Понятие философской антропологии

Итак, предметом философской антропологии является человек во всей своей целостности. Однако само понятие философской антропологии оказалось многозначным. Оно употребляется по крайней мере в трех различных значениях, которые, хотя и близки по смыслу, все же содержат в себе своеобразный круг подходов и проблем. Общее содержание понятия едино — философская антропология направлена на постижение феномена человека. Но при этом философская антропология толкуется как особая сфера философского знания, как специфическое философское направление и как уникальный метод постижения бытия.

Кант: «Человек… есть последняя цель» (философская антропология как специфическая область знаний)

Идея специального выделения собственно антропологических исследований родилась в XVTII в. Пожалуй, приоритет в постановке этого вопроса принадлежит И. Канту. Он первым в европейской философии пришел к убеждению, что о человеке как уникальном существе можно философствовать отдельно и особо. Человек — предельно захватывающий и загадочный объект философского умозрения. Для раскрытия его тайны нужны самостоятельные и нетривиальные средства. В этом значении философская антропология противостоит традиционным сферам философского знания — онтологии (учении о бытии), логике, теории познания, истории философии, этике, эстетике, натурфилософии, социальной философии, философии истории.

«Цель всех успехов в области культуры, которые служат школой человеку, — применять полученные знания и навыки к миру, — пишет Кант, — но наиболее важный предмет в мире, к которому эти знания могут быть применены, — это человек, поскольку он есть собственная последняя цель»¹. Человек, по мысли Канта, составляет часть земных существ. Однако знание его родовых признаков как одаренного разумного существа заслуживает, считает Кант, прежде всего наименования знания мира. Именно этим выражением немецкий философ подчеркивает ценность сведений о человеке.

«Самым энергичным сторонником философской антропологии, — отмечает М. Бубер, — был Кант»^[1][2]. Мы говорим о Боге, о природе, о разуме, об обществе и истории… Однако не пришло ли время, считал немецкий философ, обстоятельно и глубоко порассуждать о человеке? Человек — предельно захватывающий и загадочный объект философского умозрения. Мы помним, что Вольтер не усматривал в человеке никакой загадки. Иначе смотрит на эту проблему Кант.

Это в известной мере кажется удивительным. Столько веков философы бросались от одной экзотической темы к другой. Обсуждали разные сюжеты, изобретали невероятные по изощренности мысленные ходы. Более того, при понимании тех или иных проблем задумывались даже о самопознании. Однако никому не приходила в голову, казалось бы, простая мысль: что же в конце концов нам известно в полной мере о нас самих, о человеке?

Кант различает философию по школьному понятию и по мировому значению. В первом смысле философия есть наука о последних целях философского разума^[3]. Это высокое понятие сообщает философии достоинство, т. е. абсолютную ценность. Но для чего философия открывает собственные законы? Здесь возникает мировое понятие философии. Она задумывается: нет ли возвышенной цели для нее? Такой целью оказывается постижение человека. Эту мысль немецкий философ сформулировал потом еще точнее… Познать человека — это означает познать мир… Только через человека и можно решить эту проблему…

Определяя задачи философии, Кант сформулировал свои знаменитые четыре вопроса.

• 1. Что я могу знать?
• 2. Что я могу делать?
• 3. На что я могу надеяться?
• 4. Что такое человек?

По мнению философа, на первый вопрос отвечает теория познания, на второй — мораль, на третий — религия и на четвертый — антропология.

«Но в сущности все это можно было бы свести к антропологии, — рассуждал Кант, — ибо первые три вопроса относятся к последнему»¹.

Теперь важно провести различие между антропологией и философской антропологией. В этимологическом значении слово «антропология» (anthropos— человек и logos— учение) — наука о происхождении и эволюции человека. В этом смысле естественнонаучная и медицинская антропология определяют место человека в царстве живых существ и изучают его телесную организацию, которой он отличается от животных. К ней еще относятся: анатомия, физиология, учение о расах и т. п.^[4][5].

Однако ранее слово «антропология» употреблялось в философском контексте. Говорилось о ее соотношении с космологией. Разумеется, предполагался философский ракурс размышления. Но вот уже у Канта впервые, пожалуй, появляется мысль о том, что использовать слово «антропология» без дополнительного объяснения и приложения не совсем правильно. Последуем за его логикой.

