Психологические особенности этнической стереотипизации

Под традиционно закрепившимся в общественных науках понятием «национальный (этнический) стереотип» обычно понимается схематизированный образ своей или чужой этнической общности, который отражает упрощенное (иногда одностороннее или неточное, искаженное) знание о психологических особенностях и поведении представителей конкретного народа и на основе которого складывается устойчивое и эмоционально окрашенное мнение одной нации о другой или о самой себе.

Опираясь на свои национальные стереотипы, люди могут делать предвзятые выводы и неверно вести себя по отношению к представителям той или иной этнической общности.

Национальные стереотипы — особый вид стереотипов социальных. Последние представляют собой стандартизированные, устойчивые, ценностно окрашенные и эмоционально заряженные представления об окружающей действительности и других людях, которые формируются под влиянием определенных условий общественной жизни и деятельности или под воздействием других людей и распространяются посредством культуры и языка в конкретных социальных группах.

Возникают стереотипы в силу действия по меньшей мере двух тенденций человеческой психики. Во-первых, это конкретизация — стремление к пояснению абстрактных, трудно усваиваемых понятий через какие-то реальные образы, доступные и вразумительные для индивида и всех членов данной группы. Во-вторых, это упрощение, суть которого сводится к выделению одного или нескольких простых признаков в качестве основополагающих для раскрытия сложных явлений.

Стереотип во многих случаях — примитивное суждение. Приняв его, мы как бы навешиваем популярный «ярлык» на многовариантный в действительности образ. Пример этому — ранее приведенная формулировка Г. Лебона «низшая раса». «Когда она используется применительно к какому-то народу, — отмечает А. Д. Карнышев, — в сознании всплывают суждения о „дикости нравов“, отсутствии идеалов и культуры, стремлений к красоте и т. п., хотя это в большинстве случаев не так»^[1].

Социальные стереотипы закрепляются в результате неоднократного смыслового и эмоционального акцентирования сознания людей на тех или иных явлениях и событиях, многократного их восприятия и запечатления в памяти. Стереотипы функционируют на основе спонтанного восприятия по принципу: «Нам говорят об окружающем мире до того, как мы его увидим и оценим». Многие из них возникают стихийно, что обусловлено потребностью в экономии внимания в процессе усвоения опыта других людей и предшествующих поколений, который закреплен в виде привычных представлений. Социальные стереотипы зачастую охватывают не существенные, а наиболее броские, яркие черты явления или события. Оценка их, соответствующая стереотипу, в большинстве случаев принимается без доказательств и считается наиболее правильной, а всякая другая подвергается сомнению.

Стереотип однозначен, он делит мир лишь на две категории: «знакомое» и «незнакомое». «Знакомое» становится синонимом «хорошего», а «незнакомое» — синонимом «плохого» .

Стереотипы выделяют объекты таким образом, что слегка знакомое видится как очень знакомое, а мало знакомое воспринимается как остро враждебное.

Социальные стереотипы:

• • оказывают непосредственное влияние на поведение и деятельность людей и получение ими нового опыта;
• • возникают чаще всего стихийно;
• • служат защите сложившихся традиций и представлений;
• • несут в себе оценочный элемент в виде эмоционального отношения к объекту, по в то же время однозначны: «да» или «нет», «свой» или «чужой», т. е. или негативны, или позитивны;
• • экономят мышление и суммируют исторический опыт;
• • не отражают действительность, а являются знаком последней;
• • предельно устойчивы, но в то же время и изменяемы;
• • не могут быть абсолютно истинными, но могут основываться на близких к действительности представлениях, иногда могут быть абсолютно ложными;
• • становятся более отчетливыми и враждебными, когда возникает социальная напряженность между группами^[2].

Социальный стереотип выступает формой наиболее концентрированного проявления социальной установки. Исследования стереотипа показали, что наибольшую устойчивость и действенность он обнаруживает тогда, когда его контуры (при всей их четкости) оставляют человеку определенный простор для индивидуальной «достройки» общепринятого образа, для проявления активности ищущего выхода психологического напряжения, возникающего в результате расхождения образа, фиксированного в социальной установке и складывающегося в конкретных условиях.

