Критерии обоснованности риска

• 1. Наличие социально полезной цели риска — основное условие обоснованности рискованного поведения. Социальная полезность цели означает, что предполагаемый результат должен носить полезный характер для иных, непосредственно не рискующих лиц. При этом достижение полезной цели само по себе требует совершения рискованных действий (например, испытание новой техники или лекарственного препарата).
• 2. Совершение лицом рискованного деяния не должно прямо нарушать правовой запрет на его проведение.
• 3. Должно быть установлено обладание рискующим лицом знаниями и умениями, могущими предотвратить причинение возможного вреда.
• 4. У рискующего лица должно существовать объективное наличие мер, могущих предупредить потенциальный вред.

Данные критерии носят солидарный характер, и несоблюдение любого из них делает риск необоснованным.

Выполняя полет на вертолете Ми-8Т, командир вертолета В. при посадке на посадочную площадку буровой вышки допустил ошибку в расчете, выразившуюся в том, что снижение воздушного судна осуществлялось по траектории выше оптимальной с перелетом площадки, зависанием и возможным приземлением за ее пределами, что не обеспечивало завершения полета.

В нарушение требований п. 7.6.15 Наставления по производству полетов в гражданской авиации СССР В. вместо прекращения снижения и ухода на второй круг предпринял попытку исправления ошибки рискованным образом, не предусмотренным руководящими документами, но производству полетов: на высоте 20—30 м при удаленности от посадочной площадки 30—40 м он применил энергичное гашение скорости снижения вертолета и поступательной скорости, что не обеспечивало возможности зависания. В результате вертолет, опускаясь в стороне от посадочной площадки, столкнулся с тракторными санями, упал и сгорел^[1].

В случаях причинения вреда при необоснованном риске ответственность наступает на общих основаниях, хотя объективный факт наличия риска смягчает наказание (ст. 61 УК).

В конкретной ситуации допущения того или иного вида риска, при осуществлении которого есть опасность причинения вреда жизни или здоровью человека, он должен быть об этом информирован, чтобы получить его добровольное согласие.

Например, в ч. 1 ст. 20 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является дача информированного добровольного согласия гражданина или его законного представителя на медицинское вмешательство на основании предоставленной медицинским работником в доступной форме полной информации о целях, методах оказания медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, о его последствиях, а также о предполагаемых результатах оказания медицинской помощи. Согласие лица при этом должно быть оформлено в письменной форме.

В судебном заседании Р. пояснила, что в течение многих лет страдала дефектом зрения — близорукостью, носила очки -2,5. 20 мая и 4 июня 1999 г. она заключила с ответчиком — ООО «И-д», договоры на оказание платных медицинских услуг с целью полного устранения указанного выше дефекта и 100-нроцентиого восстановления нормального зрения на оба глаза путем проведения хирургической операции с применением эксимерлазерной коррекции. Однако после проведения операций у нее не произошло полного восстановления нормального зрения, как это было обещано, а вместо близорукости возникла дальнозоркость +3.

Суд установил, что имеющееся в «Согласии пациента на лазерную коррекцию» предупреждение о возможности сохранения у пациента остаточной миопии, гиперметропии, астигматизма после лазерной коррекции может расцениваться как необходимое в данной ситуации предупреждение. Согласно данным медицинской карты до операции у Р. имелась миопия (близорукость) средней степени, следовательно, истица, давая свое письменное согласие на проведение лазерной коррекции, была предупреждена должным образом, что лазерная коррекция не влияет на течение миопической болезни. Суд пришел к выводу о неубедительности довода Р. о том, что ей перед проведением операции лазерной коррекции зрения гарантировали 100-процентное зрение, поскольку Р., давая свое согласие на лазерную коррекцию зрения, была предупреждена о возможности сохранения остаточной миопии, гиперметропии, астигматизма, а также о том, что лазерная коррекция не влияет на течение миопической болезни и на возможные изменения со стороны глазного дна^[2].

Требование добровольного согласия пациента на риск необходимо и при проведении клинических исследований новых лекарственных препаратов в предстоящем лечении или добровольных экспериментах (ст. 23 Федерального закона от 12 апреля 2010 г. № 61-ФЗ «Об обращении лекарственных средств).

Необходимость согласия, чаще всего в письменной форме, требуется и от лиц, чьи профессии связаны с риском причинения вреда для их жизни или здоровья (летчики, космонавты, каскадеры, профессиональные спортсмены и др.). В связи с этим представляется, что в ситуации допускаемого риска в качестве самостоятельного условия его правомерности необходимо учитывать согласие лица на постановление в опасность его жизни или здоровья.

Неоднозначно решение вопроса о форме вины при превышении пределов обоснованного риска. В специальной литературе нередко указывается, что, совершая рискованный поступок, лицо не должно действовать неосторожно (самонадеянно или небрежно)¹. Однако в ситуации риска субъект предвидит возможность наступления общественно опасных последствий и сознательно ее допускает, хотя и принимает меры для их предотвращения. Законодательные критерии обоснованного риска (требование принятия субъектом «всех достаточных мер для предотвращения вреда охраняемым интересам») исключают возможность превышения пределов его допустимости с умыслом.

Формулировка ч. 3 ст. 41 УК исключает небрежное отношение к результату необоснованного риска, так как последняя предполагает, что лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия. На основе сказанного выше в теории сделан разделяемый нами вывод о том, что в случае превышения пределов обоснованного риска имеет место преступление с неосторожной формой вины в виде преступного легкомыслия^[3][4].

Риск не может быть признан обоснованным, если он заведомо для виновного сопряжен с угрозой наступления любого из следующих последствий:

• — общественного бедствия или экологической катастрофы;
• — гибели многих людей, нс являющихся непосредственными участниками рискованных действий (вопрос о количестве потенциальных потерпевших спорен и должен решаться особо в каждом конкретном случае совершения рискованных действий).

Причинение вреда при изначально необоснованном риске влечет уголовную ответственность на общих основаниях.

• [1] ВВС РСФСР. 1991. № 2. С. 8.
• [2] Цит. по: Кибальник А. Г., Старостина Я. В. Актуальные проблемы уголовной ответственности медицинских работников. М., 2006. С. 79.
• [3] Самороков В. И. Риск в уголовном праве // Государство и право. 1993. № 5. С. 111.
• [4] См.: Козаев Н. Ш. Указ. соч. С. 84—85.