Вместо заключения. 
Будущее человечества

В результате изучения студент должен:

• • знать основные философские концепции будущего общества;
• • уметь оценивать достоинства и недостатки различных типов цивилизации, использовать культурное наследие и национальные традиции для снижения рисков техногенной цивилизации;
• • владеть навыками гуманитарной экспертизы и использования современных социальных технологий для повышения уровня гуманизма, свободы, ответственности и справедливости в обществе.

В поворотные моменты истории люди живут в напряженном состоянии между ожиданием кризиса и надеждой на возрождение. Это не только отражение объективных трудностей, но и мобилизация духовных сил, пробуждающая различные реакции — от политических революций до решимости к внутреннему самосовершенствованию. Как и все другие большие противоположности, различия активного действия и духовного самосозерцания должны преодолеваться путем открытия или создания условий для новых возможностей. Конечно, необходимость выбора мобилизует ответственность, отрывает человека от повседневных забот и заставляет осмыслить свою гражданскую позицию и нравственный долг. Однако полезно задуматься и о том, а из чего, собственно, предоставляется возможность выбирать и нельзя ли расширить горизонт решений. Великие философские вопросы «Кто я?», «Откуда я?» и «Зачем я?» без соответствующих опосредований нередко склоняют к максимализму. Однако мудрость жизни состоит в умении обходить резкие грани и соединять в жизни то, что в абстрактных теориях считается несоединимым.

Все сказанное относится и к оценке нашего нынешнего состояния, и к ожиданиям лучшего будущего. Наверное, с самого начала своего возникновения люди были недовольны своим настоящим, однако долгое время идеализировали прошлое и со страхом глядели в будущее. Христианство, напротив, обратило взоры людей к вечному, а эпоха технического прогресса, сохранив устремленность вперед, поставила будущее в зависимость от науки и развития промышленности. Но конец XX века снова был исполнен ожиданиями зловещего конца света, нигилизмом и переоценкой всех ранее принятых высших ценностей.

В чем же причины столь нерадостного восприятия своего будущего у людей, живущих в сравнительно более благополучных, чем раньше, условиях?

? Прежде всего нельзя не видеть границ возможностей промышленного освоения природы, исчерпания ресурсов Земли в результате их нерационального использования, когда большая часть добываемого сырья идет в отходы. Если добавить к этому загрязнение окружающей среды, приводящее к тому, что не только воздух и вода, но и производимые с огромным трудом продукты (и особенно средства питания) отравлены химикатами и солями тяжелых металлов, то сложится поистине нерадостная картина, где самой несчастной фигурой оказывается уже не индивид, а, как в Апокалипсисе, человеческий род в целом, и даже без надежды на спасение «избранных» .

? Другая причина пессимизма, страхов и опасений — военная угроза. Люди на протяжении своей долгой истории живут в условиях перманентной войны, и это склоняет к философским выводам об изначальной агрессивности человека, которая вытекает из его биологической сущности: как все слабые животные, человек вынужден быть агрессивным. В борьбе с природой и с себе подобными он должен был культивировать эту изначальную агрессивность и жажду власти. Однако, став самой могущественной на Земле силой, люди обратили эту агрессивность против себя и тем самым создали новую угрозу для своего существования. Человек выжил благодаря сдержанности, самодисциплине, ответственности, разумности и моральности. Он способен затормаживать свои агрессивные наклонности, и поэтому моральное воспитание всегда имело большое значение для сохранения человеческого рода, но для предотвращения войн его, конечно, недостаточно. Войны случаются даже тогда, когда, но крайней мере, на словах, никто этого не хочет и, наоборот, все стремятся к миру. В сущности, безумная гонка вооружений в нашем столетии возникла вопреки по-своему рациональной и обоснованной доктрине оборонной достаточности, когда никто не собирался нападать первым, а вооружался исключительно с целью предотвратить возможность агрессии. Однако в результате накопилось столько оружия, что можно несколько раз уничтожить все население планеты и сделать Землю непригодной для жизни. Это и формирует скрытый, затаенный страх, подпитывающий пессимистические прогнозы в отношении будущего. Очевидно, что если человечество озабочено выживанием, оно должно научиться не только заключать сложные военно-политические договоренности, но и начать осуществлять постепенные шаги, исключающие саму возможность военной и особенно атомной катастрофы.

