Внимание. 
Психология общая и экспериментальная

Общая характеристика процесса; его разновидности

В начале этого курса я разбирал ряд вопросов, имеющих общее значение для всей нашей психической жизни. 'Гаковы вопросы о сознании и бессознательном, о психическом и физическом и их отношении друг к другу и т. д. Сюда же следует отнести и вопрос о внимании.* Внимание можно определить как процесс, посредством которого известное впечатление вводится в фиксационную точку сознания; в этом именно и заключается один из важнейших признаков или результатов сосредоточения внимания. В связи с этим объекты, на которых мы сосредоточиваем внимание, становятся для нас более ясными и отчетливыми, а также более яркими, интенсивными.

Положим, что у вас рука лежит на какой-нибудь шероховатой поверхности, например, на неровной поверхности скатерти или на рассыпанных по столу крошках. Когда вы заняты разговором или увлечены какими-нибудь мыслями или чтением, вы можете совершенно не замечать осязательных ощущений, получаемых от этого неравномерного давления на отдельные части кожной поверхности; но как только вы отвлечетесь от того, что вас занимает, и обратите внимание на свою руку, то тотчас же осязательные ощущения выступают гораздо более отчетливо. Точно так же, когда у вас перед глазами находится какой-нибудь сложный орнамент и когда вы бегло и рассеянно взглядываете на него или внимание ваше занято чем-нибудь другим, то этот орнамент кажется вам чем-то смутным. Сейчас я смотрю перед собой на аудиторию, но я занят тем, что слежу за своей мыслью, стараясь возможно более ясно изложить ее; поэтому вся аудитория сливается по временам для меня в смутную, неясную массу. Но как только я отвлекусь от своих мыслей, масса проясняется, выступают отдельные лица, отдельные фигуры и впечатление делается гораздо раздельней и отчетливей.

Итак, сосредоточение внимания делает ощущения более ясными и отчетливыми. Кроме того, оно делает их более интенсивными. Когда у вас болит зуб, то часто, как это всем известно, отвлечение внимания успокаивает эту боль или, по крайней мере, делает ее менее значительной, но как только вы перестали отвлекаться, сосредоточились на этой боли, как тотчас же она принимает значительные размеры и иногда делается невыносимой.

Кроме влияния на отчетливость и интенсивность восприятий, сосредоточение внимания влияет и на течение представлений.

Прежде всего, сосредоточивая внимание на каком-нибудь впечатлении, мы этим самым выдвигаем данное впечатление на первый план по сравнению с другими. Я уже говорил вам о том, что отдельные представления постоянно борются в нашем сознании за обладание фиксационной точкой сознания; внимание помогает им в этой борьбе. Далее, сосредоточение внимания ускоряет наши умственные процессы и придает им большую равномерность и согласованность. В этом отношении очень поучительны опыты с измерением скорости простых и сложных реакций (см. ниже). Оказывается, что когда испытуемый недостаточно сосредоточен, то, во-первых, время реакции удлиняется, а во-вторых, колебания ее (вычисляемые по методу средней вариации) делаются более значительными. Да и все мы знаем из опыта обыденной жизни, что чем больше внимания сосредоточено на работе, тем быстрее и равномернее она совершается.*.

Если мы теперь рассмотрим, каким образом совершается процесс сосредоточения внимания, то увидим, что можно различать несколько видов внимания. Прежде всего, внимание может быть внутренним и внешним. Внутренним вниманием мы называем сосредоточение внимания на своих внутренних или субъективных переживаниях. Когда человек углублен в свои мысли, он зачастую бывает почти недоступен или мало доступен внешним впечатлениям. Возникает часто то, что называют не совсем правильно рассеянностью. Внимание при этом может быть крайне сосредоточенным, но только на своих собственных переживаниях; внешние впечатления (например, речи окружающих людей) лишь механически воспринимаются, не будучи как следует сознаны и осмыслены, не вызвав всего того ряда мыслей и образов, который они должны были бы вызвать. Этого рода рассеянность нужно отличать от другой, т. с. от неспособности вообще сосредоточиться на чем-нибудь. Первого рода рассеянность может быть свойственна людям очень высокого интеллекта: ученым, мыслителям, иногда мечтателям, игрокам, которые, углубившись в свое занятие, не замечают окружающего и т. д. Второго рода рассеянность, т. е. неспособность сосредоточиваться на чем бы то ни было, свидетельствует уже о пониженной психической жизни, об известной умственной и психической отсталости или, во всяком случае, не особенно высоком уровне умственной жизни. Что касается внешнего внимания, то оно может сосредоточиваться на впечатлениях различного рода: зрительных, слуховых, осязательных и т. д., в зависимости от чего некоторые психологи и различают соответствующие виды внимания: зрительное, слуховое, осязательное, двигательное, или моторное, и проч.

Более важным представляется различие между вниманием непосредственным и опосредованным. Непосредственным внимание будет тогда, когда известное впечатление или представление привлекает нас само по себе, без всяких промежуточных звеньев. Например, сильная внезапная боль заставляет человека сосредоточиться на ней совершенно независимо от каких-нибудь побочных мотивов; сильное чувство удовольствия, ожидание чегонибудь очень приятного заставляет меня сосредоточиться на соответствующем представлении. Яркое внезапное впечатление, например яркий свет, блеснувший в темноте, или сильный звук, раздавшийся среди тишины, также привлекает мое внимание совершенно непосредственно, независимо от посторонних соображений.

Итак, причинами непосредственного сосредоточения внимания является, с одной стороны, интенсивность и внезапность раздражений, а с другой стороны, связь этих раздражений с какими-либо чувствами, приятными или неприятными.