По мнению Канта, знание о человеке как систематически изложенное учение может быть построено с физиологической или прагматической точки зрения. Физиологическое знание о человеке исследует то, что природа делает из человека, прагматическая же — то, что он в качестве свободно действующего существа делает, или может, или должен сделать из себя сам. Видите, какая существенная разница? В первом случае человек рассматривается как пассивное биологическое создание. Во втором он выступает в своей подлинной человеческой ипостаси.

Прагматическая антропология, «рассматриваемая как знание мира, — она должна следовать за окончанием школьного обучения — еще не может быть названа прагматической, если в ней содержится только развернутое знание о вещах мира, например о животных, растениях и минералах в различных странах и климатических поясах; она может быть названа таковой только в том случае, если в ней содержится знание о человеке как гражданине мира. Поэтому даже знание о человеческих расах в качестве продуктов игры природы относится не к прагматическому, а лишь к теоретическому знанию о мире»¹.

Итак, мы рассматриваем человека в его целостности. Сравним философские позиции Канта и Вольтера. Вот что писал французский философ: «Король рассматривает почти весь человеческий род как существа, созданные для подчинения ему и ему подобным. Молодая парижанка, вступающая в свет, усматривает в нем лишь пищу для своего тщеславия; смутная идея, имеющаяся у нас относительно счастья, блеск и шум окружающего мешают ее душе услышать голос всего, что есть в природе. Юный турок в тишине сераля взирает на мужчин как на высшие существа, предназначенные известным законом к тому, чтобы каждую пятницу восходить на ложе своих рабынь; воображение его не выходит за эти пределы. Священник разделяет людей на служителей культа и мирян; и ничтоже сумняшеся, он рассматривает духовенство как самую благородную часть человечества, предназначенную руководствовать другой его частью, и т. д.»^[6][7].

Вольтер учитывает тот факт, что в головах разных людей складываются разные образы человека. Но такая же разноголосица царит и в философии. Он продолжает сравнивать, скажем, Н. Мальбранша (Никола Мальбранш (1638—1715) — французский философ) и Б. Паскаля. «Спросите отца Мальбранша, что такое человек, он вам ответит, — пишет Вольтер, — что это субстанция, сотворенная по образу Божьему, весьма подпорченная в результате первородного греха, но между тем более сильно связанная с Богом, чем с собственным телом, все усматривающая в Боге, все мыслящая и чувствующая в нем же. Паскаль же рассматривает весь мир как сборище злодеев и горемык…»^[8]

Кант учитывает это многообразие человеческих представлений о человеке. Но он ставит вопрос о том, чтобы рассматривать человека целостно, как гражданина мира. В сущности идея Канта состоит в том, чтобы дополнить уже существующие сферы философского знания еще одной — философским постижением человека. Поэтому свою антропологию он называет философской.

Что предлагал Кант? Надо собрать все философские соображения о человеке, все научные открытия, религиозные озарения и попытаться создать нечто целостное. Ведь мысль о том, что можно сопоставить различные представления, тоже никому не приходила в голову. Теперь спросим себя: можно ли считать такую затею Канта продуктивной? В определенной мере — конечно. Если уж создавать философскую антропологию как конкретную область философского знания, то с чего начать? Конечно, с обработки результатов деятельности предшественников.

Однако тут обнаружились серьезные трудности в осуществлении замысла. Кант еще не проводил последовательного различия между философским соображением и научным открытием. Это ведь гораздо позже обнаружилось, что философы подходят к проблемам совсем иначе, нежели ученые. Соединить механически мифологию, философское предположение и конкретное научное открытие — задача почти невыполнимая.

Попробуем это пояснить. Древнеиндийский миф рассказывает о том, что весь мир произошел из первочеловека Пуруши. Он отказался от собственной единичности, уникальности во имя более значительных целей. Из частей Пуруши образовалась Вселенная. Расчленение человека символизирует многосоставность мира. Что касается христианской религии, она совсем иначе объясняет появление человека. Никакого Пуруши не было. Бог создал мир, а йотом человека по собственному образу и подобию. Наконец, дарвинизм пытается доказать, что человек произошел от обезьяны.

