Внебрачные дети в традиционном и современном мире

Социальная и культурная среда обусловливает и такой специфический аспект репродуктивного поведения, как отношение к рождению детей вне брака.

С общебиологической точки зрения наличие потомства означает продолжение существования собственных генов в следующих поколениях. Но в полном соответствии с положением «римского права», у раздельнополых живородящих существ «мать всегда известна, отец всегда под сомнением». В результате у животных с выраженной репродуктивной JC-стратегией (см. гл. 2) и высоким вкладом самцов в выращивание потомства, формируются варианты поведения, снижающие вероятность затрат на поддержку «чужих генов», т. е. детенышей, рожденных от другого отца. В наиболее яркой форме это проявляется в убийстве имеющегося в группе молодняка при смене владельца гарема. Такое поведение описано у грызунов, хищников (известный пример — умерщвление львят предыдущих пометов после смены главенствующих в прайде самцов), а также у приматов.

Мы уже говорили о том, что одним из важных факторов, приведших к становлению характерной для Н. sapiens сериальной моногамии, было стремление мужчин контролировать реальные и мнимые проявления женской сексуальной неверности. В традиционных земледельческих обществах дети рассматривались преимущественно как экономический «вклад в собственное будущее», но при развитии жестко структурированных феодальных отношений потомки стали важным элементом политических систем: права на наследование власти зависели от «чистоты крови», пола, очередности рождения и т. д. Сочетание биологических (исходная моногамность) и социальных факторов, включая так же обусловленные развитием земледелия взгляды на главенствующую роль мужчины («баба плугом пахать не может», а стало быть, подчинена кормильцу семьи, пахарю), привели к закреплению в общественном сознании представлений о «правильности» патрилинейной системы родства: права на ребенка принадлежат отцу.

Такие взгляды на определенном этапе развития общества сформировали резко отрицательное отношение к внебрачным детям и их матерям.

Как и многие другие элементы репродуктивного поведения, подобное отношение в современном модернизированном мире подвергается трансформации. Сегодня рождение ребенка одинокой или не состоящей в зарегистрированном браке женщиной не расценивается как явление «аморальное» или «позорное».

В России доля рожденных вне зарегистрированного брака детей стала расти с начала 1990;х гг., и к 2005 г. достигла 1/3 от всех новорожденных (рис. 8.1). При этом остаются значительными межэтнические различия в долях женщин, рожающих ребенка вне брака. На территории Приуралья и Поволжья минимален процент одиноких рожениц среди мариек (5,4% у жительниц села, 4,4% у горожанок), наибольший — среди коми (соответственно, 20,7 и 18,9%). Как и в возрасте сексуального дебюта, складывается сходство показателей внутри регионов. В частности, русские женщины городов Бурятии и Коми по доле внебрачных детей (11,8 и 13,9%) сближаются с представительницами титульного населения «своих» республик, а не с русскими Перми, где одинокие женщины составляют 6,8% рожениц (подчеркнем, что приведенные данные сравнимы только между собой, но не с общероссийскими показателями из-за различий в методиках исследований) [Пермские и волжские финны…, 2009].

Возраст сексуального дебюта и отношение к рождению ребенка вне брака, которое отражают и число абортов до рождения первенца, и доля внебрачных детей, в значительной мере определяются взаимным влиянием представителей этнических групп, населяющих тот или иной регион. При этом у коми проявляется более «модернизированный» вариант репродуктивного поведения, в целом приближающийся к общероссийскому (и в определенной мере к «западноевропейскому»). Марийки же отличаются большим «традиционализмом». Для них характерны позднее начало сексуальной жизни, малое число родов у одиноких женщин, сравнительно небольшое число абортов до рождения первенца и минимальная доля юных рожениц.

Рис. 8.1. Доля рождений вне брака в России

[Демографический ежегодник…, 2006]

Но даже несмотря на толерантное отношение общества к рождению ребенка одинокой женщиной, дети, рожденные матерями-одиночками и не состоящими в зарегистрированном браке женщинами (даже проживающими совместно с отцом ребенка) отстают по массе тела от новорожденных из полных семей с официально оформленным супружеством. Это подтверждают результаты исследований как в России, так и в других государствах с хорошо налаженной системой поддержки беременных: Эстонии, Германии, США [Козлов, 2013]. В данном случае массу тела новорожденного можно рассматривать как интегральный показатель качества внутриутробной жизни: размеры плода в решающей степени зависят от питания матери и качества ухода за ней во время беременности. И то, и другое обусловливается социальным положением женщин, в том числе наличием поддержки со стороны отца ребенка, а также теснотой внутрисемейных связей.

Подчеркнем, что в данном случае значение имеет не только экономический, но и социальный фактор. Так, русские новорожденные от состоящих в зарегистрированном браке женщин-горожанок не отличаются по массе тела от младенцев, рожденных вне брака. Но в сельских районах дети матерей-одиночек очень сильно отстают по массе тела при рождении от детей из семей с зарегистрированным браком. В группе пермских финнов (коми-пермяки, коми), напротив, различия между сельскими детьми от матерей с различным брачным статусом сравнительно невелики, тогда как и в большом (Сыктывкар), и в малом городе (Кудымкар) младенцы из полных семей по массе тела достоверно превосходят новорожденных от матерей-одиночек. Причины — в большей тесноте социальных связей в восточно-финских группах по сравнению с русскими. Ослабление родственных контактов в городской среде у коми и коми-пермяков приводит к более выраженному негативному эффекту, чем у более урбанизированных в целом русских.