Феномен тревожности. 
Философская антропология. 
Том 2

В неофрейдизме (К. Хорни, Э. Фромм) страх — это глобальное иррациональное состояние, связанное с иррационализмом социальных структур. Согласно Хорни, страх выступает в качестве фактора формирования невротических типов личности, хотя ему присущи также и конструктивные характеристики. Последователи 3. Фрейда также различали страх, который обусловлен внешними факторами, и страх глубинный, иррациональный. Тревога, чувство бессилия и ничтожности, особенно сомнения относительной своей участи после смерти — все эти факторы создают, по мнению психоаналитиков, гнетущее душевное состояние, которое практически никто не может выдержать. Трудно представить себе человека, который бы испытывал такой страх и при этом был бы способен радоваться жизни и спокойно смотреть в будущее.

В неофрейдизме обсуждение проблемы страха все чаще замещается изучением тревожности человека. Она рассматривается в качестве динамического центра неврозов. Начиная с работ американской исследовательницы Карен Хорни (1885—1952), которая указывает на различие между страхом и тревогой, многие психоаналитики стали уделять преимущественное внимание психологическим условиям, которые рождают тревогу. Они изучают механизмы защиты от тревоги, пути и возможности разрешения внутренних конфликтов, основанных на тревожности, ведущих к неврозам.

Хорни ставила такие вопросы: каковы же признаки невротических страхов и защит, которые делают их специфически невротическими? Или, может быть, невротические страхи мнимы? Отвечая на эти вопросы, Хорни называет следующие причины: жизненные условия в каждой культуре порождают некоторые страхи. Они могут вызываться внешними опасностями (природа, враги), формами социальных отношений (рост враждебности вследствие угнетения, несправедливости, вынужденной зависимости, фрустраций), культурными традициями (традиционный страх перед демонами, нарушениями табу).

Хорни использует термин «тревожность» как синоним «страха», указывая таким образом на родство между ними. Оба эти термина в действительности обозначают эмоциональные реакции на опасность, которые могут сопровождаться такими физическими ощущениями, как дрожь, учащенное дыхание, сильное сердцебиение. Эти ощущения могут быть столь интенсивны, что внезапный сильный страх может привести к смерти^[1].

Однако между «тревогой» и «страхом» есть различие. Когда мать, обнаружив у своего малыша прыщик или повышение температуры, боится, что ее ребенок из-за этого умрет, мы говорим о тревожности. Но если мать боится смерти ребенка, который серьезно заболел, можно назвать такую реакцию страхом.

Некоторые невротики вполне осознают, что их переполняет тревога. Ее проявления варьируются в громадном диапазоне. Она может проявляться в форме неясной тревоги, в форме приступов страха. Она может быть привязана к определенным ситуациям или действиям, может иметь определенное содержание, например опасение сойти с ума, заболеть раком, проглотить иголку^[2].

Очевидным признаком тревоги является ее иррациональность. Для некоторых людей сама мысль о том, что какие-то иррациональные факторы могут руководить ими, является совершенно непереносимой, так что они не потерпят на сознательном уровне наличия каких-либо иррациональных моментов. Кроме индивидуальных мотивов эта последняя реакция, по мнению Хорни, содержит в себе влияние культурного фактора, поскольку наша культура оказывает огромное воздействие на рациональное мышление и поведение.

Человек может быть более или менее подвержен страхам, пишет Хорни, но в целом можно с уверенностью предположить, что они навязываются каждому индивиду, живущему в данной культуре, и что никто не может их избежать. Невротик, однако, не только разделяет страхи, общие всем людям в данной культуре, но вследствие условий своей индивидуальной жизни, которые переплетены с общими условиями, он также испытывает страхи, которые качественно или количественно отличаются от страхов определенного культурного образца.

Для отражения страхов, существующих в данной культуре, в общем имеются определенные способы защиты, в том числе табу, ритуалы, обычаи. Как правило, эти защиты представляют собой более целесообразный способ борьбы со страхами, чем защиты невротика, построенные иным способом. Отсюда вывод: нормальный человек может наилучшим образом воспользоваться возможностями, которые предоставляет ему культура.

Разумеется, разграничение страха и тревоги условно. Сама К. Хорни признает это, когда говорит, что пропорциональность реакции зависит от среднего уровня познания, достигнутого в данной культуре. Кроме того, невротик всегда сможет привести множество рациональных доводов, которые подтверждают его страхи. Дикарь из племени, в котором существуют табу на употребление в пищу определенных животных, будет смертельно напуган, если случайно съест запретное мясо. Разумеется, человеку со стороны это будет казаться странным. Однако, если войти в мир самой этой культуры, посмотреть на ситуацию изнутри, оценки могут оказаться иными.

По мнению К. Хорни, существует также различие между тревогой дикарей, представителей архаической культуры, и тревогой, которую сегодня можно назвать невротической. Содержание невротической тревоги, в отличие от тревожности у дикарей, не соответствует общепринятым представлениям. Надо прояснить ситуацию, т. е. понять смысл тревоги. Например, есть люди, которые испытывают постоянный страх умереть. С другой стороны, поскольку они все время страдают по этому поводу, то бессознательно они испытывают тайное желание умереть.

Отсюда вывод: как страх, так и тревога являются адекватными реакциями на опасность, но в случае страха опасность очевидна, а в случае тревоги она скрыта и субъективна. Иначе говоря, интенсивность тревоги пропорциональна тому смыслу, который для данного человека имеет данная ситуация. Причины же его тревоги, в сущности, ему не известны.

Можно ли убедить невротика в том, что его тревога беспочвенна? Увы, нет. Что же делает в этом случае терапевт? Он пытается выявить тот смысл, который имеет для невротика определенная ситуация. Обыкновенный человек в нашей культуре плохо представляет себе значение тревоги в своей жизни. Когда невротики говорят о своей тревоге, то аналитики получают довольно пеструю картину.

Обнаружения тревоги многообразны. Она может проявляться в виде неясного чувства, в форме приступов страха. Помните у Пушкина: «Не дай мне Бог сойти с ума…» Другие осознает, что время от времени испытывают тревогу. Они могут знать, а могут и не знать про те обстоятельства, которые ее вызывают. Наконец, есть невротики, которые осознают лишь тот факт, что у них депрессия, чувство неполноценности, расстройства в сексуальной сфере. Но они не вполне отдают себе отчет в том, что испытывали когда-нибудь или испытывают сейчас чувство тревоги. Однако анализ помогает этим невротикам осознать свою тревожность или воскресить в памяти тревожные сновидения и те ситуации, которые вызвали у них чувство страха. Стало быть, мы можем испытывать тревогу, не зная об этом.

• [1] См.: Хорни К. Невротическая личность нашего времени. Самоанализ. М" 1993. С. 33.
• [2] Там же. С. 36.