Социальный стереотип, не дающий индивиду такой возможности, теряет свой ореол и превращается в простой штамп. Пространство, оставляемое для заполнения, играет особую функциональную роль и есть не что иное, как поле реализации индивидом незаметно накапливающихся изменений в социальной системе. «Достройка» стереотипа происходит неосознанно, но если она воссоздает отраженную в ней действительность адекватно, то немедленно начинает распространяться в данной социальной общности и исподволь заполняет старую форму новым содержанием^[3].

Становление социального стереотипа — процесс длительный. В ходе его множество индивидуальных впечатлений, мнений, образов, существующих в сознании различных людей, сливается в единую модель. Необходимо время, чтобы получить достаточное количество разнообразной информации о предмете, отражением которого является стереотип. Нужно, чтобы каждая из образовавшихся установок пустила корни, закрепилась, чтобы эти фиксированные установки сплелись в образ, в высшей степени обобщенный и стандартизированный для множества людей, и закрепили его в системе предрасположенности.

В последние десятилетия в связи с общей переориентировкой западной психологии от эмпирии к теории появились концепции, претендующие на теоретическое освещение данной проблематики.

Американский психолог Г. Тэжфел разработал специальный подход, заключающийся в такой последовательности анализа содержания и роли социального стереотипа, который дает возможность правильно понять его функции. Он выделил следующие социальные функции стереотипа:

• — социальной причинности, ориентирующую на необходимость осмысления источника возникновения стереотипа и оправдание действий, совершаемых или планируемых против «враждебной» группы;
• — дифференциации, оправдывающую формирование позитивно-ценностной оценки собственной группы в отличие от всех других общностей^[4].

Г. Тэжфел доказал, что при формировании социальных и особенно этнических стереотипов функционирование процесса категоризации редко бывает нейтральным, так как:

• • представители различных групп стремятся отстаивать и преувеличивать свою позитивно-ценностную психологическую определенность перед другими общностями;
• • группы выбирают или переоценивают (абсолютизируют) характеристики, соответствующие их преимущественно позитивному социальному статусу, который выглядит значительно выше статуса других общностей^[5].

Вместе с тем в это время проявляется также определенная тенденция, представленная в виде четырех взаимосвязанных процессов: 1) максимизации межгрупповых различий; 2) максимизации внутригруппового сходства; 3) минимизации межгруппового сходства; 4) минимизации внутригрупповых различий.

Именно эта тенденция и является самой существенной психологической характеристикой и отличительной чертой стереотипизации, а отнюдь не предубежденность, враждебность или другие негативные характеристики, означающие хотя и весьма распространенный, но все-таки частный случай конкретного содержания стереотипа.

Национальные стереотипы образуются в результате функционирования национальных обычаев, традиций и нравов. Игнорировать последние — значит отрицать нормальные и естественные различия между нациями. Но первые и вторые нельзя и отождествлять. «Функциональное поле стереотипов — граница сознательного и бессознательного, формирующихся психологических структур восприятия, тогда как культурные традиции, обычаи и т. д. являются объективизированными, чаще всего осознанными, — считают российские психологи. — Словом, традиции и обычаи отличает их объективизированная общая значимость, открытость для других людей, стереотипы же остаются на уровне скрытых субъективных умонастроений, которые индивид и общество чаще всего от „чужих“ намеренно скрывают»^[6].

Национальные стереотипы аккумулировали исторический опыт нации, вобрали в себя сотни, а может, тысячи привычек предшествовавших поколений, все доброе и злое из прошлого. Ломать такого рода стереотипы означало бы пытаться лишить нацию ее корней, ее исторической памяти.

В то же время национальный стереотип позволяет человеку без лишних размышлений соотнести собственную оценку любого явления с ценностной шкалой своей этнической общности. Желая соответствовать ожиданиям последней (иначе легко попасть в категорию изгоев), люди невольно определяют свои национальные ориентации в рамках, диктуемых этой шкалой. Можно объяснить силу воздействия национальных стереотипов их глубокой родственной связью с традиционализмом мифологического сознания. Многие сегодняшние национальные стереотипы восходят к временам глубокой древности, к народным эпосам, бережно передаваемым из поколения в поколение. Или объяснить воздействие национальных стереотипов можно тем, что каждое племя, народность, нация в определенную историческую эпоху обладают рядом психологических свойств, присущих данной этнической общности и нс присущих (или свойственных в меньшей степени) другой.