? Еще одно основание для пессимизма дает эволюция социальной системы. Прошлое оставило нам в наследство либеральные идеи и надежды на реализацию свободы, равенства, справедливости, демократии. Политическое мировоззрение людей было проникнуто подобного рода идеями. Между тем история XX столетия отмечена печатью тоталитарных режимов, и это немало способствовало тому, что и в «открытых обществах» власть прибегала к образу врага и использовала существование тоталитарных режимов для угнетения своих сограждан. И даже сегодня перспективы выбора лучшего политического и социального устройства неясны и ограничены. В России возникли неожиданные для теоретиков трудности с реализацией моделей западной демократии. На Западе традиционному либерализму с разных сторон угрожают «фундаменталисты». Одни считают, что западное общество неизбежно распадется, если не возродит духовные связи между людьми, на основе которых крепится солидарность и дружеская поддержка. Другие настаивают на оживлении связи людей символами «крови и почвы», которыми всегда укреплялись могущественные государства.

? Наконец, серьезные опасения вызывает состояние самого нравственного сознания. Священники и философы, интеллектуалы и деятели культуры призывают оздоровить современное общество. Если «страшный гость» — нигилизм — в XIX веке стоял у дверей, то сегодня он уже внутри и поразил сознание не только разочарованных в жизни интеллигентов, но и большинства обычных людей, которые, не критикуя и не сомневаясь, вообще не думают о высших ценностях. Сегодня философы предупреждают не о «смерти Бога», а о «смерти человека». Речь идет о переосмыслении эпохи «просвещенного атеизма», разрушившего веру в Бога. Безусловно, он имел серьезные основания и был вызван развитием уровня человеческого самосознания, которому уже не нужна была подпорка в форме веры во всемогущее существо, человек мог опираться на собственные знания и моральную ответственность. Однако экспансия знания во все сферы духовного опыта парадоксальным образом привела к утрате смысла человеческого существования. Эта утрата стала опорой нигилизма, который разоблачал христианскую мораль как иллюзорный способ сохранения устоев жизни, скрытую форму власти «слабых» над «сильными», не преодолевающей насилие, а основанную на нем. Однако нигилизм никак нельзя счесть позитивным и жизнеутверждающим мировоззрением. Отречение от прежних ценностей, утрата веры в смысл жизни сделали людей пассивными. Мировые войны с их ужасами стали возможны благодаря молчаливой покорности и неверию в дееспособность человеческих идеалов.

Исходя из этого весьма неполного перечня проблем, которые сегодня считаются глобальными, угрожающими не просто отдельному человеку, а всему человечеству, становятся понятны основные направления предсказания будущего, в ходе которого мысль пытается найти выходы из сложившейся ситуации. Желание предвосхищать будущее — одно из древнейших в человеке, о чем свидетельствует наличие разного рода прорицателей и гадателей у самых древних народов. Их прогнозы, видения и пророчества подкреплялись во многом и тем, что они служили причиной соответствующих действий и оказывали значительное психосоматическое влияние, способствовали мобилизации телесных и духовных сил человека. Но и сегодня интерес к будущему не остыл. Напротив, существует большое количество различных организаций, объединяющих специалистов в самых разных отраслях знания, которые занимаются обоснованными прогнозами будущего развития. Важность этих прогнозов, которые в отличие от утопий основываются на имеющихся достижениях и ресурсах, состоит в том, что они показывают последствия дальнейшего расширения современных технологий и образа жизни и позволяют осуществить необходимые коррективы с целью устранения отрицательных результатов.