В противоположность этому опосредованное внимание будет в том случае, когда не самое впечатление привлекает нас к себе, а те мысли, воспоминания и т. д., которые так или иначе с ним связаны. Например, я иду по улице и среди многочисленных, иногда очень интенсивных звуков (звонки и грохот трамвая, стук колес по мостовой, крики газетчиков и ир.) слышу сравнительно негромкий звук голоса, который заставляет меня обернуться и сосредоточить на себе внимание, потому что это голос моего знакомого, называющего меня по имени. Очевидно, здесь меня привлекает не интенсивность звука, а те представления, которые связаны с этим звуком: я знаю, что назвать мое имя на улице может лишь человек, который меня знает, разговор с которым может быть для меня интересен и т. д. Студент, рассеянно слушающий лекцию, тотчас сосредоточивается, как только услышит фразу, напоминающую ему о чем-нибудь для него близком или интересном. Он сосредоточился не потому, что фраза сама по себе была для него важна и интересна, a потому, что эта фраза вызвала в нем ряд мыслей, воспоминаний и чувствований, для него близких.

Наконец, следует упомянуть еще о третьем, также очень существенном делении процессов внимания — на произвольные и непроизвольные. Произвольным вниманием мы называем такое, при котором сосредоточение нашего сознания на известном впечатлении происходит под влиянием нашего волевого усилия, и мы ясно сознаем, что именно наше собственное усилие сосредоточивает нас на этом впечатлении. Это может быть достигнуто двояким путем. В одних случаях я непосредственно напрягаю свою волю и, благодаря этому, заставляю себя сосредоточиться на данном впечатлении. Положим, например, что мне хочется обдумать тему предстоящего разговора или подготовиться к лекции, но рядом со мной ведется громкий разговор, мешающий мне сосредоточиться;

тогда я сделаю над собою усилие и путем этого усилия совершенно непосредственно выдвигаю в фиксационную точку сознания те мысли и представления, которые мне нужны в данном случае. Но бывают случаи, когда одного волевого усилия оказывается недостаточно и приходится идти окольным путем: я ухожу в другую комнату, и в тишине мне удается сосредоточиться на том, что мне нужно; или же, если речь идет о сосредоточении на каком-нибудь внешнем впечатлении, я отодвигаю от себя все, что может отвлекать меня, и, наоборот, приближаю тот предмет, на котором мне надо сосредоточиться. Вообще я стараюсь создать условия, более удобные для восприятия данного впечатления, и этим путем достигаю лучшей концентрации внимания.

Как бы то ни было, во всех этих случаях воздействие волевого усилия на процесс сосредоточения внимания несомненно. Наоборот, в других случаях это волевое усилие или совершенно отсутствует, или, по крайней мере, его действие гораздо менее заметно. Такое внимание мы называем непроизвольным.^[1] В этих случаях внешнее впечатление само захватывает нас, и мы отдаемся ему совершенно непроизвольно, иногда даже помимо своего желания. Пронзительный крик, раздавшийся сзади меня, заставляет меня обернуться совершенно независимо от того, хочу ли я оборачиваться или нет; захватывающая сцена в театре сосредоточивает меня на себе, а не я сосредоточиваюсь на ней. Уже в самом этом способе выражения — «увлекает, захватывает, сосредоточивает на себе» — вы видите, что центр тяжести перемещается с моего волевого усилия на то впечатление, которое меня к себе притягивает; поэтому мы в данном случае и употребляем термин «непроизвольное внимание*.

Обычно принимают, что в непроизвольном внимании особенно важную роль играют эмоциональные элементы. В то время как произвольное внимание обычно совершается более или менее рассудочно, человек ясно и отчетливо сознает, что ему нужно сосредоточиться на каком-нибудь впечатлении, и заставляет себя это сделать, — при непроизвольном внимании этого нет, впечатления захватывают нас главным образом благодаря тому, что они возбуждают в нас более или менее сильное чувство. Пронзительный крик вызывает в нас смутное чувство беспокойства, театральное представление возбуждает целый комплекс различного рода чувствований и т. д.

Наконец еще одна особенность произвольного внимания, отличающая его от внимания непроизвольного. Это то, что при произвольном внимании в нашем сознании имеются обычно известные направляющие мысли или представления. Для того чтобы заставить себя сосредоточиться на чем-нибудь, я должен предварительно знать, на чем именно мне нужно сосредоточиться; тогда я уже заранее приспособляю весь механизм моей душевной деятельности к известному центру. Положим, что мне нужно найти книжку на библиотечной полке. Я гораздо легче сделаю это в том случае, когда заранее мысленно представляю себе и буду все время удерживать в своем сознании корешок книги и то, что напечатано на этом корешке.

Гельмгольц произвел такого рода опыт. Испытуемый должен был смотреть в темный ящик сквозь небольшое отверстие, фиксируя все время свой взгляд в центре зрительного поля. В ящик пропускали электрическую искру, и при этом моментальном освещении пред испытуемым внезапно на очень короткое время выступали на задней стенке ящика помещенные там буквы; освещение было настолько кратковременно, что испытуемый обычно не мог уловить всех букв, а только некоторые из них. И вот оказывалось, что если испытуемый, готовясь к восприятию, заранее сосредоточивал мысленно свое внимание на какой-нибудь одной стороне зрительного поля, то он воспринимал именно те буквы, которые находились в этом углу. Этот факт, как мы увидим далее, имеет важное значение для теории внимания.

• [1] Термин «непроизвольное» внимание следует предпочесть термину? пассивное*, так как психическая активность, лежащая в основе всехвообще наших душевных проявлений, имеется налицо также и в процессенепроизвольного внимания.