Исходные географические, экономические и исторические условия породили значительные различия в психологии таких некогда единых по этническим признакам и теперь еще близких по происхождению, языку и ступени общественного развития представителей разных государств, как американцы, австралийцы, новозеландцы и канадцы. В результате возникли заметно отличающиеся народы со своими собственными специфическими традициями, у которых по-разному складываются взаимоотношения в семье, между полами, между возрастными группами, неодинаково воспринимаются одни и те же религиозные представления и т. д.^[5]

Национальные стереотипы существуют в форме стереотипов национального поведения и стереотипов восприятия.

Стереотипы национального (этнического) поведения — устойчивые схематизированные модели поведения, являющиеся результатом национально осмысленного опыта и свойственные всем представителям данной этнической общности. Они позволяют ускорить процесс познания окружающей действительности и принятия решений. С их помощью осуществляются типологизация ситуаций и выбор ответных реакций.

Причинная интерпретация наблюдаемого или прогнозируемого поведения представителей собственной и чужих групп отражает характер межэтнических отношений и приводит к различной степени субъективной близости или отдаленности этнических групп друг от друга. На обыденном уровне этнического сознания это отражается в этноинтегрирующих и этнодифференцирующих признаках воспринимаемого поведения.

Знание стереотипов национального поведения дает возможность прогнозировать действия, реакции индивидов, принадлежащих к конкретной этнической группе, общности. Вместе с тем реакция в соответствии со стереотипами национального поведения может стать малоэффективной в условиях неоднозначности и усложненности ситуации, что ведет к деформации межличностного взаимодействия, усугублению возникшего непонимания в ходе общения между индивидами.

Стереотипы национального поведения в повседневной жизни находятся в тесной взаимосвязи с правилами и нормами национального этикета. В экстремальных ситуациях они облегчают поведение и деятельность, позволяют экономить время и усилия, снимать напряженность.

Проявляются стереотипы национального поведения как на внутригрупповом, так и на межгрупповом уровне. Последний определяет само содержание этих стереотипов. В зависимости от состояния межэтнических отношений стереотипы национального поведения могут приобретать позитивный или негативный характер. Стереотипы национального поведения включены в общую систему межгрупповых форм социального восприятия.

Национальные стереотипы восприятия — это устойчивые образы, сложившиеся у представителей тех или иных этнических общностей и проявляющиеся в тесной взаимосвязи своих когнитивных и эмоционально-оценочных компонентов. Механизм их функционирования может быть представлен следующим образом. Сознание представителя конкретной этнической общности, давая первичную оценку различным воспринимаемым явлениям и объектам, сразу же делит их на «знакомые» и «незнакомые». Поскольку человек опирается прежде всего на личный опыт, знакомое классифицируется обычно как «свое», а незнакомое — как «чужое». Первое, как правило, воспринимается позитивно, второе же — порой враждебно. Таким образом, собственная национальная атрибутика оценивается со знаком «плюс», а все чужое, выходящее за рамки привычного, становится причиной негативного отношения. «При восприятии людей других культур и рас, — считает российский психолог В. С. Агеев, — существуют определенные „ключи“, посредством которых человек свободно воспринимает представителей своего круга, но „ключи“ далеко не всегда срабатывают, когда воспринимаются представители несхожих культур»^[8].

Во всех случаях, когда не срабатывают «ключи» восприятия членов других групп, человеку не остается ничего иного, как воспринимать представителей другого этноса по определенным схемам. Этим объясняется живучесть стереотипов восприятия. В них отражается не только неумение принять и понять людей, отличающихся от воспринимающего по каким-то значимым параметрам, но и определенная предубежденность. Вот как описывает подобный механизм восприятия Р. Левонтин: «Хотя белые американцы каждый день видят тысячи черных американцев в городах, где те и другие работают, они продолжают испытывать трудности при необходимости отличать их друг от друга. Если мы не хотим прийти к выводу, что белым людям не хватает биологически детерминированных способностей воспринимать различия, которые очевидны любому черному человеку, мы должны заключить, что эти белые из-за социальной значимости расовых различий в Соединенных Штатах просто не считают черных людьми, обладающими индивидуальностью. Хотя черные и белые ходят по одним и тем же улицам и ездят в одном и том же метро в Нью-Йорке, они живут в различных „социальных пространствах“»^[9].