Сильное впечатление на политиков и общественность произвели прогнозы и предупреждения членов Римского клуба, объединившего видных ученых, специалистов и бизнесменов из более чем тридцати стран мира. Доклад от имени Римского клуба «Первая глобальная революция» (1991) вызвал сенсацию, так как его авторы делали вывод о наступлении в первой половине XXI столетия глобальной катастрофы, если действующие тенденции технического прогресса останутся прежними. Авторы доклада рекомендовали перейти к «нулевому», а затем «органическому» росту и призывали к прекращению гонки вооружений, более рациональному использованию природных ресурсов и помощи слаборазвитым странам. В последние годы участники клуба более пристальное внимание стали уделять внутренним — социальным, психологическим, культурным и им подобным пределам роста.

Предлагаемые учеными проекты и сценарии будущего развития вызваны осознанием границ научнотехнического развития и выступают в качестве своеобразного предупреждения, призыва к поискам новых решений или к морально-ответственным действиям, направленным на отказ от безудержного потребления, на более рациональное использование природных ресурсов. Современные модели устойчивого развития отличаются интересом к общественным проблемам и, моделируя лучшее будущее, допускают возможность принципиально новых открытий, на основе которых можно было бы улучшить человеческую жизнь. Среди такого рода моделей выделяются технократические и морально-политические (социальные) утопии. Если в классических утопиях на первом плане стоял нравственный идеал, а социальное и экономическое устройство моделировалось как наиболее эффективное условие его осуществления, то сегодняшние проекты будущего делают акцент на рационализации всех человеческих отношений.

Примером технократической футурологии служит концепция американского философа и социолога Элвина Тоффлера (р. 1928). Его надежды связаны с «третьей волной» информационной технологии, которая должна наступить вслед за «второй волной» (индустриальной). На базе новых технологий будут реализованы идеалы будущего:

> свободный труд, который выступает как неоплачиваемая работа для себя и своих близких;

> свободный брак, напоминающий растянутую во времени полигамию;

> свободный союз всех наций, заменяющий «белую интермедию» новым «техиоцветным миром» .

Технократические утопии приобретают все более фантастический характер и тем самым демонстрируют возможные социальные и человеческие последствия технического прогресса. Становление постиндустриального общества характеризуется переходом от индустриального труда к сервисному и развитием сферы услуг, а также превращением науки и информации в целом в инструмент технического и социального развития. Ядерный синтез и солнечный свет откроют новые безопасные источники энергии. Новые средства связи — электронные микросхемы, стекловолоконные каналы передачи информации, спутниковые системы связи — в совокупности с компьютерной техникой откроют безграничные возможности коммуникации и развития человеческого разума. Тоталитарные режимы в этих условиях станут попросту невозможны, так как благодаря коммуникативным связям каждый непосредственно сможет высказать остальным свое мнение и не будет ограничен в доступе к телеэкранам и средствам массовой информации.

По-прежнему предлагается огромное число утопий социальных, связанных с поисками возможности построения бесклассового общества, и морально-религиозных, вызванных стремлением к достижению Царства Божия на Земле.

На пророчества Николая Александровича Бердяева решающее влияние оказал кризис западной цивилизации и надежда на русский духовный ренессанс, основанный на ценностях христианского гуманизма. Бердяев был одним из первых, кто остро чувствовал дегуманизацию человека, стремительно деградировавшего в эпоху научно-технического прогресса. «Закат Европы» он видел в деперсонализации человека и победе технических решений в сфере политики и культуры. Бердяев жил в катастрофическую эпоху и на себе испытал беспощадность истории к человеку. Как философ он искал смысл человеческого существования и поэтому так напряженно всматривался в прошлое, настоящее и будущее России. Он считал, что человечество стоит перед выбором: или раствориться в мире техники и самому стать машиной, роботом, или решиться на усилие нравственного возрождения, отказавшись от тех соблазнов, которые дает бытие под сенью техники и власти. Необходима победа духа над техникой, свободы — над конформизмом. Однако Бердяев далек от признания ортодоксального христианства, которое, по его мнению, также сковывает свободу человека. Бог как идея, Абсолют, мораль кажется философу недостаточным и несовершенным. Это Бог проповедников и священников, сурово угрожающих человеку за своеволие и творчество. Вместе с тем он бессилен в отношении зла, и верующий, принимая Бога, должен принять и смирение перед злом, а, отрицая зло, он неизбежно приходит и к отрицанию Бога. Футурологическая философия Бердяева как раз и разъясняет этот парадокс: в истории происходит сближение Бога и человека. Будущее России философ видел как исторический процесс возвращения к миру свободы и творчества. Вслед за В. С. Соловьевым он не уклоняется от активной борьбы со злом и призывает христиан к творческому созиданию более совершенной жизни, в которой «соборность» станет главным принципом общежития, обеспечивающим равенство и нравственную солидарность всех людей.

