Гофман, безусловно, внес ощутимый вклад в процесс становления русской романтической прозы. Особенно хорошо это заметно у А. Погорельского (1787—1836), проявлявшего интерес к немецкому писателю. II. А. Полевой (1796—1846) также был внутренне близок к Гофману: так, он одним из первых в русской литературе озаботился вопросом о положении художника в обществе, описал конфликт и разлад между ними (в повести «Живописец»). А влияние немецкого писателя на Ф. В. Одоевского (1803—1869) было столь очевидным, что в литературных кругах того даже называли «Гофман Второй».
Пушкин и Гофман.
При всем различии художественного мировидения двух великих писателей, постановка темы «Пушкин и Гофман» правомерна; тема эта уже не раз затрагивалась исследователями. Речь здесь идет не о влиянии, а об определенном творческом диалоге, о переосмыслении Пушкиным некоторых тем и мотивов, восходящих к Гофману.
В личной библиотеке Пушкина имелись многие русские и зарубежные издания Гофмана. Определенные параллели прослеживаются и в творчестве этих авторов. Так, в пушкинской повести «Гробовщик» налицо мрачная таинственность смерти, сочетающаяся с нарочитой заурядностью мещанского быта. На это обращает внимание В. М. Жирмунский: «Гофмана в „Гробовщике“ напоминает необычная для Пушкина тематика изображения филистерского мирка московских немцев ремесленников, на который бросает фантастический отблеск профессия русского гробовщика, расположенная в таком же будничном соседстве со смертью». Для Пушкинапрозаика, уже стоявшего в 1830-х гг. на реалистической почве, фантастика существует не сама по себе, а вырастает из яви, порождается ею. Страх вызывает не кошмарный сон выпившего гробовщика, а жизнь, его окружающая, то обстоятельство, что в силу своей профессии он заинтересован в смерти возможно большего числа людей.
Общим местом в пушкинистике стало сопоставление «Пиковой дамы» с повестями Гофмана, в частности, в плане использования фантастических мотивов. Хотя открытие фантастического — во многом заслуга романтиков, Пушкин, осваивая этот элемент, включает его в реалистическую картину мира, полемизирует с романтической методологией, переосмысляет и углубляет ее достижения.