В результате очень часто получается так, что главные функции национальных стереотипов сводятся к тому, что они служат оправданием враждебности личности на межэтническом уровне и выполняют функцию позитивной ценностной дифференциации собственной группы.

Исследование когнитивно-эмоциональных характеристик национальных стереотипов предполагает выявление типичных эмоциональных реакций на этнические объекты, анализ характера и специфики устойчивого отношения к представителям другой национальности.

Даже первоначальное поверхностное знание об этническом объекте уже порождает определенное отношение притяжения (симпатия, заинтересованность), отталкивания (неприязнь, антипатия) или безразличия к представителям другой этнической группы.

Значительную роль здесь играет явление этноцентризма, согласно которому собственная группа является центром всего, а все другие общности, да и все окружающее в целом шкалируется и оценивается в сопоставлении с ней. Этноцентризму свойственно пассивное самолюбование и самомнение, причем даже негативная оценка других по собственным меркам может совершенно нс проявляться во внешних реакциях, скрываться иод маской добропорядочности и доброжелательности.

Понятие «этноцентризм» ввел в научный обиход в начале XX в. американский ученый У. Самнер. Позиции зарубежных психологов в объяснении влияния этноцентризма на процесс формирования этнических стереотипов и предрассудков основываются на двух подходах.

По мнению сторонников одного из них, почва, на которой развивается этноцентризм, — это конкуренция и борьба между группами за обладание определенными ресурсами. Этноцентризм возникает как реакция на конфликт и угрозу со стороны других групп. В основу этого подхода заложен постулат о существовании изначальной межгрупповой враждебности как выражения принципа «мы и они», о чем уже говорилось.

Более многочисленная группа ученых, придерживающихся второго подхода, считает этноцентризм одной из самых существенных, базовых характеристик личности, определяющей враждебный характер ее поведения в межэтнических отношениях. В этом случае конфликт между группами интерпретируется как проективный симптом внутренних психологических состояний индивида (например, врожденной агрессивности).

Качественное изменение этноцентризма происходит в тех случаях, когда он наполняется политическим и идеологическим содержанием, т. е. из сугубо внутреннего отношения превращается во внешнюю готовность к действиям. Наиболее часто встречающимся примером политизированных движений, с которыми увязывают стратегию поведения одного этноса по отношению к другим, является понятие национализм. Данный термин заимствован из французского языка, но в своем функционировании в нашей стране претерпел определенную смысловую трансформацию, приняв в основном негативную окраску. Для большинства русскоязычных народов национализм — это система воззрений, чувств и практических действий, сущностью которых является утверждение своей национальной исключительности, национальной обособленности и самодостаточности, сочетающееся с умалением или даже игнорированием достоинств других народов^[10].

В ряде случаев представления о чужой группе могут возникать даже через «третьих лиц», без непосредственных контактов. В результате формируется лишь приблизительное, упрощенное представление об основных свойствах и признаках той или иной этнической группы.

Психологической основой формирования негативных национальных стереотипов служат предубеждения, определяющей характеристикой которых является отрицательный эмоциональный фон. Преломление предубеждений сквозь призму этноцентризма приводит к усилению отрицательных аффективных моментов в структуре национальных стереотипов и превращает их в национальные предрассудки.

Национальные предрассудки представляют собой неадекватные и искажающие действительность установки, вырабатываемые этнической общностью по отношению к другим группам и отличающиеся большой живучестью и консервативностью.

Их основное назначение заключается в формировании определенной предубежденности членов этнической общности в отношении соответствующих объектов.

Функционирование национальных предрассудков способствует сохранению социальной дистанции между этническими общностями. Формируются они под влиянием социально-экономических условий существования этноса, его культуры, образа жизни, поведения.