Популярный психолог и социальный философ Эрих Фромм (1900−1980) высказывал в чем-то близкие Николаю Бердяеву идеи. Это подтверждает, что нет какой-то особой русской свободы и что ни один народ не может ни освободиться сам, ни освободить других на основе изолированных усилий.

Россия одной своей стороной обращена на Запад, а другой — на Восток. Вопрос об их специфике также сложен и запутан. Он обострился в связи с сомнениями в фундаментальных ориентациях западной цивилизации, сделавшей ставку на покорение природы, волю к власти и рациональный расчет. Поэтому растет интерес европейцев к Востоку и России, а также к другим экзотическим цивилизациям, которые уже считаются не варварскими, а, напротив, заслуживающими всяческого внимания и даже подражания в той части, где они обеспечивают сохранение и выживание человека. Наверное, самый яркий пример — широкая популярность дзен-буддизма, вписывающего процедуры восточной йоги и медитации в повседневные практики жизни европейцев и американцев.

Россия как синтез великих культур Запада и Востока осмыслялась в так называемом евразийском движении. Важно отметить, что речь шла не о новых ценностях и идеологических стереотипах, а о реальных взаимодействиях народов, каждый из которых живет на своей собственной территории и обладает самобытной культурой. Позитивное значение евразийской утопии состоит в отказе от духовного колониализма и в призыве учитывать своеобразие этносов. Космополитизм и интернационализм нередко оборачиваются культурным шовинизмом, поэтому евразийцы видели будущее за «истинным национализмом», который состоит не в заимствованиях чужих этносов и не в навязывании соседям своих навыков и представлений, а в самопознании. Это долг, хорошо сформулированный двумя афоризмами: «Познай самого себя» и «Будь самим собой». Продолжая евразийскую ориентацию уже в наше время, Лев Николаевич Гумилев утверждал, что общечеловеческая культура, единообразная и одинаковая для всех, невозможна и что именно мозаичность человечества придает ему необходимую пластичность, благодаря которой оно как вид сумело выжить на земле.

Как бы неудачно ни складывалась реализация евразийской утопии, ее значение состоит в обращении к историческим и национальным реалиям, которые не поддаются господству разума. Это такие реалии, которые должны приниматься во внимание и учитываться в тех или иных политических решениях, касающихся будущего развития России.

Вышеприведенные оценки кризиса современности и предлагаемые выходы из него необходимо расценивать не как взаимоисключающие, а чаще всего как взаимодополняющие. Сегодня на Земле взаимодействуют различные тенденции, и единственным реальным выходом остается мирное сосуществование. Задумываясь о судьбах мировой культуры, европейской цивилизации, о путях России, а также о глобальных перспективах и смысложизненных задачах, необходимо дополнять их конкретными поступками, способствующими улучшению как собственной, так и общественной жизни, нравственному совершенствованию в первую очередь самого себя и того малого круга коллег, друзей и родственников, которые составляют наше непосредственное окружение. Любовь к себе и близким не исключает, а подпитывает уважение к «дальним» — и не только к людям, но и к природе и животному миру. Преодолеть репрессивность и жажду власти, прежде всего в самом себе, устранить источник угнетения не столько в далекой политической власти, сколько в структурах повседневного общения и поведения, — это и значит сделать важный шаг к лучшему будущему, в котором плоды труда, познания и творчества больше не обернутся против самого человека.