Как можно соединить эти совершенно различные суждения? Даже утверждения различных научных дисциплин трудно сравнивать, поскольку в основе лежат разные представления об образе человека. Возьмем, к примеру, психологию. Создатели этой науки исходили из того, что у человека есть психика, т. е. сфера влечений, вожделений, разных неосознанных побуждений. Меньше всего видит психолог перед собой разумного человека. Он прежде всего делает допущение, что человек — существо, имеющее волю и чувства.

Совсем иначе воспринимает человека такая, скажем, дисциплина, как экономика. Она предполагает, что человек прежде всего находится в здравом уме. В самом деле, какие могут сложиться экономические отношения между людьми, если один, условно говоря, немного придурковат? Я продал вам сапоги, а вы мне вместо денег отдали свистульку… Нет, на такой глупой основе экономика строиться не может. Вот почему экономисты делают допущение, что человек способен на понимание собственной выгоды. Иначе бы все пошло прахом.

Несомненно, антропология Канта, по словам Бубера, не отвечает на поставленный им перед антропологической наукой вопрос: «Что есть человек?». Рассматривая его с точки зрения истории философии, можно сказать, что Кант предложил курс ранней антропологической науки, близкой некритическому «человековедению» XVII—XVIII вв., а не ту идеальную антропологию, в которой он сам так нуждался. Но даже и заявка на построение такой идеальной науки сохраняет все свое значение как завет нашему времени"^[9].

М. Бубер соглашается с Кантом, когда тот, преодолевая мысль Вольтера, предлагает отвлечься от частностей при осмыслении образа человека. Однако философская антропология не может обращаться только к абстракциям. Философская мысль уже на новой основе возвращается к тому, что виделось Вольтеру, хотя и в иронической окраске. Законная философская антропология, как считает Бубер, должна знать, что есть не только человеческий род, но и разные народы, не только человеческая душа, но и различные типы и характеры людей, не только человеческая жизнь вообще, но и отдельные ее возрастные периоды; и лишь благодаря систематическому рассмотрению уже названных и всех иных различий, благодаря познанию их внутренней динамики и динамической взаимосвязи и благодаря постоянному стремлению открывать единое во многом она сможет увидеть и человека в его целостности.

«И по той же самой причине она не может объять человека в той его абсолютности, которая хоть и не заявляет о себе в четвертом вопросе Канта, но сама собой выходит на свет при попытке найти ответ на него, которого сам Кант… избегал… Философская антропология не рассчитывает свести все проблемы философии к человеческому бытию или, что называется, поставить все философские дисциплины с головы на ноги. Она стремится только к познанию самого человека. И поэтому и задача ее совершенно иная, чем на всех других путях человеческой мысли, ибо в философской антропологии человеку в качестве предмета в самом точном смысле слова дан он сам»^[10].

Таким образом, Кант впервые поставил вопрос о построении философской антропологии как особой отрасли философского знания. Однако при этом возникли определенные трудности, заставившие философов переосмыслить многие метафизические вопросы: специфику философии, соотношение философии и науки, обнаружение предмета философской антропологии, целостность и разрозненность представлений о человеке.

• [1] Кант И. Антропология с прагматической точки зрения // Кант И.Собр. соч. В 8 т. Т. 7. / под общ. ред. А. В. Гулыги. М., 1994. С. 138.
• [2] Бубер М. Указ. соч. М., 1995. С. 159.
• [3] Кант И. Логика. Пособие к лекциям // Кант И. Собр. соч. В 8 т. Т. 8.М., 1994. С. 279.
• [4] Кант И. Логика. Пособие к лекциям. С. 280.
• [5] См.: Антропология // Краткая философская энциклопедия. М., 1994.
• [6] Кант И. Антропология с прагматической точки зрения // Кант И.Собр. соч. В 8 т. Т. 7. М., 1994. С. 139.
• [7] Вольтер. Метафизический трактат // Человек. Мыслители прошлогои настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. М., 1991. С. 305.
• [8] Вольтер. Указ. соч. С. 305—306.
• [9] Бубер М. Указ. соч. М., 1995. С. 161.
• [10] Бубер М. Указ. соч. С. 162—163.