что нельзя требовать, чтобы волеизъявление лица, совершающего сделку, было направлено именно на юридический эффект. В громадном большинстве случаевстороны не настолько знают законы, чтобы отчетливо представлять себе этот эффект. Обычно, совершая сделку, стороны имеют в виду не столько юридические, сколько экономические последствия. Поэтому достаточно, чтобы действие, являющееся сделкой, было направлено на определенный экономический результат… С этим мнением нельзясогласиться… Если волеизъявление направлено лишь на одни экономические последствия и в нем не выражена воля установить, изменить или прекратить правоотношение, то нельзя признать наличие сделки… Конечно, для того чтобы сделка считалась заключенной, нет надобности, чтобы она была направлена на все детали того юридическогоэффекта, который она произведет. Достаточно наличия определенного минимума. Этотминимум заключается в том, чтобы в сделке была выражена воля совершить действие, имеющее юридическое значение. Даже при отсутствии юридических знаний каждомупонятно, что такое приобрести право сделаться должником. Непонимание таких элементарных вещей свидетельствовало бы о том, что лицо не понимает значения своихдействий и не может совершать сделок» (Агарков М. М. Понятие сделки по советскомугражданскому праву. С. 348, 349).
• [7] См.: Новицкий И. Б. Недействительные сделки // Вопросы советского гражданского права: сб. ст. М., 1945. С. 56—58.
• [8] См.: Там же. С. 61.
• [9] Материал первого параграфа стал образцом для изложения общей теории сделок в советской вузовской юридической литературе. С некоторыми оговорками можносказать, что он продолжает оставаться таковым и до сих пор. Вот краткий переченьвопросов, обсуждаемых в этом — самом большом — параграфе работы: 1) понятиео юридических фактах; 2) действия как вид юридических фактов и сделки как виддействий; 3) действия как волевые акты; 4) воля государства как необходимая предпосылка возникновения права в объективном смысле и воля частных лиц как необходимая предпосылка возникновения гражданских правоотношений; 5) направленностьи правомерность сделки; 6) критика взглядов Д. М. Генкина, относящих правомерностьне к сделкам, а к последствиям сделок; 7) отграничение сделок от административныхактов; 8) направленность сделок как критерий для их отграничения от других правомерных действий; 9) объяснение сути признака направленности; 10) сделки как элемент состава юридических фактов; 11) сделка как несколько действий; 12) определениесделки; 13) значение сделок в хозяйственной жизни; 14) экономическое неравенствоучастников сделок в буржуазном обществе; 15) структура сделки как волевого действия: осознание цели, осознание средств, принятие решения, реализация решения + волягосударства; 16) волеизъявление (выражение воли) — смысл и назначение, содержание и способы выражения воли; 17) презумпция совпадения воли и волеизъявления;18) с чем связывать последствия при опровержении презумпции? — с волеизъявлением, ибо сделка есть действие, т. е. волеизъявление, за некоторыми, прямо предусмотренными законом случаями; 19) мотивы, их незначимость для последствий сделки.
• [10] Белов В. А. Влияние философских и методологических установок на результатцивилистических исследований (на примере работ М. М. Агаркова, И. Б. Новицкого) //Вестник Московского университета. Серия 11 «Право». 2005. № 5. С. 37—43.
• [11] Новицкий И. Б. Сделки // Новицкий И. Б. Сделки. Исковая давность. М., 1954. С. 7.
• [12] Там же.
• [13] Там же. С. 8; подробнее — см. стр. 19.
• [14] Там же. С. 8.
• [15] Там же. С. 9.
• [16] Там же. С. 11.
• [17] См.: Там же. С. 14.
• [18] Там же. С. 11.
• [19] Там же. С. 12. Конечно, на этом фоне дальнейшая критика И. Б. Новицкимвзгляда М. М. Агаркова на понятие недействительной сделки (Там же. С. 65—68) представляется воистину странной и необъяснимой.
• [20] Там же. С. 15.
• [21] Там же.
• [22] Там же. С. 20.
• [23] Там же. С. 21.
• [24] Там же. С. 22.
• [25] Там же.