Философия деконструкции. 
Современная зарубежная философия

Французский философ Деррида получил в современной философии титул «создателя философии деконструкции», хотя деконструкция — это скорее цель, общий принцип и метод анализа, ведущий к разрушению целостного текста. Она состоит в поиске в «сказанном» — «несказанного», выявлении текстовых противоречий, конфликтов и неувязок и при этом возведение их к глубинным предпосылкам западного мышления и философии^[1].

Постмодернисты и, в частности, Деррида утверждали возможность бесконечного количества интерпретаций любого текста, одинаково правильных или, что-то же самое, одинаково неправильных. При этом они отталкивались от соответствующей идеи Ницше. Но если у Ницше каждый субъект объявлялся «перспективным центром», из которого возможно свое видение любой проблемы, свои оценки ее, то в постмодернизме проводится дальнейшая децентрализация: и сам субъект, доселе представлявший собой некоторое единство, теперь распадается на множество не связанных друг с другом воззрений, ассоциаций, точек зрения, позиций и т. д. в различных вопросах.

Бунт против языка. Одна из интереснейших проблем в постмодернизме — это «бунт» против власти языка и дискурса. Как отмечал Барт^[2], язык предлагает собственную классификацию мира, задает границы того, что может и не может быть сказано, а для того, что может быть сказано, язык детерминирует то, как это может быть сказано (например, благодаря грамматическим и стилистическим нормам). В качестве способа спасения от диктатуры языка Барт предлагал введение «языковой анархии», т. е. использование в обществе множества различных естественных (национальных) языков, отказа от твердых значений слов и широкое использование миогоимеииости вещей (т.е. называть одну и ту же вещь совершенно различными именами) и т. д. Наука о знаках, по мнению Барта, должна стать наукой об игре со знаками.

Подхватив эту идею «игры со знаками», в постмодернистских произведениях искусства ведется заведомое смешение стилей и жанров, намеренное забвение имен и дат, в литературных произведениях отсутствуют герои, последовательность изложения постоянно нарушается за счет бесконечных отступлений и т. д. Целью становится жизнь при забвении традиций, жизнь не по правилам, ироническое отношение ко всему, ранее созданному, и пародирование его. Высшей ценностью объявляется новизна, способная принести наслаждение. Постмодернизм становится апологией случайного, а философия «поверхности», утратив всякую глубину, превращается в литературу, причем литературу для развлечения. Однако при этом постмодернисты забыли, что всякое новое быстро приедается, в том числе и бесконечная погоня за новизной.

Судьба учения. Постмодернизм, вызывавший громадный интерес в конце XX в., в начале XXI в. стал активно подвергаться критике. В частности, стало очевидным, что разрушение и деконструкция хороши только тогда, когда расчищают место для строительства нового, а не когда ведутся ради самих себя. Утонченные интеллектуальные игры, которые вели постмодернисты в своих книгах и статьях, оказались доступны в сущности небольшому кругу таких же интеллектуалов, и потому не могли оказать серьезного влияния на более широкие круги интеллигенции. Но в то же время идеи постмодернизма оказались весьма созвучны общим идеям культуры эпохи постмодерна, что и объясняет сохранение интереса к нему.

• [1] Подробнее о деконструкции см. с. 167—168.
• [2] В основе этого утверждения Барта лежит предложенная еще в 1930;е гг. гипотеза «лингвистической относительности», носящая также в честь ее авторов название «гипотеза Сепир — Уорфа».