Именно отрицательный эмоциональный заряд национальных предрассудков обусловливает ту иррациональность, которая характерна для регулятивной функции, выполняемой национальными предрассудками в процессе межнационального общения. Формирование системы национальных стереотипов является той основой, на которой строится соответствующее поведение по отношению к представителям других этнических групп^[11].

Сам по себе процесс стереотипизации не плох и не хорош; он выполняет объективно необходимую функцию, позволяя быстро, просто и во многих случаях достаточно надежно дифференцировать, упрощать социальное окружение индивида.

Стереотипизация становится «плохой» в том случае, когда основывается на предвзятости, предубежденности по отношению к какому-либо этносу и его конкретным представителям, искажает какие-то особенности и черты людей и поэтому выступает серьезным препятствием для взаимопонимания между представителями разных наций.

Национальные стереотипы принято подразделять на автостереотипы и гетеростереотипы.

Автостереотипы — это мнения, суждения, оценки, относимые к своей этнической общности ее представителями. Как правило, автостереотипы содержат комплекс положительных оценок. При формировании автостереотипов большую роль играют факты истории, широко известные представителям данной этнической группы. Известно, что многие события и явления далекого прошлого и сегодня составляют часть социального опыта разных народов, включаясь в систему их специфически национальных символов.

Гетеростереотипы представляют собой совокупность оценочных суждений о других народах. Обычно они скудны по содержанию и выражают лишь мнение о наиболее отчетливо проявляющихся чертах той нации, о которой идет речь, не претендуя на исчерпывающую ее характеристику.

Гетеростереотипы могут быть как положительными, так и отрицательными — в зависимости от исторического опыта взаимодействия данных народов. То, что применительно к собственному народу называется разумной экономией, применительно к другим может именоваться скупостью. То, что у себя характеризуется как настойчивость, твердость характера, у «чужака» называется упрямством. Один и тот же психологический комплекс в зависимости от отношения к его носителю может называться и непосредственностью, и безответственностью.

Нередко гетеростереотипы отражают представления, бытующие в определенных группах населения. Например, в ходе специального исследования, проведенного в Ленинграде среди представителей интеллигенции, были зафиксированы следующие высказывания: «Русский — добрый, трудолюбивый, патриот, безалаберный. Украинец — веселый, трудолюбивый, хитрый, скупой, гостеприимный. Татарин — хитрый, злой, скрытный, жестокий, националист. Американец — деловой, общительный, практичный, энергичный, запрограммированный. Поляк — националист, гордый, ленивый, замкнутый, хитрый»^[12].

Следует отметить, что, содержание этностереотипа часто зависит от проявления психологических характеристик его носителя, таких как уровень развития, интеллект, образование, воспитание. Склонность оперировать жесткими стереотипами говорит о неумении представителя той или иной этнической общности самостоятельно сопоставлять факты, творчески подходить к ситуации. Представители интеллигенции, как правило, стремятся смягчить свои суждения о других людях. Враждебность к национальным меньшинствам может быть связана с внутренним невротизмом человека, который проецирует свое внутреннее беспокойство вовне на представителей других этнических общностей.

Иногда в стереотипах отражаются взаимно противоречивые представления об одной и той же нации. Их проявление меньше зависит от реальных психологических особенностей описываемого народа, чем от ряда других факторов. Важнейшими из этих факторов выступают политические взаимоотношения между государствами: национальные стереотипы скорее свидетельствуют о чувстве вражды или дружбы, чем являются объективным отражением характеристик того или иного народа.

Характерным примером подобного рода гетеростереотипов служит суждение эстонского профессора Тийта Маде, высказанное им в интервью шведской газете «Свенска дагбладет». Он утверждал: «Русские на протяжении столетий жили под монгольским или татарским игом, и поэтому с этнической точки зрения они отчасти смешанная нация. Редко можно найти приятного, дружелюбного и добродушного русского… Сегодня русский народ — смесь тех народов, которые однажды насиловали русских женщин — отсюда эта агрессивность…»^[13]

Стереотипное восприятие «чужого» этноса характеризует не столько его, сколько этнос, в котором оно образовалось и бытует. Так, Н. А. Ерофеев подчеркивает: «Этнические представления отражают не одну, а две реальности или, точнее, два народа — и тот, чей образ формируется в сознании другого народа, и тот, в среде которого эти представления слагаются и получают распространение»^[14]. Действительно, оценки определенной этнической общности со стороны разных наций часто не только весьма различны, но, случается, и противоположны.

