Неоидеализм в русской философии права начала xx века

Среди множества направлений общественно-политических дискуссий русской оппозиционной интеллигенции в начале XX века одно из ведущих мест занимала революционная пропаганда, которую вели сторонники насильственного переустройства социальных порядков, и противостоящая ей идеология постепенного реформирования общества. Мы видели это противостояние в полемике радикалов, особенно народников, и кадетов, из числа которых появились лидеры юридического позитивизма и течения возрожденного естественного права в России. Первоначально марксисты занимали в этой полемике либеральную линию, настраиваясь скорее на постепенные конституционные реформы и длительную парламентскую борьбу, но с начала XX века большинство последователей марксизма заняли революционную, антиреформаторскую позицию.

Но далеко не все соглашались видеть в насильственном уничтожении существующего строя и его представителей историческую задачу — а именно так ставился вопрос большевиками. Многие из мыслителей начала XX века прошли испытание марксизмом: некоторые остались привержены этой доктрине на долгие годы, другие же пересмотрели свое отношение к марксизму и встали на диаметрально противоположные позиции — особенно те интеллигенты, кто не мог принять идеологию классовой ненависти революционеров. Такой пересмотр ориентиров обозначил целое направление в русской философии — так называемый неоидеализм, либо в терминологии В. И. Ленина — ревизионизм.

Программа этого движения была сформулирована в 1903 году, когда вышли в свет сборники «Проблемы идеализма» и «От марксизма к идеализму». Авторы статей сборников — выдающиеся русские мыслители, в свое время бывшие сторонниками марксизма, — Сергей Булгаков, Николай Бердяев, Петр Струве, Семен Франк и другие — обозначили свой разрыв с революционной идеологией и теоретическими основами марксистской философии. Они указали на наивность, противоречивость многих положений этого учения. В частности, на взаимоисключающие тезисы о примате экономики над культурой и о роли социальной революции, изменяющей экономику исходя из идейных предпосылок, равно как и на надежду на освобождение человека в коммунистическом обществе, хотя, по теории Маркса, человек в коммунистическом обществе будет полностью принадлежать обществу. Такие идеалистические чаяния марксизма шли вразрез с его материалистическим базисом, с учением об экономике, из чего Николай Бердяев и другие мыслители делали вывод о теоретической недостаточности марксизма, не отвергая ценности собственно политэкономических идей Маркса.

Эти общефилософские идеи получили свое правовое преломление в другой работе, которая стала знаменитой сразу после ее публикации в 1909 году. Речь идет о сборнике «Вехи», в котором революционная идеология марксизма и народничества была подвергнута уничтожающей критике. Авторами сборника были все те же мыслители-неоидеалисты (Булгаков, Бердяев и другие), к которым присоединились ведущие теоретики социальных наук — Новгородцев, Кистяковский и другие.

Авторы не обошли своей критикой и утопизм марксисткой политической философии с ее верой в чудесное преображение действительности в результате революции. В упрек марксизму веховцы ставили, прежде всего, нигилизм, пропаганду разрушения — ведь в результате разрушительной революции общество если и могло измениться, то только в худшую сторону. Позитивное развитие общества требует идеологии именно созидательной — такую идеологию веховцы полагали возможным создать через обращение к религии и идеализму, через утверждение конституционных прав личности и начал правового государства — идеи, во многом близкие политической программе кадетов — и через отказ от насильственного переустройства мира.

«Вехи» стали одним из важнейших символов перемен в интеллектуальной жизни тогдашней России, новым направлением мысли и творчества для русской интеллигенции (отсюда и название «Вехи»), Если раньше любой думающий, образованный или, как говорили тогда, прогрессивный человек должен был, в принципе, быть атеистом, материалистом и революционером (это было стереотипами субкультуры русской интеллигенции конца XIX века), то веховцы разрушили этот стереотип. Они призвали искать пути к познанию и улучшению общества, социальной жизни именно в идеальных устоях бытия, в том направлении, о котором ранее говорили В. С. Соловьев и Ф. М. Достоевский. В этом аспекте вскрывалась и «основная ложь марксизма» (по выражению Н.А. Бердяева) — вера в светлое социалистическое будущее и в чудесное преображение жизни через революцию на поверку оказывались лишь суррогатом, заменой религиозной эсхатологии. Действительно, марксизм претендовал на то, чтобы быть цельным мировоззрением, дающим исчерпывающие ответы на все вопросы мироздания и бытия, в тола числе и на вопросы о смысле жизни человека и о слАысле истории. В интерпретации русских радикальных марксистов (которые порой были очень далеки от текстов сэлаого Маркса) пролетариат занимал место божества, которое способно чудолА преобразовать жизнь и установить рай на земле, а революционермарксист становился оракулом, которому известны законы истории и ее конечная цель, и который провозглашал истину в последней инстанции, претендуя на спасение человечества через личный подвиг.

Разумеется, подобная критика со стороны веховцев получила гневную отповедь лидеров марксизма, особенно Ленина, который в своей обычной лАанере не жалел бранных эпитетов на ревизионистов и отщепенцев, предавших светлые идеалы марксизма. Но нужно отметить, что и среди убежденных марксистов нашлись те, кто принял во внимание критику веховцев и сделал из нее выводы. Среди таких лиц можно вспомнить наиболее яркий пример — Анатолий Луначарский, будущий нарком просвещения при Советской власти, который в своей работе «Религия и социализм» (1911 г.) прямо объявил о религиозной основе философии марксизма, о богостроительстве как духовной идеологии революции.

Но все же резонанс, последовавший за выходом «Вех», не смог слолаить идеологию марксизлАа и предотвратить революционный переворот. Уже после Октябрьской революции, в 1918 году веховцы опубликовали еще один совместный сборник — «Из глубины», в которолА попытались ослаыслить мировоззренческие предпосылки и результаты революции. Здесь были повторены как старые идеи — необходимость отказа от нигилизлаэ, призыв к покаянию и религиозному перерождению интеллигенции, так и новые традиционалистские идеи, сводившиеся к критике любых нововведений и к утверждению неприкосновенности сложившегося уклада жизни. Сборник «Из глубины» — последняя совместная работа этой группы мыслителей, которые после эмиграции продолжили свою интеллектуальную работу поодиночке. Из данных мыслителей мы рассмотрим творчество двух основных — Н. А. Бердяева и С. Л. Франка — чьи идеи наиболее известны в истории русской философии и наиболее показательны для всего движения неоидеализма.