Национальные стереотипы могут и изменяться. Например, психолог Д. Сиго в ноябре 1941 г. фиксировал, что в стереотип восприятия японцев со стороны американцев включались такие черты, как «вежливость, честолюбие, следование своим традициям», а после нападения японцев на Пирл-Харбор характеристики «вежливые» и «трудолюбивые» исчезли из содержания этностереотипа, в котором появились суждения о японцах как «лживых, националистически настроенных и коварных людях» [Seego D., 1959]. Или другой пример. До объявления США войны Германии в стереотип восприятия немцев со стороны американцев входили такие черты, как «трудолюбие, научный склад ума, флегматичность, националистичность». Но стоило США вступить в войну, и в этностереотипе сразу появились другие характеристики: «агрессивность, жестокость, надменность» немцев^[15].

Социальные психологи считают, что на изменение стереотипов влияют следующие факторы:

• • условия и особенности социализации человека (процесс формирования системы стереотипных представлений отдельного индивида находится в прямой зависимости от изменяющихся общественных условий, политики, культуры, совершенствования и развития духовной жизни общества, а также от бытовых условий, семейного воспитания, круга сверстников, личного опыта, опыта общения и деятельности, направленности личности и т. д.);
• • уровень образования и интеллектуального развития (чем более образован человек и чем выше его интеллектуальное развитие, тем менее подвержен он воздействию национальных предрассудков);
• • личный опыт контактов и взаимодействия со стереотипизируемым объектом (непосредственное взаимодействие снижает уровень стереотипичности оценок и суждений)^[16].

Огромное влияние на формирование и изменение стереотипов оказывают аффекты и эмоции. Позитивный аффект может снижать тенденцию к стереотипизации или влиять на тс процессы, которые происходят во время нее. Стереотипы могут радикально меняться в ответ на драматические или крайне яркие события. Западные психологи приводят пример: чье-либо представление об аккуратности и пунктуальности, свойственных немцам, может быть пересмотрено, если человек сталкивается с немцем, который опаздывает на встречи и теряет билет на самолет. Таким образом, считают социальные психологи, информация об одном-двух представителях определенной национальности, которая сильно противоречит сложившемуся этническому стереотипу, может вызвать аффект и резкое изменение этого стереотипа.

• [1] Карнышев А. Д. Межэтническое взаимодействие в Бурятии: Социальная психология, история, политика.
• [2] См.: Надирашвили Ш. М. Указ. соч.; Сабитов Р. Ш. Этнические стереотипы и особенности их проявления в процесе воинской деятельности военнослужащих срочной службы: автореф. дис. … канд. психол. наук. М., 2000.
• [3] Пазырова Л. С. Особенности национальных стереотипов русских и казахов (на примере республики Казахстан): автореф. дис. … канд. психол. наук. М., 2001.
• [4] См.: Tajfel H. Op. cit.
• [5] См.: Ibid.
• [6] Peabody D. Op. cit.
• [7] См.: Ibid.
• [8] Агеев В. С. Психология межгрупповых отношений. М., 1983.
• [9] Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда. М., 1993.
• [10] Sumner U. Crosscultural adaptation. Ν. Y., 2004; Sumner U. Crosscultural perspectives on learning. Ν. Y., 1984.
• [11] Стадииков M. Г. Феномен этноцентризма в формировании межэтнических отношений: автореф. дис. … канд. психол. наук. СПб., 2005.
• [12] Психологический журнал. 1989. № 4.
• [13] Цит. по: Карнышев А. Д. Межэтническое взаимодействие в Бурятии: Социальная психология, история. политика.
• [14] Цит. по: Касьянова К. О русском национальном характере. М., 1993.
• [15] Dob L. The behavior and attitudes. Washington, 2004.
• [16] Seego D. Toward general theory of action. N. Y., 1999.